Машинально бросив взгляд назад, пилот не заметил насекомых, которые, наконец, осознали бесполезность своих действий. Одной проблемой меньше. – Ранчу, – Женя присел перед парнем на корточки и приложил ладонь к гортани. Руки после схватки с мутантом дрожали и потеряли чувствительность. Фролов попытался прислушаться, но в ушах отдавало только собственное учащенное сердцебиение. Подняв фонарь, который выкатился из рук парня во время падения, пилот включил его и посветил в глаза Ранчу. Зрачок реагировал, уже хорошо. Из разбитого об угол стола виска сочилась кровь. Выйдя на улицу, Женя добрался до машины и нашел на заднем сиденье рюкзак Ранчу, бесцеремонно его раскрыв. Красно-белая небольшая сумка с крестом посредине нашлась сразу. Вытерев о штанину руки, Фролов непослушными пальцами расстегнул молнию аптечки и первым делом вытащил бинты, пузырек с медицинским спиртом, щедро плеснув себе на руки. Он долго и с отвращением пытался стереть с себя вязкую субстанцию и остановился только тогда, когда стертые бинтом ладони начало щипать от спирта. Свежий воздух и дневной свет подействовали на Фролова своеобразно – теперь он категорически не хотел возвращаться внутрь, где его помощи ждет Ранчу. На секунду в его голове даже закралась подлая мысль – бросить рыжего, сесть за руль и уехать на ВДНХ. Топливо есть, навигатор и детектор аномалий работают, боезапаса хватит. Женя повернулся к машине, уже потянулся к ручке двери, как его обдало жаром: он вздрогнул и затряс головой, отгоняя подобные предательские мысли. До тошноты стало противно от себя. – Мудак ты, Фролов, – громко сказал он под нос и вернулся в магазин, первым делом подобрав стволы. Ранчу в себя так и не пришел, но теперь, когда Женя успокоился, он слышал тихое и ровное дыхание парня. Промыв рану водой из фляги и щедро залив перекисью, пилот обработал кожу вокруг нее антисептиком. Наложив на рану марлю, благо парень был запасливый в плане медикаментов, Женя занялся перевязкой. – Сойдет, – оценив свои старания, довольно кивнул Фролов. Вколов шприц-тюбик с промедолом, Женя одну руку парня перекинул себе через плечо, обнял за талию и рывком поднялся. Высокий детина оказался неожиданно тяжелым, потому пока Фролов тащил тело до машины, несколько раз грязно выругался. Усадив парня на заднее сиденье, он оббежал автомобиль и сел за руль. Так. Вроде все предельно просто. Начинка этой тачки не похожа на творение безумного инженера, все даже проще чем в том УАЗе, который они угнали. Сверившись с показаниями навигатора, Женя уменьшил масштаб карты и обомлел. Они проделали чуть меньше половины пути. Если на окраинах города творится такая чертовщина, чего ожидать от центра Москвы? – Ладно. Глаза боятся, а руки… из задницы, – подбодрил он сам себя и завел автомобиль. «Лада» новому хозяину поддалась сразу. Ленинский проспект плавно перешел в радиальную улицу Большая Якиманка. В первую очередь она порадовала Фролова отсутствием высоток, которые одним своим видом давили на психику. И брошенных автомобилей здесь было меньше, потому маневрировать между аномалиями было легче. Женя даже успел войти в раж, когда объезжал очередное аномальное поле, в обилии заселенное электрическими аномалиями. Он так увлекся дорогой, что не заметил, как Ранчу пришел в себя. – Левее возьми, там впереди «липучка», – послышалось за спиной, и Женя от неожиданности ударил по тормозам. – «Лошадок» не хватит проехать. Рыжий ударился многострадальной головой о водительское сиденье, грязными словами вспомнил чью-то там мать и схватился за голову. – С возвращением, – бросил пилот, даже не обернувшись в сторону Ранчу. Он снова вернулся к дороге и действительно приметил, что участок в том месте, куда указал Ранчу, выглядит несколько странно: слишком много листвы и мусора на нескольких квадратных метрах. И мусор этот не колышет ни ветер, ни многочисленные ливневые потоки. – Спасибо, – легко сказал парень. – За что? – машинально спросил Евгений. – За то, что спас. После всего сказанного, ты мог меня бросить умирать, забрать тачку и уехать. – Ранчу замолчал, и пилот бросил быстрый взгляд на зеркало заднего вида. Парня явно мучила тошнота. – И прости меня. Вижу, мужик ты хороший, правильный. Не хотел бросить тень сомнений на твою подружку и тебя задеть. – Забили, – предложил Женя. – Просто никому не говори, что ты меня знаешь. – Не скажу, – пообещал Ранчу. Женя по голосу, по взгляду понял – парень не врет. И благодарность у него шла от души и стыдно было тоже искренне. Что ж, один-один. – Стой! Как только «Лада» остановилась, за спиной водителя послышались характерные звуки человека, страдающего рвотой. Последствия сильного сотрясения головного мозга терпеть парню еще долго. – Воды у меня больше нет, последнюю и так тебе отдал. – Под сиденьем есть пятилитровая канистра, – утирая проступающие слезы, ответил рыжий. Перелив во флягу воду, которая почему-то была белесого оттенка, пилот протянул ее парню. – Она мутная какая-то, – предупредил его Женя. – Все нормально, – заверил его охотник за удачей. – Поведешь машину? Я, сам видишь, не в форме. – Поведу. Но ты будешь штурманом. Сталкер достал из аптечки блистер с неизвестными Жене (возможно, и официальной медицине) таблетками и заглотил несколько штук. Еще через двадцать минут парнишка был бодр, весел и не замолкал практически ни на секунду. Он говорил много и с охотой. Иногда сбивался, часто от переполняющих его эмоций задыхался, активно ерзал на месте и даже несколько раз привстал, за что поплатился, ударившись макушкой о прутья крыши. Почти все разговоры были у него о городе и его истории. Оказывается, он здесь родился, рос и даже успел немного поучиться, но после того, как Москва превратилась в одно большое кладбище, он с родителями и многочисленными родственниками переехал в Казань. Там доучился на филолога, отслужил в ВДВ и вернулся в Москву. Сделал он это не только от тоски по столь близкому сердцу городу, а из духа авантюризма и нехватки адреналина в обыденной жизни. И это был первый на памяти Жени человек, который был абсолютно счастлив в Зоне. Его не привела сюда острая необходимость, за плечами не было горького опыта, он не переживал потерь, которые многих тащили на дно. Нет, ничего подобного. Ранчу, а за Периметром жизнерадостный парнишка по имени Андрюха, жил и бед себе не знал – были у него и родители, и девушка красавица (с его слов), и друзья – верные и хорошие, да только жить было скучно, вот и подался в Зону. И за полтора года он ни разу не пожалел о своем выборе. Родня уверена, что кровиночка родная на заработках за границей, за что в подтверждение легенды получали ежемесячно приличную сумму, заработанную парнем, и фотографии, качественно сделанные в графическом редакторе самим «бизнесменом». Рыжий даже несколько фото показал Жене. Вот он рядом с Тауэрским мостом – весь серьезный, деловой, а на другой фотографии он уже улыбается на фоне Лазурного берега, на юго-востоке Средиземноморского побережья Франции. Хорошо сделано, качественно – не зная и не отличишь. Женя только покачал головой, не одобряя ложь парня. Загнется ведь, а родители будут искать его по заграницам, а не в гнилой Зоне. Но лезть не стал – не его дело, да и Ранчу парень взрослый, чтобы принимать решения и нести за них ответственность. Только горячий слишком, о смерти он не то, что не задумывается, но и не верит в нее. Но это нормально. По юности и глупости все горы сворачивают, а уже потом, повзрослев и став мудрее, пытаются выбраться из-под них. Они, если верить навигатору, проезжали мимо «Арбатской», когда послышался особо горестный вздох. – Ты чего? – Женя даже невольно притормозил. Слева показались рубиновые звезды Кремля, которым, казалось, время нипочем – те были все такими же яркими. Вообще сердце Москвы было невероятно красивым, даже сейчас, когда здания начали рушиться, на дороге гнили автомобили, стоки были забиты и не справлялись, а на обочине валялся всяческий мусор. – Да ностальгия пробила, – отмахнулся Ранчу. – Девчонку я одну хорошую из Питера знал. Администратором литературной группы была, приезжала она к нам в город часто и встречу участников устраивала во-о-о-т как раз в этом баре, что на втором