- А перерыв на работу сегодня намечается? Но Бенни уже не слышал. Доктор Доу и Джаспер переглянулись и пошагали следом за репортером. - Это не мы завели разговор о пирожных,- проворчал мальчик, а дядюшка лишь пожал плечами – кажется, им еще придется вдоволь наесться из банки эксцентричности Бенни Трилби. Вскоре они, не обратив внимания на двух девушек на роликовых коньках на первом этаже, болтающих с господином распорядителем газетного движения, покинули редакцию «Сплетни» и двинулись через площадь Неми-Дрё, но появление их самих среди репортеров незамеченным не осталось. И речь сейчас идет вовсе не о Полли Трикк. Один из «слушателей» у приемника пневмопочты все время разговора исподтишка косился на Трилби и его посетителей, и лишь стоило им скрыться из виду, как он выхватил из кармана блокнот, что-то поспешно в нем закарябал, оторвал страничку и засунул ее в капсулу. А капсулу отправил в пересыльную трубу. После чего как ни в чем ни бывало вернулся к работе… - …Липкий сюжетец! Обожаю! Бенни Трилби, доктор Доу и Джаспер спустя примерно пятнадцать минут уже сидели в удобных плетеных креслах за столиком небольшого кафе «Вирчунс», которое затерялось среди прочих подобных кафе и лавчонок в пассаже Грюммлера. Официант со вздернутым подбородком и до блеска нафабренными волосами разливал кофе и чай в чашки посетителей. Бенни Трилби пил темно-фиолетовый, как чернила, кофе с примесью виски, доктор заказал свой любимый кофе с корицей, а Джасперу достался чай «Брюнвик» – жутко невкусное на деле пойло, которое сумасбродный репортер лично особо советовал. При этом по нему было видно, что сам он чай никогда в жизни не пил. До пассажа им пришлось идти через площадь, несмотря на то, что прямо под окнами редакции располагалась неплохая по меркам Тремпл-Толл кондитерская «Засахаренные Крыски мадам Мерро». Бенни Трилби пояснил свое нежелание туда идти тем, что там «все для снобов», а еще они его, мол, не любят из-за парочки невинных и не совсем лестных замечаний в их адрес на страницах газеты. Он переживал, как бы тамошние кондитеры не запекли ему в эклере таракана. Нет, против тараканов в пирожных Бенни не возражал, просто он был уверен, что они не станут его готовить как подобает, не вымоют, не разделают, а просто возьмут с пола или выловят из-за печи и в таком виде зашвырнут в котел с кремом. А уж этого ни его хрупкое здоровье, ни тонкий вкус истинного гурмана выдержать не сумеют. Несмотря на все эти нелепые отговорки, доктору показалось, что дело не в кондитерской, просто Бенни отчего-то хочет отойти от штаб-квартиры «Сплетни» как можно дальше. Вот так они и оказались в пассаже. Из бронзовых рогов звучала музыка. Это была одна из таких, знаете ли, мелодий, которых вроде как не замечаешь, но стоит только обратить на них внимание, они тут же начинают вызывать раздражение. По широкому проходу галереи, на которую выходили витрины магазинчиков, блуждали покупатели, а под самой стеклянной крышей спиралями закручивались трубы внутренней пневмопочты. Пассаж был длинным – он проходил едва ли не вдоль всей площади Неми-Дрё, и для наиболее ленивых или торопящихся посетителей внутри курсировал открытый трамвайчик, похожий на гусеницу. Его вагоны, гармошками соединенные между собой, вальяжно двигались по двум тонким рельсам, а в незастекленных оконных проемах порхали веера и шелестели страницы газет. На деревянных скамьях разместились дамы в шляпках, джентльмены с покупками и дети разной степени вышколенности, но при этом неизменно бросающие на витрины лавчонок жадные взгляды. Цены в пассаже были довольно высокими как для Саквояжного района, но несмотря на это в убыток торговцы пассажа не работали – почти всегда в местных лавках было не протолкнуться. Доктор Доу по очевидным причинам предпочитал здесь не появляться: пассаж не место для мизантропа – теснота, грубость, наглость и фамильярность под этой стеклянной крышей бьют ключом. Люди здесь буквально