Он влез в тапочки и зевая вышел из комнаты, пошлепал по коридору и уже ступил на лестницу, когда вдруг услышал шум, раздающийся из кабинета тошнотворной вороны. Вернее, не столько шум, сколько голос. Очень странный голос. Джаспер подкрался к двери и приставил к ней ухо. - Что? «С’едство от ч’езме’ного умиления маленькими детьми»? Нет, не то! «Пилюли от носовых че’вей»? И это не то – мои носовые че’ви мне до’оги – зачем мне от них избавляться? Джаспер не узнавал этот голос. Его обладатель сильно картавил, произносил слова резко, со злобной шутовской насмешливостью. Затаив дыхание, Джаспер взялся за дверную ручку, повернул ее и медленно приоткрыл дверь. В кабинете было темно, но не настолько, чтобы не различить странное происходящее. Дверцы одного из шкафов с пилюлями были распахнуты настежь, к шкафу был приставлен стул, и на стуле стояло крошечное существо в костюме. Оно шарило по полкам, разглядывало этикетки склянок и тюбиков, после чего какие-то баночки отправлялись в карманы, а другие с презрением отставлялись прочь. Разумеется, Джаспер сразу же понял, кого он видит. Это был тот самый гремлин, о котором рассказывал мистер Клокворк, – ближайший подручный Фиша. Мальчик застыл, не зная, что ему делать. Либо закричать и позвать кого-то, либо самому попытаться схватить воришку. Его сомнения сослужили ему дурную службу – он неосторожно качнул дверь, и та скрипнула. В ту же секунду к нему стремительно повернулось лицо гремлина, в то время как его ручонки как ни в чем ни бывало продолжили уворовывать склянки и распихивать их по карманам. На Джаспера уставились два светящихся в темноте желтых глаза. - Чего выглазился?!- рявкнул гремлин, и его тело развернулось вслед за головой, как у шарнирной куклы.-’Азве ты не знаешь, что подзы’кивать нехо’шо! Где твои мане’ы?! - Что?- Джаспер даже опешил от подобной наглости.- Мои манеры? Где твои манеры?! Ты влез к нам ночью! - Подумаешь!- усмехнулся гремлин. - Ты хочешь украсть лекарства! - Подумаешь! Еще ’аз! - Это ведь ты… ты ограбил банк вместе с Фишем… - Подумаешь – т’ижды! - Где Фиш, говори! - Замечтайся! - Что? - Ты слишком ’азмечтался, если думаешь, что я тебе все тут ’асскажу!- пояснил гремлин.- Так что замечтайся об’атно, ко’отышка! - Это я-то коротышка?- поразился Джаспер.- Сам такой! - Я – не ко’отышка! Мисте’ Ка’кин довольно высокий и, можно даже сказать, долговязый джентльмен по ме’кам г’емлинов! А ты… какой-то маленький человек! То есть по людским ме’кам – самый настоящий ко’отышка! Джаспер разозлился. Что этот гремлин себе позволяет! Ну, он ему сейчас задаст – узнает, с кем связался! - А ты даже не можешь выговорить свое имя, важный мистер… Каррркин,- мальчик как следует прорычал букву, перед которой гремлин пасовал. Мистер Каркин окрысился. Буквально. Он поджал нижнюю губу и при этом оскалился, обнажив острые треугольные зубы. - Глупого мальчишку г’емлины съели, за пятку вы’вали из теплой постели, выпили к’овь небольшими глоточками и затем закусили ше’стяными носочками. Ням-ням… - Что за бред?- нахмурился Джаспер.- В Льотомне дети боятся такого? - Ну да,- простодушно ответил Каркин. - Что ты здесь ищешь? Говори! - Отлюбопытствуй от меня! Я уже нашел все, что хотел… - Ты думаешь, что я дам тебе сбежать, Каркин?! - Поп’обуй помешать! Я тебя съем!- Гремлин голодно оскалился, из уголка его рта закапала слюна, но Джаспер не испугался. - А вот и не съешь! Вы не едите людей – я прочитал в книжке! Вы едите шестеренки, мыло и прочее, так что я тебя не боюсь! - Я ст’ашнолютый и ужасенный г’емлин!- продолжал настаивать Каркин, добавив к своим угрозам выпученные глаза, но мальчику это показалось не страшным, а, скорее, комичным. Гремлин спрыгнул со стула и ринулся к Джасперу. Тот отпрянул и попытался захлопнуть дверь, но не успел. Коротышка проскочил в щель и, расхохотавшись, бросился бежать по лестнице, прыгая через несколько ступеней и звеня склянками с ворованными лекарствами, которыми были набиты его карманы. - Ду’ачина! Остолопень!