- На втором этаже две спальни и кабинет, в кабинете есть раскладной диван, - выдал ценную информацию Владислав. Мы почесали темечко и пошли осматривать владения. Место действительно было негусто. А у нас три мужика и три женщины. Конечно, можно было бы разложить всех по парам. Вот только незадача – Влад мне не пара. Пришлось разделиться по половому признаку. Мы с девчонками забрали себе саму большую кровать, двух пьяненьких мужчин Серегу и Фила решили положить вместе, хотя те орали на нас: Мы не гомики …Хотя это больше звучало «мы не гномики». И только после того, как Надя пообещала им обоим сделать анестезию, при этом грозя кулаком, те как миленькие залезли в кроватку. Через пять минут они уже спали. Мы тоже заснули достаточно быстро, сказалась усталость, двое суток без сна, обилие событий, что нам пришлось пережить, мы словно с подругами в окопах, а вокруг бушует война. Наш спаситель лег в зале, не раздеваясь, только подушку подложил под голову и укрылся пледом. Мне показалось, что я проснулась по щелчку пальцев. Раз! И уже утро. За окном был яркий, солнечный, январский день. Снег белый пушистый, искрился в солнечных лучах. Его цвет разительно отличался от цвета городских снежных сугробов. Те были серыми от пыли большого города, выхлопов автомобилей и заводского дыма. А тут снег был нетронутым, иссини былым, девственным, настолько чистым, что солнечный свет, отражаясь от него, резал глаза и вышибал слезу. Поселок окружал еловый лес. Огромные хмурые деревья упирались своими макушками в небо, внизу из лохматые лапы образовывали полог настолько густой, что под него не проникал солнечный свет, от чего лес казался мрачным и суровым. Несмотря на снегопады, что длились больше недели, в лесу снега было немного, и он не был таким белым, как на открытой местности. Под елями снег припорошили старые иголки, видимо сбитые с веток ветром, сухие сучки, да мусор от шишек, что пощелкали белки. Я спустилась на первый этаж, от голода сосало под ложечкой, и хотелось узнать у нашего хозяина, что там с завтраком. Но хозяина не обнаружила. На диване лежала смятая подушка и скомканный плед. Пришлось набраться наглости и пойти искать кухню. Кухня поразила размерами и обустроенностью. В большой комнате пять на пять метров вдоль одной стены была встроена столешница со шкафчиками, во всю стену над ней были окна. Посередине был остров с интегрированной индукционной плитой и мойкой, с вытяжкой, которая была встроена в стол. На другой стороне возле глухой стены стояли шкафы с встроенными холодильниками и выдвижными секциями для посуды. Как хозяйка я оценила эту кухню на пятерку с плюсом. В нашей квартире кухню планировал мой муж, поэтому там было много всяких ненужных секций, пустых углов, зато фасады были с финтифлюшками, впадинками и рисунком, все это создавало неудобство при уборке. Ручки шкафчиков постоянно цепляли одежду, а углами я набивала синяки. Тут же был верх рационализма. Кухня строилась так, что на ней могли готовить два-три человека, не мешая друг другу. Я заглянула в холодильник. Продуктами забиты все полки. Немного полазив по шкафам, нашла большую сковородку, миску, ножи и венчик. Через пятнадцать минут на плите уже скворчал омлет, кофе-машина готовила ароматный напиток, а я нарезала овощи на салат. Скоро на шум подтянулась вся наша компания, не было только Владислава. Немного помявшись, мы все ж решили завтракать без него. За столом шутили, смеялись, пили кофе и даже загадывали, чем будем заниматься сегодня. К сожалению, нам не пришлось ничем заниматься. Мы даже с девчонками не успели собрать со стола посуду, как в дом ворвались вооруженные люди. В черных масках, с автоматами наперевес, с диким рыком. Нас