— Третий, ты, кажется, всё еще плохо понимаешь, что это за создания, — неодобрительно поджал губы Аид, словно его задел вопрос россиянина. — Я, конечно, могу им приказать, заставить сделать что-то против их воли, но не хочу. Пойми, Максим, они живые существа со своими желаниями и даже увлечениями. Или ты до сих пор считаешь, что Артем отправился за тобой, потому что я ему повелел, а не потому что он хотел этого сам? Виноградов после такой отповеди потерял дар речи и впал в ступор. Даже ложкой работать прекратил, хотя стряпня здешней хозяйки была просто восхитительной. В самом деле, Изюм не успел толком подумать о поведении чудовища, в которое превратился Артем. Не было у него времени сопоставить факты и собственные впечатления, чтобы сделать выводы или как минимум выстроить подобие теории. И когда казалось, что сильнее удивить беглого россиянина уже невозможно, Аид выбивал почву у него из-под ног каким-нибудь коротким замечанием. Твою мать, да за эти дни с момента их встречи, Секирин пошатнул и разрушил множество постулатов о некроэфире, которые Виноградов считал незыблемыми! — Скажите, Максим, — вывела ветерана из ступора Виктория, — чем вы занимаетесь? — В последнее время наемничал понемногу, — не стал отпираться Изюм, но и откровенничать о своем инквизиторском прошлом тоже поостерегся. — Ух ты, воевали, да⁈ — загорелся интересом к беседе Дамир. — А где? — В основном в Европе, — хмуро ответил россиянин, не любящий внимания к своей скромной персоне. — Еще немного в Африке. — А вам приходилось убивать? — не унимался пацан. Виноградов украдкой кинул взгляд по сторонам. Оценил напряженную позу матери мальчишки. Отметил, как Аид поставил стакан со своей переслащенной газировкой и теперь смотрит на них с подобием сдержанного любопытства. — Приходилось, и очень много, — признался Макс, крайне тщательно подбирая слова. Все-таки, перед ним сидел далеко не обычный юнец, пересмотревший боевиков или переигравший в шутеры. Это был сын сильнейшего инфестата из ныне живущих. Причем, точно такой же одаренный. А потому его интерес к смерти нельзя воспринимать как детскую непосредственность и простодушие. Кажется, Изюм начинал догадываться, что имел в виду Секирин, когда говорил о чрезмерной любознательности своего отпрыска… — А как это? — продолжал допытываться паренёк. — Что вы при этом чувствовали? Вы защищались? Нападали? Или вас толкала жажда? Вы ведь тоже одаренный, я прав? — Дамир, это что еще за разговоры⁈ — прикрикнула на него Виктория. — Серёж, ну скажи ты ему, не молчи! — Думаешь, у меня есть хоть какое-то моральное право поучать Дамира? — холодно осведомился Аид, и от его фигуры отчетливо повеяло опасностью. По крайней мере, Максу так показалось. — Ты мог хотя бы направить его или предостеречь, — обиженно поджала губы хозяйка. — Мы уже обсуждали это, Вика, — дернул щекой Секирин, и от этого мельчайшего проявления недовольства у Изюма неприятно засосало под ребрами. — Дамир, — позвал Виноградов, заодно обращая на себя внимание Сергея, и его избранницы, — запомни, убивать гадко и тяжело. Мне приходилось это делать еще в те времена, когда об инфестатах и неживой угрозе ничего не знали. Но уже тогда я понимал, что каждая жертва на моем счету, есть гиря, которая тянет мою душу в ад. Поначалу я убеждал себя, что таков путь каждого солдата. И оно вроде даже помогало. Но потом осознал — это все самооправдания. Собственную совесть мне теперь не отмыть ни водкой, ни мылом. Так что тысячу раз подумай, стоит ли удовлетворение твоего любопытства такой платы? Чужая жизнь — это не товар в супермаркете, сечешь? Ее не вернешь на витрину и не сделаешь возврат. Она прилипнет к твоим рукам навсегда. Заканчивая столь длинную тираду, Макс ожидал какой угодно реакции. Вспышки колючего возмущения от Виктории, цунами леденящего раздражения от Аида, жгучего разочарования от самого Дамира, на чей вопрос он отвечал. Но все оказалось сильно иначе… Сгущающиеся над трапезничающими людьми тучи будто в одночасье рассеялись. Невидимый обруч, сдавливающий грудь и мешающий дышать, моментально спал. Он вроде был совсем ненавязчивым, но когда исчез, спецназовец сразу же ощутил разницу. Секирин благодарно кивнул Максу, и это у инфестата получился самый человеческий жест, который Макс от него видел за все время. «Спасибо», — одними губами прошептала Виктория, смотря Изюму в глаза, и ласково улыбнулась. Да и сам мальчишка, получив такой честный и ничем не сглаженный ответ, выглядел в должной степени