– Осталось только пошлую шутку насчет капитана, которому не быть майором, отпустить, – намекая на фразу из популярной песни, фыркнул Васин и отхлебнул добрый глоток из пивной кружки. – Лично я творчество Володи Высоцкого крепко уважаю и слова из его песен пошлыми не считаю, – присоединяясь к товарищу, заявил Крячко. – Тебе-то он чем не угодил? – Песня хорошая, – ответил Васин. – Может, споем? – Хочешь сказать, ты уже дошел до песенной кондиции? – усмехнулся Стас. – Значит, я опоздал. – Раз так говоришь, то пришел не пивка с давним приятелем попить, а свои полковничьи нужды справить, – выдал Васин. – Собирался совместить, но раз ты против, перейду сразу к главному. Дело неизвестной, найденной в лодке, помнишь? – Вспомнил! Уж месяц, поди, прошел, – присвистнул Васин. – Так помнишь или нет? – Память пока при мне. – Тогда рассказывай. Все, что было в рапорте и что туда не попало, – попросил Крячко и заказал капитану и себе еще по кружке пива. После второй кружки беседа пошла куда оживленнее. Рассказывал капитан обстоятельно, можно сказать, в лицах, отчего слушать его было одно удовольствие. Тело неизвестной обнаружила парочка влюбленных во время романтической прогулки по местным заводям. Арендовав лодку, они решили уединиться в укромном уголке, подогнали лодку поближе к камышам, и в самый интересный момент борт их лодки начал биться обо что-то твердое. Молодой человек слегка раздвинул камыши и обнаружил, что их лодка уперлась в другую. Бросив взгляд на дно лодки, он позабыл о романтических планах. Его подруга, недовольно ворча, поднялась на четвереньки и со словами «что это так мерзко воняет» ухватилась за борт чужой лодки, подтянув ее ближе. От движения содержимое лодки заколебалось, создавая странный эффект. Молодой человек смотрел на полуразложившийся труп, который приветливо махал ему рукой. Это же увидела и девушка. От шока ли, от запаха ли, но девушка не выдержала и потеряла сознание. Бедный парень совсем растерялся. В одной лодке лежит труп, во второй – бездыханное тело его возлюбленной. Что делать? Звать на помощь или везти девушку на берег? Рассудив, что мертвецу он уже не поможет, парень схватился за весла. Как только лодка причалила к берегу, он достал телефон и вызвал сначала «неотложку», а затем и полицию. Опергруппа во главе с капитаном Васиным прибыла первой. К тому времени возлюбленная парня пришла в себя, но от пережитого шока дрожала как осиновый лист и наотрез отказывалась говорить. Пришлось парню бросить ее на попечение супруги хозяина лодочной станции, а самому все на той же арендованной лодке везти капитана к месту происшествия. Когда добрались до места, парень зажмурил глаза и не открывал их до тех пор, пока снова не вернулся на берег. И за такое малодушие капитан его не винил. Много он в своей жизни повидал покойников: и удушенных, и на лесопилке порубленных, и в печи обуглившихся, и от газа вспучившихся, но такого мерзкого зрелища видеть еще не приходилось. Собственно, человеческого в девушке осталась только правая рука, движение которой так напугало влюбленную парочку, да плечи, прикрытые толстым матерчатым платком. Васин заставил одного из прибывших с ним оперативников перебраться в лодку к покойнице и отогнать ее на лодочную станцию, где их поджидали эксперты. Сам же взялся за осмотр места происшествия. Осматривать в камышах особо было нечего, но Васин, не привыкший делать дело наполовину, все же загнал лодку в освободившийся проход, прочесал камыши вдоль и поперек и ничегошеньки там не нашел. Тогда он вернулся на лодочную станцию, снял показания с парня и его девушки и отпустил их на все четыре стороны. После этого допросил хозяина станции и его жену. Те ничего о пострадавшей сказать не смогли. Лодку тоже не признали, а больше их и расспрашивать было не о чем. Эксперты, сделав свою работу, отправили тело в морг для вскрытия и занялись лодкой. Ее как улику приобщили к делу, сняли отпечатки пальцев, сделали необходимые смывы. Затем сняли на фотокамеру во всех ракурсах и отбыли в отдел. Васин решил, что лодка им еще пригодится, поэтому договорился с хозяином лодочной станции о временной стоянке. Хозяин не возражал. Он загнал ее в крытый ангар и выделил кусок брезента, которым собственноручно