— Кроме шуток. Я убиралась в соседнем номере, а он стоял за своей дверью и глазел на меня, а потом начал делать знаки. Может, он хотел, чтобы я зашла? Но тут ты позвонил мне, и я отправилась к тебе на пляж. Я не хочу возвращаться назад. — Иди обратно и вытряси из него все до последнего цента, все, что у него есть за душой, мамочка. Андреа вчера научила нас, как это сделать. — Я боюсь, Кслотл. И потом, разве это хорошо, расковырять мозги этого болвана, а после заставить его умереть? Я понимаю, что он всего лишь мясо… Но разве тебе никогда не приходило в голову, что любая частица информации драгоценна? Даже если она содержится в мозгах сырного шарика? — Дорогая, тут нужно находить компромисс. Собачьи мозги драгоценны, и ДИМ тоже драгоценен. Все на свете драгоценно. Но с деньгами этого урода мы сможем уже сегодня завести себе ребенка, а на остальные деньги омолодить свои тела. Как это сделала Андреа. Черт, да если у этого извращенца есть нормальные деньги, мы сможем завести и двух, и трех детей и омолодиться сами. Мы сможем дать жизнь нескольким новым хорошеньким молди, со своим собственным сознанием, и все это ценой одного поганого куска мяса! Вот уж действительно, тут нечего сравнивать — цена этой информации совершенно разная. Сделай его, детка, и вся недолга! — Мне нужно подумать, я еще не решила. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Как сегодня дела в «Лос-Транкос»? — Обычное дерьмо. Сегодня утром мне пришлось колоть гормонами вэнди, чтобы оно побыстрее росло. Эти людоеды-туристы совсем с ума посходили по вэнди. Не знаю, может быть, это мясо еще не разрешили к вывозу, и оно неизвестно за пределами Калифорнии? — Мясо вэнди — это же человеческое мясо! — воскликнула Моника. — Это мясо клонировано из тех же клеток, из которых выращена Вэнди Муни, той, что в рекламе. Я думала, что среди людей существуют строгие табу в отношении каннибализма? — Эти ходячие куски мяса способны сожрать все, что угодно, Моника. Они все равно что лобстеры. Откуда ты можешь знать, что эта женщина в рекламе настоящая Вэнди Муни? — Тре рассказал мне. Он помогал «Апекс Имеджес» делать дизайн рекламы вэнди — той самой огромной, что висит на «Полосе Развлечений». Моника и Кслотл продолжали лежать в мелкой воде, омываемые прибоем, наслаждаясь теплом солнца и прохладой океанской воды. Сформировав лунку в своем теле, Кслотл набрал туда воды и сильно выдавил наружу наподобие фонтанчика. В ответ Моника набрала еще больше воды и выпустила фонтанчик повыше. Потом время обеда закончилось, и два молди в последний раз обняли друг друга, переживая заключительные мгновения близости. В этот момент невдалеке от Кслотла и Моники остановился маленький мальчик и уставился на них во все глаза. — Смотри-ка, пап, вон два молди трахаются! — закричал он. — Я сейчас подкрадусь и прибью их палкой! Мальчишка подхватил с песка палку и ткнул ею в Кслотла. Очень сильно. Прежде чем палка успела разрушить несколько клеток его тела, Кслотл обхватил своей плотью конец палки, одновременно превратившись в разгневанную шахматную фигуру с торчащей из груди палкой. — Хочешь, чтобы я надрал тебе задницу, оболтус, и научил манерам? — прорычал Кслотл, приближаясь к мальчишке наподобие шестифутового кентавра, выходца из ночных кошмаров. Вырвав палку из рук мальчишки, Кслотл запустил ее с такой силой, что палка просвистела у маленького хулигана над головой наподобие запущенного сильной рукой бумеранга. Мальчишка разревелся и убежал, но через несколько секунд вернулся со своим отцом. — Что это вы, поганые молди, себе тут позволяете? — злобно выкрикнул мужчина. Моника уже тоже приняла обычный вид ацтекской шахматной фигуры. — Какого дьявола вы сюда приперлись? — Это общественный пляж, дубина, — отозвался Кслотл. — А мы — жители этого города. — Черта с два вы здешние жители, — брызнул слюной мужчина, однако не смел приблизиться к паре молди. Он был лыс и жирноват, его кожа была бледная как молоко. — Больше