Весь остаток лета Ренди продолжал попытки снова подкатить к Хони — он подстригал ее лужайку, мыл тарелки, делал по дому разную работу, но все бесполезно. Все, чем теперь занималась Хони в свободное время, были встречи с обществом «наследников» в Святом Доме. Вышло так, что в августе Ренди начал ходить в Святой Дом к «наследникам» вместе с Хони. Ренди, никогда не будучи мистером Глубокомысленным, все же должен был заключить, что ни разу в жизни не видел такого количества неудачников, недоумков, убогих и отщепенцев, которое можно было встретить на собраниях в «Доме Наследников», — все разговоры в Доме крутились вокруг Христа и Наследства Человечества, да еще того, как сильно ненавидят все они молди. Все до единого «наследники» были отлично подкованы в тонкостях Гражданского Акта Молди, который сенатор от Калифорнии Стэн Муни ухитрился провести через конгресс в 2038 году. И теперь, даже несмотря на то, что Стэн Муни уже давно отошел от официальной деятельности, у конгресса не хватило духу отменить этот отвратительный, дающий все права уродливым молди Акт. Какой позор! Другая обширная область интереса «наследников», само собой, касалась извращенных возможностей секса, возникающих в связи с существованием ювви, молди и программируемого имиполекса. Иногда Ренди удавалось поймать взгляд Хони, чаще всего тогда, когда преподобный Дикки Прайд заводил разговоры о молди и имиполексе — Ренди немедленно вспоминались горячие сеансы с участием Хони и ее игрушек, — но всякий раз Хони сразу же прятала глаза. В ее маленьком глупом мозгу сместились колесики, и бесполезно было что-либо пытаться наладить, чтобы поставить эти колесики на место. Тем временем Ренди совершенствовался в профессии водопроводчика. Клиенты, к которым направляла его Сью, передавали друзьям и знакомым его имя; он прославился тем, что выполнял работу быстро и надежно за относительно небольшую плату. Ренди отлично наловчился управляться с сантехническим пистолетом. Однако дома находиться он больше не мог. Левис крутился вокруг него все время, пытаясь вести себя словно отец Ренди или что-то в этом духе — какая чушь, если разобраться. Левис успел пристраститься к какому-то наркотику, аналогу кокаина под названием «пипп». Подобно кокаину, от пиппа людям тупым начинало казаться, что они умны. И чем умнее Левис себя чувствовал, тем невыносимее он становился. По всему было видно, что Ренди настало время съехать из дома, но теперь Сью не хотела, чтобы он уезжал, и давила на то, что у Ренди нет сертификата мастера-водопроводчика и что ему обязательно нужно получить этот сертификат, в общем, пользовалась этим для того, чтобы удержать его дома. На Рождество в Индианаполисе умерла от рака мать Хони, и Хони, единственный ребенок, поехала на похороны со своей новой подругой-«наследницей» Нитой, кроме того, Хони предстояло вступить во владение комфортабельным поместьем матери: полностью оплаченным домом с участком земли недалеко от хорошей автострады и приличным счетом в банке Кэш-Веб. Доктор Дикки Прайд загодя предупредил отделение Общества Наследников Человечества в Индианаполисе, чтобы те встретили Хони и Хонину подружку с распростертыми объятиями. Ренди, прослышав о том, что его бывшая подружка уезжает, пришел к Хони и спросил, не может ли он уехать из города вместе с ней и Нитой. Но Хони и тут оказалась полной сукой. — Пойми, Ренди, и запомни это — ты был для меня просто мальчиком-игрушкой. Пареньком, на которого мне нравилось мочиться. Смирись с этим, потому что ничего другого тебе не остается. Я связалась с тобой только потому, что в ту пору Сью была важна для меня. И кстати говоря, можешь передать Сью, что она бессердечная кайфоломная сука. Такой ответ был чересчур честным. Ренди почувствовал