Не успел я удивиться, как вся система начала несколько изменяться. Провода соединялись, пульт управления начал подстраиваться под меня, приобретал новый вид, на экране которого появился череп с надписью: «Проект „Тьма“». Злорадно улыбнувшись, я сразу же нацелил все двенадцать стволов в сторону одного из штурмовиков. Пилот и оператор орудий ещё не подозревали, что им грозит. Ракеты бы я уже не успел остановить, так что лучше избавиться от проблемы в корне, чем от следствий и последствий этой проблемы. Нет штурмовой птички, нет ракет, которых ещё может быть полно. Нажав на кнопку открытия огня, я тут же оглох. Пушка начала стрелять с такой невероятной скоростью, что от самолёта в считанные секунды ничего не осталось. Каждый ствол стрелял со скоростью пять выстрелов в секунду. Один. Пять выстрелов. А их тут двенадцать! Я даже улыбнулся, оскалился. Срать на слух, плевать на оглушение. Главное… что теперь противник пожалеет! На поверхность падал уже скелет от этого самолёта, расстреливать который смысла уже не было. От пилотов вообще ничего не осталось. Разрывные боеприпасы сделали своё дело. В следующее мгновенье два десятка ракет рухнули в непосредственной близости от меня, неся с собой хаос и разрушение. Я видел, как тела разрывало на кусочки, я видел, как люди испепелялись заживо в невероятно мощном пламени. Я видел, как просто перечёркиваются жизни десятков и сотен людей. А всё потому, что так захотело несколько десятков. Так захотело правительство. Так захотел клан Грей, дав своё немое согласие на. Мира нет. И больше его никогда не будет. Все ответят. Все предстанут перед справедливым и очень жестоким судом! — Ублюдки… — процедил я сквозь зубы, смотря, как восстанавливаются кожа и волосы на руках. Придя в себя от этого шокирующего зрелища, мой взор уцепился за следующую летящую тварь. Часть орудий снова начали обрабатывать их, но маневренности штурмовиков можно было только позавидовать. Они выписывали такие сложные пируэты, пока перезаряжались, что было просто приятно на это смотреть. Но как бы красиво не действовал противник, это всё равно противник. Враг, который не заслуживает пощады. Нас он щадить не хочет. И в руках его смертельное оружие. А кто взял оружие, подписал себе смертельный приговор. Взяв на прицел очередную летающую тварь, я снова зажал кнопку, несущую смерть. Снова за считанные секунды от самолёта остался только горящий корпус, снова мне пришлось искать новую цель. И так было ещё четыре раза, пока летающие кругом штурмовики не решили отступить. Зданий вокруг уже было довольно мало, так что круговой обзор был практически идеальным. На подходе уже были бомбардировщики, которые прикрывали истребители. Чип тут же просканировал тип этих воздушных судов, вызвав у меня сплошные чертыханье и мат. Истребители были предназначены не для борьбы с другими самолётами противников. О нет, у них конструкция и предназначение были более изощрёнными. Их проектировали специально для борьбы с крылатыми ракетами, которые способны сбить защищённые мощным силовым полем бомбардировщики. Но у меня не было ракет. У меня были обыкновенные боеприпасы, которые под действием моей способности разгонялись до невероятной скорости, что просто уничтожали всё на своем пути, разрываясь не снаружи корпуса самолётов, а внутри них. Взяв на прицел один из бомбардировщиков, я зажал кнопку и ожидал, что эта летящая крепость быстро рухнет на землю. Но мои предположения оказались просто разбиты в щепки. Лишь парочка выстрелов смогла преодолеть силовое поле воздушного судна, лишь пара царапин осталась на его бронированном брюхе. А моя пушка при этом полностью истратила весь имеющийся у неё боезапас, ожидать перезарядки было бессмысленно, нужно было двигаться дальше. — Твою ж… — успел только и сказать я, прежде чем всё пространство вокруг накрыло канонадой свиста и взрывов. Сотни бомб тут же начали обрабатывать поверхность, сотни взрывов тут же уничтожали всё вокруг. Здания просто превращались в пыль. Те, кто ещё был на поверхности и смог выжить после нападения штурмовиков, просто исчезали с лица земли. Только отдельные фрагменты тел иногда