Покинув дом Стебы, Гуров наметил новый план действий. Вместе с добровольным помощником лейтенантом Зубаревым ему предстояло посетить место обитания бомжихи Мусорки, съездить в морг к Юркову, посетить работодателя девушки, погибшей в парке, и ее квартирную хозяйку. Только после этого можно было думать о возвращении в отдел. Бомжиха Мусорка жила под Братеевским мостом, добраться до нее оказалось не так-то просто: место лежбища бомжей охраняла свора собак, таких же худых, голодных и злых, как и сами бомжи. Если бы не подношение, купленное в ближайшем магазине лейтенантом Зубаревым, разговор между Гуровым и бомжихой Мусоркой вряд ли состоялся бы. Получив щедрое подношение, Мусорка снизошла до беседы. Она повторила то, что до этого рассказывала капитану Стерникову. Происшествие, правда, описывала красочно, точно сценарий к фильму писала. Утром того дня Мусорка повстречала своих приятелей из Алтуфьево. По ее словам, те приехали в Москву исключительно ради встречи с ней, но Гуров подозревал, что у них в столице было запланировано какое-то дело, и наверняка противозаконное. Тот факт, что при встрече с Мусоркой приятели сорили деньгами направо и налево, покупая алкогольные напитки и закуску в нескромных количествах, только укрепил полковника в его предположении. Однако он предпочел не выяснять подробности внезапного появления богатства у друзей Мусорки, а двигаться дальше. Чем закончилась та встреча, Мусорка не помнила. Очнулась она уже в Марьинском парке, на газоне. Ужасно хотелось пить, а в карманах и рубля не завалялось. Что делать? Она решила действовать привычным способом: прошвырнуться вдоль лавок и вытрясти из богатеньких москвичей пару сотен себе на опохмел. Мусорка поднялась с газона и заковыляла к скамейкам. У крайней скамьи остановилась, поклянчила деньги у обжимающихся подростков. Те денег не дали, а вскоре и сами ушли. Она обругала подростков дурными словами и двинулась дальше. В это время аллея была почти пуста. На скамейки никто не садился, случайные прохожие пробегали от одного края аллеи к другому, спеша по домам или в ночные клубы. Хватать людей за руки Мусорка не решалась, еще фингал «засветят», а пить хотелось все сильнее. Увидев девушку, облокотившуюся на урну, она обрадовалась, подумав, что девушка в подпитии, а в таком состоянии люди обычно более сговорчивые и сердобольные. Бомжиха рассчитывала, что придремавшая в парке девица наверняка поделится с ней парой сотен. Должно же ей повезти наконец! К скамье Мусорка направилась чуть бодрее. Дойдя до места, не стала ютиться на краю, изображая смирение, как обычно поступали бомжи. Желая разжалобить обывателя, они усаживались на самом краешке лавки и начинали кряхтеть, стонать и вздыхать, пока потенциальная жертва не обратит на них внимание. Вариантов развития событий было всегда только два: клиент либо оставался на месте, и тогда можно было начинать его обрабатывать, либо вскакивал и демонстративно пересаживался на другую скамью, и тогда бомжу можно было не трудиться, от такого клиента он все равно ничего бы не добился. Но на этот раз жажда была чересчур сильной, к выкрутасам не располагала, и Мусорка просто плюхнулась в центр скамьи. Девушка даже не пошевелилась. Бомжиха посчитала это хорошим знаком: чем пьянее клиент, тем лучше. О том, что она собиралась ограбить девушку, Мусорка умолчала, но Гурову это было понятно и без слов. И вот, когда она тронула девушку за плечо, та завалилась на нее, точно полено. Встретившись с остекленевшими глазами девицы, Мусорка громко заверещала, требуя «вызвать «Скорую» и ментов, так как девка откинулась». Крик собрал вокруг Мусорки всех немногочисленных прохожих. «Скорую помощь» все же вызвали. Те приехали, констатировали смерть и позвонили в полицию. Мусорку забрали в «обезьянник» до выяснения. Считается, что