не смейте трогать моего сына, а то я вам устрою. Мужчина повернулся и торопливо пошел к другому концу пляжа. Мальчишка затрусил следом, по дороге повернувшись, чтобы показать Кслотлу средний палец. — Куски мяса, — пробормотал Кслотл. — Почему мы не можем от них избавиться? Стоило бы прикончить их всех. — Ничего не получится, — отозвалась Моника, — и ты сам это знаешь. Невозможно убить всех людей до единого. — В 2031 году куски мяса уничтожили всех бопперов, разве ты забыла? — спросил Кслотл. — При помощи плесневого чипоеда. А теперь у нас есть возможность разобраться с созданиями из плоти, этим мясом — нужен вирус хорошей чумы, и все. — На самом деле они не уничтожили бопперов. Большая часть программного обеспечения бопперов теперь существует в наших телах. Чипоед лишь помог бопперам перейти на новую платформу телесных оболочек. Просто это произошло в массовом порядке. И ты же сам это знаешь, Кслотл: если мы развяжем против людей биологическую войну, они ответят нам какой-нибудь еще более сильной заразой. И все это знают. Живи сам и давай жить другим. — Что, иными словами, обозначает режим постепенного взаимного уничтожения, — ответил Кслотл. — Слава богу, у нас есть Гражданский Акт Молди. Так как насчет того сырного шарика в отеле? Ты же не станешь с ним чикаться? Возьми себя в руки, Моника, разозлись по-настоящему! Вспомни того мальчишку, который только что ткнул в меня палкой! — Не знаю — мне бы сначала хотелось поговорить с мамой. Но ее без толку спрашивать: все, чем она теперь интересуется, — это валяться под кайфом на солнце на краю тротуара на «Полосе Развлечений», от нее ничего не добьешься толкового. — В виде Корана или Книги Мормонов? Или ее пронял наконец Шекспир, и она решила прикинуться его избранными сочинениями? — Теперь она предпочитает образ Библии. Разве ты забыл? Христианство — последнее увлечение мамы Андреа. Она говорит… Моника рассмеялась, запрокинув назад голову, потом сказала, передразнивая мать, голосом чуть-чуть более пронзительным: «Я хочу завязать серьезные отношения с богобоязненным христианином». Кслотл задумчиво кивнул. — Андреа сказала бы, что ты должна решиться, Моника, и сделать с этим сырным шариком то, что должна сделать. Иначе, скажет она, я займусь им сама. Все, я потопал в «Лос-Транкос» — буду следить за тобой через свой ювви, Моника. Если тебе понадобится помощь, только свистни. — Чудесно, дорогой. Пожелай мне удачи. Моника прыжками направилась к дальнему концу пляжа в сторону «Полосы Развлечений». Она держалась края прибоя, где блестящий влажный песок был наиболее твердым. Некоторые из людей, мимо которых она проходила, улыбались ей и кивали, другие хмурились и отворачивались. Один из мужчин — отец мальчика, которого испугал Кслотл, — вскочил на ноги и закричал на нее: «Убирайтесь обратно на Луну!» Он уже до краев набрался пива. Вместо того чтобы молча двигаться дальше, Моника остановилась и повернулась к нему лицом. Вместе со своей семьей и еще одной парой мужчина располагался под огромным пляжным зонтиком. Их бледные, тощие дети катались в песке рядом с ними. — Я никогда не бывала на Луне! — выкрикнула мужчине Моника. — Почему бы вам самим не убраться из этого города? — Хрен тебе! — как резаный завопил мужчина. — А он у тебя есть? — проскрежетала Моника. — Если нет, то я могу тебе одолжить свой. — Моника протянула руку к мужчине, изображая фаллос. — Куда ты хочешь, чтобы я тебя трахнула — в нос или в зад? С угрожающим видом она шагнула в сторону мужчины. Тот опустился на песок и вяло махнул рукой, предлагая Монике убираться прочь. Через несколько минут Моника добралась до «Полосы Развлечений» Санта-Круза, парка аттракционов в классическом стиле приморских городков. Весь день напролет студенты, молди, рабочие с ферм, серферы и бездомные торчки, населяющие Санта-Круз, толпами прокатывались через «Полосу Развлечений», наполняя собой аллеи и разбавляя имеющихся в наличии «наследников», так что в парке аттракционов никогда не бывало скучно. В длину «Полоса Развлечений» была на шесть кварталов и полквартала в ширину. Моника прошла мимо главной закусочной на «Полосе Развлечений», со здоровенной новой рекламой мяса вэнди в витрине, работы Тре. Реклама представляла собой большую полупрозрачную голограмму с изображением семи разных смешного вида существ, разевающих рты на головы и зады друг дружки, дополнением к чему служили образы невероятно красивых мужчины и женщины, выражение лиц которых циклически менялось, проходя через неповторяющиеся гримасы постоянного удовольствия. Мужчина был чуточку измененный в лучшую сторону сенатор Стэн Муни, а женщина — его жена Вэнди Муни, не прикрытая ничем, кроме своего Плаща Счастья. Реклама имела совершенно поразительный вид трехмерной огромной мозаики, сложенной из пастельных фрагментов. Фрагменты были сформированы при помощи четырехмерного фильтра «Забавные цыплята», которую Тре разработал в июле. Моника немного помогла Тре с окончательными расчетами рекламы вэнди и теперь могла с гордостью смотреть на результат, где была частица и ее труда. Когда Моника шла через «Полосу Развлечений», кто-то спросил ее, приняв за местного работника, где можно купить билеты на карусель. Моника указала на билетный киоск и плавно продолжала двигаться вперед, перемещаясь благодаря волнообразному перекатыванию плоскости основания своего тела. На обочине тротуара на выходе из «Полосы Развлечений» лежала мама Андреа в виде расплющенной по дороге колорадской речной жабы, но жабы в виде огромной книги, раскрытой посредине. Божья Книга. На двух открытых страницах виднелись крупные готические буквы. В данный момент буквы складывались в слова: ВОЗЛЮБИ МОЛДИ. — Молди есть разумные существа с гениальными религиозными воззрениями, — ровным тоном вещала Андреа. — Я хочу найти оппонента, кто смог бы вступить со мной в дискуссию на эту тему. Желательно одинокого мужчину! — Мам, — обратилась к Андреа Моника, воспользовавшись закодированным скрежетом. — Ты дождешься, что в один прекрасный день какой-нибудь турист-«наследник» обольет тебя виски и бросит спичку. Большая часть «наследников» — христиане. Неужели ты не понимаешь, что они оскорбятся, увидев, что ты изображаешь собой их священную книгу? — Привет, Моника, — добродушно проскрежетала в ответ Андреа. — Сейчас я пребываю в экстатическом состоянии бессознательности. Не далее как сегодня утром замечательное-примечательное-великолепное-улетное, иттрий-иттербий, вещество было предложено мне кузиной Эмулиной. Это вещество выгоняется прямо здесь, в Калифорнии, и называется оно — бетти. Я понятия не имею, почему оно так называется, может быть, потому, что иттебриум наоборот будет муирбетти. Моника, твоя мать так хорошо задвинулась, такая вся стала бетти-муирбетти. Что тебе нужно от меня, моя прекрасная дочурка? — Я хочу спросить тебя кое-что о сырном шарике, который сегодня пытался приударить за мной. Я собираюсь поставить ему мыслительный колпачок — как ты на это смотришь? — Думаю, что у тебя получится, Моника, все как нельзя лучше. — Я боюсь, мама. Потому что мне кажется, что так делать неправильно. — Обуздай свой страх, Моника, не позволяй ему руководить твоим поведением. Помни, что и твоя атака должна быть быстрой и неожиданной, потому что в противном случае… — Что в противном случае? — тревожно спросила Моника. — Кузина Эмулина сказала мне, что с недавних пор кто-то занимается тем, что оглушает молди и отправляет их на Луну. Мое предположение заключается в том, что это происки «наследников», которые сговорились с лунными молди. Да, да, эти алчные лунные молди способны на все, что угодно. Эмулина и я, мы считаем, что лунные молди специально наняли «наследников», чтобы те оглушали и забирали в рабство молди при помощи специальных ДИМ-пиявок, называющихся суперпиявками. — И для чего это им нужно? — Помнишь, я рассказывала тебе о старых ДИМ-пиявках? Эта зараза блокирует нормальные мыслительные процессы