встречались. Бомбы были особенные. При попадании в цель они сначала вытесняли весь воздух из пространства, а потом словно создавали микросингулярность, которая притягивала всё в радиусе двадцати метров. И таких бомб было примерно десять штук на одну сотню. Остальные же были обыкновенного типа действия, начинённые очень мощным взрывчатым веществом. Мне чудом повезло, что я выжил во всём этом аду. Петляя и отлетая от каждого взрыва, мне еле удалось попасть в защищённый бункер, который спас всё же большую часть защитников этого города. Множество переломов, множество мелких ран и ожогов… но, в общем, я был цел. Первое, что я увидел, это просто ошарашенные взгляды. Они не понимали, как я вообще остался цел на поверхности, пока там творился такой ад. Но это длилось лишь мгновенье. Когда тряхнуло нас от близкого взрыва, у всех снова нарисовался страх. Они боялись, и понятно почему. Столько уже было бессмысленных жертв, столько боли и отчаяния принесли своими действиями правительственные войска… я не мог дать погибнуть всем этим людям. Всех их я не спасу, просто физически не успею прикрыть всех и каждого. Но вот упредить их смерть могу. Дождавшись, когда ад на поверхности, наконец, закончится, я вытащил из ножен подаренный не так давно двуручный меч и уверенным и громким шагом устремился на поверхность, в сторону усиливающегося гула приземляющихся транспортников. — Все, кто сегодня на вас напал, — остановился я на полпути, развернувшись в полоборота, забросив меч на плечо, — трусы. Они не способны воевать сами. Так покажите этим уродам, что такое страх! Перехватив правой рукой поудобнее клинок, я с яростным воплем устремился наверх, и только отчаянные крики боли и страха стали доноситься до ушей защитников. И они воспряли. За моей спиной показалось множество ощетинившихся стволов. Десятки людей выскочили на улицы, тут же лишая жизней правительственных собак. Но и противник не остался в стороне. В ответ тут же открылся огонь, деля на ноль жизни доблестных защитников. У этих тварей в обличье людей было преимущество, они были встречающей стороной сейчас, они могли спокойно расстреливать всех, кто выходит из бункера. Но я им этого не мог позволить. Как только один отряд противника оказался полностью обескровлен, я сразу же накинулся на второй. Пляска смерти, пляска жатвы, пляска безумия. Только так можно было охарактеризовать происходящее сейчас. Я двигался для людей с невероятной скоростью, они просто не могли взять меня на прицел. А я этим нагло пользовался. Я чувствовал, как сила струиться внутри меня, я чувствовал, как вещество усиливало меня. Хоть это и временно… но эта сила была приятна. Врываясь в очередную группу противника, я одним ударом тут же обезглавил двоих, разрубив пополам в районе туловища третьего. Следом в прыжке рубанул по очередному противнику сверху вниз, закручивая своё собственное тело вокруг оси параллельно земле для усиления удара. Эффект вышел просто невероятным. Двуручный меч как горячий нож через масло прошёл через стоящего предо мной бойца, мгновенно разрубая того на две почти идеальные половинки. Я не стал смотреть на выпадающие внутренности, не слышал крики умирающих бойцов, не видел ужас тех, с кем я сражался, нужно было продолжать убивать этих тварей, чтобы сохранить как можно больше жизней со стороны защитников подземного города. Мне нельзя было допустить ещё больше боли, ещё больше отчаяния. Внезапно голова одной из непонятно откуда взявшейся вражеской твари разлетелась на мелкие кусочки. Только спустя секунду моего слуха донёсся звук выстрела уже несколько знакомой снайперской винтовки. Даже не стоило сомневаться в том, что меня она прикрывает. Это в её интересах, это в интересах её отряда и её друзей. Следующего врага и, как оказалось, последнего в этой скоротечной бойне я проткнул насквозь в рывке. Он хотел бросить гранату, взорвать меня вместе с собой, но у него не хватило скорости, он просто не успел выдернуть чеку, чтобы лишить меня на короткое мгновение жизни. Но это был только первый раунд. Это были только три транспортника, которые повредила система защиты данного города. У нас были просто