накрыл лодку. В свою очередь, капитан Васин опечатал помещение, пообещав вскоре вернуться, и тоже отбыл в отдел. В ожидании результатов вскрытия он проверил все заявления о пропаже, поступившие за последние шесть месяцев, но так и не смог идентифицировать труп. Родственники не нашлись, личных вещей при жертве не было, а вердикт патологоанатома гласил: смерть наступила в результате остановки сердца. На этом следствие закончилось. Васин подписал стандартный рапорт об отсутствии состава преступления, и спустя десять дней тело неизвестной отправилось в Лианозовское трупохранилище. – Ну хорошо, – выслушав доклад капитана, проговорил Крячко, – родственников девушки вы не нашли, но ведь хозяина лодки можно было попытаться отыскать? – Да ладно! Вот неожиданность, а я-то до этого и не дотумкал, – съязвил Васин. – Хорошо, что ты появился, наставил меня на путь истинный, а то бы захрясло дело. – Не нашли? – понял Крячко. – Разумеется, не нашли. Знаешь, какое количество заявлений об угоне водного транспорта поступает от владельцев за сезон? До тысячи штук. Не ожидал? – Честно? Никогда не интересовался, – признался Стас. – Вот! А я с ними работаю. О владельце лодки я первым делом подумал. Даже радовался поначалу, что тело в лодке нашли. Она, лодка эта, весьма приметная. Белоснежная, с тонкой красной полосой по борту, и название имела, на манер иностранных яхт. Знаешь, как называлась? «Удача». Только название на английском написано. – А вот от девушки удача отвернулась, – печально вздохнул Крячко. – Это да, – поддакнул Васин. – Да и владельцу она не много удачи принесла. Так о чем я? Ах да, лодка и ее владелец. Я думал, что стоит мне только данные по этой лодке в базу забить, как владелец тут же отыщется. Но нет, ни одного совпадения не нашлось. Я тогда еще подумал, что девица та, видно, не своей смертью померла, раз хозяин лодки не объявляется. В противном случае совсем непонятно получается. Лодка-то дорогая и новая почти. Почему он ее не ищет? Ответ напрашивается сам собой: он знает, что в лодке труп, вот и помалкивает. – Мог бы заявить, что ее угнали, – заметил Стас. – Заявить-то может, только где гарантия, что мы, следаки и опера, не раскопаем его связи с погибшей девушкой? Нет, не может он так рисковать. Ни одна лодка того не стоит. – И то верно, – вынужден был согласиться Крячко. – Открываться рискованно. Дальше разговор пошел о делах посторонних, совершенно не относящихся к оперативной работе. Просидев в баре до полуночи, Станислав с чистой совестью поехал домой. Утром ему предстояло держать отчет перед Гуровым, а перед этим следовало хорошенько выспаться. Гуров сидел за рабочим столом в кабинете, перед ним лежал телефон. Крячко по привычке взгромоздился на подоконник, его пальцы выбивали монотонный ритм по оконному пластику. Это был единственный звук, нарушавший тишину в комнате. С момента их прихода на работу прошло уже больше четырех часов. Все варианты обсуждены, выводы сделаны. В работе оперативников периодически наступает такой момент, когда единственное, что им остается, – это только ждать. Сейчас в расследовании, проводимом Гуровым и Крячко, наступил как раз такой момент. – Так и будешь его гипнотизировать? – не выдержав, прервал молчание Стас. – Может, сходим перекусим? – Я жду звонка, – сухо ответил Гуров. – Звонка можно ждать и в кафе, а вот гамбургер к тебе в кабинет сам не придет, – наставительно произнес Крячко. – И чего ты так нервничаешь? Юрков же предупредил, что дело это небыстрое. – Надо было мне поехать с ним. Все лучше, чем сидеть сложа руки и таращиться на сотовый, – раздраженно произнес Лев. – Вот и я говорю: чего зря на него пялиться? Пойдем перекусим, время к обеду подбирается. – Он может позвонить на рабочий номер. Не хочу пропустить. – Нет, это не дело. – Крячко соскочил с подоконника и нервно зашагал по кабинету. – Что изменит этот звонок? По сути, совершенно ничего. Ну, подтвердит Юрков, что травмы сердца двух неопознанных трупов из архива идентичны тем, что обнаружены у Волоцкой и Рыковой, и что дальше? Чем тебе это поможет? Имен их мы не знаем и после получения результатов вскрытия тоже не узнаем. Лица девушек обезображены до такой степени, что ни о какой идентификации не может быть и речи. В