выволокли на улицу, где на площадке перед домом уже стол на коленях с заведенными за голову руками Владислав. Вся его поза говорила, что ему плохо, голова его была в крови, и он пошатывался, на снегу алели капли крови. Возле дома стояли черные внедорожники, на задних стеклах решетки, рядом люди с автоматами. - Мужиков в одну машину, баб в другую, - скомандовал один из похитителей. На нас под дулом пистолета надели наручники и затолкали в машину, задняя дверь захлопнулась, от водителя и пассажиров нас отделяла перегородка из прозрачного пластика. Похитители попрыгали по машинам, и те резко стартовали, взрывая снег. У развилки машины разделились, та, в которой везли наших мужчин, ушла направо, мы же повернули налево. - Надя, вытащи у меня из-под воротничка булавку, - тихо пробормотала Светка. Надюха покосилась на нее, но осторожно ощупала ткань вокруг капюшона, а затем Светкину шею. Наконец заветная булавка была найдена и передана. Светка, как заправский Джеймс Бонд сунула булавку в отверстие наручников, поковырялась в нем пару минут, замок щелкнул и открылся. Но Светка наручники не сняла, а показала нам, как надо сделать, чтобы внешне наручники выглядели закрытыми. Потом этот же фокус она проделала и с нами. Наши похитители так были уверены в своей безопасности, что даже не смотрели в нашу сторону. - Светка, откуда ты знаешь такие приемы? – удивленно смотрю на подругу. - Ты не поверишь, но в детстве меня часто забирали за воровство в ментовку, - качает головой Светка. – Кормили в детдоме отвратно, жрать хотелось постоянно, вот я с мальчишками и воровала. Потом это вошло в привычку. Пацаны попадались, но всегда выгораживали меня. Потом их всех посадили. Мой друг Сашка сел на двенадцать лет. Недавно вышел. - А за что посадили? – не хочу ворошить Светкино прошлое, но слетело с языка. – Прости, не стоит. - Прощаю. Посадили его за то, что избил директора нашего детского дома вместе с его гостем. Директор у нас был педофил, молоденьких девочек любил, гостям своим предлагал. Вот в один день его гость на меня глаз положил. Повели меня в кабинет. А тут Сашка ворвался, да накостылял всем. Его посадили, а меня в другой детский дом перевели. Потом Сашка в колонии еще с кем-то подрался, ему срок увеличили. Так просидел двенадцать лет, недавно освободился. Он меня всему и научил. - Прости, что заставила тебя это вспомнить, - извиняюсь я. - Не за что тебе просить у меня прощения, если бы не вы с мамой, то и я бы села позже. Денег у меня не было, а привычки остались. Спасибо твоей маме, что тогда в студенческие годы устроила меня в садик ночным сторожем, у меня хоть деньги появились. Мама твоя мне вещи твои отдавала, даже помню, теплые колготки купила. До сих пор некоторые вещи храню, как память. - Прости, Светка, я втянула тебя в такую переделку. - Не переживай, подруга, прорвемся, - ох, мне бы Светкину уверенность. Пока мы возились с наручниками, разговаривали, машина свернула в уже знакомый нам лес. Нас везли в усадьбу Бориса Львовича Тихомирова. - Ну, здравствуй Боренька! – только и смогла сказать я с сарказмом, когда машина остановилась возле знакомого подвала. - Девок разгружай! – скомандовал один из похитителей. Перед нами открыли дверь и вытолкали нас на улицу. У открытых дверей подвала нас уже ждал Борис Львович и потирал свои потные ручонки. Двое охранников о чем-то переговорили с ним, помахивая нам вслед оружием, а потом ушли. Мы остались с Борисом Львовичем и еще пятью отморозками. Двери подвала захлопнулись. - Ну-с, девушки, пройдемте на процедуры, - потер ручки Борис Львович, затем кивнув своей челяди головой, пробормотал, - проводите девушек. - Пошли, красотка, я бы тебе вдул, - сказал мне один из них прямо