ужасные потери, но зато атака врага захлебнулась. Они не смогли с наскока вырезать нас и продолжить бесчинствовать, убивая мирное население. Это была победа. Маленькая. Но всё же победа. Мы способны их убивать. Толпами. Десятками. И защитники это поняли. Враг учтёт этот урок. Он его уже учёл. Не просто же так самолёты летают на расстоянии, словно ожидая чего-то. Запрос помощи ими уже был отправлен, а нам остается только ждать, когда тут окажется ещё больше вражеской техники. — Если прилетит ещё одна такая же эскадрилья, система защиты города справится с этим? — спросил я у старика, который мародёрил не так далеко от меня. Он был как все. Они только так могли добыть себе современное вооружение, только забирая его у мертвецов недостойных. — Нет, — как-то грустно улыбнувшись, ответил он мне. — Уже около шестидесяти процентов пушек уничтожено. Всё, что мы сможем сделать, это лишь сократить наши дальнейшие потери. — Тогда нам необходимо делать так, чтобы они вообще не смогли приблизиться! Глава 30 Когда противник начал штурм второй раз, мы уже были лучше подготовлены. Все надеялись, даже я, что этой подготовки хватит. К слову, в моей голове было множество сомнений на счёт того, зачем я вообще помогаю местным… но они меня не атаковали, приняли, даже не особо опасались моей особенности… и, видимо, более-менее человеческие отношения немного остудили мой пыл и дали хоть чуть-чуть проникнуться к местным. После первой волны на поверхности остались только смертельно раненые, которых спасти было уже невозможно, а также безумцы, которые были готовы ценой своей жизни реализовать почти невыполнимый план военного совета данного городка. Я ими восхищался. Без приукрас восхищался. А план был простой, он делился всего на четыре этапа. Первый этап — оставить раненых и добровольцев на поверхности, чтобы создать иллюзию подготовки к следующему сражению. Этот этап уже выполнен. При наступлении противника, налёте его авиационных групп, им необходимо будет сделать имитацию спасения. Все понимали, что они точно не смогут выжить, лишь считанные единицы. Но на этом ещё не всё. Следующие два этапа были построены целиком на анализе действий, совершённых противником ранее. Сразу стоит отметить, что если правительственные войска решат действовать несколько другим образом, то все запланированные действия сразу канут в лету, если нам не повезёт. Придётся буквально на коленке белыми нитками шить новый план. Так вот, следующий этап заключался в том, что необходимо практически сразу же после атаки штурмовиков и бомбардировщиков занять боевые позиции и приготовиться к встрече наземных сил противника. И сделать это надо будет максимально скрытно и быстро. И вот оно — самое слабое звено плана. Если противник не пустит в ход те же ракеты, если он не будет бомбить местность, то не будет хорошей пылевой завесы, которая и должна прикрыть по плану наши силы. Тепловые сигнатуры при этом не будет видно, ибо вся местность будет раскалена, как и пыль после совершения налёта авиации. Точнее, это было третьим. Вторым, пережить саму атаку. Ну а дальше последний, четвёртый этап. Он весьма банален и прост, всеми имеющимися силами встретить наземные войска и вырезать их, активировав системы ПВО и ПРО. Кстати, они в плане даже были отмечены отдельно. Большая часть батарей, которые ещё активны, будут убраны под песок, под защитные пластины, где они изначально и были спрятаны. Будет оставлена только небольшая часть, примерно процентов десять от общего количества работающей системы. Пускай думают, что смогли уничтожить большую часть. По логике, это позволит им действовать куда более рискованно и открыто, если они увидят такую разруху у нас. Есть только одно НО! Оставлены специально самые исправные единицы, так как так меньше всего будет прозрачен наш план противнику. И скорее всего эти орудия будут уничтожены, что повлечет за собой сильное понижение обороноспособности этого города. Остальные же тридцать процентов более-менее исправных орудий будут активированы только в самый последний момент, когда противник уже будет на земле. — Что-то они медлят… — несколько нервно сказал