себя ужасно маленьким и с головы до пят использованным, использованным и оскорбленным. В этот самый день его юное сердце разбилось на части и с тех пор так и не зажило. Ввиду отвратительной жизни дома и отъезда Хони всю последующую зиму Ренди усиленно посещал собрания в «Святом Доме Наследников». Независимо от того, что он думал о вере «наследников» и как относился к их ритуалам, он сумел ужиться с ними, и с ними ему было хорошо. Когда-то он видел по ювви фильм о жуках, которые настолько умны, что умеют выживать в муравейниках, обманывая при этом муравьев так, что те их еще и кормят. «Святой Дом Наследников» стал для Ренди тем муравейником, в котором он еще мог существовать. Время от времени доктор Дикки Прайд просил Ренди выполнить тот или другой мелкий ремонт, и вскоре — Ренди даже не помнил, кто первый из них это предложил, — доктор устроил так, что Ренди смог поселиться в Доме на правах «семинариста». В Святом Доме, по большому счету архитектурно представляющем собой увеличенную копию дома Сью, имелся просторный гараж со вторым этажом, и доктор Дикки предоставил Ренди гараж в полное распоряжение. Сью отдала Ренди кое-что из своего старого водопроводного инструмента, сам Ренди скопил денег и купил собственный сантехнический пистолет и свой собственный золотарский чемоданчик. За день до того, как Ренди окончательно переехал к «наследникам», Сью сумела нажать на нужные рычаги, и Ренди получил сертификат мастера-водопроводчика. С тех пор Ренди жил один на втором этаже в гараже при «Святом Доме Наследников», и для секса у него были только Сэмми-Джо и Анжелика. По просьбе Ренди Анжелика сворачивалась в вагину с дополнительным клапаном, который плотно облегал и ласкал яйца Ренди, в то время как Сэмми-Джо облегал пахучим капюшоном молди лицо Ренди, превращаясь в удобные для использования клитор и половые губы. Закончив свои занятия, Ренди всякий раз открывал нараспашку окна и тщательно проветривал комнату. Утром, пока сам он завтракал и одевался, его игрушки с внутренностями из морских водорослей и лимпсофтной программой грелись на солнышке, питаясь его лучами. В один прекрасный вечер прямо посреди онанистической секс-оргии Ренди, на ступеньках, ведущих в его комнату, раздались шаги. Кто-то тихо вложил карточку-ключ в разъем и распахнул дверь. Из распахнутой двери в комнату упало трапециевидное пятно света, высветив распаленную наготу Ренди. — Здравствуй, Ренди, — сказал доктор Прайд и, войдя в комнату, закрыл за собой дверь и включил свет. — Не прячься и не смущайся, сынок. Я знал, что найду тебя за этим занятием. Я давно учуял, чем ты тут занимаешься каждый вечер. И к тому же Хони рассказала мне все про вас с ней. В руках доктор Прайд держал розовое дилдо, вполовину короче, чем Анжелика. Он игриво потряс дилдо, потом провел носом по всей его длине, вдыхая запах молди — вдыхая с огромным удовольствием. Вечер был довольно прохладный, но лоб доктора Прайда покрылся потом. — Разве он не красавец, Ренди Карл? Я зову его Доктор Джерри Фалвелл. — Что вы хотите сказать? — спросил Ренди, натягивая простыню до подбородка, чтобы укрыть Анжелику и Сэмми-Джо. — Что вы хотите? Почему это вы входите ко мне в комнату без спросу, доктор Прайд? — Мы можем драться или спорить, сынок, но все дело в том, что мы оба жалкие сырные шарики. Нам лучше держаться вместе. Сделай мне то, что ты делал Хони. Или позволь мне сделать это с тобой. Ты очень симпатичный и приятный молодой паренек, Ренди. — Я ничего не буду вам делать, доктор Прайд. Вы были добры ко мне, я это знаю. Но я больше не интересуюсь сексом с людьми, и если я когда-нибудь и занимался с кем-нибудь сексом, то это была женщина. Я съеду отсюда, как только смогу или когда вы мне скажете. Но я не