— Все бы ты ржал, босс, — не обиделся парень и осторожно взгромоздился на пыльную поверхность стола. Ножки жалобно хрустнули, но устояли. — Я здесь спать буду. Спи, дорогой. Во сне резко повернешься — грохнешься всеми костями на пол. А он здесь бетонный, кое-где даже плитка осталась. Тоже, кстати, хозяйственная ценность. Аккуратно отколотить, очистить от клея — готовый отделочный стройматериал. Плитку, конечно, сейчас делают, но до высочайшего качества еще долго и долго ковылять. — Кто будет караулить первым? — спрашиваю Канадца. — Могу я. По два часа, думаю, выдержим. — Ладно, Археолог, — согласился пахан. — Потом разбудишь Бурито, а я под утро пригляжу за вами. Все-равно долго не сплю. В самый раз будет. На том и порешили. Бурито, дурачок, так и остался лежать на столе. Канадец ушел куда-то в угол и там затих. Правильно выбрал позицию. С двух сторон подпирают стены, тщательно оберегая спину, неподалеку стол со спящим Бурито, открытое пространство перед дверным проемом. Заодно и меня, и окна будет контролировать, пока не заснет. В кромешной тьме я тихонько выглянул в коридор и прислушался. Тишина могильная, на уши давит так, что хочется заорать во все горло. Мрачные и оплывшие остовы умершего города проглядываются в окнах. Комната, в которой мы сейчас находились, была на обратной стороне башни. Интересно, что здесь? Такие же насыпи, разрушенные дома. Ничего нового. Я не первый раз ночую в таких гнетущих местах. Самое неприятное и страшное начинается через пару часов бессмысленного ожидания какой-то опасности. Чудятся всякие шорохи, вздохи — как будто кто-то пытается подобраться к тебе. Воздушные потоки, срывающиеся сверху в котловину, кажутся за сопение морфов, разгуливающих по своей законной территории. Изредка вскрикнет ночная птица, заставляя обмирать сердце до полной остановки. Хочется разрядить в нее весь барабан револьвера. И все же я привык к таким ночевкам. Сиди тихонько, не кури, не пей спиртное, даже отливать не торопись. Нюх у морфов отменный. Они сразу реагируют на необычные запахи. А мы здесь начадили горящей тряпкой и куревом, — пришла опасная мысль. — И два трупа внизу в лужах крови. Внизу с шорохом осыпалась куча щебня. Я едва не подлетел на месте, но сдерживая себя, с величайшей осторожностью подобрался к окну и перегнулся через подоконник. Вдоль башни бродила непонятная аморфная тень, так старательно пыхтя носом, что я заподозрил у нее насморк. Она прыгнула в окно первого этажа и пропала. Холодный пот мгновенно покрыл мою спину и лоб. Скотина! Все-таки учуяла кровь! Теперь прямо под нами будет шарахаться всю ночь, напрягая своим сопением. Судя по всему — тварь прямоходящая, с длинными руками, сильно сутулая. Если этот урод — человеческий мутант, превратившийся в бесполое злобное существо, нам придется очень несладко. Тварь коварна, жестока, злопамятна. Сохранив остаток человеческого разума, прекрасно понимает, кто для нее самый опасный враг. В общем, дальний родственник на нижней эволюционной ступеньке. В гробу я видел таких родственничков. Может, разбудить парней? Есть опасения, что мутант учует наши следы и потопает следом. Его не остановят обрушенные пролеты. Прыгает тварь на три-четыре метра вверх без всякого напряжения. Ночной гость обнаружил-таки трупы убитых ягуара и Фикуса. Я услышал его радостное урчание. Хорошо, что мутанты не живут стаями. Максимум, по трое-четверо контролируют свою территорию. Если сейчас подтянутся его дружки, есть шанс всех укокошить и уже спокойно с рассветом обшарить башню до самого верха. Грохот упавшего