задумчиво. «Н-да-а-а…», — подумал инквизитор, склоняясь пониже к тарелке, чтоб никто не заметил выступившего румянца на его щеках. — «Кажись, не все гладко у Аида в семейной жизни…» Остаток ужина прошел в молчании, где каждый присутствующий думал о чем-то своем. Под конец хозяйка собрала у всех грязную посуду и удалилась в дом. — Дамир, — прошелестел голос Аида, — присмотри за мамой, чтоб она сильно не перенапрягалась. — Ага, пап, хорошо! — серьезно кивнул мальчишка, после чего отправился следом за ней. И Макс остался снова с Секириным один на один. — Ну что? — воззрился на спецназовца инфестат. — Поспишь или все-таки продолжим разговор? — Было, конечно, вкусно и сытно, — похлопал себя по наполненному животу Изюм, — но сон мне еще долго не грозит. — Отлично, тогда запрыгивай, покажу тебе, чем я тут занимался. — Э-э? — недоуменно выгнул бровь Виноградов. — Куда запрыгивать? В следующее мгновение рядом со стулом бывшего военного словно из воздуха материализовалась химера. Она легко толкнула бойца шипастым боком и призывно мотнула покрытой наростами головой. — Ух-х, сука! — вздрогнул от неожиданности инквизитор. — Я тебе точно колокольчик на шею повешу! Существо, оказавшееся при ближайшем рассмотрении Артемом, повернуло угловатую башку и, как показалось Максу, ехидно оскалилось. Видать, старого приятеля не сильно-то изменили минувшие годы и смерть… * * * — А ты не очень-то близок с сыном, да? — выдал Макс, которого вымотало затяжное тревожное безмолвие. Аид, доселе молча ведущий спецназовца в объятия кромешной ночи, сверкнул в темноте глазами, но все же ответил: — Именно так, Третий. Но только потому, что я боюсь испортить его. — Это как? — не понял Изюм. — Ты же слышал мою историю. Знаешь, кем меня считает мир, и эта точка зрения в самом деле недалека от правды. Не могу отрицать, что я давно лишился всех людских качеств и перестал походить на человека. Я просто не способен воспитывать своего ребенка. Не хочу, чтобы он брал с меня пример хоть в чем-то. — Это… довольно жестко, — смущенно покачал головой Виноградов. Задавая свой вопрос, он как-то совсем не подумал, что Секирин ответит настолько откровенно. Россиянин даже мог бы сказать что-нибудь дежурно-ободряющее, мол: «Не будь к себе так строг!» или нечто в этом роде. Но его собеседник был Аидом, а потому любые слова поддержки попросту застревали в горле, так и не прозвучав. — Спасибо за твою оценку, — убийственный сарказм в голосе Секирина едва не вынудил Макса сбиться с темпа. — Ага, всегда пожалуйста, — проворчал беглый спецназовец. — Долго еще топать? Куда мы вообще направляемся? — Уже пришли, — сухо поведал Сергей, в самом деле останавливаясь посередь ничем не примечательной равнины. И, прежде чем Изюм успел поинтересоваться куда именно они прибыли, его дара коснулись легкие и почти невесомые эманации. Кто-то неподалеку сходил с ума от тревоги и беспокойства. Аид, насколько помнил Виноградов по их совместному римскому походу, прекрасно умел ориентироваться в кромешной тьме. Но Макс такими талантами, к сожалению, не обладал. Поэтому он искренне порадовался, заметив, что на далеком горизонте забрезжила серая полоса рассвета. Теперь ветеран хотя бы мог разглядеть не только смутный силуэт своего спутника, но и то, как он наклоняется к земле и что-то там ищет. Совсем скоро Секирин нащупал в толстом слое пыли и песка цепь и потянул за нее, открывая темный проход в неизвестное подземное сооружение. — Только после вас, — сделал он галантный жест ладонью. — Да я ж себе башку сверну там в темноте, — попробовал было откреститься спецназовец. Но затопленный мраком зев внезапно вспыхнул светом электрических ламп. Будто в насмешку, зараза… Чертыхнувшись сквозь зубы, Изюм ловко сиганул вниз и отступил на шаг, давая возможность спуститься и Аиду. В первое мгновение после прыжка россиянин подумал, что инфестат вполне может захлопнуть крышку и оставить его томиться в этой пыльной темнице. Но нет, Сергей приземлился рядом с ним, ничуть не менее грациозно, чем его химеры. Здесь, под землей, амбре чужих эмоций стояло куда более явное, нежели на поверхности. Россиянин уже приблизительно догадывался, что это за место. Поэтому не сильно удивился, когда Секирин подвел его к забранному металлической решеткой каменному колодцу, на дне которого копошился какой-то чумазый узник. — Эй, кто здесь⁈ — выкрикнул пленник на английском, заслышав шаги над головой. — Ты хозяин этих существ⁈ Почему молчишь? Ответь! Но Аид разговаривать не