— Прошу-у-у-у! Хва-а-атит! А-а-а-а!!! Надсадный вопль хриплой сиреной звучал за моей спиной. Но я был настолько сосредоточен на трансформации своего неживого товарища, что практически не замечал его. Это уже второй осужденный, которого я охаживал теневыми щупальцами некроэфира. Первый «сдал» после получаса вдумчивой работы. Его экстренно увезли с симптомами инфаркта. А мне взамен выбывшего привели уже вот этого. Конвоиры сообщили, что данный гражданин осужден за контрабанду. В прошлом он был владельцем транспортной компании. Но потом вступил в сговор с азербайджанским криминалитетом и принялся ввозить на территорию России кукол и умертвий забитыми под завязку фурами. Посему жалости и сострадания к верещащему подонку у меня не возникало. Для изменения мертвой плоти требовалось всего три условия. Покойник, некроэфир и человеческий страх. Поэтому, в целях усиления эффективности, заключенного обкололи коктейлем из сильнодействующих психотропных препаратов. Так выходило сделать эмоциональный выброс более мощным. И сейчас пленник, привязанный ремнями к койке, исторгал из себя чистейшую эссенцию ужаса. А я, чтобы не утонуть в буйстве его отчаяния, каждые пару минут закидывал на язык подушечку мятной жвачки. Не могу сказать, сколько длится наша экзекуция. Но у меня во рту уже скопился такой здоровенный ком, что еле челюсти смыкались. Слизистая онемела от нарастающих ментоловых волн. А при каждом вдохе ледяной холодок пробирал до самых легких. Невесомая черная коса из концентрированного некроэфира почти ласково погладила прикованного человека. И за моей спиной взрывом грянула новая порция завываний. Невидимый моему глазу страх вскружился подобно костру под ураганным ветром. А распростертое предо мной тело старшины Краснова непроизвольно сделало глубокий вдох. Словно бы нежить стремилась насладиться ароматом этой ослепляющей паники. Наша ментальная связь вибрировала и дрожала. Однако я удерживал ее в активном состоянии, ни на секунду не отпуская концентрации. Инструкции на этот счет некробиологи дали нам однозначные — некроформация окажется провальной, стоит только потерять своего приспешника хоть на секунду. И я имел возможность убедиться в правдивости этой аксиомы. Наш брат с позывным Кроль первым приступивший к попытке создать химеру, уже лишился своего помощника. По началу, конечно, у него все шло прекрасно. Он прочно «заякорился» любимой музыкой и приступил к преобразованию плоти. Энергия смерти, смешиваясь со страхом, переходила из нематериального плана в мир физический. Она заставляла воскрешенное тело изменяться, подчиняясь воле инфестата. И прямо на наших глазах неживой соратник Кроля менялся, обретая звериные черты. Как потом признался боец, он непрестанно держал в голове конечный образ создания. Тот самый, который до нас довели некробиологи. По их словам, им удалось вывести идеальную и универсальную форму для химеры, способную в теории на все. Ученые предусмотрели миллион нюансов от формы режущей кромки когтей до направлений ребер жесткости на костяной броне. За основу, как признался усатый дядька, с которым у нас возник небольшой конфликт в классе, были взяты химеры Аида. Оказалось, они создавались при активном содействии правительства. И у меня, откровенно говоря, после таких новостей появилось множество вопросов к государственным деятелям того времени. О чем эти придурки думали⁈ Неужели они… Тьфу! Ладно. Чего сейчас-то воздух сотрясать? Сделанного уже не воротишь. В общем, Кроль честно пытался воспроизвести инструкции некробиологов. Однако чем дальше заходил процесс, тем сложнее ему становилось контролировать метаморфозы реципиента. В какой-то момент он потерял связь с помощником. Но вместо того, чтобы прекратить некроформацию, инквизитор решил совершить рывок вслепую. Ринуться в неизвестном направлении, крепко держась за ментальную пуповину между разумами. Наказанием за эту самонадеянность стала полная и безоговорочная потеря неживого соратника. Связь лопнула и его душа упорхнула прочь от изуродованного тьмой тела. И вместо химеры перед Кролем оказался труп