Пьер Кастиль? Конечно, я знала это имя. Но не узнала его в лицо при данных обстоятельствах. Его фотографий я видела немного. Он был довольно замкнут для такого богатого человека. Но если вы жили в Новом Орлеане, то это имя равнялось королевскому титулу. Но какого черта Пьер Кастиль, Пьер-Наследник, миллиардер, просочился вот так на закрытый аукцион, выбросил пятнадцать миллионов долларов за картину, а потом пытался соблазнить меня на диване театра в Буэнос-Айресе? Во что такое я влипла? Я почувствовала, как загораются мои щеки. Кэсси и Матильда должны были поскорее узнать об этом. Возможно, это было неким знаком. Возможно, то, что я не приняла Шаг, было лишь к лучшему. Я спросила, как пройти к стоянке такси, и выбежала на улицу. Я уже победила достаточно страхов, думала я, глядя на свой браслет. Пусть даже на нем было маловато подвесок, он все равно выглядел прекрасно, когда в нем отражались огни фар проезжавших мимо машин. Пока я ехала в такси в отель, мое сердце продолжало слишком сильно биться, а кожа горела там, где ее касался Пьер Кастиль. Глава пятнадцатая Кэсси Когда меня в последний раз приглашали в Особняк нашего общества, под моим длинным плащом ничего не было, и вверх по лестнице меня вели с завязанными глазами, а наверху меня ожидал чувственный пир (и любовник). На этот раз все было немножко по-другому. Меня ждала Матильда, сидевшая на ступенях крыльца в эту жаркую августовскую субботу, и вид у нее был чрезвычайно серьезный. Я уже знала, какие мысли ее занимают. После того как накануне ночью мне позвонила разгневанная Дофина, мне было не до сна, так что я в свою очередь позвонила Матильде и рассказала ей об аукционе и о выходке Пьера. –  Я не верю Пьеру, – сказала я, поздоровавшись с Матильдой. – Дофина просто потрясена! –  И я не виню ее за это. За все те почти сорок лет, что мы занимаемся своим делом, у нас были проблемы только с одним мужчиной – с Пьером. Мне бы следовало довериться своим инстинктам, когда мы впервые привлекли его, но он нас всех просто очаровал. –  Что ж, хотя бы одно утешает: его пятнадцать миллионов будут поддерживать С.Е.К.Р.Е.Т. на плаву долгое время, – сказала я. –  Если мы оставим их себе. Мне такое и в голову не приходило. Но, судя по тону Матильды, такая возможность вдруг стала казаться вполне реальной. –  В любом случае, – продолжила Матильда, – оставим ли мы себе эти деньги, зависит от решения всего Комитета, а не только от моего. А сейчас я иду к Дофине. –  Мне тоже пойти? И нельзя ли отложить это… ну, ее следующее? –  Нет. Это решает глава Комитета, к тому же время здесь играет существенную роль. Может быть, мне удастся убедить Дофину остаться в обществе, но если нет, то я надеюсь, по крайней мере, уговорить ее принять наши извинения. А тем временем у тебя, моя дорогая, другая задача, которую тоже нужно выполнить до конца. Ты уверена, что готова? –  Готова как никогда. –  Но нервничаешь? –  Да. –  Джесси уже связался с тобой? –  Мы встречаемся сегодня вечером. – Я поневоле радостно улыбнулась. Но Матильда явно не разделяла моего энтузиазма, так как в ее голосе снова зазвучало сомнение. –  После того, что случилось, и после того, как я ошиблась в Пьере, я очень надеюсь, что не ошибаюсь и насчет Джесси тоже. –  Нет, не думаю, – сказала я, пытаясь понять, почему Матильда продолжает мучиться сомнениями насчет Джесси. Я пошла за Матильдой в Особняк, вверх по лестнице, потом по длинному прохладному коридору, где она наконец остановилась перед узкой дверью. Матильда отперла ее. Внутри оказалась маленькая комната с одним-единственным серым мягким креслом, повернутым к стеклянной стене. Матильда придвинула кресло ко мне. Комната по другую сторону стекла была освещена тускло, но все равно видно было, насколько она великолепна: справа высились окна от пола до потолка, задернутые темно-бордовыми занавесями, над кроватью с балдахином красовались резные купидоны. На стенах цвета слоновой кости висели старинные картины, изображавшие прекрасных женщин в платьях, открывающих плечи. А кровать… Это было истинное произведение искусства! Каждый столбик балдахина походил на ствол ивы, дубовое изголовье покрывали резные листья. В центре комнаты стояло мягкое кресло без подлокотников, с золочеными ножками, его сиденье и спинка были расшиты бордовыми розами. Я занервничала куда сильнее, чем во время какой-нибудь из собственных фантазий. –  Это Королевский покой, – сообщила Матильда. –  Значит, именно здесь происходят тренировки? –  Да, некоторые из них. Ты готова? Я кивнула, глубоко вдохнув, и постаралась как можно более уверенно улыбнуться Матильде. Я должна была наблюдать за первой тренировкой Марка Друри с Анджелой Реджин. Он прошел все проверки, выдержал все собеседования… А теперь, прежде чем осуществить фантазию Дофины, он должен был справиться с последним заданием с помощью Анджелы. –  Я знаю, что это весьма волнующе, Кэсси, – наблюдать за своим бывшим любовником. Это требует немалого мужества. –  Все в порядке, – сказала я, скорее самой себе, чем Матильде. – Это для общества, для Дофины. Не для меня. –  Отлично. –  А он знает, что я подсматриваю? –  Нет. Но он знает, что кто-то из С.Е.К.Р.Е.Т. будет за ним наблюдать. Его это весьма возбудило. –  А Анджела знает, что за ними следят? Матильда сдержанно усмехнулась: –  Кэсси, милая, это ее работа. Так что все в порядке. Наслаждайся. Но и следи за всем внимательно. Мы должны оценить Марка, выяснить, что он может улучшить, чтобы сделать фантазию женщины более яркой. Он должен находить радость в том, чтобы доставлять удовольствие. И он должен узнать, как именно заставить женщину почувствовать себя бесконечно желанной, что, без сомнения, и есть самое сильное возбуждающее средство. Все советы будут ему переданы. И для него очень важно научиться терпению. Ладно, удачи, – с улыбкой закончила она и добавила: – Тебе предстоит долгое занятие, Кэсси. А потом позвони мне. Я тебе скажу, как прошел разговор с Дофиной. –  Спасибо. Большое спасибо. За все, – сказала я. – И надеюсь, Дофина останется с нами. Ведь ее ждет еще многое! –  Я скажу ей об этом. Матильда выключила свет и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я осталась одна в маленькой темной комнатке, не зная, чем мне теперь заняться. Я то скрещивала ноги, то ставила их врозь, ожидая, когда же наконец за односторонним стеклом начнется сексуальная тренировка. Через несколько минут в дверь цвета слоновой кости, сливавшуюся со стеной, в Королевский покой вошла Анджела. Ее обычно гладкие волосы были завиты и свободно висели в дерзком африканском стиле. На ней было белое платье с запбхом и глубоким декольте, из тонкой, почти прозрачной ткани. Темные напряженные соски просвечивали сквозь нее. Анджела надела туфли на каблуке высотой шесть дюймов, отчего ее загорелые мускулистые лодыжки выглядели просто безупречно. Она даже не посмотрела в сторону стеклянной стены, хотя из ее комнаты она выглядела как зеркало. Анджела подошла к мраморному камину и облокотилась на него, встав в откровенно вызывающую позу. В Анджеле было много такого, чему можно было позавидовать, но на первом для меня месте стояла ее спокойная, почти холодная манера держаться. Из двери слева, из того самого коридора, по которому недавно прошли мы с Матильдой, появился Марк, на лице которого блуждала усмешка, ставшая еще шире, когда он увидел своего следующего «тренера». Марк