этаже, – он указал на высотку на Новом Арбате. – Круто было. Да и девчонка веселая, добрая, прямо зажигалка. До сих пор помню ее заразительный смех. – Что, влюбился? – усмехнулся Фролов, машинально бросив взгляд на высокое серое здание. – Да нет, – пожал плечами Ранчу. – Просто мне иногда страшно от того, что в прошлое ушли те люди, которые могли бы стать моим будущим. Не найдясь в ответе, Фролов сделал вид, что внимательно сверяется с показателями детектора аномалий, хотя смотрел на него секунду назад. Эмоции парня он понимал, поэтому в душу лезть не стал. В воспоминаниях каждого из нас живет человек, которого не суждено больше увидеть, обнять, прикоснуться к ладони и услышать слова поддержки. И повезло – если такой человек всего один. У некоторых внутри целое кладбище из родных лиц, которые нельзя вспоминать, чтобы в один прекрасный вечер не залезть в петлю. Остается только помнить то тепло, которое они подарили. Женя снова вспомнил прямую и строгую Василису. Все мысли занимала именно эта девушка, которая сейчас находится черт знает где и черт знает с кем. – Э, не гони! Не на «Формуле один»! – сделал замечание Ранчу, когда пилот, сам того не заметив, прибавил до пятнадцати километров в час. – Прости, – сухо ответил Женя. Несколько раз Фролову хотелось бросить все, выйти из машины, закурить и никуда больше не ехать. Все эти пустые дома, мутировавшие твари, получавшие от Ранчу очередь из пулемета, эта мертвая и неестественная тишина на улице – давили на нервную систему. Не встретилось ни одного человека, потому что не существует настолько отмороженных людей, которые бы добровольно обосновались в центре Аномальной Зоны. Однако несколько трупов охотников за удачей на пути повстречалось. Их тела гнили на обочине, наполовину обглоданные псами, крысами и местными еще не мутировавшими, но оголодавшими котами. Женя старался не смотреть на мертвецов. На проспекте Мира водитель и пассажир, наконец, поменялись местами и Фролов выдохнул. Пальцы начали неметь, настолько сильно он сжимал руль, поясница ныла монотонной тупой болью, а шею от напряжения свело. Следить за показаниями детектора, дорогой, да еще при этом не забывать про живность – задача достойная опытного сталкера, к которым Фролов себя никак не причислял. Вытащив из трофейного портсигара покойного наемника крайнюю сигарету, Женя щелкнул колесиком «зиппы», затем еще раз. И еще раз. В ответ только сыпались искры. Бензин закончился. Выругавшись, пилот бережно убрал сигарету обратно в металлический портсигар. – Дать прикурить? – не отвлекаясь от дороги, Ранчу протянул дешевую китайскую зажигалку. – Я бросил, – отрезал Женя, убирая портсигар во внутренний карман куртки. – Надолго? – ухмыльнулся рыжий. – На сегодня точно. – В Зоне бросить почти невозможно, даже не пытайся, – авторитетно заявил Ранчу. – Я здесь ненадолго, – заверил рыжего Женя. – Ты лучше мне скажи, почему из такого количества автомобилей, которые можно было довести до ума, ты выбрал именно «Ладу»? – А, – Ранчу за рулем гордо выпрямился и засиял, как тульский самовар. – Это машина моего отца. Он подарил ее на мое восемнадцатилетие, как только я права получил. Просто что-то родное, не смог с ней расстаться. Понимаешь? – Понимаю, – согласился Женя, уже не слушая сталкера. – Смотри, на два часа какое-то движение. Притормозив, парень приподнялся, медленно кивнул, соглашаясь со своими мыслями, и сел. Рядом с автобусной остановкой на проспекте Мира кто-то копошился. Кто-то весьма крупный, отдаленно похожий на человека. – Ну на хрен, – тихо сказал Ранчу. – Фигня какая-то. Объедем от греха подальше. Не успели. Это нечто уже услышало шум двигателя, выпрямилось и повернулось. Фролов, прильнувший к биноклю, оторопел. – А ну валим отсюда! – заорал пилот, когда разглядел страшное чудовище. Его в Зону перенесло словно из самых страшных фильмов ужаса, после просмотра которых не то, что сложно заснуть, а выйти без фонарика на кухню попить. Усеянная сотней маленьких зубов пасть – от уха до уха, огромные глаза, смотря в которые уже хочется сдохнуть и не жить, длинные передние