социальных сетях мы их не найдем. – Обезображено лицо только одной жертвы, лицо второй пострадало меньше, – напомнил Гуров. – Ладно, пусть так. Тогда нечего сиднем сидеть, давай начинать работу по поиску той, что собаками объедена, – предложил Стас. – Между прочим, процесс этот далеко не быстрый. – Я уже этим занимаюсь, – неожиданно сообщил Гуров. – Не понял, – протянул Крячко. – Прямо сейчас занимаешься? – Вчера попросил капитана Жаворонкова заняться этим, – признался Лев. – Когда успел? – После встречи с Гелашвили. Позвонил, попросил выйти утром и провести идентификацию по фото. – И до сих пор молчал? – Просто забыл сказать. Так что ждем сразу два звонка. Не успел Гуров закончить фразу, как раздался телефонный звонок. Звонил стационарный. Он схватил трубку и громко произнес: – Гуров слушает. – Потом некоторое время просто слушал, время от времени подавая реплики в виде междометий типа «да», «и что», «когда», и, закончив разговор, аккуратно положил трубку на место. – Ну, что там? Это Юрков или Жаворонков? – нетерпеливо спросил Крячко. – Это Васин, – медленно произнес Гуров. – Он нашел владельца лодки. – Да ладно! Ай да Васин! А ведь вчера бочку пива выпил. Я думал, он три дня похмельем мучиться будет, а он с утра уже в строю. Как ему это удалось? Вчера он утверждал, что это совершенно невозможно. – Утром пришел в отдел, решил снова проверить заявления и нашел то, что искал. Описание лодки в заявлении в точности совпадает с тем, что в рапорте. Вплоть до названия лодки. – И кто владелец? – Частный собственник. Проживает в подмосковных Печатниках. В заявлении указал дату пропажи лодки. Дата совпадает с датой смерти девушки. – Печатники? Это же десятки километров от того места, где обнаружили лодку. – Крячко перевел взгляд на карту Московской области, висевшую на стене. – Полагаю, лодка шла по течению не один час, пока не застряла в камышах, – высказал предположение Гуров. – И что теперь? Едем в Печатники? – Дождемся ответа от Юркова и результатов поиска от Жаворонкова, – ответил Лев. Ни слова не говоря, Крячко направился к двери. Если на Юркова он никак не мог повлиять, то поторопить Жаворонкова было в его силах. Гуров остался один в кабинете. Он в очередной раз разложил перед собой папки с делами и крепко задумался. Если в начале расследования его несколько напрягало, что единственной причиной, по которой он занялся этим делом, являлось некое предчувствие патологоанатома, то теперь он и сам был абсолютно уверен в том, что смерти девушек не случайны. При первом разговоре Юрков убеждал Гурова, используя медицинские термины и статистику. С его слов выходило, что даже у людей, страдающих болезнями сердца, процент физического разрыва сердечной мышцы не так уж высок. Всего порядка восьми процентов пациентов-сердечников умирают непосредственно по этой причине. А эти девушки даже не страдали болезнями сердца. Тогда почему они его получили, этот чертов разрыв? «Должна быть причина. Должна», – как заклинание, повторял Гуров снова и снова. Будто вторя его мыслям, пришел ответ от Юркова. Он закончил повторное исследование. Предположение подтвердилось: причиной смерти в обоих случаях послужил разрыв внутренней перегородки сердечной мышцы. И никакого истончения, формирующегося годами. Ни некроза, приводящего к отмиранию клеток при отсутствии рубца. Ни эндокардита, опухолей или иных метаболических нарушений. Ничего, что могло быть причиной внезапной смерти. Проявив инициативу, Юрков взял пробы для проведения дополнительного лабораторного анализа и пообещал провести его в течение суток. Вдруг что-то всплывет? Остатки препарата, введенного в организм в последние сутки перед смертью, или что-то в этом роде. В самый последний момент Юрков высказал предположение, что, возможно, смерть спровоцировал какой-то новый вид наркотика, который действует не на мышечную, а на нервную систему человека, приводит его в состояние высочайшего стресса, отчего сердечная мышца не выдерживает и разрывается. Так называемая смерть от страха. «Если так, то я тебе не завидую, полковник», – это были последние слова, сказанные Юрковым перед тем, как он дал отбой. Гуров слова Юркова воспринял всерьез. Вариант с новым видом наркотика имел полное право на