— Мне нужен муж, и я намерена им обзавестись. Ни ты, никто другой отговорить не сможет. Поэтому решай: ты со мной или нет? Настиша потерла лоб. — С тобой, конечно, иначе выберешь какого-нибудь идиота, а скажешь, что так и было задумано, — фыркнула она. — Поверить не могу, что согласилась… Князь с княгиней меня убьют. — Не убьют. — Я заговорщицки улыбнулась. — Поверь, скоро им будет не до тебя. Всем брюнеткам идет голубой. Он выгодно подчеркивает бархатную кожу, нежный румянец и карие глаза под соболиными бровями. Именно поэтому я выбрала телесно-бежевый. Нечего вызывать у будущего супруга неправильные желания, вдруг подтверждения брака захочет? Конечно, Настиша пыталась намекнуть, что бледный цвет в сочетании с темными волосами любую девушку превращает в унылую моль — растекшуюся и прозрачную. Но я решила, что так даже лучше. Здравый смысл подсказывал, что стоит быть осторожнее. Грядущее замужество превращалось в дешевый аттракцион, главный приз в котором — спокойствие. А значит, и мужа стоит выбрать попроще. Несмотря на будний день, на главной городской площади происходило много интересного. Княжество, не особо богатое на зрелища, всеми силами старалось развлечь себя самостоятельно, поэтому горожане одинаково радовались и забредшим со стороны циркачам, и местным побирушкам-поэтам. В конце концов, и те и другие дарили разнообразие, оживляя размеренную жизнь державы. Настиша сморщила носик, завидев кривозубого менестреля, и шагнула в сторону. — Посторонись, — потянула она меня за руку. — Пусть пройдет. Как фальшивит-то, ужас! Я пожала плечами. Да, не все менестрели служат искусству. Многие идут на что угодно, лишь бы заработать денег, а отсутствие слуха и голоса еще никому не мешало считаться певцом. Толпившиеся вокруг люди почти не обращали на нас внимания. Ну пришли две приличные девушки прогуляться по площади, что же в этом странного? На людей не бросаемся, женатым мужчинам глазки не строим, у продажных женщин клиентов не отбиваем. Стоим в сторонке, рассматриваем прохожих да переговариваемся едва слышно. Чудо, а не сограждане. Как и ожидалось, никто не узнал во мне княжну. — Тут пыльно и пахнет рыбой, — бурчала Настиша, насупленно оглядывая проходящих мимо людей. — Сама полюбуйся, кто из них годится? Никто! Посмотрели, оценили, пора возвращаться домой. Где портрет Измирского? Мм, а он ведь не так плох, смотри, какая вышивка на камзоле, да и пуговицы из чистейших рубинов. Красавец. — Вот и любуйся, — фыркнула я. — Вот и полюбуюсь! А ты можешь любоваться на местный сброд! Ох, Камелия, не могла поискать мужа в более приличном месте? — В приличных местах обитают знакомые нашей семьи. — Я прищурилась, внимательно рассматривая двух молодых купцов, спорящих о чем-то неподалеку. — А они никогда не пойдут наперекор князю. — А здешние, думаешь, пойдут? — Пойдут. Им деньги нужны. — Кому? — Например, этим. — Отчего так решила? — Настиша с любопытством глянула на купцов. — Страшненькие. — Мне с мужем не детей рожать, — парировала я. — А эти более-менее воспитанны, возраста подходящего, на деньги молиться готовы. Идеальный вариант. — Я не поняла насчет денег… — Их только что обокрали. — Я указала на разрезанный от шва до шва карман одного из купцов, и наспех разорванный кошель другого. — Попробуем? — Что? — Предложить им денег в обмен на быстрый брак и столь же быстрый развод. — Ты все-таки сошла с ума, — простонала подруга, до последнего не веря, что я рискну. Купцы продолжали перешептываться и