Дигрей, смотря на висящие на стене очень старые механические часы. — Им спешить некуда, — пожал плечами старик, — они займут наиболее удобные позиции, отметят все необходимые цели, более чётко распланируют свой план действий… — тяжело вздохнул он, после чего посмотрел на часы и продолжил. — Вот только тогда они и нападут. — Ты во многих боях бывал до этого? — стало мне интересно прошлое этой весьма интересной личности. В старике было сочетание весьма противоречивых качеств. То он строил из себя благородного рыцаря, читая мантру на тему, что плохо, а что хорошо. То он — обычный человек, который спокойно может обсуждать житейские вопросы. То он не совсем хорошо поступал, например, когда обирал трупы противника. Хотя это и верно, трофеи никто не отменял, но это со стороны морали не особо порядочно. Вояка, что с него взять. — Повоевать пришлось, — опустил свой взгляд старик, рассматривая свои раскрытые, хотя и скрытые тканью перчаток, ладони. — Первый раз взял в руки оружие в двенадцать лет. А потом его словно из рук и не выпускал. Сначала пытался защищать свою маму, пока та ещё была жива, потом уже лагерь, в который мы попали после долгого брожения по пустыне, чудом, если честно, выжили… ну а потом этот лагерь стал превращать в кочующий город… и вот мы здесь… чувствую это последнее моё сражение. Устал. Получается… даже когда мы жили в своём городе на побережье этого континента, считая его необитаемым… тут на самом деле люди жили. Выживали. И мне даже не понятно как. Сколько тут они лет? Десятки? Сотни? У меня нет точных сведений, когда тут был локальный апокалипсис… так что это удивительно. Может, это и не единственный город на этом континенте. — Э-э-э, — насупилась и взбучилась Алисия, — ты только попробуй тут умереть! Я ж тебя из могилы достану! Ты сам знаешь это! — Не напоминай о том случае… — махнул рукой Маркус в сторону девушки. — Неприятная тогда вышла ситуация. — Это вы сейчас о чём? — с огромным интересом спросил я, уставившись полными любознательности глазами. — Да так, старые истории, которые сейчас всем покажутся бредом… — после этих слов старик слегка призадумался и внимательно посмотрел на меня. Он словно снова изучал меня, как в тот самый раз, когда я беседовал с Алисией на поверхности. Я помню его цепкий и весьма проницательный взгляд. Он тогда единственный приподнял защитный шлем, чтобы смотреть не через «умные» окуляры, а своими собственными глазами. Вот только лицо его было скрыто маской. — Но смотря на тебя, это уже кажется и не таким бредом. — А я тебе говорила! — с некоторым победоносным оттенком сказала она, довольно улыбнувшись. — А то ты всё говорил, что это бред, что ты тогда просто отключился. — Да что там такого произошло-то⁈ — выглядела картина со стороны так, словно я единственный, кто не понимает сути завязанной беседы. Кто-то с пониманием смотрел на этих двоих, кто-то с отвращением отвернулся, кто-то просто хмыкнул и продолжил заниматься своими делами или выполнением поставленной задачи. — Ну… Как бы сказать… — только хотел начать свой рассказ старик, как всё стало слегка сотрясаться. — Началось… ладно, время ещё будет, живы будем, расскажу. Я лишь кивнул. Смысла спорить не было, так как начался второй этап плана. Он по всем расчётам должен был оказаться самым коротким из всех. Ведь в прошлый раз противник отработал всего за три минуты ракетами и за пять-десять минут бомбами, в каких-то местах из разговоров услышал бомбы были с таймерами и взрывались спустя какое-то время. В суматохе боя было непонятно, что времени прошло не так уж и много, вот только оно казалось вечностью. Кстати, что самое примечательное, мне тоже выдали самое обыкновение обмундирование и вооружение. Весьма хитрый ход, так как в прошлый раз я сильно выделялся из толпы, а сейчас похож на самого обыкновенного бойца из подразделений данного городка. Что меня, кстати, довольно сильно удивило, у них есть реальное подобие вооружённых сил. Это были люди любой половой принадлежности, которые были готовы в любое мгновение дня и ночи положить свою жизнь, но не просто так, а чтобы жить могли другие. Все эти женщины и мужчины получали