выглядел таким привлекательным и чистым в хлопчатобумажной рубашке, заправленной в свободные брюки из грубого плиса… И волосы у него были влажными. Я почти ощущала его шампунь с запахом зеленого яблока. –  Боже милостивый! – пробормотал он, и только в этот момент я осознала, что буду не только видеть, но и слышать все происходящее. –  Ну, первое: не надо вот так улыбаться, глядя на меня, – заговорила Анджела. – Ты должен дать понять нашей девушке, что счастлив видеть ее, но не так явно, посдержаннее. –  Понял, – откликнулся Марк, буквально смахивая улыбку с лица движением руки. Я рассмеялась. Я хочу сказать, это действительно выглядело забавно… Марк выглядел забавным. Но Анджела не развеселилась. –  Садись, – приказала она. Марк уселся в мягкое кресло, как послушный школьник, а Анджела уперла руки в бока. «Ох, пожалуйста, только не отвергай его, – мысленно взмолилась я. – Если ты его отвергнешь, я не получу Джесси!» –  Да, мэм, – сказал Марк. –  И не зови меня «мэм», – выбранила его Анджела. – Это вряд ли заведет хоть одну женщину. –  Виноват. Марк оглядел комнату, его глаза на секунду задержались на зеркале. Анджела проследила за его взглядом. И они оба посмотрели прямо на меня. Ох, нет! Я сжалась в кресле, приложив ладони к горлу, от ужаса чувствуя нечто вроде анафилактического шока. Анджела щелкнула пальцами, привлекая к себе внимание Марка. Ух… «Они тебя не видят! Они не видят тебя, Кэсси!» – напомнила я себе. И наконец выдохнула. Анджела медленно подошла к Марку, так близко, что почти коснулась коленями его коленей. –  Помни: мы сведем тебя только с такими женщинами, которые хотят того же, что и ты, которые страстно жаждут того же, что и ты, хотят делать то, что делаешь ты, или хотят попробовать то, что хотел бы попробовать ты. Марк положил одну ладонь себе на шею, чтобы слегка ее растереть. Эй, да он тоже нервничает! –  Итак, Марк… во что поиграем сегодня? «Во что поиграем?» Это звучало сексуально. Но я постаралась не думать об этом. Марк посмотрел на белые туфли Анджелы, задумчиво изучая их взглядом. Я следила за ним. Теперь он медленно оглядывал длинные ноги Анджелы. –  Я готов играть в то, во что хочется поиграть тебе. «Ах ты, умница!» – захотелось выкрикнуть мне. Ты справишься, Марк… Анджела провела ладонью по переду своего платья: –  Почему бы тебе не раздеться, Марк? –  Я только того и жду. – Он встал, чтобы снять одежду. Он был дюймов на шесть ниже Анджелы. – Ты просто богиня, – сказал он, сбрасывая с ног ботинки и снизу вверх глядя в лицо возвышавшейся над ним Анджелы. Ее грудь находилась как раз на уровне его глаз. – Может, мне и не следовало этого говорить, не знаю. Но ты именно такова. Анджела взяла его за подбородок, но вместо того, чтобы поцеловать Марка, отвела руку и повернулась, чтобы подойти к украшенному затейливой резьбой письменному столу. Она открыла один из ящиков и достала из него нечто, похожее на спутанную веревку. Движения Анджелы можно было описать только одним словом: кошачьи! Она была женщиной, наслаждавшейся собственным телом, и привыкла к тому, что на нее всегда смотрят. Марк не в силах был оторвать от нее глаз. Я тоже. Теперь Анджела стояла по другую сторону стола, наблюдая за тем, как раздевается Марк, первым делом стянувший с себя штаны. –  Марк, Марк! Ты раздеваешься, как неопытный школьник! Надень все снова и начни сначала, милый. Марк повиновался. Одевшись, он начал процесс заново, теперь уже куда медленнее расстегивая ремень. –  Ну а теперь кого ты изображаешь? Деревенского танцора? Не сексуально! –  Черт! – выругался Марк, явно злясь на себя. –  Начни с рубашки. Пуговицы расстегивай одной рукой. Попробуй. И при этом постоянно смотри на меня.