- визжал он и мерзко хихикал. Джаспер, разумеется, не мог так просто этого оставить и ринулся следом за гремлином. Спрыгнув с последней ступени и оказавшись в гостиной, он едва не подвернул ногу. Визг гремлина звучал уже из прихожей. Мальчик бросился за ним, полагая, что там-то этому мерзкому существу не сбежать, но входная дверь была приоткрыта. Коротышка рванул в проем и был таков. Недолго думая, Джаспер натянул башмаки и выбежал из дома, оставив дверь нараспашку… - Это еще что такое?- удивленно проговорила Полли Трикк. Девушка сидела в кресле у камина, кутаясь в свой халат. Свет не зажигала, совсем не шевелилась. Пистолет «москит» лежал у нее на коленях – она за ним специально сходила. Нет, она не собиралась кончать жизнь самоубийством – уж точно не в этом кресле и ни в коем случае не в халате – для этого она была недостаточно декадентной… Просто ощущая «москит» под рукой, она чувствовала себя защищенной, она решила, что никому не даст запугать себя. Разговор с доктором опустошил ее. Этот Натаниэль Доу будто взял ложку и выел из нее все, что могло сойти за надежду. «От нее нигде нет лекарства…» - сказал он. «Тоже мне, гений!» - раздраженно думала Полли. Все-таки тетушка сильно преувеличила его талант, а она, дура, поверила. Позволила себе понадеяться, что этот «невероятный» и «исключительный» доктор ее вылечит… Если бы она не поддалась надежде, ее здесь и близко не было бы… Уж лучше бы было провести последние… годы, месяцы, дни – что там у нее осталось? – в более уютном и добром месте. Полли пожирали разочарования, а позволить себе спать, пока они тебя едят, было невежливо… Да она и не смогла бы заснуть. Поэтому она и не вернулась в постель. И тут вот такое… Этот мальчишка… Тетушка определенно врала в письмах, утверждая, что это тихий и спокойный, можно даже сказать, чинный дом. Нет! Дом № 7 в переулке Трокар был самым что ни на есть сумасшедшим домом! Иначе и не назвать! - …Нет!- закричал Джаспер, увидев, как мерзкий коротышка спрыгивает на мостовую и исчезает под тротуаром. Мальчик подбежал ближе и увидел в том месте чернеющую дыру – сток ливневой канализации, а решетка, разумеется, отсутствовала. Первым неосознанным движением Джаспер сунул руку в черноту, но острое шило мысли пронзило его голову: «Что ты делаешь?!». Он выдернул руку и тут же услышал клацанье зубов – тварь чуть не куснула его! Из-под тротуара раздался ехидный смех. - Все! Обно́сился! Обно́сился! Джаспер и правда остался с носом. Пока он несся за мистером Каркином, он не чувствовал холода, но сейчас холодный ветер и ночная сырость взялись за него как следует. Почти не разбирая дороги, с одной лишь мыслью «Не уйдешь, гремлин!» Джаспер бежал по слякоти, вздымая башмаками брызги из луж и не обращая внимания, во что превращается его пижама. И вот сейчас, тяжело дыша, он с ужасом оглядел себя, и даже так, в темноте, разобрал, что собрал на себе едва ли не всю грязь Саквояжни. За такое миссис Трикк определенно пойдет на него войной. И это после того, как откопает его с кладбища, куда его запроторит тошнотворная ворона. Этим равнодушным, ничего не понимающим взрослым потом не докажешь, что он преследовал воришку. И это было еще не самое худшее… Кажется, Джаспер неосознанно забрел в сердце трущоб. - И где это я, спрашивается, оказался? Мальчик огляделся по сторонам. Прежде он здесь никогда не был. Узенький кривой переулок. Дома старые, стоящие почти в упор друг к другу; между ними чернеют настолько тесные ходы, что в них не хватило бы места даже для самого ловкого трубочиста, зато преспокойно мог отыскаться лаз для какой-нибудь скользкой твари со щупальцами… Ни