существование. Люди, наживающиеся на пороках других людей, весьма изобретательны. Они не чувствуют угрызений совести, у них попросту ее нет. Какое им дело до того, сколько людей погибнет от принятия нового препарата, если это приносит прибыль? В одном Юрков был прав – появление нового наркотика на территории России станет серьезной проблемой для всех правоохранителей. Вернулся Крячко. Его унылый вид подсказал Гурову, что у Жаворонкова ничего не вышло, и Стас это предположение подтвердил. В социальных сетях отыскать жертву из-под моста не удалось. Новость о неизвестном наркотике Крячко встретил бурно. Ухватившись за идею, он начал подбивать под нее все предыдущие данные. Тот факт, что все жертвы имели возраст до тридцати лет, Стас посчитал наиболее подходящим к группе риска. Проблемы с учебой или в личной жизни вполне могли привести к тому, что девушки начали принимать наркотики. Уйти от проблем в нирвану наркотического дурмана, почему бы и нет? Нынешняя молодежь не стремиться доказать себе и окружающим, что может справиться с любыми трудностями. Сегодня стойкость и выносливость не в почете. Гуров связался с начальником оперативного отдела по контролю за оборотом наркотиков. Он задал ему вопрос о том, не появлялся ли на территории Московской области новый вид наркотика, благо приятельские отношения позволяли ему задать такой вопрос. Заявив для проформы, что данный вид информации выдается только по официальному запросу, начальник ФСКН сказал, что ничего подобного не слышал. На данный момент в столице на этот счет довольно тихо. И все же Гуров попросил поспрашивать в нужных кругах, не ходят ли слухи о том, что вскоре на рынке появится нечто необычное, новое или элитное. Дав обещание провести соответствующую работу, начальник ФСКН обругал Гурова за то, что тот испортил ему выходные. «Теперь все мысли будут крутиться вокруг твоей новости. Не хватало нам нового бума в среде наркодилеров», – проворчал он на прощание. После этого сыщики покинули кабинет и отправились в район Печатники на встречу с владельцем лодки. Владелец «Удачи» жил в районе Южного речного порта, там же, на платной стоянке, держал лодку. К встрече с представителями правоохранительных органов он подготовился основательно: взял с собой несколько фотоснимков лодки, документы на собственность, права на вождение моторного водного средства и кучу заявлений, подписанных сердобольными соседями, подтверждающих, что данным транспортным средством гражданин Утихин Дмитрий Павлович владеет с незапамятных времен. Последнее было явно лишним, но хозяин лодки посчитал, что заверения соседей куда убедительнее свидетельствуют о его праве на владение угнанным средством. Мало ли? Вдруг похититель чужой собственности перекрасит его «Удачу», замажет название или вообще произведет какое-то кардинальное перестроение? И что тогда докажут все официальные документы? Да ничего! А вот подтверждение соседей, что правый бензиновый бак имеет характерную вмятину в виде лисьей головы, или упоминание о замазанной специальным герметиком дырке в днище, прямо под обшивкой центральной скамьи, которую он, гражданин Утихин, пробил и залатал прошлым летом, – это уже другой коленкор. Все это Утихин вылил на полковников, лишь только они переступили порог его дома. Несмотря на то что и Гуров, и Крячко были в штатском, он ни минуты не сомневался в том, кто перед ним, и, потрясая бумагами, с пеной у рта доказывал, что владелец «Удачи» он, и никто другой. – Понимаю, я подал заявление слишком поздно, – выкрикивал Утихин, бегая по комнате. – Но на то, господа полицейские, у меня были уважительные причины. Между прочим, подтверждение наличия оных причин тоже задокументировано. Вот, почитайте. Выписка из амбулатории, находящейся, между прочим, в Москве. В Москве, господа полицейские! Три недели я провалялся на больничной койке с острой кишечной инфекцией, которая дала осложнения, что привело к необходимости проведения шести серьезнейших операций! Остается удивляться, как после всего перенесенного я остался жив. И вот возвращаюсь домой, покалеченный, едва передвигающийся на своих двоих, и что я вижу? Моей красавицы, моей несравненной «Удачи» нет на месте! Как вам это понравится? Будто мало того, что уже случилось.