– Взял в жены и уложил в постель? – Да, – подтвердил Лука, сжав Изольде пальцы. Короткое молчание – а потом мужчина покачал головой. Он недоверчиво улыбнулся, смерив взглядом обоих. – Что? Ты с ней переспал? Взял ее с похотью, подмял под себя, заставил кричать от наслаждения? Вы целовались взасос, и ты ласкал ее груди? Ты обнимал ее за талию, а она охотно приняла тебя в свое тело? Изольда побагровела от стыда. Ишрак пришла в ярость. – Да, – не моргнув и глазом повторил Лука. – Мы сделали все это. – Поцелуй ее. – Но нельзя же!.. – запротестовала Изольда, но Лука повернулся к ней, приставил палец под подбородок, чтобы приподнять ее лицо – а потом поцеловал, медленно и крепко, словно неспособен был оторваться от ее губ. Изольда была смущена – но ничего не могла с собой поделать: ее голова запрокинулась, руки поднялись к его плечам. Они обнимали друг друга, и одна ее ладонь легла ему на затылок, так что пальцы зарылись в его волосы. Лука поднял голову. – Ну вот, – сказал он, чуть задыхаясь, и, наконец, отпустил Изольду. – Как видите. Я, не колеблясь, целую мою жену. Мы стали супругами, и теперь она – мое имущество. Ее брат больше не имеет на нее никаких прав. Она принадлежит мне. Фрейзе глубокомысленно кивнул: – Жене положено быть со своим мужем. Его права – основные. Лицо брата Пьетро перекосилось от ужаса, который вызвала у него ложь Луки, но он ничего не сказал. Человек из Лукретили повернулся к нему. – И мне надо этому поверить? Что скажешь, священник? Будешь уверять меня, что женат на той второй? Поцелуешь ее, чтобы это доказать? – Нет, – коротко ответил брат Пьетро. – Я верен своим обетам. – Но эти двое действительно муж и жена? Пред Господом? Брат Пьетро открыл рот. Порыв ветра качнул кораблик, и он ухватился за поручень, чтобы удержаться на ногах. – Ты будешь свидетельствовать о них перед Богом, – напомнил ему командир. – Я именем Бога требую, чтобы ты сказал мне правду. Брат Пьетро судорожно сглотнул. – Поклянись своими священными обетами, – напомнил ему тот. – Правду, именем Господним! Брат Пьетро повернулся к Изольде, которая стояла, не убрав руки с пояса Луки. – Мне жаль, – проговорил он еле слышно, – Очень жаль. Но я не могу солгать, призвав Бога в свидетели. Я не могу этого сделать. Она кивнула. – Понимаю, – проговорила она тихо и отошла от Луки, который ее отпустил. – Ему ничего не надо говорить, – подала голос Ишрак. – Я стану свидетелем. Мужчина пожал плечами. – Твое слово ничего не значит. Ты неверная, рабыня и женщина. Твои слова подобны утреннему щебетанью птицы. Слишком громкие и совершенно бессмысленные. А теперь, – сказал он Луке, – отправляй обеих женщин через борт, или я прикажу моим людям подняться на палубу и забрать их силой. Лука посмотрел на галеру: внизу сидела примерно дюжина человек в полном вооружении. Он покосился на Фрейзе, стоически поигрывающего дубинкой. Конечно, они могут дать бой, однако обстоятельства складываются явно не в их пользу. Они наверняка проиграют. Командир обратился к паромщику, который мрачно все слушал, оставаясь на корме. – Ты перевозишь краденые вещи: эти две женщины принадлежат лорду Лукретили. Если понадобится, я возьму твое судно на абордаж, чтобы их забрать – и твой корабль может получить повреждения, да и тебе будет угрожать опасность. Или же ты можешь передать их мне – и никаких неприятностей не будет. – Я взял их по честному сговору, как пассажирок, – крикнул в ответ паромщик. – Если они твои, то могут отправляться с тобой. Я за них не отвечаю. – Сопротивляться нет смысла, – очень тихо сказала Луке Изольда. – Это безнадежно. Не надо ничего предпринимать. Я сдамся. Не дав ему времени возразить, она крикнула мужчине на галере: – Ты даешь мне слово, что довезешь нас к моему брату в целости и сохранности? Он кивнул: – Мне