Первый уже добрёл до светового пятна и стоял теперь, задрав голову – глядя на очень знакомый оранжевый отсвет, льющийся из недосягаемой дали. Шахта уходила ввысь узеньким квадратным тоннелем метра в полтора шириной, да и вход туда был таким тесным, что в него с трудом смог бы пролезть его тяжёлый доспех. – А как подниматься? Ни лестницы, ни верёвки. Что это? – Так… Шахта для сброса отходов… – Человеческих?! – гневно возопил Первый, оглянувшись на бесформенные кучки. – Нет… Да… Прости. Автоматы… сгребают сюда всякий хлам, когда чистят пол. А иногда не сгребают. Оставляют всё, как есть… Слушай, ты бы шевелился! Я ведь не могу их долго держать… – К-кого? Псов? – процедил Первый сквозь сжатые от напряжения зубы. Растопырив руки-ноги, он упёр их в стены тоннеля и сделал рывок наверх. – Не только псов. Разные элементы системы… Слушай, говорю же, мало времени! Сейчас поднимешься на три этажа. На первом и втором не вылезай и вообще не смотри вокруг. Тебе нужен именно третий. Твои друзья к тому времени уже спустятся туда… Дай им знать, что это ты. Ори. Но не слишком громко. Рацию тебе включу… Связь со мной скоро пропадёт. Я могу вас видеть, но вот говорить с вами – не всегда. Меня тоже глушат… Запомни. Там будет место… по-вашему – радиорубка. Вам надо связаться… с Кэпом. Кажется, так его зовут?.. Скажете ему, чтобы вас забрал. Не лезьте дальше! Слышишь? Не надо! Скажи, дальше хода нет. Пусть больше никого не шлёт! А-а-ах ты ж… Не знаю я, как ещё с ним говорить… – Что?! Да кто… ты такой? – прохрипел Первый, сражаясь с теряющими подвижность конечностями. Неуклюжие подошвы доспеха часто проскальзывали, несмотря на резиновые вставки, и Первый изо всех сил упирался в стены тоннеля, чтобы не сорваться. Плечи болели, болели ладони, локти… Казалось, все его кости втыкаются друг в друга, и в них безжалостно вдавливаются острые углы брони. – Что ж… скажем так… – после паузы ответил голос. – Раньше я был… чем-то вроде предохранителя в системе. То есть не совсем… Не важно… Теперь вот я просто торчу тут. Шифруюсь… Короче, всё плохо. Вам надо отсюда валить. – Скажи, где ты! Мы придём за тобой! Заберём тебя!.. – не то кричал, не то тихо хрипел Первый, зажмурившись от усилий, проползая мимо выхода на первый этаж. Тёплый свет мазнул по векам. Вроде бы до Первого донёсся слабый запах химии и гари. Его собственное дыхание гулко отдавалось в ушах, а значит, он был всё ещё в герметичном шлеме. Его фильтры, по идее, не могли пропускать внутрь никаких запахов, снабжённые встроенными анализаторами. Но они, кажется, давно не работали. – Где ты? Где?.. – повторял Первый, совсем обессилев, но упорно продираясь к следующему этажу. Динамики шлема молчали. Видимо, собеседника «вышибло», как он и предупреждал. А затем раздался характерный щелчок. Заработала рация. Первый уловил отголоски приказов. – Саня, Вик, проверьте выход! Остальные – ждём. И Первый заорал. Или завыл, заныл, отчаянно подтягивая вверх своё бедное тело, утяжелённое бронёй. Из последних сил ворочая онемевшими конечностями, он ловил взглядом прямоугольник света наверху. – Я здесь! Ханни! Я жив! Я здесь… *** Ханни услышала в рации какой-то хрип и сначала приняла его за шум помех. Но услышали его и другие. Все замерли. Кто-то даже присел от страха, решив, что это потустороннее эхо. Но вскоре они заметили значок Первого на забралах шлемов и начали разбирать слова: «Тут!.. В стене! В стене…» Когда макушка его шлема показалась в проёме, по ней чиркнула пуля. Грянула короткая очередь, и рикошет со шрапнелью застучали по броне. – Отставить! – взвизгнула Ханни и, кажется, оттолкнула кого-то, шваркнув его об стену. А Первый едва не сорвался, дёрнувшись в инстинктивном порыве втянуть голову в плечи. Лишь чудом он не съёжился и не полетел вниз, а упрямо продолжал упираться в стены шахты. И тут его обхватили, отчаянно рванув вверх, маленькие сильные руки. В ушах зазвенел вопль Ханни, потянувшей его на себя. Ещё миг, и они вместе с ней вывалились в коридор. Доспех Первого со стуком врезался в доспех Ханни, его шлем уткнулся ей куда-то в подмышку. А она всё не отпускала его, стальной хваткой прижимая к себе, не решаясь разомкнуть объятья. Они оба часто дышали, и если бы не сильная боль и не жёсткая скорлупа брони, Первый бы совсем засмущался: слишком это было похоже на то, чем они занимались по ночам на базе СЛОМа. Он резко вдохнул и выдохнул. Затем ещё раз. Потом