Бурито вместе со столом разбудил, наверное, весь город. — Урод! — прошипел я. — Говорили же тебе на пол лечь! — А? Что? — подскочил даже Канадец. — Парни, вы где? — Спокойно, брат, все здесь, — отвечаю как можно тише. — Этот твой Бурито сейчас всех мутантов в гости позвал. Внизу тварь пирует. — Босс, я не хотел! — мексиканец с прытью зайца отскочил в дальний угол, уже ощущая на своем горле тяжелую руку Канадца. — Не надо! Случайно же вышло! — Урод! — подтвердил мою раннюю оценку пахан. — Живо в коридор и слушать, куда мутант направится! Еще их не хватало для полного счастья! Господи, да что за день такой? — Ничего, скоро утро, — успокоил я его. — Внизу есть жратва. Пока не обглодает до костяка — к нам не полезет. Бурито, не испытывая судьбу, выскользнул в коридор и занял стратегическое место, с которого можно было, напрягая зрение, рассмотреть, кто попытается прорваться наверх. А Канадец, встав напротив меня возле дверного косяка, тихо сказал: — Алекс, если ты в самом деле мутишь дела с монахом — возьмешь меня в долю? — О какой доле говоришь, Канадец? — удивился я. — Орден хочет найти Оазис, и не придумал ничего лучшего, как послать одного монаха на гибель. — Он же предложил тебе идти с ним! — А ты как думаешь: Галантини просто так нас отпустит? — я фыркнул. В плане брата Симона этот момент был самым непродуманным. Или я чего-то не знаю. Опасно играть с Орденом, правительством и Директором каторги одновременно. У каждого крапленые карты и по три козыря в рукаве. — Допустим, что он согласится, — осторожно ответил Канадец. — Я только допускаю. Кого возьмешь с собой в этом случае? — Я никого не знаю. Корешей в тюряге нет. В таком случае я готов один помочь монаху. Гораздо спокойнее будет. Никто в спину не стрельнет. — Слушай, русский, я понимаю, что моя просьба звучит глупо после твоего признания, — по голосу чувствую, что Канадец мнется, и улыбаюсь. Все равно не заметит. — Я хочу сдернуть из этого дерьма. Чувствую, не выдержу, сбегу. А если Орден и в самом деле замутил поиск Оазиса — я бы подписался на амнистию. — Амнистию могут не дать. Тут вообще не ясно, что кроется за предложением Симона. Хочешь рискнуть жизнью? Там, — я неопределенно мотнул головой, — сплошь опасности. Анархистские и клановые банды, неконтролируемые властью территории, метаморфы… — Да лучше так! За стенами Гранд-Каньона жизнь только начинается. В этой клоаке с разными уродами гнить не хочу! Сдохну, так на свободе! — Канадец, а где ты служил? — мысль, болтавшаяся на периферии сознания, и до сих пор не хотевшая оформиться в правильную догадку, выскользнула наружу. — Как догадался? — усмехнулся пахан. — Да слишком ты выделяешься среди этого контингента, — охотно откликнулся, не забывая контролировать непутевого Бурито, сердито сопящего в темном зеве коридора. Не заснул там, а? — Выправка, командирские задатки, умение подчинять себе разношерстную братву. Конечно, хитро прячешься, думаешь, не заметят. — Ну ты…, — фыркнул Канадец. — Так уверенно говоришь. А вдруг ошибся? Неверные выводы из минимума фактов. Многие частенько грешат этим. — В любом случае ты знаешь, что такое дисциплина, только не хочешь применять ее среди копателей, — заметил я. — Вот это и странно. — Ладно, убедил. Я действительно профессиональный военный. Пять лет служил в Двенадцатом егерском полку «Техасские клинки». Стояли на южных рубежах сектора, гонялись за узкоглазыми контрабандистами из азиатских конгломератов. Дерьмовая работа. Жара, москиты величиной с приличного стервятника, твари из болот — то еще развлечение, Алекс… Отслужил, в