- Конечно, я подключил Шнырра. - Но ты ведь ему не рассказал… - Конечно, нет. Не тупи. Шнырр Шнорринг вскоре появился из темного подъезда крадущейся тенью. Он уставился на Бёрджеса и Мо (его сбил с толку их непривычный внешний вид), сперва не поверил своим глазам, после – поверил, а затем широко улыбнулся. - О, господа хорошие,- заскулил он въедливым подобострастным голоском, от которого хотелось плеваться. О, что это была за личность! Не душа – душонка! Представьте себе самого гадкого человека, с которым вы когда-либо говорили. А затем представьте, что у него есть брат. И это был бы Шнырр Шнорринг в своем облезлом пальто, засаленном шарфе и котелке, покрытом отвратительными пятнами. Парочка вокзальных констеблей нередко пользовалась услугами Шнырра в качестве осведомителя. А он рад стараться – получал жалованье за «любопытные известия». При этом его презирали и ненавидели едва ли не все в Саквояжне. С Шнырром и вовсе предпочитали лишний раз не заводить разговор, поскольку ему в любой момент могло что-нибудь не понравиться, и тогда он непременно нажаловался бы своим синемундирным покровителям. А те уж не особо стали бы разбираться и отделять клевету от правдивых сведений. - Непривычно видеть вас… в… эээ… ну, в таком виде,- признался Шнырр Шнорринг.- Поди, и не узнал бы, если бы не условный знак. - Бёрджес и Мо,- коротко представил обоих громила, хмуря брови и почесывая свой квадратный подбородок.- Не подавай виду и не строй изумление. А то все испортишь. - Конечно-конечно! Шнырр выглядел так, будто ему пришлось хорошенько побегать: опухшее лицо все блестит от пота, руки трясутся, дыхание сбито. - Я достал, господа хорошие, достал! Но вы уверены, что вам нужно именно это? - Мы уверены, Шнырр. Доносчика покорежило от собственного прозвища, которое он ненавидел, и он поспешил передать переодетым констеблям два продолговатых коричневых футляра. - Гарпунные ружья!- сообщил он шепотом, воровато оглядываясь по сторонам.- Достал их у Герриксона из «Морсс и Тюлленс». С ними выходят на облачных китов. Позволю себе поинтересоваться, вы что, собрались на охоту? - Да уж,- кивнул Мо.- На одного скользкого кита, шныряющего по облакам. - Да-да!- отвратительный человечек облизнулся – казалось, он понял, что именно задумали Бёрджес и Мо, но на деле он явно понял что-то не верно.- Уверен, охота обещает быть… эээ… занимательной. Могу я рассчитывать на кусочек подбрюшья или хотя бы на плавник? Мо прервал Шнырра Шнорринга: - Ты начал искать? - Конечно, господа хорошие. Я запустил слух, что разыскиваются наглые коротышки. Но… вы уверены, что это не какая-то шутка? - Шутка? Мы что, похожи на шутников? - Совсем нет, господа хорошие. Совсем нет. Но вы сказали: гремлины. - Именно так мы и сказали,- подтвердил Бёрджес, косясь на Мо и пытаясь понять, как много он сообщил этому презренному человеку.- Что не ясно? Никогда про гремлинов не слышал? - Конечно слышал, но никогда не думал, что… - Так!- прервал его Мо.- Это очень важно, Шнырр. И если ты справишься, то получишь прибавку – неплохой кусочек, помимо обычного жалованья. Но если ты нам не поможешь, пеняй на себя. От этих слов Шнырр Шнорринг затрясся. - Я… эээ… конечно… самым наискорейшим образом… хе-хе… - Все, свободен. Бёрджес и Мо напоследок огляделись по сторонам и зашли в подъезд. Шнырр остался на улице. Стоило его нанимателям отвернуться, как почтительное выражение на лице доносчика изменилось: теперь оно выражало лишь отвращение и злобу. Зашептав что-то вслед констеблям – явно проклятия и пожелания подавиться земляными червями, он припустил вдоль по улице. Работы у него было много. А мистер Мо меж тем вел мистера Бёрджеса по темной лестнице все выше и выше. Вот они преодолели третий этаж, вот и четвертый, следом – последний, пятый. Здоровяк с мешком недоумевал: куда же они идут? Толкнув дверь в чернеющем вонючем тупичке на пятом этаже, Мо вышел на крышу. Бёрджес, ничего не понимая, проследовал за ним. Птичники и прочие сколоченные из досок сооружения выстраивали здесь небольшой городок. Грубые будки громоздились одна на другой, между ними были переброшены мостки. На крышу, словно в обычный проулок, выходило множество дверей – из-за них раздавались возгласы, ругань, кто-то кого-то наказывал, ныли дети. Из дымоходов поднимались струйки дыма. Возле одной из труб со своей печуркой расположилось бесформенное существо, и нельзя было сходу понять, мужчина это, или женщина. Существо готовило что-то зловонное. Из птичников доносились протяжные рваные крики птиц, в то время как щипачи сдирали с них перья, чтобы потом продать их набивщикам перин. Несколько окровавленных лысых птиц бродило там и сям. Парочка сновала прямо под ногами, гортанно крича… Бёрджес и Мо пробирались в лабиринте из труб. Они шли уже довольно долго. Пару раз переодетые констебли преодолели темнеющие под ногами переулки по узким хлипким мосткам – Бёрджесу казалось, что они уже значительно отдалились от Харт, но понять, где именно они находятся, ему никак не удавалось. Мо сообщил спутнику лишь о том, что их ждет некий человек. - Напомни мне, кто это такой и откуда ты его знаешь,- пробурчал Бёрджес. - С Тумзом я столкнулся