в ухо. Меня подхватили под руки и поволокли так быстро, что я едва успевала переставлять ноги. Сзади меня, чертыхаясь, топала Надя. Светку не было слышно. Я оглянулась и заметила, что ее завели в какое-то помещение, которого я раньше не замечала. Хоть за Светку я была спокойна. Но данная ситуация меня напрягала. Почему ее отделили от нас. - Надя, Свету увели, - громко сказала я. - Молчи, сука, - меня ударили в спину, в следующее мгновение кто-то громко захрипел позади меня и ткнулся мне между лопаток, а потом упал к моим ногам. Я оглянулась. Надя держала за горло одного из наших сопровождающих, а двое других уже валялись возле моих ног. Тот, что еще был жив, лишь трепыхался в ее руках. А Надя отсчитывала секунды, потом разжала хватку, и этот тоже упал, только теперь к ее ногам. - Куда Светку дели? – спросила шёпотом она. - Туда, - и я ткнула пальцем на едва заметную полоску света, что выбивалась из-под двери. Надя развернулась и, помахивая наручниками, пошла к двери. Я засеменила за ней. То, что увидели мы за дверью, вызвала у нас гомерический хохот. На полу лежали два амбала, а Светка, сидя в кресле, как королева, тыкала в них шокером. Тех подкидывало на полметра над полом, крючило и било в конвульсиях. - Девчонки, не знаете, сколько ударов шокером нужно получить, чтобы сдохнуть? - Света, угомонись, сдохнуть невозможно, слишком слабый разряд, - спокойно поясняю я, и смотрю по сторонам в поисках докторишки. А тот стоит возле стены, бледный, как смерть, с обмоченными штанами, а под ним дурно пахнущая лужица. - Чего с этим делать будем? - машет на доктора рукой Надя. - Ой, я уже сделала, - Светка в своем репертуаре. – Ударила током по яйцам. - У мужиков яички, а не яйца, - поправляю ее я. – Ну, что, Борис Львович, никак не успокоитесь? Все опыта на людях ставите? А как вам коктейль из последнего опыты, было здорово? От одного упоминания его имени, он начинает биться в истерике. Через минуту весь его организм входит в Паркинсон. - Я предлагаю запереть его тут, - и достаю свои наручники. – Света, хватит уже тыкать в мужиков шокером. Помогай. И мы надеваем на докторишку и всех его помощников наручники, стаскиваем их всех в одну комнату и запираем, предварительно связав. Вот пусть теперь проявят способности Дэвида Копперфильда, чтобы вылезти отсюда. Выходим на улицу. И вновь запираем подвал. У нас дежавю. Мы вновь стоим у закрытых дверей подвала и смотрим на дом. - Ну, что, девоньки, ноги надо уносить отсюда, против оружия мы не попрем. - Думаешь, эти с оружием уехали, может в доме сидят, а мы на открытой местности, постреляют нас, как курей, - Надя говорит трезвые мысли, но у нас нет другого выхода. - Давайте бегом до гаража, - командую я. И мы вновь понеслись быстрее ветра. Пока бежим по газонам, все жду очередь из окна. Но на улице тихо. Мы уже было добежали до угла дома, как я спохватываюсь. - Стойте! - командуя девчонкам. - Почему? – тормозит Светка. - Там может быть охрана, - тихо говорю я. - В прошлый раз не было же, - удивляется Надя, она еще несколько шагов сделала после моей команды «стой», и теперь стоит у внешнего угла дома. Я на цыпочках подкрадываюсь к углу и заглядываю за него. На большой площади перед домом стоит один внедорожник. Возле него топчется охранник с собакой. Собака видимо давно почувствовала нас, потому что напрягла и поставила торчком уши. Это доберман – собака злая и хороший стражник. Я показываю девчонкам, что там один человек и тихо говорю «собака». И в тот же миг слышу разговор. - Чет Граф напрягся, ну ка, малой, обойди вокруг дома. - Да, чё ты, Михалыч, кто сюда придет, забор два с половиной метра, а на воротах мы стоим, - слышу я второй голос того, кого не было видно.