общем. В награду — малярия, еле вылечился. Спасибо одному индейскому шаману. Поднял на ноги, от трясучки избавил. Канадец замолчал, словно прислушивался к шорохам извне. Я был спокоен. Пока тварь не наестся — бродить по башне не будет. А на сытый желудок кому охота прыгать по лестницам? Так что сидим тихо и беседуем. — Двадцать пять лет. Гроши в кармане. Худой, как глист, желтый. Куда податься? Решил пробираться в столицу сектора. В Вашингтон меня никто не звал. Кому я там нужен? Этих егерей после контракта как червей после дождя, — послышались в голосе Канадца тоскливые нотки. — Полгода добирался, по пути подрабатывал потихоньку разными способами. Однажды на одном постоялом дворе неподалеку от Вашингтона схлестнулся с ребятами из дешевой банды, грабящей проходящие дилижансы: почтовые, грузовые, пассажирские. Ничем не брезговали. А здесь решили с ходу обчистить посетителей. Так случилось, что я был в отличной форме и хорошем настроении. Вторые сутки с одной барышней миловался, отдыхал душой и телом. Пришлось встревать в разборки. Троих хлопнул на месте, а остальные испугались. Сам же знаешь, Алекс, что у нас любой мальчишка с оружием обращается лучше, чем с игрушками. Понадеялись на внезапность — получили по морде от постояльцев. Стрельба до небес стояла. Веселуха! — Не кури, — предупредил я, услышав тихое шуршание пачки. — Унюхает. — Да это я нервы успокоить, — усмехнулся Канадец. — Не по себе, когда внизу мутанты пасутся. — Пока только один. — Все равно жутковато… Ладно, повоевали мы немного, разнесли половину трактира в хлам, кое-как возместили убытки хозяину. Нехорошо ведь получилось. С кого требовать оплату? С трупов? Скинулись, заплатили. Вот так я и познакомился с господином Фоксом — богатым чайным плантатором. Он больше на европейский сектор ориентирован был. Мы-то виски хлебать привыкли, а соседи наши без хорошего чая давно бы в дикость впали. — Смешно! — Ага, шучу я так. Фокс реально умел делать деньги. Я создал службу безопасности, организовал охрану плантаций, завел досье на каждого работника, особенно на офисных работников и тех, кто связан с деньгами, распространением товара и реализацией его на местах. Крыс хватало. Чистил методично, и через три года механизм работал как часы. Меня боялись и ненавидели. Три покушения, два огнестрельных — выжил. Всех виновных нашел и закопал в землю. — А что Фокс? — у меня ничего не дрогнуло в душе. Канадец вправе за себя наказывать. — Фокс? Нормальный мужик, все правильно понял. Деньги на лечение давал, реабилитация, отдых на море. Уже подумывал семьей обзавестись, да не судьба вышла. Канадец снова замолчал, но теперь надолго. Видно, воспоминания начали давить на рефлексии. Я его не торопил. В принципе, все стало понятно. Мужика где-то подставили, предъявили счет за убийства, нашли случайных свидетелей, которые «сидели в кустах и видели, как эта сволочь прострелила башку мистеру Х…». Скорее всего из-за женщины переживает, что не дал ей того, о чем она мечтала. Каторжный пахан решил закончить свою исповедь, чтобы в дальнейшем у меня не возникло вопросов или недопонимания его жизненной позиции. И концовка оказалась совершенно не такой, как я себе представлял. — Мою невесту убили. Я не знаю, почему она поехала в Феникс без меня. Но на тот момент, так уж случилось, я тоже находился неподалеку, в командировке. Элизабет нашли в придорожной канаве вместе с парой сопровождающих ее людей. Ребят я сам лично натаскивал на охрану Фокса, и мало кто мог подобраться к нему даже привлекая наемников. И почему-то сразу