одно окно поблизости не светилось – кажется, их, окон, в этом квартале не было вовсе. Здесь вообще кто-то живет?.. Джасперу не нужно было втягивать носом воздух, чтобы понять, что он находится совсем близко к Брилли-Моу. Сильно тянуло керосином. «Не мог же я, в самом деле, добежать до Керосинной заводи!» - испуганно подумал мальчик. И тут же напомнил себе, что он преследовал гремлина довольно долго. «Нужно отсюда выбираться… Только в какую сторону идти? Я выбежал из этого проулка? Или из того, с фонарем?» Единственным источником света поблизости был фонарь у стены обветшалого дома, поросшего вьющимся растением. Горбатый столб с рыжим комком на верхушке стоял в одном из двух переулков, что вели прочь от канала. (Кажется, прочь. Джаспер был не уверен). Разумеется, в сравнении с «фонарным» переулком, переулок, наполненный темнотой, черными домами и, несомненно, маньяками-потрошителями, сильно проигрывал. Мальчик направился к фонарю, пытаясь разглядеть какую-нибудь табличку или указатель, но ни номеров домов, ни названия улицы здесь не было и в помине. Проклятый гремлин! Заманил в какую-то безымянную глушь! Не хватает только… Что ж, чего там Джасперу не хватало до полного не-счастья, неизвестно, но уж точно хриплый, спитой голос, раздавшийся вдруг из-за какой-то ржавой трубы, был в числе того, что к душевному покою не имело никакого отношения. - Ну, здрасьте… Прыг-скок, давно не виделись, дружище… Из темноты выступила огромная, разъевшаяся туша. В первое мгновение Джаспера посетила странная мысль: единственный фонарь здесь горит как раз для того, чтобы подсвечивать, будто актера на подмостках, это страшилище, когда оно появляется. Ну или чтобы приманивать тех, кто боится темных закоулков. - До-добрый вечер…- промямлил Джаспер и попятился, но тут же уткнулся спиной в кого-то еще. Он задрал голову и увидел над собой нечто жуткое. У стоявшего за ним мужчины в дырявой вязаной шапке, какие носят докеры у канала, отсутствовала половина щеки, подбородок и часть носа. Он знал, что это такое: действие паров фосфора – профессиональная болезнь тех, кто работает на спичечных фабриках (к дядюшке приходили люди с похожими дырами в лицах). Мальчик дернулся, пытаясь отстраниться. - Потише, братец, потише,- проскрипел дыряволицый. - Да он, видишь ли, не узнал старых друзей,- подсказал громила у фонаря.- Эй, Гыгги, погляди-ка, кого мы встретили на вечернем променаде у помойки! Джаспер с ужасом повернул голову туда, откуда вдруг раздалось шлепанье башмаков по грязи. Гыгги, к которому обращался здоровяк, оказался сутулым рыжеволосым человеком с переломанным в нескольких местах носом и щетиной, в которой, кажется, кто-то ползал: то ли блохи, то ли мошкара. Изо рта Гыгги на подбородок текли зеленоватые слюни, он и не думал их сдерживать. - Ба! Какие люди!- взвизгнул рыжий и выпучил глаза, уставившись на Джаспера.- Это ж наш старый друг Питти! Давненько не забредал в гости! Джаспер с облегчением вздохнул. Кажется, вышла чудовищная ошибка. Его просто приняли не за того. Сейчас он им все объяснит, и они его отпустят… - Вы… вы обознались… Я не Питти… - Мистер Плезнит!- воскликнул Гыгги.- Наш старый добрый Питти заявляет, что он не старый, не добрый и не наш! И не Питти, к тому же! - Я слышал, Гыгги. Кажется, Питти забыл старых друзей. - О, беда с памятью… - Да, ты… эээ… много знаешь о простуде в голове, ты же был доктором из… эээ… «Эрринхаус». Джаспер содрогнулся. «Эрринхаус» – это заброшенная лечебница для душевнобольных на Вишневой улице. О ней ходили слухи один страшнее другого. Винки с Чемоданной площади, приятель Джаспера, рассказывал, что, среди прочих психов, там держали парочку каннибалов, а злобные доктора однажды устроили между ними бой, и каннибалы сожрали друг друга. От обоих, по словам Винки, остались только головы…