– Он просто засиделся, – миролюбиво заверил всех Шерлок, свысока наблюдая за мечущимся во все стороны енотом. – Запахни поплотнее пальто, Джон, к вечеру похолодало. Я смогу сменить тебя, как только еще кое-что разузнаю, но это может занять некоторое время. 6. Пропажа в кабинете доктора Гудвана 8 марта, 20.00 К кабинету доктора Гудвана, возле которого, погруженный в свои мысли, в одиночестве стоял Холмс, направлялась целая процессия. Впереди, возбужденно жестикулируя и громко возмущаясь, шествовал Вахтанг Григорьевич. За ним едва поспевала Рита с расстроенным лицом. Замыкал шествие мужчина в форме охранника с топориком в руках. Холмс тут же узнал в нем пожилого охранника – знакомого Владлены Амбруазовны. – Совсем от рук отбились, – гремел Вахтанг Григорьевич, – это же надо! Простите, Холмс, это просто немыслимо, что творится в санатории сегодня! Ключи от кабинета доктора Гудвана никак не могут найти. – Один комплект, наверное, Лада забрала, с ней бывает. – Голос Риты от волнения перешел на писк. – А другой сам Гудван забрал, я ему лично в руки отдала, когда он на смену заступал. Потом он сказал, что ему нехорошо стало, и уехал домой. Я про ключ и забыла совсем! Ее слова еще больше разъярили директора. – Если памяти нет, записывай! Давай, Виталич, приступай, ты у нас теперь вместо ключей будешь. Виталич выдвинулся вперед и, ловко орудуя топориком, быстро справился с задачей. Холмс первым распахнул дверь и включил свет. Рита громко с облегчением выдохнула. В кабинете все выглядело как обычно. Письменный стол, притертый торцом к самому окну. Кушетка и два шкафа, причем один целиком металлический, верхние и нижние створки закрыты на замки и запломбированы. – Прошу никого не заходить в кабинет до моего распоряжения, – приказал Шерлок. – Нет, ну что за люди! – вдруг подал голос Виталич, до сих пор весьма отстраненно воспринимавший происходящее. – Ведь положено по технике безопасности форточки закрывать перед уходом. Так нет, откроют проветривать и забудут! Холмс прошел к окну. – Уплотнитель местами отошел. Значит, центральную створку окна тоже открывали. А вот эта пыль, – он провел указательным пальцем по подоконнику, затем по столешнице, – говорит о том, что с тех пор здесь не было уборки. То есть это произошло ночью или сегодня днем, ведь сегодня процедур нет, а значит, уборка в лечебном корпусе не проводилась. Интересно, зачем понадобилось распахивать окно целиком, когда дует такой пронизывающий ветер? – Что-нибудь выбросить? – высказала догадку Рита. – Ну это уже форменное безобразие! – возмутился Виталич. – Вы забыли, что это кабинет доктора Гудвана, у него всегда идеальный порядок. – Вахтанг Григорьевич, казалось, немного успокоился, увидев привычную обстановку. – Если взглянуть повнимательнее, то не такой уж идеальный здесь порядок. Смотрите-ка, – Холмс кивнул на небольшой продолговатый предмет, небрежно брошенный на краю стола, – это ножик для резки бумаги с выдвигающимся небольшим тонким лезвием. Есть ли у вас предположения, Вахтанг Григорьевич, зачем доктору Гудвану понадобился этот нож? – Понятия не имею, – пожал плечами директор. – Это же мелочь. – Возможно, он валяется здесь, потому что у него нет своего места на этом столе, – предположил Холмс, – и никогда не было, – задумчиво добавил он, отправляя нож в пластиковый пакет, который, точно фокусник, достал из кармана. – Любые мелочи, выбивающиеся из общей картины, – это те самые «хлебные крошки», без них нам не найти ответа. Вдруг Холмс что-то заметил и занырнул под стол, почти полностью исчезнув под ним. Когда он выбрался, то положил на столешницу кусочек желтоватого стекла. – Это кусок, отколотый от основания штангласа, или попросту пузырька, с уплотненной резинкой крышкой, их используют для хранения лекарственных веществ. Осколок тоже появился на полу не раньше вчерашнего вечера, он слишком крупный, и уборщица не могла его не заметить. Холмс развернулся и в два шага оказался у металлического шкафа. Он легко дернул пломбу верхнего замка, и она тут же слетела. – Пломбу сорвали и потом просто аккуратно приладили, чтобы скрыть поломку. А вот замок цел! Могли бы вы, Виталич, еще раз поработать своим топориком? Виталич, гордый тем, что именно он пригодился великому сыщику, потеснил директора и вошел в кабинет. – Дурная работа не хитрая, – проговорил он. И легко смахнул замок с дверцы шкафа, как бы иллюстрируя свою присказку. – Вот видите, какой он аккуратный, доктор Гудван! – с гордостью проговорил Виталич, не упустив случая поддакнуть директору. – И сколько же здесь банок-склянок. На верхней полке царил идеальный порядок. Все штангласы подписаны и выстроены ровно в ряд. Однако на нижней полке в глубине строй сбивался. Там толпились разнокалиберные пузырьки и баночки, не подписанные, а маркированные цветными наклейками с нацарапанными на них латинскими буквами и цифрами. На двери шкафа с внутренней стороны значилось Venena[5]. – Если учесть, что все это яды, – произнес Шерлок, – порядок тут требуется прежде всего. Насколько я могу судить, – продолжил он, и в голосе его послышалось что-то похожее на восхищение или даже зависть, – здесь собрана весьма солидная коллекция. Причем названия некоторых веществ уважаемый доктор предпочел не указывать. На верхней полке у самой стенки шкафа Холмс обнаружил пустое место. – Здесь должен был стоять еще один штанглас. Вряд ли такой аккуратный хозяин мог стерпеть эту пустоту. Лицо Вахтанга Григорьевича покраснело от волнения. – Вы намекаете на то, что кто-то выкрал ядовитое вещество из этого шкафа? – Это не намек, а констатация факта, – изрек Шерлок, с трудом отрывая взгляд от коллекции Гудвана и оборачиваясь к присутствующим. – Итак, что мы имеем. Кто-то был здесь, очевидно, вчера поздним вечером и вскрыл опечатанный шкаф с ядами, причем замок не сломан, то есть он открыл его ключом. Кому-то было важно скрыть, что пломбы сорваны. Возможно, он рассчитывал вернуть штанглас с ядом на место. Холмс оттопырил большой палец правой руки, затем выпрямил указательный. – Далее, мы имеем вторую группу фактов. Пустое место в шкафу, то есть яд на место не вернули. И я нашел осколок от штангласа. Предположим, в нем была ядовитая жидкость и она разлилась. О свойствах этого яда я пока могу только догадываться, так как никакой маркировки не сохранилось, да и осколков, кстати, тоже больше не видно. А это значит… – Кто-то убрал их! – звонко, словно играя в викторину, воскликнула Рита. Холмс одобрительно кивнул. – Жидкости мы тоже не наблюдаем, хотя она могла и испариться, если яда было немного. – Доступ в этот кабинет имеют только сам доктор Гудван и его ассистентка Лада, – прервал рассуждения Холмса Вахтанг Григорьевич, промокая аккуратно сложенным носовым платком выступившую на лбу испарину. – Но Лада на работе не появлялась, а Гудван… Не пойму, зачем ему что-то скрывать? – А вот здесь нам помогает кое-что прояснить третья группа фактов, – продолжил Шерлок, касаясь своего среднего пальца. – Мы знаем, что Гудван побывал в своем кабинете в ночь на восьмое марта. После чего ему стало нехорошо. Кстати, Рита, были ли какие-то признаки того, что доктору Гудвану плохо? К примеру, бледность, одышка, носовое кровотечение? Глаза Риты в удивлении распахнулись. – Да, кровь из носа! Он держал платок у носа, я заметила кровь, испугалась, но он сказал, что ничего страшного, просто давление. – Спасибо, что вспомнили, – ободряюще кивнул девушке Холмс. – Это один из признаков отравления, который был также и у Насти. Рита прижала обе ладони к губам. – Значит, их обоих отравили! – прошептал Виталич. – У меня есть сомнения, что Гудван сам разбил штанглас, – спокойно продолжил свои рассуждения Холмс, не обращая внимания на реакцию присутствующих. – Его коллекция выдает человека опытного, большого эксперта в своем деле. Похоже, Гудван пострадал от разлитого в кабинете яда, но доза оказалась несмертельной, он быстро понял в чем дело и, добравшись домой, немедленно вызвал реанимацию. Однако он не сделал этого здесь, в санатории, очевидно, чего-то опасаясь, или у него осталось незаконченное дело, которое он не захотел оставить даже под угрозой смерти. Холмс вернулся к окну и, прижавшись лбом к стеклу, глянул вниз. – В кабинете открывали окно, и мы предположили, что это сделали, чтобы что-то выбросить. Форточка для этого не подошла, значит, выбрасывали что-то объемное. Предлагаю спуститься и отыскать следы этого предмета. Скажите, прошлой ночью шел снег? – обратился он ко всем сразу. – Нет, – первой отреагировала напуганная Рита. – Снег шел вчера весь день, а к вечеру перестал. – Значит, у нас есть шанс найти то, что так хотел спрятать Гудван. – Тогда пойдем с черного хода, так быстрее будет, – прагматично предложил Виталич, пропуская Холмса и аккуратно прикрывая дверь кабинета. – Кто из сотрудников опаздывает, прошмыгивают через него, хотя положено под камерами с центрального заходить. И в гардероб нам заглянуть так сподручнее будет, а то бог весть, сколько по холоду придется шататься. – Блестящая идея! – Холмс возбужденно потер ладони, словно собрался аплодировать смутившемуся от похвалы охраннику. – Думаю, как раз этим путем в санаторий и пробрался убийца. Рита ахнула. Вахтанг Григорьевич побледнел и уже не выглядел так самоуверенно, как прежде. Тело Лады нашли на скамейке в парке, прилегающем к территории санатория. Со стороны казалось, будто одинокая девушка присела на лавку и задремала. Длинное черное пальто прикрывало колени и ноги в тонких колготках, так что небрежно надетые на полступни меховые кроссовки не привлекали внимание. Пальто было накинуто на белый медицинский халат, в карманах которого Холмс нашел свернутые комочком латексные перчатки и складной респиратор. Виталич заглянул в урну рядом со скамейкой и вытащил старенькие, с истертыми подошвами, балетки. – Это ее, – угрюмо пробурчал он, – на ночное дежурство надевала, чтобы каблучками не стучать, заботилась об отдыхающих. Ведь она такой врач замечательный была. И такая девушка чудесная. И он, шмыгнув носом, отвернулся, пряча лицо. Холмс, внимательно рассматривавший руки девушки, в этот момент пробормотал: – Странный небольшой порез на пальце, тонкий, как будто бритвой поранилась. А на перстне остались частицы какого-то вещества. Он вытащил складную лупу из кармана пиджака, бесстрашно распахнув полу своей легкой парки, и, не обращая внимания на ледяной мартовский ветер, вновь углубился в исследование пальцев девушки, как будто рядом и не было Виталича. Но когда сыщик оторвался от своего занятия, то взглянул на пожилого охранника сочувственно. – Вы любили ее? – неожиданно спросил он.