хоть и здоровенного, но вполне обычного упыря. Нет, конечно, эти останки можно было накачать некроэфиром и заставить двигаться. Но это совершенно не то, к чему мы стремились. И чтобы не повторить «подвиг» коллеги и не угробить старшину окончательно, я действовал медленно, но осторожно. Неспешно наращивал мясо, выгрызенное клыками упырей. Заново соединял порванные связки и жилы. Утолщал кости. Менял строение суставов. Сие действо воспринималось мной… неоднозначно. Слишком странное, чтобы мне нравиться. И в то же время слишком умиротворяющее, чтобы вызывать отторжение. Я смотрел, как меняется лицо воскрешенного солдата. Как истончаются его губы. Как удлиняются клыки. Как заостряются кончики ушей. Сам я понимал, что это неправильно и противоестественно. Но темная сторона моей личности этих рефлексий не разделяла. Приходилось успокаивать себя тем, что иного выхода у нас не было. Невозможно таскать угли из пылающего костра и не обжечься. Поэтому, всем нам придется стиснуть зубы и терпеть иссушающий холод тьмы в своих сердцах. А бог в этом нас поддержит… По субъективным ощущениям прошло уже более двух часов с тех пор, как я приступил к некроформации. И только теперь мне начало казаться, что связь с моим неживым товарищем преобразилась. По ней пошли сигналы о звуках и запахах, которые для простого человека оставались недостижимыми. И это значило, что энергия смерти уже во всю изменяла органы чувств воскрешенного, делая их более чуткими и острыми. Стало быть, я вплотную подступился к самой ответственной фазе, которую пока не получалось преодолеть ни у кого, кроме Аида… Я утроил осторожность и старался изо всех сил. Напрягал каждый нейрон в мозгу, чтобы не накосячить. До воображаемых судорог держался за наш дрожащий ментальный канал. И… так и не смог продвинуться дальше. Наступило мгновение неизвестности. Я словно бы оказался на идеально ровном плато без малейших признаков целеуказателей. Куда мне идти? В какую сторону вести чужую душу? Вперед? Назад? Под углом? А может и вовсе вверх? Наверное, нечто подобное испытывал Кроль, прежде чем потерял своего соратника… — Нет… не могу… Выпускайте меня. Бессильно опустив плечи, я махнул в камеру, призывая контролера открывать двери некроформационного цеха. По пути к выходу я сорвал с себя электроды, которыми меня обклеили и стянул с запястья широкий браслет с кучей датчиков. Выплюнул увесистый ком жвачки и мысленно позвал воскрешенного за собой. По сути, старшина не сильно-то изменился. Ну да, чуточку подрос. Руки с пальцами значительно удлинились и стали чрезмерно узловатыми. Осанка скривилась, плечи заострились и выдвинулись вперед. Лицо заметно исказилось, но до звериного еще не дотягивало. Иными словами, если погибшего солдата поплотнее закутать в подогнанный защитный костюм или даже в ИК-У, то хрен кто от человека отличит. Однако это служило мне слабым утешением. Горький вкус поражения отрезвляющей пощечиной вернул меня на грешную землю. Не знаю почему я решил, что именно мне удастся создать химеру. Считал, будто всевышний и здесь проведет меня за ручку, прямиком к триумфу. Но ошибся. Впрочем, это ли повод для огорчения? Боевую единицу в отряд я уже получил. Так и стоит ли сожалеть из-за собственных завышенных ожиданий, а? Окстись, Жарский! Будь реалистом и учись мыслить позитивно! Вроде бы сделанное самовнушение сработало. Когда я вернулся в контрольно-измерительный пункт, где засели остальные братья с некробиологами, то почти уже сумел успокоить себя. Однако ко мне сразу же подошел чуткий Сынок, читающий окружающих со своей аномально развитой эмпатией как открытую книгу, и обнадеживающе положил руку на плечо: — Не расстраивайся так командир, не кори себя. Как ты сам мне говорил? «Все будет, но не сразу». Для первого опыта очень даже впечатляюще вышло! Да уж… себя обмануть почти получилось. А вот Умара — хрен. Но вообще-то парень прав. Если верить иностранным материалам, то создать функционирующего упыря получается лишь у каждого десятого новичка-инфестата. И если смотреть с такого ракурса, то у нас действительно пока