приказано ничем вам не вредить. Она решилась. – Забери наши вещи, – бросила она через плечо Ишрак. Та быстро спустилась в каюту и вернулась с двумя переметными сумами, успев спрятать данный Фрейзе нож – заткнула его за веревку, закрепленную на поясе. – И что со мной будет? – спросила Изольда. Жестом приказав Ишрак следовать за собой, она перешла на нос парома. Командир махнул Луке и Фрейзе, показывая, чтобы они подтянули его судно ближе: так девушки смогли бы перелезть через борт на ожидающую их галеру. – Твой брат считает, что ты пытаешься обратиться к графу Валашскому за помощью. Он решил, что ты попытаешься собрать армию, чтобы выступить против него и отвоевать дом. Поэтому он собрался выдать тебя замуж за французского графа, который тебя увезет и запрет у себя в замке. – А что насчет меня? – спросила Ишрак. Тем временем Лука, Фрейзе и Пьетро взялись за абордажные крючья и, натягивая канаты, подвели галеру к носу парома. – А тебя я должен продать в рабство туркам, в Венеции, – ответил тот. – Извини. Такой приказ мне дали. Лука, чьи родители – и мать, и отец – были захвачены оттоманскими работорговцами, когда он был еще мальчишкой, побледнел и впился в поручень. – Мы не можем этого допустить, – сказал он Фрейзе. – Я не могу это позволить. Нельзя этого допустить. Однако Фрейзе в этот момент наблюдал за Изольдой, которая резко остановилась, услышав, что Ишрак с ней не будет. – Нет. Она едет со мной, – заявила она. – Мы никогда не разлучаемся. Мужчина покачал головой. – Мой приказ ясен. Ее надо продать туркам. – Готовься, – прошептал Луке Фрейзе. – По-моему, она с этим не смирится. Изольда дошла до носа парома. У ее ног оказался топор, приготовленный для тех экстренных случаев, когда в шторм сорвет парус или придется обрубать рыбацкие сети. Не глядя на него, она поднялась на туго свернутую бухту якорного каната, чтобы через фальшборт смотреть на явившегося за ней мужчину. – Сударь, у меня есть деньги, – взмолилась она. – Я заплачу вам столько же, сколько платит мой брат, чтобы вы сказали, что не смогли нас найти. И ваши люди тоже получат деньги, если вы просто уйдете. Он развел руками. – Миледи, я верный слуга твоего брата. Я пообещал доставить тебя к нему, а ее продать в рабство. Спускайтесь или я поднимусь за вами обеими, а ваши друзья пострадают. Она прикусила губу. – Ну, пожалуйста! Заберите меня и оставьте мою подругу. Скажете господину, моему брату, что не смогли ее найти. Он только покачал головой и резко бросил: – Идите. Обе. Немедленно. – Я не хочу никакого боя, – отчаянно проговорила она. – Не хочу, чтобы кто-то из-за меня пострадал. – Тогда иди сейчас же, – отрезал он. – Потому что я заберу тебя, так или иначе. Мне приказано доставить тебя живой или мертвой. Фрейзе увидел, как ее плечи решительно расправились, но она произнесла лишь: – Хорошо. Сначала брошу мои вещи. Командир кивнул и, взявшись за абордажный канат, притянул свою галеру ближе к покачивающемуся борту их судна. Изольда перегнулась через борт, держа тяжелую переметную суму. – Ближе! – попросила она. – Не хочу остаться без вещей. Он посмеялся над жадной натурой всех женщин: до чего же Изольда глупа, если продолжает заботиться о своих нарядах, когда ее похищают! – и подтянул галеру еще ближе. Как только она оказалась прямо под носом парома, Изольда уронила переметную суму прямо на него. Он поймал ее обеими руками и чуть отшагнул назад под ее весом – и в этот момент Изольда схватила топор и тремя или четырьмя быстрыми отчаянными ударами перерубила канат, который удерживал массивный якорь парома у борта. Тяжелый кованый якорь рухнул вниз – чудовищно тяжелый – и, проломив тонкий настил палубы, вспорол дно галеры, проделав громадную дыру и сломав борта, так что вода хлынула одновременно через дно и через борта.