стану совать вам в зад Доктора Джерри Фалвелла. Теперь, пожалуйста, уйдите отсюда и оставьте меня одного. В последующие дни Ренди и доктор Прайд не упоминали между собой больше о случившемся между ними инциденте, но оба они согласились с тем, что Ренди наступило время закончить обучение в ранге семинариста и покинуть «Святой Дом Наследников» в Шиверли. — Тебе нужно выбрать себе миссию, Ренди Карл, — сказал ему доктор Прайд. — У Совета Наследников Человечества очень хорошие связи — лично я общаюсь со всем миром, без преувеличения. У нас есть миссии «наследников» и Святые Дома по всему свету. Совет может стать очень эффективным работодателем. Кстати говоря, я уже направил о тебе рекомендательные письма по разным каналам с самыми лучшими отзывами. Ты можешь соединиться по ювви с Центральным Сервером Совета и узнать там, что им удалось подыскать для тебя. Такой молодой человек, как ты, с такой богатой душевной организацией, должен отправиться посмотреть мир! Доктор Прайд отвел Ренди к ювви «Святого Дома Наследников», и Ренди соединился с центральной машиной Совета, с мощным азимовским компьютером, расположенным в недрах горы в Солт-Лейк-Сити, в штате Юта, в точности там же, где расположен генеалогический компьютер мормонов. Ренди увидел перед собой изображение виртуального клерка в стерильном окружении виртуального офиса. Клерк выглядела как юная дочь Великих Равнин и сделана была довольно искусно, однако иллюзия искусственности все же ощущалась. Виртуальная реальность силиконового компьютера была достаточно грубой, и Ренди различал, как неровно накладываются друг на друга полигоны изображения девушки, причем некоторые из полигонов были даже неверно окрашены. Несколько мгновений фигура сидела молча и неподвижно, но потом сигнал от ювви Ренди пробудил ее к действию. — Привет, — сказала ему девушка. Ее голос звучал визгливо и резал слух. — Уверена, что ты и есть тот самый Ренди Карл Такер из «Святого Дома Наследников» в Шиверли, верно? Я права? Отлично. Можешь звать меня Дженни. Чем могу помочь тебе? — Я… короче, я подумываю о том, как мне убраться из города, — ответил Ренди. — Отправиться в какую-нибудь миссию или вроде того. Найти работу где-нибудь еще. У меня есть диплом мастера-водопроводчика. — Да, у нас уже есть эти сведения о тебе, Ренди. С деревянным видом Дженни притворилась, что просматривает на столе какие-то бумаги. — Диплом мастера — это очень хорошо. К тому же глава вашего прихода, доктор Прайд, очень высокого мнения о тебе. Интересно — мне хотелось бы, чтобы ты был откровенен со мной, — что ты лично о нем думаешь? — Он хороший священник. Содержит все свое «стадо» в полном порядке. — Ходят слухи, что он… сырный шарик? — Я никогда не занимался с ним сексом и не собираюсь этого делать. Поэтому не нужно меня об этом спрашивать. И если это возможно, помогите мне убраться из этого города. — Какой вид секса ты предпочитаешь? — спросила Дженни, переставив полигоны своего лица так, что они сложились в заговорщицкую улыбку. При этом некоторые полигоны на щеках Дженни стали черными, словно бы у нее были угри. Или шрамы. — Ты все можешь рассказать Дженни. Дженни знает много секретов. Ты любишь забавляться с игрушками молди? — Послушайте, мне казалось, что это должно быть что-то вроде интервью для поиска работы. Что с того, если я и в самом деле интересуюсь молди? Ведь это уже достаточно веская причина для того, чтобы стать «наследником», верно? Точно так же, как алкоголики записываются в общество анонимных алкоголиков. Дженни испустила смешок. — Не стану больше пытать тебя, Ренди. Я просто хотела убедиться в том, что ты ничего не имеешь против того, чтобы работать в окружении молди и имиполекса. Потому что работа, которую я нашла для