человек, живущий на улице, постоянно сталкивается со смертью и подобные эпизоды не должны его пугать, но Мусорку находка напугала. И напугала весьма сильно. Она даже аресту обрадовалась. То, что к нему прилагался еще и допрос, было неприятно, но терпимо. На допросе Мусорка сказала, что вроде бы ранее девушку не видела, и все же лицо девушки вызывало в ее памяти неопределенные ассоциации, а память на лица у Мусорки была натренированная. Так она сказала капитану Стерникову, так же ответила и полковнику Гурову. До того, как обратиться к «вольной жизни», как называла свое бомжевание Мусорка, она была художницей, и не просто художницей, а портретистом. Запоминать лица входило в ее профессиональные обязанности. Гуров вытребовал с Мусорки слово, что если вдруг она вспомнит, где и когда видела девушку, то непременно придет к нему на Петровку и сообщит о том, что вспомнила. Бомжиха немного поторговалась, выясняя, что получит взамен, но в конечном итоге согласилась. Гуров, с его вежливой манерой общения, ей понравился, и она искренне желала ему помочь. Еще больше желала помочь бедной девушке, которую какой-то негодяй бросил помирать на улице. Никто не должен умирать в одиночестве, так считала Мусорка и мечтала о том, что ее подобная участь минует, несмотря на то что живет она, как дворовый пес. Друг Стебы, Крайчик, оказался весьма полезным. Он не только предоставил Гурову данные по номеру уворованной Стебой карты, он еще сумел вскрыть банковскую систему и получил все, вплоть до паспортных данных девушки и наименования организации, производившей перечисления на ее счет. Та легкость, с которой Крайчик обошел все степени банковской защиты, заставила Гурова понервничать, но результат был хорош, информация исчерпывающей, а сам Крайчик вполне дружелюбен. Его пальцы порхали по клавишам, а язык работал без остановки. В те десять минут, что ушли на работу, он успел двадцать раз заверить полковника в том, что он никогда не использует данные умения в криминальных целях. Ну или почти никогда. К тому же ответственность за взлом банковского счета в этом случае ложится исключительно на банк, а это значит, что простой обыватель от таких действий финансовых потерь не несет. А банк? На то он и банк, чтобы деньгами делиться. И вообще эти банкиры – сущие кровопийцы, достаточно взглянуть на процентные ставки по кредитам. Разве простому человеку это по карману? И все же банкиров это обстоятельство не беспокоит. Почему же его, Крайчика, должно беспокоить благосостояние банкиров? Будь он парнем более амбициозным, назвал бы себя Робин Гудом нового поколения, который отбирает золото у богатых и отдает его бедным. О том, кто выступает в роли оделенных золотом бедняков, Крайчик предпочел умолчать, а Гуров – предусмотрительно пропустить это высказывание мимо ушей. Он вообще старался не слушать Крайчика, так как помнил, что за оказанную услугу обещал не вмешиваться в дела Крайчика и свое обещание собирался сдержать. Когда дело было сделано, у Гурова на руках оказалось все, что нужно для продолжения расследования. Девушку из парка звали Светлана Волоцкая, ей было полных двадцать девять лет. Работодателем Волоцкой значился довольно популярный в столичных кругах магазин женской одежды под названием «Королева». В самой Москве сеть этих магазинов насчитывала порядка десяти единиц. Лев не стал тратить время на объезд филиалов, а отправился прямиком в головной офис. Там он предъявил удостоверение смазливой девице, изображающей стража у дверей офиса, и потребовал немедленной встречи с начальством. Девица связалась с кем-то по селектору внутренней связи и озвучила проблему. Несколько минут ее переводили с одного администратора на другого, пока Гурову не надоело ожидание. Он отобрал трубку у девицы и грозно рявкнул, что, если через пять минут перед ним не появится