соревнуются в злословии и дурном расположении духа. Помимо прочего в таких местах частенько кому-то становится плохо, и кто-то неравнодушный (а такие – как клопы – берутся неизвестно откуда, словно только и ждали подходящего момента) начинает верещать: «Человеку плохо! Человеку плохо! Доктор! Здесь есть доктор?!». Доктор Доу всей душой ненавидел этот возглас, и только принципиальная правдивость и укоренившееся в нем чувство долга неизменно толкали его вперед. Но и без этого всего, Натаниэль Доу всегда предпочитал покупать определенные вещи в предназначенных для них лавках. Несмотря на то, что по заверениям различных домохозяек, включая его собственную экономку миссис Трикк, пассаж – невероятно удобное изобретение: вот, вы покупаете кофейные зерна в лавке колониальных товаров, вот, вы присматриваете себе новенькую чудесную шляпку или корсаж, а вот, вы уже пьете с лучшей подругой миссис Баттори кофе с мороженым за столиком «Нютли». Нет, доктор Доу был слишком далек от подобного. Эти вереницы счастливых семейств с горечью в детских глазах, счетной записной книжкой в руках матери и нервно пульсирующими жилками на шеях отцов. Эти дамы с напряженными скулами, глядящие на любую встречную женщину с ненавистью и пожеланием той споткнуться и порвать это прекрасное платье из лавки «Нюфф». Эти джентльмены, рассевшиеся в креслах цирюлен так, что все проходящие могут на них глазеть… Доктор этого не понимал – как можно только подумать о том, чтобы бриться перед дамой! А кто-то за столиком кафе напротив, меж тем, преспокойненько обсуждает со своим другом этих болванов с намыленными лицами и спорит, верно ли цирюльник подбривает им бакенбарды. Нет уж, увольте… Что касается Бенни Трилби, то он был в своей стихии. Прежде, хотя это и не было особо заметно, он напоминал рыбу, выброшенную на берег и вынужденную влачить свое жалкое удушливое существование. Но стоило им только лишь войти в вертящиеся стеклянные двери пассажа, как газетчик перестал выглядеть сонным, взгляд его обрел цепкость и подозрительность. Куда только делись его нескладность и неловкость. Сказать, что он был как рыба в воде, значит существенно преуменьшить. Нет, скорее он походил на рыбака, который залез в шкуру выпотрошенной рыбы, застегнул эту самую шкуру на все пуговки и нырнул на глубину, прикидываясь там своим, но только до поры до времени. Глазенки Бенни бегали по лицам посетителей пассажа, а руки нервно поглаживали кожаную сумку на ремне. Местечко под названием «Я-знаю-одно-хорошее-местечко», о котором Бенни прожужжал своим спутникам все уши по дороге, оказалось небольшим кафе на втором этаже пассажа. Столики были расставлены на террасе тесно, между кресел фланировали официанты в кремовых передниках, а в воздухе носились небольшие заводные аэростаты и здоровенные упитанные мухи – это все же был Тремпл-Толл. Доктор выбрал столик по центру террасы – на достаточном удалении как от прохода, по которому блуждала толпа, так и от края галереи, с которой открывался вид на весь пассаж: Натаниэль Доу не любил места с широким обзором – они ему напоминали театральные ложи, которые он тоже просто терпеть не мог. Как только официант к ним подошел и они сделали заказ, Бенни Трилби, осклабившись и откинувшись на спинку кресла, ударился в рассуждения. Судя по всему, болтун в нем нисколько не уступал писаке. - Я про ограбление банка!- пояснил Бенни, неумело повязывая салфетку – делал он это исключительно потому, что так делал доктор Доу, и он не хотел отставать в манерах.- Липкий сюжетец! - В каком это смысле?- удивился доктор. - Все следят за этим делом,- рассмеялся репортер.- Я просто разливаю джем, а мухи липнут. Залипают. Статейки – это клей для мух. Вы только поглядите на них… жжжж… жжжж… жужжат и липнут. Он кивнул на прочих посетителей «Вирчунс». За столиками вокруг джентльмены и дамы все скрывались за страницами газет. Куда ни кинь взгляд, он тут же утыкался в бурую жирную, как какой-нибудь раскормленный тетушкин кот, надпись «СПЛЕТНЯ». - Я мажу липкую жижу по лицам этого города, а ему это нравится, и он постоянно просит добавки. Доктор лишь покачал головой, а Джаспер как следует поморщился – словно ему под нос сунули нечто крайне зловонное. - Вы только представьте!