лапы и сильные задние. С подобным уродом Фролову и Василисе уже приходилось сталкиваться. И тогда встреча не закончилась ничем хорошим для двух сторон. Мутант погиб от рук Титовой, а Женя еще сутки приходил в себя. Ранчу, даже не пытаясь разобраться в том, кто именно на их пути, свернул в подворотню и попытался скрыться. Но голодное чудовище, для которого человечина самый настоящий деликатес, последовало за автомобилем. Оно двигалось плавно и быстро, своим гибким телом буквально просачиваясь между аномалиями. Такой маневренностью автомобиль Ранчу не обладал. Женя снял пулемет с предохранителя, прицелился и замер. Все, как в прошлый раз. Сознание и тело ему больше не принадлежали. Угодив в тупик, созданный гравитационными аномалиями, Ранчу обернулся, чтобы сдать назад, но увидев замершего Фролова, выругался. – Не смотри на него! Он завладеет твоим сознанием, – закричал охотник за удачей, но до Жени было уже не достучаться. Зло зарычав, Ранчу, не обращая внимания на тварь, которая их нагоняла, дал задний ход, сбив мутанта. Зубы клацнули, парень больно прикусил нижнюю губу. Зная, что уродец опасен именно из-за своих телепатических способностей, Ранчу во все горло заорал: – Я люблю свою Родину вроде бы! Я полжизни рабом на заводе был! И штаны носил прямо на скелет, а теперь меня это не торкает! – надрывался Ранчу, распугивая местных крыс и тараканов. – Я люблю свою родину вроде, но я пахал на заводе безвылазно! Самое главное не дать мутанту забраться в голову. Охотник за удачей уже чувствовал, как тварь пускает свои ментальные нити в сознание, проникает в него, пытается завладеть. Только оптимистичный парень, который всегда любил свою жизнь, начал орать еще громче: – Как легко свою жизнь превратить… Вино я хотел бы Грузинское! И в кино, и на солнечном пляже валяться, но я не потяну на зарплатину три билета, да в южную сторону! Парень пел, абсолютно не попадая в ноты, но от души. Перехватив свой автомат, Ранчу прильнул к прицелу, и тут же получил удар от Жени в грудную клетку. Чуть не выронив ствол, рыжий успел ухватиться за трубчатую крышу автомобиля и не упасть. – Ну, прости, – голосом, полным сожаления, произнес парень и, размахнувшись, ударил Женю прикладом по голове. Фролов, чьим рассудком уже успела завладеть тварь, моргнул и обмяк на заднем сиденье. – Не получится у тебя ничего, – гневно прошептал парень. Он выстрелил на опережение, но промахнулся и пули попали в стену дома, погасив там свою скорость. Мутанта это только раззадорило. Оскалившись, урод набросился на машину, но веса перевернуть ее не хватило. Зато длины лапы хватило, чтобы протиснуть ее через решетку и ухватить своими цепкими пальцами Ранчу за грудки. Выродок притянул рыжего к себе так, что безобразная, страшная морда оказалась буквально напротив лица парня. Громко клацнув зубами, мутант оскалился, показывая два ряда острых, как лезвие, клыков. Если бы не прочная решетка, владельцу автомобиля, а затем и пассажиру, уже бы перегрызли шею. От запаха гнили изо рта к горлу рыжего подступил тошнотворный ком. Он сморщился, стараясь не смотреть в бездонные глаза мутанта, ухватил того за тонкую лапу и вывернул ее. Послышался хруст ломающихся костей. Проспект Мира оглушил душераздирающий вой. Продолжая выворачивать лапу, Ранчу свободной рукой вытащил из кобуры пистолет и, притянув мутанта к решетке, три раза выстрелил в упор. В лицо брызнуло что-то теплое и вязкое. Парень отпустил лапу, и урод безвольной тряпичной куклой замертво упал на асфальт. Быстро выйдя из машины, Ранчу с силой ударил каблуком по морде мутанта. Помня про их очень быструю регенерацию, он на всякий случай всадил еще несколько пуль в морду и одну в сердце. Верней, рыжему хотелось верить в то, что там сердце. Анатомию мутантов он знал плохо. – И откуда только беретесь, – брезгливо пнув труп, парень утер рукавом лицо. – Эй, дружище, – рыжий вытащил из аптечки нашатырный спирт и провел под носом пилота. – Ты как? Поморщившись, Фролов содрогнулся от резкого запаха и машинально отвел руку сталкера в сторону. Голова раскалывалась от боли и кружилась.