складывается неплохая картина. — Нормально всё, — встряхнулся я и обратился сразу ко всем братьям. — Делайте шаг только тогда, когда уверены в нем. Не пытайтесь прыгать выше головы. Время для экспериментов еще наступит. Поникшие после моего условного поражения инквизиторы немного приободрились. Ну, разве что, кроме Кроля. Тот расстроился настолько, что даже для меня фонил в эмоциональном плане серой дымкой хандры. — Кто следующий? — поторопил нас контролер, сидящий перед экранами за пультом управления. Я обвел взглядом бойцов, которые еще не успели попробовать своих сил. С одной стороны, мой пример им показал, что не нужно лезть за горизонты неизведанного. Достаточно достичь вполне определенного результата. Но с другой, я заронил в них семя нерешительности и смятения. Если даже у Факела не получилось, то каковы шансы у остальных? Да плюс еще фиаско первопроходца-Кроля деморализовало многих. Вот и кого отправлять с такой спорной мотивацией? — Разреши мне? — раздался над моим ухом голос Умара. — Уверен? — с изрядной долей сомнений уточнил я. — Плюс-минус, — покрутил пальцами в воздухе Салманов. — Ну бог с тобой. Иди. Отрывисто кивнув, напарник забрал у меня электронный браслет и покинул рубку, уведя за собой и неживого соратника. А нам с инквизиторами не осталось ничего иного, кроме как прильнуть к экранам и следить за его прогрессом. Как Сынок вошел под объективы камер. Дождался замены преступника на нового. Уложил перед собой нежить. Подключился к диагностической аппаратуре. И принялся за работу. — Не вижу, чтобы он использовал психоэмоциональный якорь, — озадаченно прогундосил сквозь пластиковую маску служащий объекта. — А он и не использует, — развеял я сомнения контролера. — За год службы мы так и не нашли для него эффективного метода. — Нээ⁈ — озадаченно протянул мужчина в защитном костюме, однако потом равнодушно пожал плечами. — Ну, дело не моё, конечно. Но считайте, что этот ваш товарищ тоже провалится. — Ты поменьше каркай, — осадил я болтуна, — да побольше следи за… за чем ты тут вообще следишь? — Много за чем, за показаниями жизнедеятельности, за стабильностью сет… — Вот-вот, за этим самым! — оборвал я собеседника. — Только молча. Служащий что-то невнятно пробурчал, но в дискуссию вступать явно расхотел. А потому я вернулся к бойцам и стал совместно с ними наблюдать за развитием событий на одном из экранов. Видеокамеры не могли фиксировать течение некроэфирных потоков. Поэтому мы просто смотрели, как трансформируется тело мертвеца. Изменения происходили медленно, но неумолимо. Изредка под кожей трупа прокатывались какие-то волны. Волосяной покров твердел и ширился, постепенно преобразовываясь в мелкие чешуйки, а затем и в полноценный костяной панцирь. Незаметные глазу метаморфозы множились, и вскоре существо, лежащее на подобии операционного стола, вообще перестало напоминать человека. — Как лихо Сынок шпарит! — вполголоса подметил Шурин. — Мне кажется, или он за двадцать минут уже продвинулся дальше Кроля? — Сто пудов! — согласно прогудел оплошавший инквизитор, который на краткий миг позабыл о своей печали. — Гляньте! Там уже не голова, а башка каймана какого-то! — Точно! И мяса наросло на целую корову! — поддакнул третий боец. — А шипы-то, шипы! Такими можно с любым штык-ножом потягаться! — И вон еще… Пока взрослые мужики с воодушевлением десятилетних пацанов тыкали пальцами в дисплей, подмечая у нежити все новые и новые характерные особенности химеры, я следил за Умаром. Что-то не нравится мне его напряженная поза. Да и оператор за пультом как-то подозрительно засуетился… — Покажи моего бойца с другого ракурса, — попросил я, со спины подходя к контролеру. — На лицо его надо взглянуть. — Нечего там смотреть, и так могу сказать, что хреново дело! — довольно резко отбрил меня служащий. — Предупреждал же, что без якорей он всю некроформацию запорет! Я его три минуты уже дозваться не могу! Да еще зэк рискует подохнуть в любую секунду! Его менять давно пора! Но я никого внутрь не пущу, пока инфестат в таком нестабильном состоянии! Моя тяжелая рука легла на