Работа. А потом и жена. Ее болезнь. Все было на грани. Жизнь уже не могла стать прежней. Отец всегда был излишне правильным. Измена просто не вписывалась в его картину мира. И уж тем более в тот момент, когда жена боролась за жизнь. И все тот же вопрос: насколько хорошо Кейт его знала? Человека, который был для нее маяком, незыблемой опорой и оплотом. Единственной поддержкой в этом мире. Кейт заметила, как тихо стало в гостиной. Сью и Дорин смотрели на нее в ожидании. Она заставила себя собраться. Предаваться размышлениям можно будет и ночью. – Они были как будто созданы друг для друга, – сказала Дорин. – Во всяком случае, Мелисса была твердо в этом убеждена. – Она долгое время была одна, – добавила Сью. – Ее муж умер очень рано. И Мелисса жила только ради сыновей. Непростая жизнь. Она работала в школе в Ньюкасле, и дорога туда-обратно занимала почти три часа. И так каждый день. Но Мелисса справлялась и, несмотря ни на что, была замечательной, заботливой матерью. Но когда дети повзрослели и покинули родной дом… Я так обрадовалась, когда Мел рассказала о Ричарде! Впрочем, у меня были сомнения. Женатый мужчина. И я… – Она осеклась и покраснела. – Простите меня. Очевидно, Сью позабыла, что говорит с дочерью той самой женщины, которой Ричард изменял с Мелиссой. – Всё в порядке, – сказала Кейт, – я в курсе. Ничего не было в порядке. Но в данный момент ее чувства не имели значения. По словам подруг, встречи большей частью происходили в квартире Мелиссы. Выкраденное время, тайное, скрупулезно отмеренное. Ричарду приходилось после службы ехать из Скарборо в Уитби, на что уходило по меньшей мере полчаса. Плюс обратная дорога. Затем время, которое они проводили вместе. Наверное, зачастую Ричард задерживался допоздна. Но Кейт знала, что мама давно привыкла к этому: отцу нередко приходилось работать до позднего вечера. Вероятно, все это время Бренда пребывала в полном неведении. – Само собой, в какой-то момент Мелисса захотела большего, – рассказывала Дорин. – Ей хотелось как-нибудь провести с Ричардом выходные. Отправиться с ним в отпуск. А еще праздники вроде Рождества или Пасхи. Я к тому, что Мел, хоть и встречалась с мужчиной и была влюблена без памяти, но, как и прежде, подолгу бывала одна. Она была на седьмом небе от счастья, когда Ричард приезжал к ней, и страдала, если у него не получалось. Зачастую ему приходилось отменять свидания в последнюю минуту. Или из-за срочной работы, или оттого, что… – Она не могла подобрать слова. – Оттого, что моя мать была больна, – помогла ей Кейт. – И порой ей бывало так плохо, что он должен был ехать к ней вместо того, чтобы проводить время с любовницей. – Я могу вас понять, – сказала Сью. – Все это… очень непросто. Кейт взяла себя в руки. Если подруги увидят, как близко она принимает все это, то впредь будут осторожнее и, возможно, о чем-то умолчат. – Я хочу лишь получить четкое представление, – сказала Кейт. – Это куда важнее моих задетых чувств. Дорин и Сью переглянулись. – В конечном счете, – продолжила Дорин, – подобные истории приносят одно лишь несчастье. – Мой отец когда-нибудь обещал Мелиссе, что останется с ней? – спросила Кейт. Сью кивнула. – Да. Только он хотел подождать, когда его супруге станет лучше. Конечно, Мел понимала, что он не мог бросить жену, когда она боролась с этой болезнью. Но Ричард обещал, что разведется, как только она поправится и ее состояние будет более или менее стабильным. Кейт задумалась. – Тогда я не совсем понимаю. Майкл, сын Мелиссы, говорил, что их связь оборвалась в две тысячи втором. К тому времени моя мама уже была здорова. Если вообще можно назвать человека здоровым