- продолжал Бенни Трилби.- Что было бы, если бы у них в руках не было газет? Им ведь пришлось бы говорить друг с другом! Слушать! Терпеть! Вникать! Отвечать! Стараться или не стараться, но все равно – это так тяжко и утомительно – поддерживать беседу с людьми. Люди, бррр… Выносить их решительно невозможно. Они такие глупые, эти люди. И все так считают. Город глупцов какой-то! Но вилочки для пирожных пока что не воткнуты соседу по столику в глаз только потому, что руки заняты разворотом газеты, глаза уперты в страницу, а рубильники в ушах, отвечающие за слух, стоят на отметке «автономный режим». И все живут. И все умеренно счастливы. Идиллия. Я считаю, что этот город должен мне и моим коллегам. Иначе к окулистам выстроились бы целые очереди болванов с вилочками для пирожных в глазу. Доктор Доу глубокомысленно поднял брови, и Бенни Трилби понял, что его собеседники уже наелись его уличной философией. Тогда он решил подать второе блюдо – под названием «Переход к делу»: - Так что вы там говорили о взаимовыгодном сотрудничестве?- Бенни сделал ударение на «взаимо». Доктор едва заметно покачал головой. - Насколько я понял из ваших статей,- сказал он,- Дом-с-синей-крышей не торопится делиться с вами подробностями расследования и… - Ну, это явное предположение… - …и,- продолжил доктор,- вы вынуждены вынюхивать, подслушивать, даже придумывать, чтобы чем-то заполнить колонку. Мы же, со своей стороны, предлагаем вам самые свежие и правдивые сведения о ходе расследования. От нас вы узнаете о подозреваемых и обо всем прочем. Это и есть тот самый эксклюзив. - Неужели больше не придется лазить по помойке возле Дома-с-синей-крышей?- усмехнулся репортер.- Вот так удача на меня свалилась! Мог ли я подумать этим утром, когда пылесосил носки, что все так обернется! Доктор нахмурился. - Мы можем рассчитывать на некую толику серьезности от вас, мистер Трилби? Бенни тут же состроил на лице гримасу «Сама серьезность». - Так вы сказали, подозреваемые? Они у вас уже есть? - Возможно,- вставил Джаспер, и репортер улыбнулся, отметив, как передернуло доктора. Мальчик поспешил добавить: - Сперва расскажите про ограбление… Бенни кивнул, почесал щетинистый подбородок и начал рассказывать. - Банкиров Ригсбергов в Тремпл-Толл, как вам известно, боятся все, включая… кхм… полицию. Поэтому ничего удивительного нет в том, что все констебли в Доме-с-синей-крышей последние дни стоят на ушах не хуже цирковых акробатов. Но это вы и так, должно быть, знаете. Первостепенная задача для всех служащих полиции Саквояжного района найти злоумышленников и вернуть награбленное. Но пока что они не слишком-то преуспели. Я слышал, сержанта, что был поставлен на это дело, выгнали из дома посреди ночи вместе с женой и детьми, а сам дом опечатали и конфисковали. Человек Ригсбергов заявил, что это никак не связано с некомпетентностью сержанта и его неспособностью отыскать грабителей, просто он якобы невнимательно прочитал какой-то договор, его дом был включен как залог в один из старых долгов, и так уж, мол, вышло, что пришло время погашения ссуды. Вот такое вот совпаденьице – обожаю! После этого заменивший бедолагу сержант и его люди из кожи вон лезут, чтобы не повторить судьбу своего предшественника. Они совсем озверели – чуть только сквозняк доносит до их носа запах чего-то, что хотя бы отдаленно может быть связано с грабителями, как они набиваются в свой этот железный фургон и несутся по городу, невзирая на семафоры и рытвины на дороге. Уже выпотрошили половину Саквояжни, думали даже, что грабители скрылись за каналом, в трущобах Фли. - Фли? - Да-да!