специальное обмундирование, все они продвигались по какой-то карьерной лестнице… всё было как в старом мире, про который мы читали по учебникам истории ещё в школе. Бам. Новое воспоминание. Опять. Что за старый мир? Явно не эта планета… Но вот что меня смогло вывести в аут, так это наличие собственных небольших фабрик по производству вооружения и брони. Не зря они в таком количестве добывали металлы, не могли же они пропадать. Они смогли себе своими горбами, потом, слезами и кровью обеспечить хоть какую-то военную мощь. И вот сейчас, глядя на решимость в глазах многих, я вижу, что военная машина данного государства, не побоюсь так назвать эту сплочённую группу людей, способна достигнуть многого. Даже если они не смогут победить, то как минимум ценой всего заберут с собой столько жизней врага, сколько смогут. Тем временем тряска от разрывов снарядов и ракет становилась всё сильнее, крики с поверхности слышались всё отчётливее. Кого-то даже мутило от того, что там наверху гибнут люди, кто-то наоборот в порыве мужества и отваги хотел плевать на все приказы и побежать спасать своих… но благо этого не произошло. Хотя кого-то держать пришлось. Последние мгновения казались реально каким-то адом. Уши закладывало даже у меня, а они, если верить отображению моего организма на интерфейсе, в данный момент были укреплены подконтрольным веществом. При этом на ногах было просто очень сложно стоять, кто-то даже упал, создав давку. Но никто не погиб, обошлось ушибами и синяками. И словно по таймеру ровно через пятнадцать минут всё закончилось, словно ничего и не было. Тишина стояла просто невозможная, словно нет ни единого живого и дышащего организма. Даже в ушах звенело от тишины. Или это после взрывов? Но время терять было нельзя. Старик оказался ошеломлён, потолочные перегородки не во всех местах смогли выдержать такой безумной пляски земли, так что ему по голове прилетел весьма увесистый кусок бетона. Попал он ему, правда, по шлему… но и от этого мало приятного. А без него приказ отдать было просто некому. — И кто тогда, если не я? — задал сам себе этот вопрос, прежде чем сделать первый шаг навстречу поверхности. Моего лица не видно, я во время всей этой суматохи нацепил на себя всё, что было положено, даже мой голос был несколько изменён… так что я сейчас был реально как безымянный солдат в глазах остальных людей. И если какой-то там солдат сделал шаг вперёд навстречу противнику, то почему тогда стоят остальные? Этот вопрос, видимо, задали многие тут находящиеся, когда я уже достиг середины лестницы, за моей спиной в самом начале ступенек была уже небольшая толпа. Довольно хмыкнув, я стал быстрее перебирать ногами, подгоняя всех остальных. Время не резиновое, время не умеет тянуться. Оно может казаться более растянутым, но для каждого по-своему. В реальности время неизменно. Выскочив на улицу, я ломанулся в сторону одной из упавшей многоэтажек. По плану я должен был держаться максимально близко к оборонительной системе, так как кто-то в той суматохе заметил, что именно я смог сделать. А это несравненный плюс для обороны. — Первый говорит пятому! — я аж усмехнулся, так как вообразил себя реально каким-то бойцом спецподразделения. Меня обозначили первым во всей системе, так как я был ключевым звеном. От моих способностей зависело многое, да и многие. Если я не справлюсь, то противник нас сметёт. Пятым же был отряд прикрытия, который должен был пройти через прорытый туннель, который был самым запасным вариантом из всех, и выставить там крупнокалиберные минометы. — Следите за небом! Слишком много птичек! Задумка была хорошая, вот только вечно снующие тут и там самолёты противника жутко портили все планы. Истребители хоть и не представляли из себя большой опасности в городских условиях, но вот в открытом поле они могли хорошо отработать и по пехоте. Но пока, вроде, была тишина. Песочный камуфляж работал хорошо. — Есть! — ответили мне сразу же после моих слов. Пускай парни лучше будут осторожничать, но останутся живы. Лишние геройства и жертвы нам ни к чему. Мы тут и сами пока можем занять оборону, противника на земле не наблюдалось.