плечо некробиолога, и тот поспешно заглох. — Не заставляй меня повторять дважды, — обманчиво мягко произнес я. — Просто исполняй. Мы договорились? Из-за моего плеча выглянул измененный старшина, придавая моим словам дополнительного веса. И мужчина в защитном костюме сдался. Он щелкнул парой тумблеров, и на одном из мониторов появилось цветное изображение Умара крупным планом. И выглядел он… ужасно. Демонический оскал перекроил его гладковыбритое молодое лицо до неузнаваемости. Казалось, не осталось ни единой мимической мышцы, которую не свело бы жесточайшей судорогой. И на фоне этой гротескной маски черными провалами зияли глаза моего напарника. Зрачки расширились настолько, что заслонили собой всю радужную оболочку. В общем-то, похожую жесть я изредка видел и на своей морде. Еще до того, как постиг предначертанный небом путь. Но мне достаточно было закинуться жвачкой, чтобы вернуть себя в нормальное состояние. А как быть с Салмановым⁈ Вот ведь самоуверенный сопляк! Я же говорил ему: «Ищи свой якорь!» Но разве он послушал меня⁈ Целый год расслаблялся, вместо того чтобы… До хруста сжав челюсти, я мысленно осадил себя. Нечего гнать на пацана. Моей вины в сложившейся ситуации даже больше. Ведь я командир звена. А посыпание головы пеплом и поиск крайнего задачу не облегчит. Надо действовать, пока Умар с катушек не съехал… — Эй, вы куда⁈ — крикнул мне вслед работник секретного объекта. — Туда! — рявкнул я, тыча пальцем в монитор. — Стойте! Нельзя! Ваш человек сейчас нестабилен! Он может напасть на вас! — Ничего страшного… — Еще как страшно! — мужчина клещом вцепился в мой рукав и не пожелал отпускать. — Вы же не только себе навредите, но и своему подчиненному! Поймите, ему там не с кем взаимодействовать, кроме одуревшего от страха и психоделиков заключенного! По сути, ваш боец его даже человеком сейчас не воспринимает. Но стоит появиться в поле его досягаемости новому объекту, на который можно выплеснуть копящуюся внутри агрессию… Тут последствия уже не получится спрогнозировать. Единственное, что я могу с уверенностью вам заявить — закрепление в психике негативного импульса не проходит бесследно. Слышали про хищников, которые испробовав человечины один раз начинают целенаправленно охотиться на людей? Вот тут практически тоже самое! Ваш подчиненный никогда уже не сможет нормально социализироваться! Мы все для него станем чем-то вроде двуногой дичи. Поверьте моему опыту, ведь я занимаюсь контролем некроформации уже пять лет, знаю о чём говорю! Через меня инфестатов с пару сотен прошло за это время… — Ну и что ты предлагаешь⁈ — уступил я под напором специалиста. — Ждать, — коротко изрек тот. — Пусть помешательство схлынет. Даже если заключенный умрет, это не станет слишком большим потрясением для вашего бойца. — А что случится с измененным телом? — задал я волнующий меня вопрос. — Как ни печально признавать, но скорее всего их связь распадется. Ваш парень очень талантлив, безусловно! На моей памяти с первого раза никто еще не воспроизводил некроформационную технологическую карту столь дотошно, безошибочно, да еще и быстро. Однако, впереди его ждет так называемый «критический предел», который никому не удалось преступить. Ну, кроме самого Аида, разве что… Поэтому я не вижу никаких перспектив. — Да вот хрен ты угадал! — азартно потер я ладони. — Кажется, у меня есть кой-какая идейка… — Это какая же? — удивленно заморгал некробиолог за прозрачной преградой пластикового забрала. — Женщины у вас тут водятся? — Кто⁈ Где⁈ — Кто-где, — передразнил я ученого. — Бабы, говорю, есть на объекте⁈ Пришлось прикрикнуть, чтобы простимулировать мыслительную деятельность собеседника. — Э-э-э… м-м-м… ну да, вроде есть, — нервно захрустел пальцами мужчина. — В отделе экспериментальной танатологии точно были. И еще в реанимации… — Тогда зови их всех сюда. Быстро! Стоит отдать должное, служащий сначала метнулся к стационарному телефонному аппарату на стене. Снял трубку с рычагов, передал мое распоряжение, и только после этого с интересом посмотрел на меня: — А зачем бабы? То есть, женщины…