Какие? Сложно сказать так вот сразу, но вони будет достаточно — можно не сомневаться. Папа с мамой уж точно придумают, в чем его обвинить. Вовсе не исключено, что они будут настаивать, чтобы он вернул карточку в магазин. Но это уж извините, этого он ни за что не сделает. Ведь она не просто с автографом; она подписана специально для Брайана. Блин, он даже Стэну Даусону не смог ее показать, когда тот зашел к нему в гости. Не смог, хотя очень хотел. Если бы Стэн увидел такую карточку, он съел бы свою коллекцию «Жокеев» без соли. Стэн должен был в пятницу ночевать у них дома, и Брайан представил себе, как он говорит его папе: Вам понравилась карточка Сэнди Куфакса, мистер Раск? Кайфовая штука, да? То же самое получалось и с остальными его друзьями. Брайан открыл для себя одну из главных истин маленьких городов: большинством секретов — на самом деле всеми более или менее важными секретами — нельзя делиться ни с кем. Потому что в противном случае уже через несколько дней твой секрет будет знать весь город. Вот так получилось, что он оказался в очень странном и неудобном положении. У него появилась хорошая вещь, но он не может ее никому показать. Это печальное обстоятельство должно было умалять радость от обладания этой вещью — и так и случилось, до определенного предела, — но при этом Брайан испытывал тайное, чуть ли не скупердяйское удовольствие. Конечно, он был очень рад, что у него есть такая карточка, но больше всего ему нравилось рассматривать ее в одиночестве. Так он открыл еще одну истину: когда что-нибудь принадлежит только тебе, в этом есть необычное удовольствие. Как будто кто-то построил глухую стену вокруг его светлой, открытой и добросердечной натуры и установил там специальный фонарь черного света, искажающий все, что попадало под его лучи. Но он ни за что не вернет эту карточку. Никогда в жизни. Тогда тебе лучше быстрей за нее расплатиться, прошептал голос из глубины сознания. Конечно. Какие проблемы. Он готов расплатиться. Ему казалось, что то, что ему предстояло сделать, — это вообще-то не очень хорошо, но почему-то он был уверен, что ничего особенно страшного в этом не будет. Просто… ну… Это будет просто шутка, прошептал голос у него в голове, и он увидел глаза мистера Гонта — темно-синие, как море в ясную погоду, они так и лучились покоем. Просто маленькая, безобидная шутка. Ну да, просто шутка, что бы там ни было. Никаких проблем. Брайан укрылся одеялом, повернулся на бок, закрыл глаза и мгновенно заснул. Но перед тем как окончательно провалиться в сон, он вспомнил слова мистера Гонта. Как он там говорил? Ты послужишь мне лучшей рекламой, чем все местные газеты. Но ведь он даже не мог никому показать эту чудесную карточку. Какая же тут реклама?! И если эта простая мысль была очевидной даже для него, одиннадцатилетнего мальчишки, недостаточно сообразительного, чтобы, переходя через улицу, чуть не угодить под машину Хью Приста, то как же такой умный дядька, как мистер Гонт, мог этого не заметить?! Хотя все может быть. Но может и не быть. Взрослые думают совершенно не так, как должны думать нормальные люди, и потом, карточка-то все равно у него, правильно? Лежит в папке с коллекцией, где ей и положено быть? Ответ на оба вопроса был положительным, и Брайан решил не грузить мозги. Дождь по-прежнему барабанил в окно, а ветер все так же пронзительно завывал в желобах под карнизом. Глава четвертая 1 Дождь лил всю ночь со среды на четверг и прекратился лишь на рассвете, а к десяти тридцати, когда Полли выглянула на улицу из окна своего ателье и увидела Нетти Кобб, небо начало потихонечку проясняться. Нетти семенила по Главной улице, зажав под мышкой свою сумочку и держа в руках зонт. — Как твои руки? — спросила у Полли Розали Дрейк. Полли украдкой вздохнула. Сегодня днем ей придется отбиваться от того же вопроса, только заданного более настойчиво: они с Аланом договорились встретиться в три часа в забегаловке у Нан. Нельзя обмануть людей, которые хорошо тебя знают. Они видят, какая ты бледная, видят синяки у тебя под глазами. И самое главное: они видят боль у тебя в глазах. — Сегодня значительно лучше, спасибо, — сказала она, лишь слегка покривив душой. Рукам было лучше, да. Но вот насчет значительно лучше… Ну-ну. — А я подумала, что из-за дождя и вообще… — Это непредсказуемо. Никогда не знаешь, от чего они могут разболеться. В этом-то вся проблема. Ладно, Розали, оставим этот разговор. Посмотри лучше в окно. Я думаю, мы сейчас будем свидетелями небольшого чуда. Розали подошла к окну и тоже увидела маленькую фигурку с зажатым в руке зонтом — Нетти держала его наперевес, как дубинку, — которая приближалась ко входу в «Нужные вещи». — Это что, правда Нетти? — Розали чуть не подавилась от удивления. — Да, это она. — Боже