директор этой богадельни, он вызовет ГБРовцев и парализует работу офиса на долгие часы. Угроза возымела действие: уже через минуту Гурова проводили в кабинет исполнительного директора. Директором оказался молодой, чуть старше двадцати пяти лет, парень. Он буквально раздувался от важности занимаемой должности и наслаждения властью. Ровно до тех пор, пока не услышал о том, что привело Гурова в его офис. Известие о мертвой сотруднице заставило его сдуться в одно мгновение. Голос потерял внушительность, и он превратился в того, кем и являлся: в безусого юнца без власти и привилегий. Добрых пять минут директор только и мог твердить о том, что в данном случае лично он ничего не решает, никаких действий производить не может и вообще никакого отношения к филиалам компании не имеет. Ему, мол, необходимо связаться с юристами компании, и только после этого он сможет дать ответ. Вопрос, заданный Гуровым, был настолько прост, что дожидаться ответа юристов он не собирался. Все, что ему нужно было узнать, – в каком из филиалов работала Светлана Волоцкая. Пришлось снова применить испытанный ранее способ и пригрозить вызовом ГБР. Только тогда исполнительный директор взял в руки телефон и начал обзванивать филиалы в поисках места работы Волоцкой. Уже четвертый звонок оказался успешным: руководитель филиала, расположенного на Цветном бульваре, сообщила, что у них имеется такая работница, но сегодня на рабочем месте она отсутствует. Перед тем как уйти, Лев строго-настрого запретил директору говорить кому-либо о том, что случилось с Волоцкой. Страх в глазах парня лучше слов заверил его в том, что он будет молчать. Тогда Гуров поехал на Цветной бульвар. Обстановка в бутике располагала к общению. Уютное помещение, приятный запах новой ткани и дорогих духов, миловидные, улыбающиеся девушки, достаточно взрослые для того, чтобы с ними было о чем поговорить, но не настолько, чтобы на них стало неприятно смотреть. Прежде чем зайти в магазин, Гуров провел краткий инструктаж с лейтенантом Зубаревым. Он решил, что, работая параллельно, можно будет добиться лучшего результата. К тому же Зубарев был куда моложе Гурова, и с молоденьким лейтенантом девушки будут вести себя более открыто. Так и вышло. Пока Лев беседовал с одной из сотрудниц магазина, Зубарев не стоял на месте. С видом знатока он рассматривал юбочки и жакетики в подростковом размерном ряду. Поведение Зубарева привлекло внимание сразу нескольких продавщиц. Они окружили лейтенанта, некоторое время оживленно обсуждали что-то, а потом принялись наперебой предлагать эксклюзивные вещицы. А спустя еще пять минут девицы напрочь забыли о необходимости повышения продаж, отложили в сторону вешалки с юбочками и жакетиками, но от Зубарева не ушли. Он задавал вопросы, а девицы охотно на них отвечали. Итог стратегии Зубарева оказался весьма продуктивным. Он узнал адрес девушки, имена людей, с которыми она общалась на работе и вне ее, сколько она зарабатывала, на что тратила заработанное и многое другое. Гурову же не удалось выяснить и половины того, о чем узнал Зубарев. Вот когда он порадовался решению взять лейтенанта с собой. Сам же Зубарев результатом был слегка смущен, но и горд одновременно, и к квартирной хозяйке Светланы Волоцкой он ехал, испытывая смешанные чувства. Светлана Волоцкая, приехавшая из далекого Узбекистана, где проживала в малюсеньком городишке под Самаркандом, снимала комнату у женщины, имеющей статус инвалидности нерабочей группы. У арендодательницы Светланы, по словам ее коллег, отсутствовали обе ноги, но, имея большую жилплощадь в центре Москвы, та имела возможность немного подзаработать на квартирантах. Рассудив, что инвалид-колясочник большую часть времени должен проводить дома, Гуров тут же отправился к ней домой. На звонок, как он и ожидал, открыла сама квартирная