забарахтался, пытаясь подняться. Наконец он кое-как сел. Уселась на полу перед ним и Ханни, понимая, что Первый пока просто не может встать. Он рванулся было подняться, но вновь плюхнулся на задницу. Его ноги, слегка согнутые в коленях, безвольно расползлись в стороны по бокам от коленей Ханни. Снова каверзная сцена. А её глаза так отчаянно сверлили Первого, что ему захотелось провалиться сквозь землю. Ханни даже поначалу не в силах была ничего сказать. Только впилась в него взглядом, не желая разрывать контакт. Может, просто не верила, что всё это происходит по правде. Может, опасалась разрушить этот зыбкий момент. «Мирные» столпились вокруг. Кто-то ещё охранял их. Повисла тишина. И опять за всех нашлась Рейко: – Где ты был? Рация молчала. Думали, ты умер! – Д-да… – с трудом выдавил из себя Первый, глядя только на Ханни. – Нет… Не умер… Было тут кое-что. Пойдёмте… Я знаю, куда идти… Глава 11. Ультиматум Радиорубка быстро нашлась – буквально за первым поворотом коридора – и наёмники побежали вперёд, осматривая помещение. Айджан и Саня остались охранять «мирных» с командиром, да и Первого, ведь тот был небоеспособен. Он едва волочил ноги и вообще потерял в тоннеле свою винтовку. Оружие-то ему могли выдать другое – принадлежавшее когда-то Палычу – или он мог забрать автомат у языковеда, который всё равно из него ни разу не выстрелил… Но Первый и так еле плёлся, и ему, похоже, опять требовался ремонт доспеха. Рубка оказалась совсем небольшим помещением с двумя отсеками, разделёнными тонкой перегородкой. Один из них был плотно заставлен каким-то оборудованием: высокими шкафами у стен, корпусами громоздких приборов, столами с микрофонами и микшерами громкости. А напротив них – пара неудобных, привинченных крутящейся ногой к полу, железных и пугающе угловатых кресел. В основном оборудование было обесточено, но некоторые аппараты окружал жутковатый зелёный ореол: какие-то непонятные графики подрагивали на монохромных дисплеях, помаргивали индикаторы, перемигивались огоньками кнопки и подсвеченные ручки настройки. Фид и Рейко тут же бросились к ним с инструментами, хоть Айджан и Саня с опаской поглядывали на машины, нацелив на них дула винтовок. Ханни лично осмотрела второй отсек рубки, а затем скомандовала остановку на привал, чтобы группа могла прийти в себя. Кроме ремонта доспехов людям нужно было элементарно отдохнуть, спокойно попить воду и пожевать пайки. Что и говорить, им ещё по очереди пришлось ходить за перегородку. За ней, как это ни удивительно, обнаружился очень странный, непривычной формы и давно отключенный от коммуникаций унитаз. И это, безусловно, указывало на факт присутствия в прошлом живых существ на Объекте. Пока айтишники вместе с инженерами ковырялись в аппаратуре, Ханни выдала самому бодрому из наёмников – Сане – наряд на охрану коридора. Ну а Бука и Вик занялись бронёй Первого, не без труда её с него сковырнув. Ханни тоже сняла шлем, опустившись рядом с Первым на корточки. Тот сидел на полу, вытянув ноги, бессильно уронив руки вдоль тела, прислонившись спиной к стене. Неподалёку расселся вконец обалдевший Леонид, и Айджан отпаивала его водой из поилки, поддерживая силиконовую трубочку возле его губ и что-то укоризненно воркуя. – Уф, Алла-құдайым… Керек валидол? (Ох, боже мой… Надо валидол?) – Что с Даном? – еле слышно спросил Первый. Ханни грустно поджала губы, глядя Первому в глаза. – Да опять этот долбопёс! Будто знал, на кого нападать! Коридор идёт вниз по спирали, а там этот лифт… Фид и Рейко заблокировали двери, а он, зараза, прибежал откуда-то сзади… В цеху было много ходов. Так что ладно ещё хоть один… С ним разделались Саня с Виком. Расстреляли почти в упор. Но вот Дан подставился, защищая Буку. Истёк кровью, пока мы оттаскивали его от лифта… Эта хрень как будто знала, у кого слабее броня! «Знала, это уж точно…» – подумал Первый, но вслух ничего не сказал. Бука, собиравший экзоскелет, тоже мрачно помалкивал после гибели своего напарника, тем более что его собственный доспех был насильно укомплектован пластинами брони Дана. И вообще все в отряде притихли. Только механики что-то вполголоса бормотали над пультом. Даже Ханни вдруг отвернулась. Её нос подозрительно покраснел. – Ну ты, блин, как всегда! – брякнула она куда-то в сторону. – В смысле… Спасибо конечно, что оттолкнул меня, а сам… Ну… Первый ничего не ответил. Только поднял потяжелевшие руки, кое-как обнял