- с широкой улыбкой покивал Бенни Трилби, весьма довольный тем обстоятельством, что его внимательно слушают и не пытаются ткнуть зонтиком или швырнуть в него ботинком.- Но насколько я знаю…- он вдруг спохватился и понизил голос: - насколько я знаю, никого они там не нашли. Они в ярости… И я сейчас говорю не про полицию, а про… серых людей, банковских агентов. Это те еще,- газетчик кашлянул, маскируя ругательство: - кх-мрази. У них осведомители есть даже среди блох. Вокзал, порты, аэровокзал, все причалы и выезды из города – все под наблюдением. Они патрулируют даже небо, опасаясь, что грабители скроются на личном дирижабле. Доктор Доу покачал головой. - Ригсберги настроены очень серьезно,- прокомментировал он.- Но никто и не сомневался. Они не успокоятся, пока из данного прецедента не сделают наглядный урок для всех и каждого. Что-то вроде «Вы можете попытаться ограбить нас, но потом вас выловят из канала». - О, канал!- махнул рукой Бенни.- Это столь скучно и неизобретательно! Уж они, поверьте на слово, придумают что-нибудь похлеще. Но в целом вы правы, доктор. Все официальные заявления из банка сводятся лишь к угрозам в адрес дерзких грабителей: «Мы вас найдем!», «Вам не скрыться!», «Вы пожалеете о том, что совершили!». Как только стало известно о происшествии, все тут же стали требовать комментариев от основателя банка, старого господина Сессила Уортингтона Ригсберга, но он давно не покидал своих люкс-апартаментов в Старом центре и не показывался на публике. Многие (но не я) считают, что он давно умер. Пока же в банке на площади Неми-Дрё заправляет,- Бенни снова понизил голос: - Сама. Так ее зовут все на площади Неми-Дрё. Мадам Вивьен Ригсберг, старшая дочь старика. Она сидит во главе совета, состоящего целиком из ее младших братьев и сестер. Никто из них с газетчиками не общался, предоставив это управляющему банка, мистеру Портеру. Ну а тот, к негодованию жаждущей новостей общественности, был крайне лаконичен. Ограничился упомянутыми угрозами в адрес грабителей. - Если ни мадам Ригсберг, ни кто-то из совета, ни даже господин управляющий не раскрывают никакой информации, как же вы узнали подробности ограбления? - У меня есть свои источники,- многозначительно подмигнул репортер.- Вы ведь вместе с полицией занимаетесь этим делом – вы должны знать подробности, я прав? - Мы занимаемся этим делом параллельно с полицией,- уточнил Натаниэль Доу.- И мы были бы вам очень благодарны за наиболее полное описание картины. По возможности. - Вообще странное это дело,- заявил Бенни, задумавшись.- Вы вот читали газеты, так? И хоть талант рассказчика у репортера, освещавшего те события, не отнять,- сам себя похвалил мистер Трилби,- в полной мере передать увиденное невозможно. Хранилище было полностью опустошено. А дверь… хм… она и вовсе исчезла. Огромная десятифутовая в диаметре стальная дверь просто исчезла, словно растворились. Ну и еще там была эта дыра в полу… - Что? В газетах ни о какой дыре не писали. - Именно,- самодовольно подтвердил репортер.- Есть вещи, которые даже я не могу позволить себе печатать без оглядки. Полезность тайных источников все-таки заключается в их тайности. Итак, в полу было пробито круглое отверстие, ведущее, насколько я понял, то ли в подвал, то ли в погреб. Кажется, это было старое хранилище, замурованное и заброшенное. - А что было внутри?- затаив дыхание, спросил Джаспер. Бенни покачал головой: мол, не имею ни малейшего представления. - Вот как они проникли в банк!