тебя… Ты когда-нибудь слышал о городе Бангалоре, который находится в Индии? Вот, смотри. Изображение Дженни заслонилось изображением земного шара, повернувшегося так, чтобы стала видна Индия, висящая толстым выменем внизу азиатского материка. Посредине набухшего вымени пульсировала маленькая красная точка. — Бангалор расположен на плато, и климат там довольно умеренный, — объяснила Дженни. — Город очень развитый и по-западному высокотехнологичный. Это единственный город в Индии, где продают разливное пиво. Здесь находится «Индустан Аэронавтикс», а также «Индия Телефон Индастриз», «Бхарат Электроникс» и «Личинка Императорского Жука-Носорога, Лтд», крупнейший в мире производитель имиполекса. «Личинке Носорога» нужен водопроводчик; водопроводчик хорошего класса. — Парни, которые делают пластик для молди, будут слушать Совет Наследников, кого им брать на работу? — изумился Ренди. — Это чушь какая-то. — О нет, Ренди, не сомневайся, они нас послушаются, — уверенно отозвалась Дженни. — Мы предложим им тебя не напрямую, конечно. Как я уже говорила, у нас обширные связи, и многие люди нам очень обязаны. Мы вполне в силах устроить тебя туда на работу, Ренди, уверяю тебя. И зарплата тебя приятно удивит. Все, что мы хотим от тебя взамен, это чтобы каждый месяц ты звонил нам и рассказывал обо всем, что видел там интересного. И помни, каждый день ты будешь работать в окружении молди и имиполекса. Дженни снова улыбнулась и опять заговорила с кентуккийским акцентом: — Черт, Ренди Карл, да ты будешь счастлив, словно свинья на картофельной грядке! — Вот дела! — наконец позволил себе воскликнуть Ренди. — Индия? Они там хоть говорят по-английски? — Можешь не сомневаться! Тебе нужно только дать свое согласие, и эта работа твоя, Ренди Карл. Мы даже снимем там для тебя квартиру и купим билет на самолет. — Согласен! — Тогда завтра ты должен быть в аэропорту Луисвилля ровно в девять утра. Твой паспорт и билеты ты сможешь забрать у стойки «Гумана Эйрлайнз». Побросав свои пожитки в пикап, Ренди попрощался с доктором Прайдом и поехал к Сью, чтобы рассказать той о своей новой работе. Была пятница, шесть часов вечера, и уже начинало смеркаться. Дверь ему открыл Левис. — Сью нет дома, — резко ответил он. — Тогда я подожду ее, — сказал Ренди. — Она не вернется до вечера субботы, — ответил Левис, накручивая на палец свою бороду. Лицо у него было перекошено от пеппа и дрожало от тика. — Она поехала в Индианаполис, чтобы повидаться с этой поганой лесбой Хони Вивер. Со своей старой подружкой. Пока Сью нет дома, тебе тоже тут делать нечего. Левис попытался закрыть дверь, но Ренди вставил в щель ногу. — Не смей закрывать передо мной дверь моего дома, гребаный сукин сын. — Не повышай на меня голос, сынок, а то узнаешь, что такое настоящая боль, — мгновенно набрал обороты Левис. — У меня тут пушка под рукой. Какого черта тебе здесь вообще делать-то? Левис выглянул в щель на стоящий перед домом груженый пикап Ренди. — Только не говори мне, что ты собрался переехать обратно! На фиг ты нам нужен, вечный неудачник. — Я переночую в гараже, как раньше, — коротко сказал Ренди. — А ты смотри не мешай мне спать. Ренди съездил в закусочную и купил пару гамбургеров и шестибаночную упаковку виноградной газировки и со всем этим добром вернулся в гараж. В гараже все в основном осталось так, как было при нем; переезжая в «Святой Дом Наследников», он почти ничего с собой не забрал из вещей. Достав рюкзак, с которым он ходил в школу, Ренди начал разбирать свои вещи, откладывая то, что, по его мнению, могло пригодиться в Индии. Что за жизнь, черт возьми, ждет его там? Упаковав рюкзак, Ренди перенес из своего пикапа водопроводный инструмент и уложил его рядом с инструментом Сью. Достав