хозяйка. Несмотря на заболевание, выглядела она весьма цветуще: румянец во всю щеку, густо подведенные брови, блондинистые кудри и ярко-красный лак. Все это, в сочетании с экзотической раскраски японским халатом-кимоно, никак не вязалось с представлениями Гурова об инвалидах-колясочниках. К тому же ему оказалось достаточно одного взгляда, чтобы понять: избавься она от косметики, ее красота только выиграет, и она сама об этом знает. Первая же фраза, произнесенная женщиной, лишь подтвердила предположения полковника. – Мужчина в моем доме – это явно не к дождю, – кокетливо поведя плечами, произнесла она. – Впрочем, это неудивительно. Раньше к моим ногам падали и не такие красавчики, как вы. – Добрый день, – вежливо поздоровался Гуров. – Полковник Гуров Лев Иванович. Вы позволите пройти? У нас к вам имеется… Договорить полковнику квартирная хозяйка не дала. – Гуров? Вы серьезно? – воскликнула она. – Вот так сюрприз! Проходите скорее, я весьма польщена вашим визитом. Ну же, входите, не заставляйте женщину торчать на сквозняке. Только дверь за собой закройте. Мое теперешнее положение позволяет мне пренебречь правилами этикета и потребовать от визитеров выполнить это действие за меня. Гуров вошел первым. За ним в дверной проем просочился лейтенант Зубарев, плотно прикрыл за собой дверь и даже цепочку накинул. Квартирная хозяйка призывно махнула рукой в сторону гостиной и добавила: – Можете не разуваться, у меня отличная прислуга. – И тут же снова восторженно воскликнула: – О боже, полковник Гуров у меня дома! С ума сойти! – Мы знакомы? – спросил Лев. – Не с вами. Мария Строева – ваша жена, ведь так? Господи, как я любила ее игру! – Вы поклонница моей супруги? – Самая жаркая поклонница, если позволите. Игра Марии Строевой – это волшебство! Какой талант, какая сила перевоплощения! Вы хоть понимаете, как вам повезло видеть каждый день этот талант? – продолжала восхищаться женщина. – Подумать только! Ведущая актриса московского театра подает вам завтрак в постель. Вероятно, вы уникальный любовник, раз такая женщина выбрала вас. – Буду рад передать ей привет, – вежливо проговорил Гуров. – О, непременно передайте. Я ведь практически воспитала Марочку. Она начинала свою карьеру под моим руководством. – Вот как? Любопытно, – протянул Гуров, силясь вспомнить, кто из наставников жены получил паралич нижних конечностей. – Может, расскажете об этом? – О нет! Боюсь, вам это вряд ли будет интересно. Думаю, вы задали этот вопрос только потому, что не можете вспомнить моего имени, – лукаво улыбнулась женщина. – Не смущайтесь, с тех пор как я оставила сцену, прошло больше десяти лет. Вряд ли вы меня помните. – Простите, – искренне извинился Гуров. – Облегчу вам задачу. Я – София Рубинштейн. Работала сразу в нескольких столичных театрах, сыграла более ста ролей, а это для театральной актрисы внушительная цифра. Надеюсь, когда вы станете рассказывать обо мне своей жене, несравненной Марии Строевой, она не будет глядеть на вас таким же пустым взглядом, как сейчас смотрит на меня ваш напарник. Скажите же ему, чтобы перестал таращиться, все удовольствие от встречи портит! Гуров оглянулся. Щеки лейтенанта Зубарева залил пунцовый румянец, он что-то промямлил себе под нос, видно, хотел извиниться. Его смущение выглядело неподдельным, и Гурову даже жаль его стало. «Вот ведь нескладный какой, а в бутике чувствовал себя совершенно свободно, – подумал Лев. – Видно, с молодежью лейтенант общается куда непринужденнее». – Это лейтенант Зубарев, – представил он Софии напарника. – Не будьте к нему слишком строгой, лейтенант еще в самом начале карьеры. Кто из нас не делает ошибок на первых порах? – И то верно, – согласилась София. – Лично я наделала их целую кучу. Так что привело вас в мой дом, полковник? Гуров сразу посерьезнел. Ему не хотелось расстраивать эту милую женщину, но выбора не было. Вздохнув, он присел на диван напротив бывшей актрисы и официальным тоном произнес: – София, нам предстоит довольно неприятный разговор. Подготовиться к дурным новостям просто невозможно. Меньше всего мне бы хотелось беспокоить вас, но это необходимо. – Вы меня пугаете, полковник, – растерянно произнесла София. – Что случилось? Что-то с Димочкой? – Нет, кем бы ни был упомянутый вами Дмитрий, речь пойдет не о нем, – поспешил заверить Гуров. – Димочка – это мой племянник. Он живет в Швейцарии, один раз в три года приезжает в Москву и тогда непременно навещает свою тетушку, – машинально произнесла София. – Он мой единственный родственник. Его мать, моя сестра, умерла несколько лет назад. Если с ним все в порядке, тогда что плохого в ваших новостях? – Речь пойдет о Светлане Волоцкой. – Светочка? Моя квартирантка? – воскликнула София. – У нее неприятности? – Полагаю, она мертва, – выпалил Лев, не желая больше ходить вокруг да около. – Светочка мертва? – Глаза Софии округлились, долю секунды в них светилось непонимание, после чего женщина громко рассмеялась: – Бред! Со Светочкой все в порядке. Что бы там ни произошло, кого бы вы ни нашли мертвым, это не может быть моя Светочка. Всего лишь два дня назад она сидела вот здесь, где сейчас сидите вы, и делилась со мной своими планами. Смерть в эти планы не входила, уж можете мне поверить! – Ее нашли в Марьинском парке, – мягко, но убедительно произнес Гуров. – У нее отказало сердце, экспертиза это подтвердила. – И снова бред, – решительно возразила София. – У Светочки было совершенно здоровое сердце, она вела здоровый образ жизни. Не пила, не курила, наркотиками не баловалась, с чего бы ей умирать? – Мы будем рады, если наше предположение не подтвердится, но, боюсь, сомнений у нас нет. Завтра приедут ее родственники из Узбекистана, им уже послали оповещение. Если хотите, можем пригласить на опознание вас. Возможно, увидев девушку своими глазами, вам будет легче принять эту ужасную новость. – Ехать мне на опознание? В ваш мерзкий морг? О нет, только не это! – воскликнула София. – Пусть этим займутся родственники, а когда они не подтвердят ваше предположение, я над вами вдоволь посмеюсь. – Как по-вашему, где сейчас находится Светлана? – Гуров резко сменил тактику. – Она уехала по делам. На несколько дней. И меня об этом, между прочим, предупредила! – с вызовом заявила София. – Девочка нашла хорошую подработку. За совершенно пустяковую работу ей пообещали вполне достойные деньги. Она сама рассказала мне об этом. Сказала, если все пройдет удачно, то у нее будет столько денег, что хватит на отдельное жилье. Я даже нового квартиранта начала подыскивать. – И что это за работа? – Я не знаю, она не сказала. – Как называется фирма? Где она находится? Кто является работодателем? – Гуров один за другим выдавал вопросы, на которые получал один и тот же ответ: – Я не знаю, она не сказала. – Позвоните ей, у вас же есть ее номер телефона, – потребовал Лев. – Я звонила, связь отключена, – растерянно проговорила София. До нее начал доходить смысл слов, сказанных полковником. – Вы думаете… – Все верно, – устало произнес Гуров. – Вы и сами видите, что все ваши слова лишь подтверждают то, что Светлана попала в беду. И теперь я должен попросить вас рассказать все, что вы знаете о новой работе девушки. Когда услышали о ней впервые? Называла ли она какие-то имена, адреса? Каким образом получила предложение заняться этой работой? Все, что сможете вспомнить. И еще: мне потребуется осмотреть ее комнату. Это возможно? – Конечно. Как пожелаете. – Голос Софии больше не звучал бодро и жизнерадостно. Она поняла, что надеяться на ошибку следствия бессмысленно. Ее квартирантка мертва, и пройти через ужас допросов и обысков придется ей, бывшей актрисе. Глава 5