- решил мальчик. - Эээ… нет, не все так просто. Полицейские, вызванные после ограбления, тоже поначалу решили, что обнаружили подкоп, но мистер Портер сообщил им, что подвал, куда ведет дыра, замурован наглухо, и через него грабители никак не могли ни попасть в хранилище, ни выбраться из него…- Тут репортер принялся строить теорию за теорией, как именно проникли в хранилище злоумышленники и как они оттуда исчезли, одно за другим выдвигая все более безумные предположения. Судя по тому, как вытянулось лицо дядюшки, Джаспер понял, что ему физически больно все это слушать. Версии репортера были курам на смех – с определенной, разумеется, точки зрения. А именно, с точки зрения доктора Натаниэля Френсиса Доу, который весьма скептически относился как к «невидимкам» и «салонным магам», так и к «мгновенным перемещениям из одной точки в другую». К тому же, о самих грабителях он был осведомлен не в пример лучше Бенни Трилби, и у него имелась парочка более реалистичных гипотез. При этом прерывать явные заблуждения газетчика он не спешил, что-то обдумывая. Как бы ни было интересно и захватывающе то, о чем болтал Бенни Трилби (Джаспер как раз таки просто обожал подобные фантастические теории), мальчик слушал его не слишком внимательно. Его больше занимал сам репортер. Что-то с ним явно было не так. С какого-то момента газетчик стал вести себя довольно странно. За напускной веселостью и развязностью он явно пытался скрыть, что нервничает, и в какой-то момент Бенни начал слишком уж дергаться. Он будто бы увидел что-то либо в толпе, либо в одной из лавок пассажа и напрягся, нахохлился, как голубь, попавший под дождь. Даже речь его стала скомканной. Он то и дело утрачивал нить, после чего долго пытался вспомнить, на чем остановился. На вопрос доктора «С вами все порядке, мистер Трилби?» репортер дернулся, спохватился и улыбнулся нелепой, неловкой улыбкой, словно его застали за чем-то постыдным. - Благодарю-благодарю, со мной все в полнейшем порядке. Лучше быть просто не может… ндаа… о чем мы говорили? Джаспера подобный ответ нисколько не удовлетворил. Он понимал, что Бенни чего-то боится и это что-то находится где-то неподалеку. Он принялся осторожно высматривать вероятную угрозу, но кругом все было по-прежнему: суетливые люди, звенящие колокольчики над дверями лавок, заунывная музыка… И тут он увидел. Это был человек в толпе. Он никуда не шел, ничего не покупал, ни с кем не говорил, а просто стоял в центре людского потока, а посетители пассажа омывали его будто камень, который не сдвинуть с места. Глядел этот человек именно на них: на Бенни Трилби и на дядюшку, а затем он перевел медленный немигающий взгляд и наткнулся на взгляд Джаспера. Мальчика будто что-то кольнуло. Он повернулся, чтобы обратить на происходящее дядюшкино внимание, но стоило ему лишь на мгновение потерять незнакомца из виду, как тот исчез в толпе, словно его и не бывало. Людской поток будто проглотил и переварил таинственного наблюдателя. Джасперу стало жутко. По-настоящему жутко. - А что же другие ограбления?- спросил меж тем доктор Доу.- Есть общие черты с ограблением на Неми-Дрё? - Другие ограбления?- Бенни Трилби уставился на доктора через свои громоздкие очки и попытался состроить недоумение на лице. - Да. Те, что произошли в Льотомне. Серия ограблений банков. - А, те ограбления.- Репортер прищурился, взгляд его стал жестким и настороженным. Теперь уж в нем появилось что-то новое – кажется, неподдельная заинтересованность.- Полицейские не обратили внимания на упоминания о других ограблениях. - Еще раз: мы не полицейские. - Отдаю похвалу вашей внимательности. Все верно. В газетах высказывалось предположение о том, что ограбление у Ригсбергов – это очередное ограбление в серии проникновений в банки Льотомна. - И я полагаю, у вас и ваших коллег были какие-то основания так считать? - А что вы скажете, если я сообщу вам, что в Льотомне ограбили один за другим за довольно короткий период времени пять банков? И что почерк грабителей идентичен: неизвестно как проникли, неизвестно как скрылись с деньгами, исчезнувшая дверь хранилища и дыра в полу, оканчивающаяся тупиком. Доктор и его племянник переглянулись, и Бенни Трилби поймал этот взгляд. - Постойте-ка. Кажется, вы не особенно-то и удивлены.- Он широко улыбнулся, обнажив кривоватые зубы.- Я хочу извиниться за мои чрезмерно поспешные выводы касаемо вас, господа. - Что же это были за выводы такие?