- Знакомься. Это Уэсли. - Ты… ты его знаешь? - Разумеется. Он живет у меня в ящике уже два года, маленький пройдоха. - Но что он делает здесь? - Его сюда принес мистер Миллн, молочник. Братство работает с некоторыми посыльными и торговцами. Порой мы подбрасываем крыс, чтобы нас потом вызвали. - А что если хозяева сами примутся ловить ваших… питомцев? Если разбросают отраву или установят силки? Смолл усмехнулся. - Наши маленькие хвостатые друзья слишком умны для этого. Они знают, что можно жрать, а что нельзя. Они натренированы. Каждый крысюк-зазывала лично прошел Смертельную Погоню с котом босса, поэтому какие-то замшелые мышеловки им не угроза. Уэсли! Пойди сюда! Да поживее! Крыса послушно подбежала к Смоллу. Тот наклонился и вытянул руку – крыса взобралась по рукаву его пальто. - Ты знаешь, что делать, Уэсли. Уэсли с трагичным видом выставил переднюю лапку, и Смолл защемил ее скобой небольшого пружинного капкана. Крыса даже не пискнула – было видно, что ей совершенно не больно. - Это специальный капкан,- пояснил старший крысолов,- он нужен для того, чтобы освидетельствовать пойманного грызуна хозяевам. Видя незваного гостя в подобном виде, хозяева успокаиваются и раскошеливаются. В скобе есть небольшая выгнутая дужка, Уэсли просовывает лапку под нее. Маленькие ухищрения, Блэки, маленькие ухищрения. Работа крысолова сплошь состоит из маленьких ухищрений. Крысоловы спустились вниз, и Смолл широким жестом театрального конферансье продемонстрировал старухе пойманного грызуна. Уэсли несколько раз жалобно пискнул для вида, после чего Смолл велел: - Блэки, короб! Блэки достал из мешка продолговатый железный ящик с тремя рядами круглых дырок, открыл дверцу, и Уэсли был туда официально препровожден. Дверца закрылась, изнутри раздалось трагичное попискивание – крыса отыгрывала свою роль мастерски. - Дело сделано, миссис Бёрч. Грызун был лишь один. Да, он был нагл и дерзок, но теперь он изловлен и обезврежен. Ваши свечи и ваши… гм… пятки в безопасности. - Да, теперь я могу спать спокойно. Сколько я вам должна, господа? - Одна крыса – один фунт. Все как и всегда, миссис Бёрч. - Могу я угостить вас чаем? Я как раз испекла чудесные тыквенные коврижки. Смолл кивнул, и хозяйка добродушно указала им на диван в гостиной. Спустя десять минут крысоловы в компании гостеприимной старушки вовсю пили чай. Коврижки и правда оказались превосходными. Миссис Бёрч рассказывала о своих ежедневных занятиях, о том, как ей нагрубил констебль, о странной механической штуковине с двумя фонарями вместо глаз, которая прошла на прошлой неделе мимо ее окна (она не была осведомлена о существовании автоматонов). Смолл вежливо кивал, что-то заинтересованно уточнял, поддерживал беседу – сейчас он совсем не походил на того грубого, резкого человека, каким его знал Блэки. Матерый крысолов превратился во вполне приятного господина, который вел беседу с миссис Бёрч с ловкостью и навыком соседской сплетницы. Блэки стоял у окна с чашкой в руке и задумчиво присербывал. Его внимание привлек экипаж, появившийся на сонной улочке. Он остановился у дома напротив, из него выбежал мальчишка в черном костюмчике. Ребенок попрыгал к двери, достал из кармана ключ и отпер дверь, после чего исчез в доме. Спустя какое-то время из экипажа медленно, пошатываясь, вышла женщина в траурном платье. Выходя из «Трудса», она споткнулась и едва не упала, удержавшись на ногах лишь в последний момент. Блэки машинально вздрогнул в попытке поддержать ее, но, разумеется, он не смог бы этого сделать, учитывая расстояние. Почувствовав, что кто-то на него глядит, Блэки поднял взгляд и увидел, что у окна на втором этаже стоит тот самый мальчишка, который первым выбежал из экипажа. И глядел он прямо на него. Не моргая. Блэки от неожиданности отшатнулся от окна. - Что там такое?- спросила миссис Бёрч.- Опять появился этот грубиян-констебль? - Нет, мэм,- ответил Блэки.- К дому напротив подъехал экипаж. Там была женщина в траурном платье и мальчик. - А… Мортоны из двадцать четвертого дома,- старушка скривилась.- Сегодня были похороны. Мистер Мортон скончался. Его хоронили на Чемоданном кладбище. - А что случилось? Вы знаете? - О! Это жуткая история,- начала миссис Бёрч. - Правда? - Да-да!- кивнула хозяйка.- Очень жуткая и очень мрачная. Мистер Мортон был плохим человеком. Я не слишком хорошо его знала – пару раз здоровалась, и только. Он – то ли конторщик, то ли счетовод – что-то в этом духе. Вечно ходил со своим портфельчиком. Неприметный такой мистер, который выглядел обычным, самым что ни на есть простым человеком, но на деле оказался худшим из всех, кого видывала наша бедная улочка. - О чем вы?- спросил Смолл. - О, я расскажу,- поежилась в своей шали от несуществующего сквозняка миссис Бёрч, тем не менее, довольная, что нашла слушателей.- Будете еще чаю, господа крысоловы? Блэки кивнул и сел на диван рядом с напарником – судя по всему, старушка кратким описанием имевших место событий ограничиваться не собиралась. Он был прав: как и все досужие соседки, лаконичностью миссис Бёрч не отличалась. И все же даже Блэки, мысленно подготовившийся к тому что речь пойдет сугубо в аффектированном и приукрашенном ключе, не ожидал, насколько все будет театрализовано и драматично. В миссис Бёрч умирала звезда подмостков (кварталы, полные неравнодушных соседок, – это просто кладбища нереализованных талантов): - Одной темной ночью, когда громыхала жуткая гроза,- начала старушка, когда господа крысоловы получили добавку чая и тыквенных коврижек,- на нашу улочку прибыл экипаж. Черный экипаж с погашенными фонарями и человеком в черном за рычагами. Мюриэлл Ворни из дома № 13 вышла позвать своего кота Мистера Элжернона, и ей показалось, что этот экипаж отделился от дождя, словно его принесла с собой буря. Миссис Ворни даже уверяет, что его колеса не касались брусчатки, из труб не шел дым, да и вообще он словно возник прямо из воздуха у дверей дома номер № 24, который пустовал, еще с самой кончины старого полковника Шейна. Из черного экипажа вышли двое: мужчина и женщина. Женщина в руках держала кричащий сверток – это был ребенок. Мюриэлл Ворни может поклясться, что вели себя приезжие очень таинственно и подозрительно. Озирались по сторонам, скрывали лица. Они спешно прошли к двери, открыли ее ключом (и откуда он у них взялся, учитывая, что у покойного полковника ни родственников, ни наследников отродясь не водилось?!), и исчезли за ней. Экипаж, на котором они прибыли, тронулся и вскоре сгинул как и появился – в грозе и ливне. Больше Мюриэлл Ворни ничего не увидела, так как Мистер Элжернон вернулся домой, насквозь промокший. Выкрутив и высушив кота, миссис Ворни тут же написала письмо пневмопочтой своей близкой подруге миссис Тапни из дома № 2, а та уже написала мне, узнать, не видела ли я чего странного в доме напротив. Может, прилетевших с грозой черных экипажей или странных чужаков с маленькими детьми? Но я, как назло, тогда приняла снотворную пилюлю (не переношу грозы, вы понимаете), и все пропустила. И что же вы думаете? Наутро дом пустовал! Именно! Пребывал в том же виде, что и накануне, что и последние десять лет! Он был заперт, занавески были задернуты, свет не горел, дым из труб не шел. И никаких следов, что там кто-то живет. И уж тем более не плакал никакой ребенок, которого якобы принесли с собой ночные незнакомцы. Словно ничего и не произошло, а Мюриэлл Ворни просто примерещилось… В итоге все с нашей улицы решили, что никто сюда ночью не приезжал: вы понимаете, помимо прочего, миссис Ворни слегка склонна к привирательству. И вскоре все забыли о странной истории и о странных незнакомцах, прибывших во время грозы. И так, в прежнем виде, совершенно пустым, если не считать изголодавшихся по живому обществу привидений старой жены полковника Шейна и ее злобной матери, которые, как он уверял, измывались над ним годами, дом № 24 простоял почти месяц. Все шло своим чередом, пока однажды в бакалейную лавку братьев Моул, что на углу с Пуговичной, не зашел некий господин. Он представился как мистер Мортон, купил фунт чая и три фунта овсяной крупы, а еще поинтересовался, где бы он мог найти местного молочника и где располагается лавка булочника. Мистер Моул-старший спросил, на какой именно улице живет «любезный мистер Мортон», и тот сообщил, что недавно переехал на Каштановую, № 24. Мистер Мортон узнал, что хотел, а также договорился касательно ежедневной доставки покупок посыльным. Наш почтальон, старый мистер Лейни, рассказывал, что этот Мортон и к нему на почту заглянул, где оформил подписку на «Сплетню». По его словам, этот господин не знал даже, как называется местная газета, вы представляете? Откуда же он приехал, что не знает нашу «Сплетню» – из-за Пыльного моря? Что ж, больше здесь никто не сомневался в рассказе Мюриэлл Ворни, и всех с нашей улицы озаботили два вопроса: отчего мистер Мортон не выходил из дома целый месяц и где же те, с кем он прибыл во время грозы? Еще целую неделю мы видели одного лишь мистера Мортона. Каждое утро, часов в семь, он уходил из дома, а возвращался почти в восемь вечера. При нем был портфель, да и в целом выглядел он, как конторский клерк. Одним утром наш дворник, мистер Блувиш, предложил мистеру Мортону свои услуги (мести также и у двери дома номер № 24 и забирать мусорные мешки). Так же он посоветовал мистеру Мортону своего племянника-трубочиста. Мистер Мортон согласился по поводу мусора и крыльца, но по поводу прочистки труб ответил решительным отказом – так, словно не хотел пускать кого-то из посторонних к себе в дом, будто что-то там скрывает. Мистер Блувиш поинтересовался, один ли мистер Мортон или же с семьей поселился в доме покойного полковника и не является ли он ему родственником, но тот увильнул от ответа. Все подозрительнее и подозрительнее, так ведь? Мистер Блувиш меж тем уверял всех, что, когда обметал крыльцо, никого в окне не видел – словно дом был пуст. Еще пару месяцев картина в № 24 оставлась неизменной: Мортон уходил, Мортон возвращался, забирал у посыльных из лавок заказы, получал ежедневную «Сплетню», никаких писем не отправлял и не получал – об этом мистеру Питерсу из дома № 6 сказал сам мистер Лейни (они старые друзья и частенько играют в бридж). Однажды мистер Миллн, молочник, припозднился и доставлял молоко не утром, как обычно, а уже днем, и при этом он как всегда оставил бутылку молока у дверей дома № 24. Я как раз сидела у окна, занималась пряжей да поглядывала на улочку без какой-либо задней мысли – и вдруг вижу: дверь дома напротив приоткрывается, в щелочку пролазит чья-то рука, забирает бутылку с собой и исчезает. Дверь снова закрылась и все вроде бы вернулось в норму. И это, скажу я вам, был вовсе не мистер Мортон, ведь мистер Мортон ушел еще утром. Я поняла: в доме кто-то был еще! И вскоре выяснилось, кто. В один из дней мадам Тиззл и ее подруга миссис Хенн как и всегда в три часа дня прогуливались по улице и вдруг увидели в окне дома № 24 женщину. Она занималась уборкой – носилась по гостиной со щеткой. И это вместо того, чтобы подключить пневмоуборщик, вы представляете? Миссис Хенн ее поприветствовала, но женщина испуганно вскрикнула, словно ее застали за чем-то постыдным, и убежала вглубь дома. Так мы убедились, что в № 24 живет не только мистер Мортон. Никакого следа ребенка ни мадам Тиззл, ни миссис Хенн, тем не менее, не увидели. На следующее же утро занавески на окне были отдернуты, и женщина в гостиной уже ни от кого не пряталась. Видимо, они с мистером Мортоном решили, что раз их вычислили, то уже нет смысла таиться. Миссис Мортон (мы узнали, что они супруги с ее же слов) оказалась такой же необщительной, как и мистер Мортон. Дом она не покидала, посыльных из лавок не впускала, веля им оставлять заказы на крыльце, с соседями была чужда и неразговорчива – обменивалась лишь короткими приветствиями и причем, заметьте, делала она это не всегда уместно – желала доброго дня даже когда день был скверным и унылым. Жизнь шла своим чередом, и вот однажды чета Доури, что живут на углу, увидели мистера Мортона у миссис Фрункель, в ее лавке игрушек «Тио-Тио»! Он покупал там… разумеется, игрушку, можете поверить?! Все подтвердилось! Ребенок существовал! Мистер Мортон купил погремушку в виде раздутого генерала, и Доури решили, что в двадцать четвертом доме живет мальчик. Когда они поинтересовались об этом, мистер Мортон ретировался, словно ребенок – это невесть какая тайна. Ребенок Мортонов все не показывался, а самого мистера Мортона видели в «Тио-Тио» еще не раз. Погремушки постепенно сменялись все более взрослыми игрушками, и только лишь так мы понимали, что неизвестный ребенок жив и что он растет. И вот однажды дверь дома № 24 открылась, и из нее вышла миссис Мортон. За руку она держала мальчика лет шести, аккуратненько одетого и причесанного. Она отвела его в школу и вернулась домой. Она же и забрала его после окончания уроков. Мальчика звали Калебом. Такой же молчаливый и тихий ребенок, как и сами Мортоны, вот только внешне он на них совершенно не похож. Целых шесть лет они держали его взаперти, скрывали ото всех, вы можете в это поверить? Но мы, все соседи то есть, знали, в чем здесь дело. Эти двое вовсе не родители мальчика. Вы удивлены? Еще бы! Хотите скажу, как все обстоит на самом деле? Приблизьтесь… Они похитили его младенцем. Да, я знаю, как это звучит! Нет, я не знаю, у кого они его похитили! Конечно же, в полицию мы не обращались – это же Тремпл-Толл, но мистер Глатчинс из дома № 5 пытался уговорить своего кузена (тот служит констеблем в Доме-с-синей-крышей) проверить этих странных Мортонов. А тот велел ему не лезть в чужие дела и сказал – вы представляете?! – что у полиции нет времени и желания заниматься праздными длинноносыми соседскими бреднями! И хоть полиции не было дела, здесь все знали, что Мортоны на самом деле преступники, а мальчишка вовсе не их сын – иначе зачем им так странно себя вести по приезде и зачем так долго и тщательно скрывать ребенка? Нет уж, они похитили его, а здесь, на Каштановой улице, прятались от полиции и, вероятно, от настоящих родителей бедного мальчика. С тех пор, как Калеб Мортон впервые показался на этой улице, прошло уже три года, все это время Мортоны прикидывались семьей, добропорядочными людьми. И на какое-то время им удалось усыпить наши подозрения, к тому же в доме № 7 стали происходить более интересные события. Ну, вы понимаете: старый мистер Тёрнер умер, и его многочисленные наследники судятся из-за завещания старика. Их свары и интриги намного занимательнее скучных похитителей детей из дома № 24. Но кто же мог знать, что произойдет вскорости… Скажу я вам, случившееся потрясло нашу тихую улочку. Мы здесь видели всякое, уж поверьте: как минимум, в доме № 18 жил мальчишка Блимм с огромной головой, но это… Жаль сердобольный мистер Глатчинс из № 5 не дожил – он был очень заинтересован в непонятных Мортонах. Знаете, от чего он умер? Нет? Но я ведь только что сказала: сердобольный – у него было больное сердце. Но прознай он о том, что произошло в итоге, он бы снова умер! Что ж, из того, что я уже говорила, можно понять, что Мортоны мальчишку своего держали на привязи – самого на улице его было не увидеть. Он не играл с местными детьми – я частенько вижу, как эти шалопаи бегают мимо окон. Но он никогда. Женщина, которая прикидывается его мамочкой, утром отводит его в школу, днем забирает, а потом под замок. И это не все… Мистер Добб из № 22, он живет за стенкой от Мортонов, уверяет, что периодически слышал, как мальчишка кричит и плачет и еще звуки характерные… в общем, хоть и притворяется кротким и тихим мистер Мортон, но мальчишку избивает он с особой жестокостью. О, вы не верите, господа крысоловы? Но зачем мистеру Доббу лгать, так ведь? И хоть мистер Уиггин из № 26 (это по другую стенку от Мортонов) твердит, что жуткие звуки из соседней квартиры – это всего лишь еженедельная передача по радиофору про сиротских детей «Подкидыши приюта Паддингтон», но в это здесь никто не верит – мистер Уиггин всегда был скептиком и сомневался, что Мортоны – похитители. Не зря же он служит в «Гришем и Томм», адвокатской конторе, работа которой спасать от виселицы различных негодяев, я права? В общем, помимо того, что Мортон избивал мальчишку, а женушка, неусыпно сторожила его, тут еще выяснились некоторые нелицеприятные подробности. Кое-кто говорит, что дома они держали мальчишку в кандалах, другие говорят, что он не покидал чулана. А от миссис Брекли из № 11 я узнала кое-что намного более любопытное. Сама