последним из пикапа свой личный сантехнический пистолет, он как раз его любовно осматривал, когда на пороге гаража появился Левис, обдолбанный пеппом до невозможности. В руке Левис держал древний кольт с пороховыми патронами, с которым еще, наверное, завоевывали Дикий Запад. Какой, однако, мудак. — Я сказал, что тебе нечего делать в этом доме, Ренди, — сообщил с порога Левис с видом надсмотрщика с плантаций, указывая на выход из гаража. — Выметайся к чертовой матери. Ренди стоял, испуганно потупившись. Всю жизнь он пугался, когда люди кричали на него; никогда он не решался взглянуть тому, кто орал на него, в глаза. Но сегодня, как только он почувствовал, что снова опустил глаза, он понял, что не желает больше этого делать. Он тронул джойстик сантехнического пистолета, и двухдюймовая труба начала расти из дула пистолета, извиваясь по полу словно белая змея, пока скрытая от глаз Левиса за пикапом. — Я серьезно, — продолжал грозить Левис, шагнув внутрь гаража и взмахнув своим кольтом. — Давай уноси отсюда свой тощий зад, Ренди Карл Такер. Говоря это, Левис продолжал теребить одной рукой свою бороду. Ренди повернул трубу под прямым углом, чтобы та пробралась под пикапом и оказалась прямо под ногами у Левиса. Потом быстро обмотал трубой обе ноги Левиса. Тот пошатнулся, дикими глазами глянул вниз, но было уже поздно — из трубы стремительно выскочил отросток и ударил Левиса прямо в пах. Заорав от боли, Левис повалился как подкошенный, выронив свою пушку. Пальцы Ренди плясали на джойстике сантехнического пистолета, и уже через мгновение Левис был связан трубой по рукам и ногам. Когда Левис в очередной раз открыл рот, чтобы заорать, Ренди ловко обернул петлю из трубы вокруг головы Левиса, плотно залепив тому рот, так что после этого Левис мог только стонать и сопеть. — Как ты посмотришь на то, если я теперь вгоню тебе кусок трубы в зад, так чтобы он вышел у тебя из башки? — задумчиво спросил Левиса Ренди. — Нет, не хочется потом соскребать с пола твое дерьмо. Завтра я уезжаю. Я еду в Индию, Левис. Не в Индиану, приятель, а именно в Индию. Там все будет по-другому, так и знай. И жизнь там другая, и деньги я буду зарабатывать хорошие. Ренди открыл багажник своего пикапа и достал оттуда пару холщовых ремней. — Лежи тихо паинькой, Левис, если не хочешь отведать пластиковой клизмы. Ренди прикатил тележку-подъемник и, взвалив на нее плененного Левиса, погрузил того в пикап, некрепко привязав там ремнями, на тот случай, если Левис вздумает поднять возню. — Дышать-то хоть можешь? Может, мне пока выщипать у тебя бороденку? Да черт с ней, связываться не хочется. Ничего с тобой не стрясется. Передай Сью привет, когда она вернется в субботу. Ренди закрыл пикап, взял свой рюкзак, закрыл дверь гаража и провел отличный вечер в своем родном доме, как в старые времена, с порнухой по ювви и в компании с изрядно потрепанными Сэмми-Джо и Анжеликой. Вышло так, что Индия Ренди здорово понравилась. Ему по душе был хаос и полная дезорганизованность, царящая на улицах города, — мусорщики, монахи, ярко одетые женщины с внимательными глазами, тощие босые мужчины в пластиковых рубашках, старики в белых куртках, бесноватые дикие святые, кольца в носу, глаза навыкате и оранжевые одежды, сотни каст, разноцветие красок и разнообразие языков. Всегда и повсюду царила суматоха, но на самом деле никто и никуда не торопился. Всегда и у всех было время поговорить. Как оказалось, все без исключения хотя бы немного говорили по-английски — на идиосинкразическом наречии, смеси британского английского и санскрита — и всегда были рады возможности попрактиковаться с Ренди Карлом. Индийцы относились к Ренди с добротой и вниманием, а внимание и доброта было тем, чем он до сих пор был обделен.