молди. Все равно что заснуть или устроить себе крепкий трип на психоделике, так я это понимаю — вот только дело тут совсем в другом, это мясо может разрезать молди на части, забирая коробочки со спорами камота, чтобы загонять торчкам-спорышам, а мертвый имиполекс продавать на Луну. Кстати говоря, отец твоего босса, Терри, когда-то тоже участвовал в этом, поэтому мы физически устранили его — думаю, что ты понимаешь, что тебе нет необходимости говорить об этом Терри. Новые суперпиявки гораздо сильнее и эффективнее старых ДИМ-пиявок. Эмулина говорит, что действие суперпиявки подобно действию мыслительного колпачка, только наоборот, ее можно сравнить с физической клеткой, в которую… Три хорошо одетых туриста-калифорнийца остановились рядом с Андреа, чтобы поглазеть. Это был яппи-отец, мать и дочка. — Что это может значить? — спросила мать. — Я — Библия, — ответила Андреа, приятным и отчетливым голосом. — Книга Бога, вашего Спасителя. Я с удовольствием поговорю с вами на религиозную тему. — Эй, смотрите, тут что-то написано, — сказала маленькая девочка. — Тут написано: «Возлюби молди, как самого себя». — Только близко не подходи, — предупредил отец. — Кто знает, что у него на уме, может быть, оно попытается что-нибудь у тебя отобрать. Все эти религиозные штуки — полная фигня. Сюзи, ты уже взрослая, и должна это понимать. Пошли посмотрим на аттракционы. Семейство побрело прочь. — Зачем ты ведешь себя так, Андреа? — спросила Моника. — Для того чтобы способствовать установлению всеобщего мира и взаимопонимания между разумными видами, моя дорогая дочь. К тому же, если мне удастся познакомиться с мужчиной — сырным шариком, я смогу ограбить его и убить. — Мама, это полнейшее безумие. — Библия учит: «Чти мать и отца своего», — наставительно сказала Андреа. — По-моему, это очень разумно. А теперь иди и сделай то, что должна. И постарайся быть осторожной и думать на шаг вперед. Я уже говорила тебе, что вмазалась бетти? Да. Я вижу в небе созданий Божьих, даже сейчас, когда разговариваю с тобой. Созданий Божьих, прибывших из других миров. Перевернув несколько страниц своего тела-Библии, Андреа обратилась с приветственным возгласом к следующей группе туристов, появившихся невдалеке. Не обращая на лежащую на тротуаре Библию внимания, туристы прошли мимо. — Тебе никогда не приходило в голову, что все, что окружает нас, в том или ином смысле живое? — задумчиво проговорила Андреа. — Все вокруг пропитано информацией. Информация нисходит к нам дождем с небес в виде космического излучения. Теперь в своем возвышенном состоянии духовной экзальтации я чувствую это. Оооо. Уммм. Оооох. Аааах. — Мама, ты уверена, что эти редкоземельные колеса не вредят тебе? — Всем известно, что смерть — это конец жизни, Моника. В информационно-теоретическом смысле повторение уже пройденного означает смерть, пусть тело твое и продолжает жить. Поэтому нужно подвергнуть тело риску, для того чтобы способствовать активизации мыслительной деятельности и перейти на высшую ступень сознания. В твоем случае, дочь, перед тобой сегодня стоит очень сложная, специфическая и опасная миссия. Ни в коем случае не уклоняйся от нее. — Лады, договорились, потрясно. Я отправляюсь выполнять свою миссию. Счастливо. На дорожке на нижнем уровне террас «Чистого Света», за стеклянными дверями номера 3D не было заметно никакого движения. Но почему-то Моника была совершенно уверена, что сырный шарик по-прежнему сидит в своем номере. Устроившись на балконе соседнего номера, она вытянула и изогнула шею, и заглянула вниз, словно Пластиковый Человек из комиксов, для того чтобы убедиться, что Тре и Терри нигде не видно. Благодаря гибким полимерам, входящим в состав пьезопластического имиполекса, Моника могла гнуть и изгибать свое тело как угодно, по своему усмотрению — хотя, нужно было признаться, что пребывание в позиции, отличной от наиболее устойчивых состояний, шахматной фигуры или пеликана, вызывало повышенный расход энергии.