Ханни и притянул к себе, хоть она всё равно ничего не почувствовала бы сквозь доспех. – Эй! Не надо! Мы́ ведь тут… – запротестовала она, пытаясь освободиться. – Вот именно. Мы ведь ту́т… – задумчиво протянул Первый, не разжимая рук. Ханни дёрнулась, но потом бессильно обмякла. На миг она припала губами к его пересохшим губам (и нечаянно больно вдавилась в его грудь пластиной брони). – Только не надо меня больше спасать! – быстро шепнула она. – Сама уж как-нибудь… Первый грустно улыбнулся и вновь попытался её обнять, но Ханни уже отстранилась. И вдруг из-за её спины прозвучал обалделый возглас Фида: – Есть сигнал! Ух, крутой передатчик у них! Я тут, кажется, военный спутник поймал! *** Помещение наполнили гудки набора телефонного номера. Фид включил внешние динамики, чтобы все могли слышать разговор. Самодовольный голос Хитрого грянул в рубке ядрёным крещендо. – Эй! Привет, ребята! Вижу, это успех? Ну-с, рассказывайте, как ваши дела! – Хреново! – рявкнула Ханни, склонившись над микрофоном, и Рейко с Фидом поспешно убавили звук, надеясь, что это поможет не выдать защитным системам Объекта местоположение группы. – Дан и Палыч убиты! Мы в ловушке. Колись: твои вертолёты расстреляли наш лагерь с припасами?! Повисла тишина. Хитрый, кажется, был и правда удивлён. А может, он просто обдумывал ответ. В итоге его тон изменился. Приторным до зубовного скрежета голосом он произнёс: – Нет, Ханни. Не представляю, о чём вы… И мне очень жаль. – Да харэ врать! Жаль ему, как же… Были ведь другие группы до нас? Вам уже передавали послание? – Ханни, дорогая… Я не понимаю… Какое послание? – Не прикидывайся, Кэп, – слегка остыла она, заговорив чуть размереннее и тише. – Тут полно трупов. Нас вместе с Виком и Палычем загнали на Объект чьи-то долбаные вертолёты! Уничтожили лагерь, оба БТРа. Айтишники чудом успели закрыть портал и спасти нас… А потом с Первым на связь вышел какой-то голос. Просил передать Кэпу, чтобы людей сюда больше не посылал! Сказал, чтобы ты забрал нас, а то будет худо… Слышишь, Кэп? Он сам тебя назвал. Говорил, что передавал тебе это много раз. Но ты не слушал. И он не знает, как ещё тебе это вдолбить. Опять минута тишины. Затем из динамиков вновь полился издевательский голос: – Я понял вас. Но послушайте. Разве мы не обговорили сразу, что на Объекте группу ждёт полная неизвестность? Давайте просто будем считать, что трудности начались немного раньше, чем предполагалось. Ну а это послание… Ханни… Неужели такая рассудительная женщина, как вы, поверит сказкам о каких-то голосах? Вот теперь лицо Ханни сделалось по-настоящему страшным. Будь Хитрый здесь, а не на своей базе, она бы растерзала его голыми руками. Но Хитрого здесь не было, и оставалось только наброситься на микрофон. Ханни зажмурилась, яростно стиснув его гибкую стойку, чуть ли не скрутив её в узел. Из динамиков раздался треск и тревожный голос Кэпа: – О… Ханни?.. Вы ещё здесь? Помехи… Но Ханни уже пришла в себя и разжала пальцы. Даже слегка поправила провод микрофона, как-то странно оглянувшись на Первого: в её взгляде было трогательное смущение. – Значит, ты не пришлёшь людей? Не окажешь нам огневую поддержку при выходе с Объекта? – Ну что вы, Ханни? – слащаво заблеял Хитрый. – Никто ещё не произносил слова «нет». Смотрите: вы не срываете операцию – я не лишаю вас помощи. Всё просто! Присылайте мне собранные данные, и мы решим, можно ли будет засчитать это, как выполнение условий контракта. Но, я так понимаю… вы ведь не добрались до ядра? «А вот хрен тебе!» – беззвучно огрызнулась Ханни, и микрофон секунду фонил от её резкого дыхания. – Что-что, простите? Не расслышал… И Ханни, сделав глубокий вдох, вновь зажмурившись, произнесла: – Нет, Кэп. Мы не добрались до предполагаемого ядра. Но данные мы тебе не отправим. Трое суток, Кэп. Через трое суток – твой десант на выходе с Объекта. Меняю собранные данные на боевую поддержку, противоядие и точную инфу о том, что ты с нами сделал. Всё! Фид, наблюдавший за Ханни, что-то нажал на пульте, и шелест динамиков смолк, затопив рубку могильной тишиной. Слышно было жужжание приводов и шорох поддёвки брони, каждый тяжёлый вздох, даже звук дёрнувшихся вверх-вниз кадыков. – Вот так… – вдруг произнесла Ханни, поднимая голову от микрофона. – Решение принято. Вы… верите мне? И тихое печальное «да» хором донеслось изо всех углов радиорубки. Ханни обернулась, находя взглядом старшего наёмника: