То, что оказалось внутри, потрясло ее. Каким-то образом Хетто ухитрился загрузить в куб досье на всех обитателей Горса и его луны, за которыми «Трансепт» вел наблюдение со времен Республики и до нынешних дней. Сперва салластанке пришло в голову, что эта Гера может быть из конкурирующей фирмы, которая занимается наблюдением. Корпоративный шпионаж – это когда одни шпионы следят за другими с целью получения прибыли. Хетто вечно был на мели, и лишний заработок ему не помешал бы. В подобном деле Залюна участвовать не собиралась. Однако по размышлении она вспомнила, что «Трансепт» постоянно продавал собранные данные конкурентам, причем иногда в больших объемах. Такие ухищрения казались излишними. Присмотревшись внимательнее, Залюна поняла, что массив персональных данных – не самая важная информация, записанная в кубе. Сам по себе он служил справочником по средствам наблюдения. Все снимки, все записанные разговоры, все биосканы и электронные письма, приложенные к досье, были снабжены примечаниями, описывающими, каким образом эта информация была получена. Благодаря такому справочнику читатель мог узнать расположение всех точек наблюдения в местной сети «Трансепта». Кому могли понадобиться такие сведения? Возможно, очередному Скелли – какому-нибудь психопату или сумасшедшему террористу, которому захотелось узнать о возможностях Империи, чтобы натворить еще больше бед. В этом Залюна тоже не желала участвовать. Но Хетто был не из таких. А значит, данные понадобились клиенту иного рода – которому было небезразлично, как Империя обходится с жителями Горса. Небезразлично, как и самой Залюне. Если вдруг эта Гера действительно из таких, то с ней стоило поговорить, какие бы опасности Залюна ни навлекла на свою голову. Просто поговорить, ничего более; у нее не было никакого желания повторять судьбу Хетто. Но по крайней мере одной встречи бедняга заслуживал. Однако встрече полагалось быть секретной, так что накаченное место сбивало ее с толку. «Астероидный пояс»? Залюна тридцать лет не бывала в кантинах, но видео нагрелась предостаточно и могла только удивляться, как можно назначать тайную встречу в подобном месте. «Так много глаз! Так много ушей!» Не говоря уже об органах чувств невообразимой природы, принадлежащих представителям других рас, захаживающих в подобные заведения. Торопливо, под действием адреналина, она вытащила на свет разнообразные устройства, которые осваивала много лет назад в ходе курса обучения: когда-то она изучала методы установки скрытых камер и микрофонов, а также поиска существующих по эмиссии подпространственного излучения для последующего ремонта. Увидеть их раньше, чем они увидят ее; вот это и даст преимущество, решила Залюна. Впереди показалась вывеска. Тянуть дальше не было смысла. – Хетто, бедовая голова, это для тебя. Она поплотнее закуталась в плащ и зашагала к зданию. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Щербатый шахтер заприметил Кейнана, как только пилот ворвался в «Астероидный пояс». – Я тебя искал, – зарычал здоровяк. – Вчера мы не закончили драку! Кейнан, весь в грязи и синяках после стычки в Трясигороде, даже не остановился. Выбросив руку в перчатке, он схватил шахтера за воротник, облегавший волосатую шею, и сильно дернул, так что работяга треснулся лицом о соседний стол, разбросав кредиты и карты для сабакка. Картежники потрясенно уставились на Кейнана, который стащил оглушенного шахтера со стола и вскочил на него сам. – Слушайте сюда, – заорал пилот, обращаясь к десяткам посетителей, наводнивших просторную кантину. – С меня на сегодня хватит! Любой, кто меня тронет, отправится в медцентр. – Империя закрыла медцентр! – раздалось в ответ. – Поправка: любой, кто меня тронет, отправится в морг. Спасибо. – Быстрым движением он схватил со стола кружку с элем – она принадлежала здоровяку, валявшемуся на полу, – осушил ее одним махом и спрыгнул на пол. Окадайя окинул его взглядом со своего места за стойкой: – Ты меня поражаешь, Кейнан. У тебя вид как после кабацкой драки, хотя я готов поклясться, что ты пришел только минуту назад. – Потому что я и побывал в кабацкой драке, – сказал Кейнан, потирая челюсть. – На заправке Фило, в Тряси-городе. – Но она должна открыться только через три месяца. – Теперь немного позже. – Кейнан протянул руку и схватил со стойки бутылку. – Хм-м. – Окадайя протер очередной стакан. – Почему мне кажется, что в этом деле замешана женщина? – Добавь изрядную порцию глупости и как следует взболтай, – сказал Кейнан. – Но какая женщина! Она была в капюшоне, когда я ее впервые увидел. Но глаза просто поразительные. А какая грация. Говорю тебе, Оки, если бы она сейчас зашла сюда… – Кажется, твое желание сбылось! – объявил Окадайя, указав рукой. – А? – Кейнан с надеждой оглянулся. Из-за приоткрытой двери выглядывала салластанка в розовом пончо, державшая в руках маленькую синюю сумочку. Она осторожно посмотрела по сторонам. – Капюшон – есть. Глаза – есть. – Окадайя хмыкнул. – Хотя я никогда не понимал твоих вкусов. Женщина проскользнула внутрь. Дверь громко хлопнула, и гостья вздрогнула. Она быстро проследовала к столику, стоявшему в углу, от него – к следующему и так далее; такими перебежками она двигалась по залу, словно укрываясь от глаз кого-то, кого видела только она одна. Кейнан недоуменно следил за женщиной. – Что это еще значит? – Возможно, налоговый агент в городе, – сказал Окадайя. Добравшись наконец до стойки, салластанка посмотрела по сторонам. Затем она сделала последний рывок и оказалась возле стула в дальнем конце прилавка, рядом с Кейнаном. Окадайя поклонился: – Добро пожаловать в мое заведение, юная леди. Мой друг – ваш большой поклонник. Кейнан свирепо воззрился на него: – Это не она, старый пень! Окадайя улыбнулся: – Мы чем-нибудь можем вам помочь? Салластанка взглянула на Кейнана своими глазищами – и ее напряженно стиснутые челюсти немного расслабились, как будто она его узнала. – Можете. Стойка. Не будете возражать, если я пройду за нее? Кейнан вытаращил глаза: – Вы хотите расположиться на стороне бармена? – Кейнан постоянно так делает, – вставил Окадайя. – Иногда он здесь и спит. – Мадам, – сказал пилот. – На этой стороне нет стульев. – Ничего, – отозвалась женщина, обшаривая глазами потолок. – Мне стул не нужен. Я устроюсь на полу. Кейнан и Окадайя недоуменно переглянулись. Затем оба пожали плечами – и женщина метнулась за стойку, за которой и исчезла. – Жаль пропускать что-то интересное, – вздохнул Окадайя, – но хозяин должен развлекать гостей. Кейнан, сынок, ты остаешься на хозяйстве. – Он швырнул полотенце пилоту и поклонился съежившийся гостье. – Позже побеседуем, – сказал он, выходя из-за прилавка. Кейнан на ходу схватил его за рубашку: – Ничего не понимаю. Что ей сказать? – Вся выпивка в твоем распоряжении. Предложи ей что-нибудь. Или себе налей. Пилот взвесил все факты и решил, что его друг высказал отличную идею. Он перелез через стойку на другую сторону. Салластанка действительно сидела на полу, скрывшись по самые плечи в шкафчике под раковиной. Эй! Что вы там делаете? Секундочку, – отозвалась гостья. Кейнан затих. Быть может, она всю жизнь мечтала стать сантехником. Наконец салластанка высунулась обратно: – Прошу прощения. Не могли бы вы достать резак из моей сумочки? Вконец одуревший Кейнан послушался. Крохотная сумочка оказалась доверху набита разными электронными приспособлениями. – Спасибо. – Салластанка взяла у него инструмент. Несколько секунд спустя она выпрямилась с удовлетворенным выражением на лице. – Все. Готово. Кейнан подал ей руку: – Что вы сделали? – Нейтрализовала камеры наблюдения, – ответила она, поднимаясь на ноги. – Спасибо за помощь. – Здесь есть камеры? – Камеры есть повсюду, – ответила женщина, отряхивая пыль. Явно успокоившись, она сняла пончо и осталась в темном костюме. – Потому я так и передвигалась, когда вошла, – между слепыми зонами. Я предположила, что «Трансепт» спрятал передатчик за стойкой. В кантинах это самое типичное место: под умывальником никто никогда не убирает. – Она положила инструмент в сумочку. – Я перерезала питание всей системы.