–  Я пошутил! – усмехнулся Джесси и откусил кусок хлеба. – Я ведь и сам думал о тебе время от времени. –  И я о тебе… Время от времени, – сказала я, тоже берясь за хлеб. –  Я очень рад, что ты меня пригласила. Знаешь, иной раз хочется чего-то… не слишком вещественного. –  Да, мне тоже, – кивнула я, ничего не поняв. Куда он клонит? – Но… я хочу сказать… у меня нет каких-то особых ожиданий. Я ведь прекрасно осознаю, как именно мы познакомились. Я просто думала, что из всех, кого я знаю… Ну, мне показалось, что я ощущаю какую-то связь с тобой. Вот я и… Джесси забрал у меня хлеб и швырнул его через комнату. А потом протянул мне руку: –  Мне кажется, Кэсси, я просто должен немедленно отвести тебя в постель, иначе, по-моему, ты начнешь слишком много обо всем этом думать. Давай-ка вышибем из твоей головы все эти мысли. – Он легонько постучал меня по виску. –  Х-хорошо, что рыбу в вине невозможно передержать на плите, – пробормотала я, неуверенно поднимаясь на ноги. –  Это точно. Но кого это, черт побери, волнует?! – Он чуть наклонился – и перекинул меня через плечо! Я взвизгнула, изумленная и перепуганная. Уверена, сестры Дельмонт, жившие внизу, наверняка приставили стаканы к потолку, чтобы лучше слышать, что у меня происходит. «Да и хрен с ними», – подумала я, когда Джесси легко донес меня до кровати и бросил на нее, устроив полную мешанину из подушек. При этом по крайней мере одна из ножек кровати с силой стукнула в пол, который одновременно являлся и потолком гостиной сестер Дельмонт. А Джесси достал из бумажника презерватив и бросил его мне. Ну и ладно… –  Соседи, – прошептала я, когда Джесси медленно заполз на меня и у моей головы с обеих сторон уперлись в постель его покрытые татуировкой руки. Лицо Джесси, такое открытое в кухне, теперь сосредоточенно потемнело. Нависая надо мной, он нащупал одно мое запястье, потом другое и закинул мои руки вверх, прижав к постели ладонями. –  И что? –  И что?… «Джесси действительно здесь, он лежит на мне! Он прижимает мои руки к кровати!» –  Во что тебе хочется поиграть, Кэсси Робишо? Это было нечто вроде дежавю… Ведь Анджела задала Марку тот же самый вопрос… –  А как тебе хочется поиграть? Я вдруг почувствовала себя не в своей тарелке. Сердце с силой ударилось о грудную клетку. Меня затошнило. А Джесси опустил бедра и коснулся членом внутренней стороны моих бедер. Было совершенно ясно, насколько он возбужден, насколько ему это нравится. –  Рада заняться с тобой чем угодно, Джесси. Но… но я не жду, что это будет каким-то определенным сценарием. –  Знаю, – кивнул он, опускаясь на локоть. Его взгляд стал ищущим, теплым, рука погладила мои волосы. – Мы не делаем ничего дурного… Я рад и просто… пообниматься. То, как он произнес это слово – «пообниматься», – вдруг заставило меня захихикать. И он тоже засмеялся. –  Ты хочешь просто пообниматься со мной? – спросила я, подражая его луизианскому акценту. – О, ну да, давай просто пообнимаемся. И тут в мои губы впился тот самый рот, который я помнила, – голодные, жадные губы… Джесси наклонился ко мне и поцеловал, заставив умолкнуть, и его пальцы запутались в моих волосах. А вторая его рука уже медленно расстегивала мою блузку, затем нежно скользнула между грудями, отчего меня пробрала дрожь, расстегнула мои джинсы и сняла их с меня вместе с трусиками… –  Все это лишнее, – сказал Джесси, просовывая руку мне под спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер, и тут же швырнул его через всю комнату. Он встал с кровати, чтобы сбросить с себя джинсы и боксеры, не скрывая того, насколько он уже завелся. Потом взял мою руку и потянул к себе. –  Потрогай его, Кэсси, – прошептал он. – Скажи это. Он был таким твердым, таким гладким… –  Сказать – что? – спросила я, поглаживая член. –  Скажи, что хочешь почувствовать его внутри твоей прекрасной киски, – пробормотал Джесси, и его взгляд вспыхнул огнем от моего неловкого прикосновения. До этого я не видела его полностью обнаженным, но вот он стоит передо мной – сплошные мышцы, татуировки и желание – и знает, что властвует надо мной, этот бесстыдный мужчина… –  Чего тебе хочется, детка? – спросил он. –  Я хочу, чтобы ты взял меня, сейчас же, – умоляюще произнесла я. –  Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, Кэсси? –  Да, Джесси! –  Скажи это. –  Трахни меня, – пробормотала я. –  Скажи: «Я хочу, Джесси, чтобы ты здорово трахнул меня!» Я закрыла глаза, все мое тело охватило нестерпимым желанием, а он раздвинул мои ноги и прижал их к кровати. –  Ммм… Вы только посмотрите на нее и на ее прелестную маленькую киску! – протяжно выговорил Джесси. – И какой же это парень собирается завладеть ею? –  Ты знаешь, – откликнулась я, страдая оттого, что сексуальная словесная игра дается мне не слишком легко. Но это было именно то, что я могла сделать вместе с Джесси, научиться заходить как можно дальше, быть свободной… –  Скажи это, Кэсси! –  Трахни меня, Джесси. Я хочу, чтобы ты здорово трахнул меня… – выдавила я из себя, почти уже в бреду от желания. Джесси наклонился над дальним концом