Она кивнула, обдумывая мои слова. – И что же ты тогда не расследовал тот прокол? – Не знаю, – ответил я. До чего же честно! – Может, расследую еще. – Думаю, тебе стоило бы им заняться. Она пошевелилась на подушке рядом со мной. Я это заметил и спросил немного растерянно: – Десерт? – А что у тебя есть? – спросила она. – Да что угодно, – ответил я. – Но вообще в баре сейчас в основном стоят разные односолодовые. – О, здорово, – сказала она. – Давай их все и попробуем. * * * Как выяснилось, она обладала пугающе обширными знаниями дорогого односолодового виски и, подобно всем разумным ценителям, пришла к заключению, что главное не выявить лучшее, а создать максимальное различие, от глотка к глотку. Ей, как она выразилось, нравилось баловаться. И не только распитием спиртного. Я вышел из каюты, принеся по несколько бутылок в каждой руке, и немного неожиданно для самого себя сел рядом с ней. Она воскликнула: – О боже, это «Брукладди Октомор 27»! – И, наклонившись ко мне, поцеловала в губы. – Ты только что попробовала «Лафройг», – ответил я, стараясь перевести дыхание. Она рассмеялась. – Точно! Новая игра! Я усомнился, такая ли она была новая, но поиграть был рад. – Сильно много не пей, – посоветовала она в какой-то момент. – Я как птичка-колибри, – пробормотал я, цитируя своего отца. Я попытался показать это, «клюнув» ее в ухо, и она, хмыкнув, потянулась ко мне. Ее платье уже задралось до талии, и нижнее белье, как у большинства женщин, легко поддавалось стягиванию. От обильных поцелуев у меня перехватило дыхание. – Ты входишь в длинную позицию, – промурлыкала она, оседлав меня и целуя еще и еще. – Вхожу, – подтвердил я. – И у меня начинается маленький кризис ликвидности, – продолжила она. – Начинается. – О-о. Как хорошо. Не сбрасывай эти активы. Давай, используй губы. – Использую. И так далее. В какой-то момент я поднял глаза и увидел, что ее тело сияет в свете звезд, а она смотрит на меня с тем же довольным выражением, что и раньше. Затем она все-таки положила голову на банку и, посмотрев на звезды, воскликнула: – О! О! И скользнула вниз ко мне… Мы повалились на пол, пытаясь заняться делом, я слышал это ее «о, о», самое сексуальное, что мне вообще доводилось слышать в жизни, и это возбуждало даже сильнее, чем приближение к оргазму, что говорило о многом. В конце концов мы лежали, переплетясь телами на полу, и смотрели на звезды. Ночь была теплая – для осени, но нас остужал слабый ветерок. Несколько звезд, что нам светили, были особенно крупными и размытыми. И я подумал: вот черт, мне нравится эта баба. Я ее хочу. Это было страшно. Б) Матт и Джефф Нью-Йорк – это на самом деле глубокий город, а не высокий. Ролан Барт Где есть воля, там ее и нет. Амброз Бирс – Что случилось? – Не знаю. Где мы? – Не знаю. Разве мы не… – Мы о чем-то говорили. – Мы всегда о чем-то говорим. – Да, но то было что-то важное. – Даже не верится. – Что это было? – Не знаю, но мы вообще где? – В какой-то комнате, да? – Ага… погоди. Мы живем в капсуле, на садовом этаже старого МетЛайф Тауэр. Старый отель «Эдишен», хороший был отель. Помнишь? Правильно же, правильно? – Правильно. – Джефф тяжело качает головой, а затем обхватывает ее руками. – Что-то у меня все как в тумане. – У меня тоже. Думаешь, нас чем-то накачали? – Похоже на то. Как после того случая в Тихуане, когда мне вырвали зуб. Матт пристально смотрит на него. – Или помнишь, как тогда после твоей колоноскопии. Ты не мог потом вспомнить, что произошло. – Нет, не помню. – Именно. Как тогда. – Так у тебя то же самое? В смысле, сейчас? – Да. Я забыл, о чем мы перед этим говорили. И еще как мы сюда попали. И вообще, что за хрень только что произошла. – Ну и я. Что последнее помнишь? Давай выясним. – Ну, хорошо… – Матт раздумывает. – Мы жили в капсуле на садовом этаже старого МетЛайф Тауэр. И там было очень свежо, если выйти к грядкам. И немного шумно, зато отличный вид. Верно? – Верно, так и было. Мы там прожили пару месяцев, да? Прежнюю комнату потеряли, когда ее затопило, да? – Да, в Питер-Купер-Виллидж, из-за сверхсильного прилива. Луна или что-то такое… Если строение стоит на мусоре, долго оно не продержится. Так что… Джефф кивает: – Да, все так. Мы хотели держаться подальше от моего двоюродного брата и поэтому оказались в такой дыре. Потом поехали в Флэтайрон, где жил Джейми, а когда нас оттуда выпихнули, он рассказал нам, что можно устроиться в Мете. Он любит выручать друзей. – И мы писали код для твоего брата, и это явно была ошибка, а потом туда-сюда… Шифрование и срезки, инь и ян. Жадные алгоритмы – наше все.