мой, она собирается туда зайти! На миг показалось, что предсказание Розали все сглазило. Нетти приблизилась к двери… и вдруг отпрянула, словно испугавшись собственной смелости. Она переложила зонтик из одной руки в другую и уставилась на фасад «Нужных вещей», будто это была змея, готовая ужалить. — Давай, Нетти, — тихо сказала Полли. — Давай же, милая. — Может, там закрыто? — предположила Розали. — Нет, там другое. Там написано: ПО ВТОРНИКАМ И ЧЕТВЕРГАМ ВХОД ПО ОСОБЫМ ПРИГЛАШЕНИЯМ. Я заметила утром, когда проходила мимо. Нетти опять подошла к двери, схватилась за ручку, но потом вновь отступила. — Боже, она меня убивает, — сказала Розали. — Она мне говорила, что собирается зайти посмотреть, и я знаю, как она любит цветное стекло, но если честно, то я не верила, что она и в самом деле пойдет. — А у меня она спросила, можно ли ей отлучиться из дому, чтобы сходить «в это новое место» и забрать мой контейнер для пирога, — прошептала Полли. Розали кивнула: — Да, в этом вся Нетти. Раньше она у меня спрашивала разрешения сходить в туалет. — Мне кажется, в глубине души она надеялась, что я скажу «нет». Но в то же время ждала, что я скажу «да». Полли не спускала глаз с поля локального, но жестокого боя, разыгравшегося на улице менее чем в сорока футах от ателье. Это была маленькая война между Нетти Кобб и Нетти Кобб. И какая будет значительная победа, если Нетти и вправду войдет в магазин! Полли внезапно почувствовала тупую, жгучую боль в руках. Она опустила глаза и увидела, что от волнения сжала кулаки. Усилием воли она раскрыла ладони. — Дело не в контейнере для пирога и не в цветном стекле, — сказала Розали. — Дело в нем. Полли удивленно посмотрела на нее. Розали засмеялась и покраснела. — То есть я не имею в виду, что Нетти влюбилась в него без памяти. Ничего подобного. Хотя, когда я вчера догнала ее на улице, она выглядела немного ошарашенной. Он хорошо к ней отнесся, Полли. Вот и все. Честно и хорошо. — Многие люди относятся к ней хорошо, — возразила Полли. — Алан из кожи вон лезет, а она все равно его стесняется. — У нашего мистера Гонта свой подход к людям, — просто сказала Розали, и, словно в подтверждение ее слов, Нетти все-таки повернула ручку и открыла дверь. Потом она замерла на пороге, теребя в руках зонтик, как будто на этом запасы ее решимости истощились. Полли была уверена, что сейчас она закроет дверь и убежит сломя голову. Ее руки, забыв про артрит, снова сжались в кулаки. Давай, Нетти, входи. Пользуйся благоприятным моментом. Вернись в этот мир. Тут Нетти улыбнулась — очевидно, кому-то, кого не могли видеть ни Полли, ни Розали. Она опустила свое грозное оружие, зонтик… и вошла в магазин. Дверь за ней закрылась. Полли повернулась к Розали и была очень тронута тем, что в глазах у Розали стояли слезы. Две женщины посмотрели друг на друга, кинулись друг другу в объятия и засмеялись. — Так держать, Нетти! — сказала Розали. — Два-ноль в нашу пользу! — согласилась Полли, и солнце в ее душе засияло на добрых два часа раньше, чем в небе над Касл-Роком. 2 Через пять минут Нетти Кобб уже сидела на одном из обитых плюшем стульев с высокой спинкой, расставленных Гонтом вдоль стены. Зонтик и сумочка валялись на полу. Гонт сидел рядом, держа ее руки в своих и глядя в ее нерешительные глаза. На прилавке рядом с коробкой от пирога стоял абажур из цветного стекла. Это была очень красивая вещь, и бостонские антиквары оценили бы ее долларов в триста, не меньше; а Нетти Кобб только что приобрела ее за десять долларов сорок центов — все деньги, бывшие у нее в кошельке. Но даже такая замечательная покупка была на время забыта, как зонтик и сумочка. — Пустяк? — будто во сне, переспросила она и еще крепче вцепилась в руки мистера Гонта. Он ответил на ее пожатие, и у нее на лице промелькнула едва заметная улыбка удовольствия. — Да, пустячок. Ничего особенного. Вы ведь знаете мистера Китона? — Да, разумеется, — отозвалась Нетти. — И Рональда, и его сына, Дэнфорда. Я знаю обоих. Вы про которого? — Про младшего, — сказал мистер Гонт, поглаживая ее ладонь. Ногти его больших пальцев были слегка желтоватыми и очень длинными. — Главу городской управы. — За спиной его кличут Бастером, — хихикнула Нетти. Звук был резкий, слегка истеричный, но Лиланд Гонт вовсе не выглядел встревоженным. Наоборот. Казалось, что звуки не совсем нормального смеха Нетти доставляют ему удовольствие. — С самого детства. — Я хочу, чтобы вы расплатились за абажур, подшутив над Бастером. — Подшутив? — Нетти встревожилась. Гонт улыбнулся: — Милая, безобидная шутка. Он и не узнает, что это были вы. Он подумает на кого-то другого. — Да? — Нетти перевела взгляд на цветной абажур, и что-то мелькнуло в ее глазах: жадность или, может, тоска пополам с удовольствием. — Ну…