Как и я ожидал, Марина не нашлась с ответом. Она лишь потрясенно хлопала ресницами, с трудом переваривая мои откровения. — И ведь это даже еще не всё… — Не надо Юра, ничего больше не говори! — резко остановила меня гостья. — Я лучше пойду. Ты прав, не стоило мне приходить… Извини… Я с легкой полуулыбкой наблюдал, как девушка протискивается мимо меня и торопливо семенит в разгромленную прихожую. Мне пришлось напугать ее, ведь на собственном примере я знал, что страх — лучшее лекарство от привязанности. Когда-то очень давно, еще до школы, у меня было два нормальных родителя. И мама, и папа. Я любил их обоих. А потом отец начать пить и вытворять по пьяни всякое разное. И вот уже моя детская любовь без следа растворилась в океане боязни. Она осталась лишь в моих воспоминаниях, где-то на задворках сознания. Слабая, многократно избитая и поруганная. Настолько ничтожная, что не сумела даже поднять головы, когда папаша на моих глазах вывалился из окна. Поэтому я очень надеюсь, что своей выходкой помог Маришке закрыть эту тему навсегда. Перелистнуть страницу жизни и оставить Юрия Жарского в прошлом. Так, чтобы никогда больше не хотелось к нему возвращаться. * * * — Здорово, Умар, — поприветствовал я напарника. — Чего ты хотел? Что за срочность? — Командир, это просто трындец! — пылко воскликнул молодой боец. — Эти шайтаны… они… ух, суки! — Успокойся! — слегка повысил я голос. — Сядь и объясни нормально. Что стряслось? Салманов с силой сжал челюсти, зажмурился и шумно вдохнул. Дальнейший его рассказ значительно потерял в экспрессии. Но парень все еще часто срывался на крик и ругательства. Тем не менее, я теперь хотя бы мог понять причину его беспокойства. Оказалось, что он больше не служит в ГУБИ. Да-да, президент издал личный указ о переводе моего помощника в закрытый НИИ. И это решение, в целом, виделось мне не только логичным, но и запоздавшим. Все-таки носитель знаний о создании полноценных химер является очень дорогостоящим ресурсом. Негоже его утратить во время боестолкновения с нежитью или еще из-за какой неурядицы. — Ты представляешь, Юрий, — эмоционально жестикулировал Умар, — они даже меня не спросили! Просто поставили перед фактом! А Гиштап, знаешь что? Он полностью поддержал идею! Они на пару с Крюковым меня стращали! Угрожали, что если я буду саботировать перевод, то они… сука… — Так чего они? — поторопил я собеседника. — Чем тебя пугали? — Короче, эти крысы штабные обещали устроить проблемы моей семье, — сквозь зубы процедил парень. — Завуалированно, конечно, не напрямую. Но я ведь не дурак, прекрасно понял их гнилые намёки. — Вот, значит, какая игра у нас пошла… — разочарованно покачал я головой. — Не ждал, что комбат до такого опустится. Ладно генерал, но Петрович… Салманов беспомощно развел руками, как бы показывая, что сам неприятно удивлен. Но повлиять на ситуацию не в силах. Он уставился на меня с плохо скрытой мольбой. И я, конечно же, не мог подвести напарника. — Что делать-то, командир? Как мне быть? — В первую очередь не раскисать, — похлопал я уже бывшего инквизитора по плечу. — Не мы начали эту войну. И коли всё повернулось так, то у нас полностью развязаны руки. А это значит что? — Что? — Настало время для одной нашей задумки. — Какой? — Той самой, брат… Я вытащил из-за пояса пистолет, который после покушения всегда носил с собой на всякий случай, и протянул, подвесив на пальце за пусковую скобу. Такими игрушками мы вооружали птенцов, когда брали на операции. Не сказать, что шибко полезные штуковины. Максимум, на что их хватит — подстрелить шальное умертвие или неосторожно высунувшегося инфестата. Но все лучше, чем идти с голыми руками. Салманов сначала непонимающе смотрел на протянутое оружие. А потом, видимо, догадался, к чему я клоню. На лице молодого инквизитора появилась кривая ухмылка, и его пальцы уверенно сомкнулись на рукояти. — С мёртвых спросу нет, да Юр? — заговорщицки подмигнул он мне. — Точно, брат… * * * Пронести ствол в здание ФСБН оказалось не так-то и просто, как Умар предполагал. Слава Аллаху, что ему на помощь пришел Юрий. Недобрая молва о нем в стенах ведомства бежала далеко впереди. А потому дежурные не решались его досматривать слишком уж тщательно. Рядом с Факелом они испытывали необъяснимую тревогу и страх. Но Сынок бы их за это не упрекнул. Даже ему, одаренному, иной раз начинало казаться что в каждом движении его командира сквозит необъяснимая и непостижимая угроза. Ты словно бы находился рядом с огромным сытым хищником. Пока он не голоден, вроде и нет оснований для опасений. Но ежели что не так, если вдруг ты разозлишь его… Умар с силой растер ладонями щеки, приводя мысли в порядок. Не о том он думает. Сейчас надо сосредоточиться на задаче. Ему предстоит всё сделать так, чтобы даже комарик носа не подточил! — Готов? — полушепотом спросил Факел, встретив парня на лестнице. — Да, — утвердительно ответил инквизитор. — Тогда действуй. Да направит всевышний твою руку… Приняв у командира пистолет, молодой боец быстро спрятал его под китель и двинулся по