собирался. Вместо этого в подземный ход бесшумной тенью юркнула одна из его химер, в очередной раз заставив Виноградова дернуться от неожиданности. Порождение некроэфира, оперируя своими пятипалыми когтистыми лапами с проворством шимпанзе, играючи откинуло решетку, спустилось в колодец, после чего выволокло обмочившегося от страха бедолагу. — Погляди, Третий, — хрипло произнес Секирин, — это один из одаренных, до чьего разума достучался Древний. — Э-э-э… как это, достучался? — озадаченно пробормотал Макс, у которого в голове шестеренки скрипели изо всех сил, тщетно пытаясь постичь логику происходящего. — Старый лич, выпотрошивший Рим, а затем умертвивший каждого жителя Неаполя, все еще ждет своего часа, — подсказал Сергей. — Он не убит, потому что Темного Жреца такой силы невозможно уничтожить. Даже если сжечь его труп до невесомого пепла, растереть обгоревшие кости в порошок, а затем развеять по ветру, он способен полностью восстановиться из крохотного кусочка костяной пыли. Тварь подобную ему можно только заточить… — Я з-знаю тебя! Ты же Аид! — выкрикнул узник, перебивая рассказ инфестата. — Прости меня, если я посягнул на твою территорию! Я не замышлял ничего дурного, а просто шел на зов! Я бы мог… ах-р-р-р-ы-ы-х-х… Лапа химеры сомкнулась на шее пленника и чуть сжалась, прерывая его словоизлияния. — Сейчас я расскажу тебе, Третий то, чего не ведает обо мне ни единая живая душа, — невозмутимо продолжил Секирин, но голос его сделался низким и рокочущим, как раскаты приближающейся грозы. — Трупы же тех, кто знал, никогда уже не отыщут наши современники. Виноградова так и подмывало отказаться от этой чести, но он почему-то смолчал и не остановил Аида, когда тот начал очередную веху своего повествования. Оказалось, что после их неудачной попытки ликвидировать древнего инфестата в Риме, Сергей вернулся в Россию. Там он и создал этих химер, которые сопровождали его по сей день, в какую бы часть света он не направился. Но тогда, более пятнадцати лет назад, порождения некроэфира нужны были Секирину чтобы одолеть воскресшего Темного Жреца, имя которому было Atra mors или Черный мор. Получил такое прозвище некромант не просто так. А за то, что единолично угробил половину населения Европы где-то в четырнадцатом веке. Но современные историки отчего-то посчитали, что так окрестили не человека, а пандемию чумы… Страшно подумать, что война с одним этим созданием, грянувшая почти семьсот лет назад, по своим опустошительным масштабам превзошла даже неживую угрозу двадцать первого столетия. Тот ужас, что творили десятки тысяч радикальных инфестатов на европейских землях сейчас, да еще и с использованием передового оружия и техники, не мог сравниться с хаосом, порожденным Древним. Собственно, восставший из мертвых Темный Жрец целиком оправдал опасения Сергея. Их финальный бой состоялся в итальянском Неаполе, вследствие чего город и его предместья попросту вымерли. Средневековый некромант провел какой-то ритуал, унесший жизни всех и каждого, от беззубого младенца до морщинистого старца. Не пострадали при этом, разве что, одаренные. — Представь, — говорил Аид, — что три с половиной миллиона человек умерли в одну секунду. Просто по щелчку пальцев Жреца. В постелях, на рабочих местах, а то и вовсе на улице. Многие из этих останков по сей день лежат под отсыревшими простынями и пропитанными трупными соками матрацами. И никто, кроме мародеров, не войдет в их посмертные прибежища… Макс молчаливо покачал головой, когда его живое воображение нарисовало весьма реалистичную картину. В самом деле, какими силами убрать столь невероятное количество покойников? Да еще и в стране, где пала централизованная власть, а ей на смену пришли банды инфестатов. Затем Секирин поведал, чем закончилась их схватка с Древним. Огонь и вечное забвение. По крайней мере, Аид так думал. Поэтому, находясь на последнем издыхании, не в силах пошевелить прожаренными до скелета конечностями, бывший медиум приказал своим химерам уходить. Он с самого начала знал, что его творения обладают неким подобием воли, пусть и сильно извращенной некроэфиром. Этого хватило, чтобы стремление оберегать и заботиться о своих созданиях пустило корни в черствой и выжженной тьмой душе Секирина. По словам инфестата, он отправил их на поиски Дамира и Виктории. На этом моменте, конечно, Максу хотелось переспросить, не напутал ли бывший медиум чего? Все-таки его сын на вид был не сильно старше десяти лет. Однако перебивать и уточнять Макс не стал.