озабоченно посматривали по сторонам, но нас почему-то в упор не замечали. — Кажется, им сейчас не до любовных приключений, — хмыкнула Настиша. — Пойдем отсюда? — Еще чего! Я решительно направилась к купеческой парочке. — Молодые люди, позвольте предложить вам выход из затруднения. — Чего? Один из купцов тут же отвернулся, второй виновато улыбнулся и шагнул в сторону, словно желая отгородиться от нахальной девицы. — Простите, госпожа, нам сейчас не до шуток, — сказал он. — А я и не шучу. Вам нужны деньги? Могу предложить тысячу золотых за непыльную работу, — настойчиво продолжала я, призывая на помощь все свое очарование. Но, увы, купцы лишь посмеялись и, пробормотав что-то насчет глупых дамочек из провинции, поспешили прочь. — Отлично, — хмуро глянула я на Настишу. — Нет, ты видела? Наглость просто! Я им денег предлагаю, а они сбегают! Девушка хмыкнула. — Если бы ты себя видела со стороны, тоже сбежала бы. — Почему? — О! — Настиша улыбнулась шире. — Глаза горят, волосы развеваются, вся такая решительная и не терпящая отказа. И сразу в лоб: тысячу золотых хотите? Бедные мужики решили, что ты их в рабство продашь, и хорошо если целиком, а то ведь можно и частями. Я слышала, как одного продали частями. Разрезали на кусочки и… брр! — Настиша! — нахмурилась я. — Что? Я правду говорю! О да, подруга говорила правду. Немного приукрашенную, но правду. Настиша вообще никогда не лгала, ни себе, ни мне, ни окружающему миру. Но сейчас эта хорошая черта очень мешала. — Давай искать дальше, — сурово сказала я, оглядываясь. — Нужен целый, покладистый, не особо богатый мужчина в самом расцвете сил. Настиша вздохнула, но тоже повертела головой. Так мы и стояли: две брюнетки, прямо посреди площади, цепко оглядывая спешащих мимо людей и совершенно не замечая всего остального. И напрасно. Первой пришла в себя Настиша. Она почему-то дернулась, моргнула и, проведя рукой по поясу, недоуменно хлопнула ресницами. — У меня кошелек срезали. — Что? — не сразу поняла я. — У меня кошелек срезали! Воры! Держите вора! В сторону от нас рванул высокий старик в грязном балахоне. В кулаке он зажимал два мешочка с деньгами. Два? Я похлопала себя по бокам. Так и есть, моего кошелька тоже не было на месте. — Держите его! Хватайте! — кричала Настиша, указывая на похитителя. Кто-то подставил подножку, кто-то неаккуратно схватил за длинную седую бороду, которая оказалась фальшивой, кто-то толкнул в спину, заставляя споткнуться… А я лишь заметила, как «старик» обернулся и глянул на меня совершенно молодыми синими глазами. — Поймали, — довольно заявила подруга, не замечая, что в моей бедовой головушке уже начал формироваться новый план на дальнейшую замужнюю жизнь. — Камелия, не дури. — Не дурю. — Дуришь! — Настиша топнула ногой. — Какой, к Вайду, преступник? Ты серьезно? — Абсолютно. — Я спокойно улыбнулась, продолжая отсчитывать монеты. Семьсот пятьдесят шесть, семьсот пятьдесят семь… — Немыслимо! Подруга тряхнула головой. Она прекрасно понимала, что моей упертости может позавидовать даже баран и если я что-то решила, то так тому и быть. Бедная Настиша взывала к моему рассудку, грозилась все рассказать родителям, привлечь министров, оповестить самых ярых сплетниц княжеского двора, но, в конце концов, смирилась и устало опустилась в кресло. — Делай что хочешь, — сказала она, беря на руки Пакость. Дракончик тут же подставил шею и выдал счастливое «гр-р-р». — Это твоя жизнь и твой брак. Хочешь иметь в мужьях деревенщину — твое право.