она все узнала от Джоэлл Харингтон, гувернантки миссис Брейвик из дома № 2. А та лично видела мальчишку среди работников в «Горни и Харбоур» в Гари, наклеивающим этикетки на консервные банки. Они отдавали ребенка в работный дом! Можете поверить? А мистер Мортон, показной тихоня, поколачивал его, когда тот плохо работал и получал мало денег… Долгое, долгое время Мортоны прикидывались обычной, благополучной семьей, но однажды правда раскрылась. Никто точно не знает, что произошло. Но все сходятся во мнении, что ужаснее этого просто не придумать… Я не знаю, что он сделал, этот их мальчишка, но если вы спросите меня, я скажу, что он попытался сбежать, когда уже больше не смог выносить жестокое обращение, и тогда, а случилось это в ночь туманного шквала, они… эти Мортоны… вы не поверите, но это чистейшая правда! – взяли кухонный нож и отрезали ему лицо! Я вижу вы не верите, господа! Я вижу ваше возмущение, но так все и было. Поверьте! Все так и было! Миссис Уиггл из № 4 сама видела этот нож! А Уолти, сын Мюрреев из № 9 – он учится в одном классе с Калебом Мортоном – видел шрамы. Там даже полиция была! И не какой-то грубиян Боббс с Нафталиновой улицы, а очень важные полицейские – был даже господин сержант! Кузен мистера Глатчинса, констебль, рассказал, что Мортоны выдумали совершеннейшую нелепицу и сваливают все на каких-то злобных кукол. И что бы вы думали?! Это ведь Габен! Здесь с рук сходит и не такое. Им ничего не сделали, и я не удивлюсь, если к этому всему руку приложил адвокат мистер Уиггин – он всегда был слишком снисходителен к этому Мортону. Но какова жестокость, какое черное сердце… Отрезали ребенку лицо, чтобы его не узнали и еще, небось, уверяли его, что уродом без лица он не нужен будет своим настоящим родителям… Лицо, в общем-то, пришили на место, и жизнь на нашей улочке, вроде как, вернулась в норму, но… это еще не конец… Ой-ой-ой… Расчувствовалась совсем. Прихватило мое сердечко добрососедское… Нужно принять успокоительные капли… Миссис Бёрч прервалась и поспешила к ящичку с пилюлями. Господа крысоловы меж тем сидели на диване без движения с пустыми холодными чашками в руках, и даже Уэсли в железном коробе притих. - Ну и история,- негромко сказал Смолл.- Будет, что парням рассказать на ужине. - Ты веришь во все это?- спросил Блэки, косясь на кряхтящую миссис Бёрч. Смолл задумчиво потер свою черную бороду. - Много странного во всем этом. Вероятно, эти Мортоны – самые невезучие похитители детей из всех. - Почему это? - Они решили скрыться на самой болтливой, любопытной и лезущей-в-чужие-дела улице во всем городе. - Это точно. - Однако нельзя не признать, что многое из истории миссис Бёрч кажется логичным. Уж я многое знаю о похищении детей, и могу понять этих Мортонов: здесь не худшее место, чтобы скрыться. Людный, привокзальный район, не самый его центр, а будто бы воротник этого центра. Одинаковые двери, одинаковые дома, безразличные полицейские, сочувствующий крючкотвор под боком. Кто же мог знать, что здесь квартирует своя шпионская сеть любопытных сплетников? Впрочем, мне интересен конец истории. - Ты сказал, что многое знаешь о похищении детей… Ты что, тоже… - Не стоит,- злобно скривился Смолл. Миссис Бёрч вернулась. Посвежевшая, но с судорожно дергающимся левым глазом. - Так как же так вышло, миссис Бёрч, что Мортона этого закопали?- спросил Смолл. - Это самое странное и таинственное во всей истории,- сказала старушка.- Никто так и не знает точно, что произошло. То ли с ума он сошел… мистер Мортон, то бишь… то ли еще что… ну, и он решил наложить на себя руки. Ну, не в прямом, разумеется, смысле. Застрелился он. Странное это было дело, вероятно, даже для полиции. Долго полицейский коронер не отдавал тело миссис Мортон. А мистер Брюнвик из четырнадцатого дома сказал: это потому что не застрелился он, а убили его. Может, связано это как-то с ребенком, а может и нет. Поговаривают, не с теми людьми тихоня мистер Мортон связался: то ли задолжал кому, то ли оскорбил кого. Неясно, в общем. И вот сегодня были похороны, но миссис Мортон недолго будет горевать, скажу я вам. И знаете, почему?