коридору. Нервы, конечно, были на пределе. Салманову казалось, что каждый второй встречный с подозрением косится на него. Через глаза незнакомых служащих с ним словно бы говорили Ракиб и 'Атид — ангелы, записывающие деяния человека. Один шептал с левого плеча: — Опомнись! Что ты творишь⁈ — Заверши, что задумал! Хватит бояться! — возражал ему с правого плеча другой. Весь путь до нужного кабинета Умар слушал воображаемую перебранку и колебался. Но стоило увидеть именную табличку, как все сомнения отпали. В конце концов, это ведь была его личная идея… — Здравствуйте! — заглянул Сынок внутрь. — Товарищ генерал у себя? — Здравия желаю, товарищ младший лейтенант, — холодновато поздоровалась секретарша Крюкова, — у себя. Но он занят. К нему сейчас нельзя. — Э-э-э… извините, но это очень срочное дело, — всё еще не терял веру в успех дипломатического подхода инквизитор. — Вы же помните, меня вчера вызывали. Константин Константинович ждет моего решения. — Помню. Но мне никаких распоряжений касательно вас не передавали. Могу записать на прием… м-м-м-м… на пятницу. Подойдет? — Нет, мне нужно поговорить с ним сегодня! — Тогда сожалею, — невозмутимо развела руками женщина. — Ничем не могу вам помочь. У генерал-майора очень плотный график, и он не мож… Эй! Стойте! Вы куда⁈ Я же сказала, к нему нельзя! Наплевав на все приличия, Салманов рванулся к заветной двери мимо секретаря. Грубо отшвырнув от себя служащую, которая изо всех сил препятствовала ему, Умар дернул ручку и влетел внутрь. В кабинете его встретила целая делегация. Крюков, Гиштап, руководитель отдела дознания из «черных кокард» и какой-то мужчина в штатском. — Товарищ генерал, я его не пропускала! — вбежала по пятам за молодым инквизитором секретарша. — Он сам… Начальнику ФСБН хватило всего одного взгляда, чтобы понять ситуацию. И не похоже было, что его такой бардак в стенах вверенного учреждения обрадовал. — Оставьте нас, — с нажимом приказал Константин Константинович, до последнего стараясь сохранить голос спокойным. Заслышав нотки далекой грозы, звенящие в тоне начальника, служащая одномоментно испарилась. А вот ликвидатор не подумал даже сходить с места. — Вы меня не расслышали, товарищ младший лейтенант? — преувеличено вежливо обратился к нему генерал. — Выйдите. Пожалуйста. Я с вами поговорю сразу, как освобожусь. Крюков бросил напряженный взгляд на мужчину в гражданском. Но Умар так и не понял. То ли руководитель волновался, что тот подумает плохо о дисциплине внутри его ведомства. То ли опасался, что пребывающий в смятении инфестат из ГУБИ навредит гостю, не совладав с эмоциональным порывом. — Нет, я хочу обсудить решение о моем переводе! — твердо заявил Сынок. — Не сейчас-с, — сквозь зубы процедил генерал. — Я занят! — Просто ответьте, каковы мои шансы остаться в инквизиции? — упрямо продолжал стоять на своем молодой боец. — Маловероятны, — угрожающе сощурился Крюков. — И с каждой секундой вашего здесь нахождения они становятся все более ничтожными. — Что ж… значит, вы не оставили мне выбора… Под четырьмя донельзя удивленными взглядами ликвидатор выхватил из-за пазухи пистолет и дернул затвор. — Эй-эй, Салманов, полегче! — вскочил с кресла Гиштап. — Ты чего удумал⁈ Давай поговорим, убери ствол! — Вы мне уже всё объяснили, Анатолий Петрович, — нервно огрызнулся Умар, до побелевших костяшек сжимая оружие. — Вчера, помните? Грозили проблемами мне и моей семье на пару с этим… генералом! — Но то, что ты хочешь сделать, не изменит ситуации! — включился в переговоры офицер из «черных кокард». — Наоборот, это только все усугубит! — Вот именно, товарищ лейтенант! — взволнованный Крюков аж повысил инквизитора на целое звание. — Разве ж стоит из-за перевода так переживать⁈ Ну проведешь ты год-другой на «объекте», а потом все равно вернешься в свое ГУБИ. Да не просто так, а с льготной выслугой! А если ты меня застрелишь, то дорога тебе будет одна. В спецзону для одаренных… — А с чего вы взяли, что я собираюсь убить именно вас? — удивленно поднял бровь парень. — Э-э-э… — Крюков помимо воли покосился на Гиштапа. — А кого же тогда? — Моя смерть тоже ни на что не повлияет, Салманов, — равнодушно пожал плечами полковник, верно истолковав взгляд начальства. — Я давно уже ничего не решаю. Даже в собственном батальоне. — Да нужны вы мне больно, — уничижительно фыркнул инквизитор. — Я просто борюсь за свою свободу. Вы хотите меня связать по рукам и ногам, запереть в далеком бункере посреди гор и леса. А я с этим не согласен. Раз вы не желаете прислушаться ко мне по-доброму, я буду действовать иначе! Никогда не стану вашим пленником, Аллах свидетель! С этими словами Умар вскинул пистолет и приставил дуло к своему виску. — Салманов! — округлились глаза у комбата, когда он понял, что задумал его боец. — Останови… Окончание фразы оказалось заглушено громом выстрела. Звуковая волна, отражаясь от стен, ощутимо ударила по барабанным перепонкам всех присутствующих. А молодой инквизитор с простреленной головой рухнул на пол, щедро пятная кабинет генерала собственной кровью.