кровати, его губы заскользили по моим ногам, к внутренней стороне бедер, его язык пощекотал нежную кожу рядом с моей жаждущей щелью… Боже, да он дразнит меня! Он доводит меня до безумия! –  Джесси, трахни же меня! – потребовала я, пока его ладонь гладила мое бедро, а потом его большой палец скользнул вдоль щели, потрепав клитор. Я уже не в силах была терпеть, мои бедра сами выгнулись навстречу его прикосновению, я нуждалась в том, чтобы он наконец вошел в меня… Но он лишь пробрался внутрь пальцем, и я буквально залилась влагой, и задохнулась, и дернулась всем телом, стремясь к Джесси… Никогда в жизни я не чувствовала себя более голодной. Я извивалась под ним, а он добрался до моей груди и коснулся прохладными губами затвердевшего соска. Потом проделал то же со второй грудью, и я застонала в ответ, теперь уже в отчаянии. И от боли. Ну да, от боли. Мои колени начали подталкивать торс Джесси, направляя его в нужную сторону. –  Еще? –  Да-а… Он сел между моих ног, чтобы развернуть презерватив, и при этом пожирал меня взглядом. И я поняла, почему хотела именно этого мужчину: потому что он сам был некой занозой, которую можно удалить. С Уиллом все было иначе… Это был голод, который было не насытить. Я нуждалась в Джесси именно потому, что хотела Уилла, а Джесси оказался единственным, кто был способен подавить это желание. На самом деле я собиралась дать ему возможность просто выбить из меня тягу к Уиллу. И он это сделал. Он ворвался в меня яростно, погружаясь дюйм за дюймом, его удары становились все сильнее и сильнее, а мои бедра ударялись о его бедра. Джесси снова схватил меня за запястья и прижал мои руки рядом с головой. –  Тебе нравится? – спросил он, заполняя меня целиком, и его голос прозвучал как низкое рычание. Я кивнула, чувствуя, как он буквально вколачивает в меня наслаждение, в каждую клеточку моего тела. И чем дальше, тем сильнее сокращались мышцы его живота, превращая Джесси в нечто вроде хорошо смазанного поршня. Я высоко подняла колени, чтобы сжать его торс, уже покрытый потом. И наконец это случилось: мое влагалище сжалось вокруг его члена, и он это почувствовал. На лице Джесси отразилось потрясение, и он начал работать еще энергичнее… Мне хотелось закричать оттого, что я готова была сдаться на милость победителя. Я вскрикнула: «О боже!..», когда дошла до высшей точки, а красивые губы Джесси бормотали: «Ох, Кэсси… Да! Да!..» И ни один из нас уже не вспоминал о соседях или о шуме, который мы устроили, дойдя до предела, а потом, задыхаясь, мы разом обмякли, превратившись в кучу рук и ног. –  Я уже думал… у меня сердце остановится… Тсс… Мне надо к нему прислушаться, – пробормотал Джесси, уткнувшись лицом в мои волосы. – Я что… умер? Ты что-нибудь слышишь? –  Думаю, с тобой все будет в порядке, – ответила я, когда Джесси наконец шевельнулся и слез с меня. Я повернулась, чтобы видеть его лицо, покрытое каплями пота, и лениво провела пальцами по татуировкам на плечах. И нащупала среди них шрам. Джесси поймал мою руку. –  Откуда это у тебя? –  Дурацкие гонки на мотоциклах. Мне тогда было четырнадцать, – сказал он, целуя мои пальцы. Он сел в постели, чтобы я могла лучше рассмотреть картины на его теле, и даже повернулся, демонстрируя спину. –  Это что, дуб? И мы, как какие-нибудь подростки на лекции с демонстрацией слайдов, перешли от секса к разговорам, и Джесси начал объяснять мне, что значит тот или иной рисунок на его теле. Например, дерево, чьи ветви оплетали череп, приютившийся на одном плече Джесси, или стая птиц на другом плече… –  Да. Это дуб, который растет на земле моей бабушки в Кеннере. Я там жил после того, как умерли мои родители. Вот эту больно было делать, – сообщил Джесси, показывая на тщательно выколотое лицо красивого молодого человека на левой стороне его груди. – Мой старший брат. Он учил меня читать, когда мне было десять. Поздновато, конечно. Он погиб во время первой войны в Персидском заливе. Сколько же трагедий было запечатлено на его теле! Давно умершие родные, давние воспоминания… –  А вот это мое клеймо бродяги, – сообщил Джесси, демонстрируя мне самую нижнюю часть своей спины, где действительно красовалось слово «Бродяга». –  Ха! –  А ты думала, я там бабочку нарисую? –  Пожалуй, тебе бы это не подошло, – рассмеялась я. – Не такой ты человек. Я пыталась понять: неужели я на что-то напрашиваюсь? Неужели я ищу подтверждения тому, что могла бы иметь виды на этого мужчину? Не знаю. А Джесси потянулся всем телом и обнял меня. –  Вот именно, – сказал он искренне и серьезно, закидывая на меня ногу. – И ты, я думаю, вроде меня. Я?… Я чуть было не начала ворковать чисто по-женски, уверяя его в том, что рада сделать для него что угодно… Но ведь это было не так. Даже если мужчина изобразил на своем теле всю историю своей жизни, это не делает его открытой книгой. И даже если я занималась с ним сексом, я не стала принадлежать ему. За нами обоими тянулись тени прошлого, и они последуют за нами в наше будущее. Но впервые в жизни меня это не мучило. Мне было совершенно, абсолютно наплевать на это.