стали подозревать меня. Припомнили скандалы с невестой, приписали какую-то ревность, отыскали мнимого «любовника». Короче, сработали так грубо, что хотелось поубивать всех присяжных, суд и следователей. — А что стало с Фоксом? — полюбопытствовал я. — Не знаю, — словно выплюнул Канадец. — Я уже здесь пятый год сижу, новости с другого конца сектора плохо доходят. И вот появляешься ты вместе с монахом, потом он тебе предлагает контракт, и мне пришла в голову мысль пойти с вами. — Ты уверен, что мне нужны помощники? — Помощники нужны всем. Вы не пройдете вдвоем тысячи миль. Вас просто грохнут, если переступите земли свободного клана. Нравы там простые, незамысловатые. — Можно заплатить. — Можно. А на выходе получите пулю в спину, — хмыкнул Канадец. — Ты знаешь способ обойти эти проблемы? — Нет, — честно признался бывший егерь. — Но когда нас будет трое, четверо или пятеро — уже задумаются, прежде чем раздевать до трусов транзитного путешественника. — Ты предлагаешь свою кандидатуру? — Да. — Ты очень нескромен, Канадец. — Да ладно? — развеселился пахан. — Я чувствую шанс, русский. И его не упущу. Наш разговор прервал Бурито, появившийся незримой тенью и печальным голосом возвестил, что к пирующей твари присоединились еще два мутанта. Опоздавшим досталось немного, и неминуемо возникнет свара. Она, вообще-то уже началась. Низкие, утробное рыканье, похожее на скатывающуюся с горы бочку, набитую камнями, грозило своими обертонами кому-то непонятливому. Кто первый встал, того и тапки. С таким вердиктом не был согласен более молодой мутант. Его визгливый, чуточку нервный крик означал только одно: сейчас кому-то не поздоровится. — Пошли, посмотрим? — предложил я. — Есть шанс завалить уродов, чтобы потом мужики спокойно здесь шмонали все здания сверху донизу. Это семейка, как пить дать. Других здесь не будет. — Согласен, — охотно откликнулся Канадец. У него даже голос изменился, повеселел. Каким-то животным чутьем он понял, что может скоро сорваться с каторги. А я и сам был рад приобретению опытного бойца. Это не Малыш Никки или Щеголь Дэн, которые могут губить невинные души за каждый цент в чужом кармане. Кишка у них тонка к высоким подвигам. — Эй, босс! — заволновался Бурито. — Вы, часом, головой не повредились без меня? Уходил, все нормально было. — Ты стой здесь, посматривай за тылами, — Канадец ткнул стволом своего револьвера в сторону окна. — Если появится еще кто-то — дай знать. — Как? — растерялся мексиканец. — Песни пой! — шепотом рявкнул пахан. — Двинули, Алекс! Может, ночь быстрее пройдет! По коридору можно было идти спокойно, не заставляя сердце обмирать от неосторожных звуков, издаваемых нами. Внизу началась серьезная свара. По опыту знаю: где появились хозяева — другие не ходят. Мы всерьез хотели зачистить город от нечисти. Одну уже убрали, теперь надо мутантов выщелкнуть из обоймы. Останется самка мета-ягуара, но и до нее мужики дотянутся. Осторожно спустившись по накренившемуся лестничному маршу вниз, оказались на втором этаже и остановились. Шум и пыхтение троицы усилились. Раздался смачный хлопок, а за ним — тонкий протяжный визг, от которого за шиворот словно ледяных кубиков насыпали. Не дай Бог, с такой ублюдочной тварью лицом к лицу встретиться. Почему чем опаснее враг, тем жутче он орет? Орет так, что все внутренности леденеют? Канадец взвел курок револьвера и перевесился через перила. Наши глаза настолько привыкли к темноте, что мгновенно углядели возню в комнате, где остался лежать несчастный Фикус. От ягуара уже остались одни косточки, наверное.