– Порядок, Фран, – раздался позади меня голос Пола. – У меня есть для тебя пара новых дел. Поспешно сунув пояс обратно в сумку, я постаралась придать своему лицу то выражение, с которым выступала в суде, но, оборачиваясь к Полу, не знала, кто из нас испытал бо`льшую неловкость, я или он. Глава шестая Неизвестно, кто первый назвал Роберта Паскаля Пираньей, но прозвище приклеилось намертво, поскольку оказалось вполне справедливым в том, что касалось его репутации законника. Бывший инвестиционный банкир, ставший адвокатом по бракоразводным делам, он создал для себя уютную нишу на самом верху конъюнктуры, специализируясь на полном истощении остатков банковских счетов, выжимая из судебных прецедентов все, что только возможно. О нем кричали заголовки «Дейли мейл», а бизнесмены-миллионеры покрывались холодным потом при одном упоминании его имени. Но при этом Роберт Паскаль вовсе не выглядел безжалостным хищником. Внешне он скорее походил на денди старой школы, с зачесанными назад серебристыми волосами и в безупречном костюме, из нагрудного кармашка которого торчал уголок шелкового платка контрастной цветовой гаммы. Вне стен суда он неизменно был само очарование, и я поняла, что оно будет направлено непосредственно на меня, когда встретила его в коридорах Центрального суда Холборна по семейным делам. Когда я пошла к нему, он тут же убрал свой мобильный телефон в карман. – Франсин! Как поживаешь? Ты буквально светишься, и я непременно поцеловал бы тебя, если бы не боялся, что клиент увидит нас и решит, что я братаюсь с врагом. При упоминании его клиента меня пробрал нервный смех. Я пришла пораньше, без Мартина и без Дэвида, и на то имелись две причины. Мысль о том, чтобы остаться наедине с Мартином, вселяла в меня ужас и восторг одновременно. Я не виделась с ним с тех пор, как двумя днями ранее покинула его квартиру в Спиталфилдзе. Мы переписывались по телефону, как школьники, в тот день, когда я получила в подарок портфель и пояс с подтяжками, но вскоре наша корреспонденция стала более серьезной, и я принялась подбадривать его в преддверии первого распорядительного слушания, а тревога, неизбежно последовавшая за этим, заставила меня полагать, что, забыв принять лекарство, я нанесла себе куда больший вред, нежели полагала изначально. Но я пришла пораньше еще и потому, что хотела увидеть ее. Увидеть Донну. Я не желала, чтобы моя первая встреча с женой Мартина прошла в комнате без окон, где, как я прекрасно знала, взгляды всех присутствующих будут устремлены на меня и я наверняка не смогу скрыть свое любопытство и обуревающие меня чувства. – У меня все в порядке, Роберт, – отозвалась я, окидывая взглядом коридор. – Ну, и где же твои войска? Я думала, что вы уже заперлись в комнате для совещаний. – Джереми Манн уже здесь. И теперь мы ждем лишь нашу клиентку, – ответил он, отправляя текстовое сообщение, прежде чем вновь обратить все свое внимание на меня. – Итак, мне шепнули на ушко, что в этом году ты подашь заявление на получение шелковой мантии. Я лишь добродушно фыркнула в ответ. Я решила, что моей карьере не повредят слухи о том, что я собираюсь стать королевским адвокатом. – Означает ли это, что теперь ты возьмешься наставлять меня время от времени? – язвительно осведомилась я, поскольку он был одним из немногих ведущих адвокатов в области семейного права, коих ни разу не уличали ни в чем подобном. По моему мнению, вызвано это тем, что Роберт Паскаль был настоящим снобом и, зарабатывая на жизнь представлением интересов женщин, в душе оставался закоренелым женоненавистником. Он наклонился ко мне с заговорщическим видом и положил мне руку на плечо. – Если ты собираешься обзавестись шелковой мантией, Франсин, не стремись к эффектным выступлениям и трюкам. Это – дело о разводе, речь идет о жизни двух человек, и демонстрации выдающихся талантов здесь не место. – В голосе его прозвучали предостерегающие нотки. – Тебе прекрасно известно, что я всегда играю честно, – ответила я, покосившись на большие часы, и поняла, что Дэвид и Мартин будут здесь с минуты на минуту. Извинившись, я пошла искать свободную комнату для переговоров, отправив Дэвиду сообщение с указанием, где он может меня найти. Достав из портфеля маленькую бутылочку «Эвиан», я сделала глоток и оглядела переговорную. Центральный суд по семейным делам не мог похвастаться роскошью и величием Королевского суда Лондона на Стрэнде, камни которого буквально дышали историей. Здешний суд напоминал общеобразовательную среднюю школу, и комната, в которой я сидела, выглядела холодной и унылой. Спустя несколько минут я услышала, как за моей спиной отворилась дверь, и в комнату вошли Дэвид и Мартин. Я изо всех сил старалась взять себя в руки и успокоиться, но, едва я увидела его, мое сердце учащенно забилось, и я могла думать лишь о том текстовом сообщении, которое он прислал двумя днями ранее. «Мне понравился вкус твоей киски». Чтобы избежать рукопожатия, я кивнула им обоим и указала на стол. Они сели, и я разразилась заранее подготовленной речью: чего мы можем ожидать сегодня утром, как я собираюсь подать прошение о том, чтобы разрешение финансового спора огласил суд первой инстанции, и как поддержать откровенный и бесконфликтный характер слушания. – Джереми Манн привел с собой Ричарда Сисмана, – сообщила я Дэвиду. – Кто это такой? – вмешался в разговор Мартин. Отпив еще воды, я отметила, что рука у меня дрожит. – Ричард – младший советник Джереми. Мартин нахмурился. – Разве не должны были и мы, в таком случае, пригласить кого-нибудь еще? В его голосе явственно прозвучали обвиняющие и панические нотки. – На первом слушании вам больше никто не нужен. – Тогда почему они привлекли его? Его враждебность сбивала меня с толку и заставляла нервничать. Хотя чего я ожидала? Что он начнет флиртовать со мной? Каким-то образом прокомментирует новый кожаный портфель, который я взяла с собой? – Присутствие младшего адвоката на подобных предварительных слушаниях вовсе не обязательно, – заявила я, чувствуя, как мое сердце ускоряет ритм. – Тогда почему вы здесь? И почему у Донны два барристера? Я взглянула на Дэвида Гилберта и неловко поерзала на стуле. – Игры, – сказала я, вложив в свои слова уверенность, которой на самом деле не испытывала. – Двое барристеров на первом слушании – юридический эквивалент демонстрации военной силы. Вроде того, как русские на параде показывают свое оружие. Но подобное шоу лишено смысла, совершенно излишне и к тому же дорого обходится. Я ничуть не возражаю против некоторой рисовки, но все должно быть в разумных пределах. С другой стороны, Роберт Паскаль – выдающийся эксперт в том, как тратить чужие деньги. – Но, быть может, именно поэтому он добивается успеха. Тратит, чтобы заработать. – Мартин, вы должны довериться нам. Наши глаза встретились, и я увидела, как он смягчился, вид у него стал извиняющийся. Я понимала, что не должна принимать происходящее близко к сердцу, но от этого лишь еще сильнее укрепилась в мысли, что обязана сделать для него все, что смогу. – Уже почти десять, – сказала я, собирая свои бумаги. – Нам пора идти. Мы в молчании направились в совещательную комнату – помещение суда, использующееся для неформальных заседаний. Судья уже находился в комнате, сидел во главе длинного стола. Здесь же присутствовали Джереми Манн и его помощник. В углу стоял Роберт, проверяя пришедшие ему сообщения. Донны Джой нигде не было видно. Сев напротив Манна, я разложила на столе бумаги и попыталась привести в порядок мысли. Ручку я положила на них сверху, острием налево. Механический карандаш и блок самоклеющейся бумаги для заметок разместились слева и справа, подобно ножу с вилкой. В комнате зазвучали негромкие разговоры, сквозь которые прорывалось тиканье часов на стене. Было уже десять минут одиннадцатого, а миссис Джой до сих пор не появилась. Покосившись на окружного судью Барнаби, я поймала его взгляд. Он был судьей старой школы и уже готовился к выходу на пенсию. Раздражительный и сердитый, он оставался при этом сугубым профессионалом, и по тому, как он выразительно приподнял бровь, я поняла, что ему не терпится отправиться в забой, где разрушаются очередные человеческие взаимоотношения. – Мы готовы? – наконец осведомился судья Барнаби. Роберт Паскаль выглядел удрученным. – Мы ждем только мою клиентку, – пояснил он. Барнаби легонько постучал по столу кончиком своей ручки. – И долго нам еще ее ждать? – многозначительно поинтересовался он. – Она должна быть с минуты на минуту, – отозвался Паскаль, посмотрев на часы. – Я, пожалуй, подожду ее снаружи. Она могла заблудиться. Я не осмеливалась смотреть на Мартина, который о чем-то заговорил с Дэвидом, но так негромко, что я не могла разобрать ни слова. Роберт отсутствовал, казалось, целую вечность. Услыхав, как вновь отворяется дверь, я не устояла перед соблазном и обернулась, ожидая увидеть ее, одетую с иголочки и невозмутимую, несмотря на опоздание, но вместо нее на пороге появился Паскаль, выглядевший необычайно взволнованным. – Ее нигде нет, – сказал он. – Вы звонили ей? – напыщенно осведомился Джереми Манн. – Я пытался, но вызов автоматически переводится на голосовую почту. Однако я разговаривал с ней вчера, и она обещала, что обязательно придет сегодня. – Быть может, она попала в пробку, – заметил Мартин таким тоном, что стало ясно: сам он в это не верит. – Еще пять минут, – презрительно заметил судья Барнаби. – Сегодня у меня очень плотный график заседаний. – Предлагаю начать без миссис Джой, – сказал Дэвид, глядя на меня в поисках одобрения. Я поняла, о чем он собирается просить, еще до того, как он открыл рот. Роберт возразил, но окружной судья Барнаби приподнял руку. – Отлично, – провозгласил он, но было видно, что он не в восторге от происходящего. – Как-то неправильно все вышло, – буквально выплюнул Мартин сорок минут спустя, когда мы покинули совещательную комнату. – На самом деле в ее присутствии не было необходимости, – заверил его Дэвид. Мы смотрели, как Роберт со своей свитой удаляется по коридору. Мартин по-прежнему качал головой. – Вы собираетесь поговорить с ней? – спросила я. Он негромко фыркнул.