еще когда только начинал службу констеблем. Моим напарником тогда был старый Патни Грэбберс. В городе похитили маленькую девочку. Многие были отправлены на поиски, но на след вышли мы с Грэбберсом. Все указывало на Тумза. Тумз удрал от нас на воздушном шаре, мы отправились в погоню на полицейском «Уилмуте», тогда на нем еще было безопасно летать. В общем, мы нагнали Тумза, но он открыл люк в дне корзины и сбросил похищенную девочку вниз. Ее так и не нашли, но, учитывая, что мы летели на высоте полутора миль, вряд ли от нее что-то осталось, кроме кровавого пятна на мостовой или на какой-нибудь крыше. В общем, мы с Грэбберсом схватили Тумза, но арестовывать его не стали – у Грэбберса были на него планы, он мог быть полезен для его нелегальной транспортировки выпивки в Гарь. Грэбберс давно вышел в отставку, и с тех пор Тумза я не видел. Говорят, он до сих пор промышляет… - Похищением детей?- с отвращением предположил Бёрджес. - Контрабандой выпивки. - Просто замечательно. Прямо, как несварение. На краю очередной крыши стояло странное сооружение, которое Бёрджес сперва принял за одну из местных будок. Как ни странно, Мо уверенно направлялся прямо к нему, и вскоре стало ясно, что это был причаленный воздушный шар. При одном взгляде на него здоровяка замутило – он позеленел и ощутил, как в ушах начали стучать барабаны. - Нет, нет и еще раз нет.- Он уже догадался, чего от него хочет напарник, и был категорически с этим не согласен. - А вот и да,- безжалостно ответил Мо. - Ты же знаешь, как я боюсь летать!- яростно воскликнул Бёрджес. - А я еще раз говорю тебе, что это глупость. И все это из-за Лиззи. - Причем здесь Лиззи?- невнятно пробормотал здоровяк. - А притом, что она только при мне раз сто рассуждала о том, как, мол, опасно летать, о том, что люди – это якобы не птицы, чтобы парить по воздуху, и о том, что дирижабли и прочие аэростаты изобрели для того, чтобы мучить простой народ. - Но это же сущая правда! - Это все вранье и чепуха! - Но зато я все еще жив,- убежденно ответил Бёрджес. Мо презрительно поморщился. - Сейчас мы должны туда залезть,- твердо сказал он.- Потому что Фиш летает по воздуху на своих этих крыльях. И у нас должно быть преимущество. Или, как минимум, нужно уравновесить шансы. - Признайся! Именно поэтому ты не говорил, куда мы идем? Толстяк хмыкнул, и все стало очевидно: он знал, что если заранее предупредит напарника о том, что ему предстоит сделать, тот ни за что не поднимется на крышу. - Не будь тряпкой!- раздраженно бросил Мо.- Отступать поздно! Дело того стоит, ты не забыл? - Ничего я не забыл. - А потом похвастаешься Лиззи, какой ты смелый, и она погладит тебя по головке – прямо как мамочка. Бёрджес тяжело вздохнул – он боялся, что Лиззи ни за что не погладит его по головке, а настучит по ней скалкой или поварешкой. Его младшая сестра была очень строгой натурой, и всегда очень за него переживала… Но Мо это нисколько не заботило, и они неумолимо приближались к воздушному шару. Еще издалека Бёрджес различил, что в корзине, среди рычагов и поршней, суетится невысокий сильно сгорбленный человечек. Локти его торчали в стороны, словно у насекомого, и он так быстро перемещал конечности между ручками, тумблерами и какими-то катушками, что действительно казалось, будто их у него минимум четыре. Одежда этого человека идеально соответствовала неказистости его летательного средства. Грязное вязаное пальто, перчатки-митенки, целый ворох полосатых шарфов, очевидно, использовавшихся так же в качестве носового платка. На голову горбун натянул старенький лётный шлем, кожа которого была неотличима от сморщенной кожи его лица. Большие лётные очки с мутными стеклышками скрывали его глаза. - Ну здравствуй, Тумз,- сказал Мо, когда они подошли. - О, мистер Бэнкс!- Широко осклабился горбун, повернувшись к Бёрджесу и Мо. Его рот оказался пуст – ни одного зуба. - Узнал, значит. - С флика можно снять форму, но полицию из него не вытравить. - Надеюсь, не все такие глазастые, как ты. Мы сейчас, знаешь ли, действуем ин-ког-ни-то. - Не знаю, что это такое,- почесал щетинистый подбородок Тумз.- Охотитесь за пирожными? - Действуем тайно, болван. И сейчас меня зовут Мо. Монгомери Мо. А это,- он кивнул на спутника,- Кенгуриан Бёрджес. - Кенгуриан?- хмыкнул горбун.- А что, есть такое имя? - Очевидно, есть,- прорычал Бёрджес.- Раз меня так зовут. Ты уверен, Мо, что эта штука надежная? - Конечно, уверен!- отвечал толстяк.- Тумз ведь на ней постоянно летает, верно, Тумз? - Верно-верно!- поддакнул горбун. Это не слишком-то убедило Бёрджеса. Аэростат действительно выглядел так, словно всю неделю провел в пабе, не просыхая, после чего его вышвырнули в ближайшую канаву. Осунувшаяся и потертая оболочка когда-то, вероятно, была клетчатой, но сейчас – просто различных оттенков серого, она выцвела и стала жертвой, вероятно тысячи дождей. Из-за натянутой на нее сети казалось, что шар изловили, словно какую-то рыбу-ёж. Корзина выглядела трухлявой. Поскрипывающие стропы были натянуты будто жилы каторжника, казалось, они вот-вот надорвутся. Да и топка пыхтела как-то нездорово – скорее кашляла, выплевывая из выхлопных труб дым толчками.