после такой болезни. Но результаты обследований обнадеживали, и я помню, что врачи выражали осторожный оптимизм. Мы продолжали надеяться, и с каждым днем наши надежды крепли. – Да, – сказала Сью, – по нашим сведениям, так и было. Мел неизменно держала нас в курсе дел. Ей нужно было с кем-то поговорить, а мы были ее лучшими подругами. – Почему же все развалилось? Между моим отцом и Мелиссой? В тот момент, когда они, можно сказать, были так близки к своей мечте? Сью и Дорин снова переглянулись. Кейт поняла, что они и сами нередко возвращались к этой теме. – Мы тоже терялись в догадках, – сказала Дорин, – и всякий раз пытались поговорить об этом с Мел. Мне казалось, Ричард повел себя так, как зачастую ведут себя женатые мужчины. Они постоянно обнадеживают, просят подождать: пусть дети сначала окончат школу, нужно выплатить кредит за дом и всякое такое. Но в конечном счете заявляют, что по каким-то причинам ничего не выйдет, хотя все условия вроде бы выполнены. Я думала, Ричард то и дело прикрывался болезнью жены, но в действительности не собирался что-то менять в своей жизни. Однако Мел это отрицала. Говорила, что всё совсем не так. – Да, но что она говорила? – спросила Кейт. – Чем объясняла разрыв? – Она всегда отвечала как-то уклончиво, – сказала Сью. – Во всяком случае, у меня было такое чувство. Мел всякий раз ссылалась на болезнь его жены, и когда я возражала, что его жена здорова, она отвечала, мол, здоров после такой болезни понятие относительное. Но меня это не убедило – ведь они и прежде должны были знать об этом. А в таком случае не строили бы планы на будущее. – У вас было чувство, что Мелисса не говорит вам правду? – спросила Кейт. – Скорее уж чувство, будто она перестала вдруг играть в открытую, – ответила Дорин. – Будто она чего-то недоговаривает. Мел переменилась, обособилась. Перестала сама звонить нам. Мы стали реже видеться, а если встречались, то лишь по нашей инициативе. Это была уже не та Мел, какую мы знали. – Когда именно это произошло? В то время, когда мой отец ушел от нее? Или еще раньше? Сью задумалась. – Обычно такое не сразу бросается в глаза. Но я бы сказала, это началось примерно за девять месяцев до окончательного разрыва. В марте две тысячи второго мы узнали, что все кончено. Но эта необъяснимая отстраненность – ее можно было ощутить еще осенью – в октябре или даже сентябре две тысячи первого. – Вы заговаривали с ней об этом? – Само собой, – сказала Дорин. – Но всякий раз получали уклончивые ответы. Мол, у нее подавленное настроение. Хотя прежде такого не было. Стресс из-за работы. Но чтобы так долго… И чтобы на работе ничего не переменилось… Знаете, Мел всегда приходила к нам, когда у нее возникали трудности. Она была не из тех, кто самостоятельно со всем справляется. Мы действительно были близкими подругами, и если у нее возникали проблемы, она всегда искала у нас поддержки. Больше трех лет мы переживали с ней взлеты и падения в ее отношениях с Ричардом. Однако и о нем она вдруг перестала говорить. Из нее приходилось вытягивать каждое слово, но и тогда было такое впечатление, будто мы ничего и не узнали. Мел рассказала нам только о разрыве. И на этом всё. – По-вашему, между ними могло что-то произойти? В тот период, в сентябре – октябре две тысячи первого? – Да, – ответила Дорин, – мы так и предполагали. Но из нее невозможно было что-то вытянуть. Кейт попыталась вспомнить осень 2001 года. У нее сохранились относительно ясные воспоминания о том периоде, потому что впервые за долгое время маме стало лучше. То был хороший год, они сумели преодолеть весь тот ужас, и все шло к лучшему. В октябре у Кейт был отпуск, и, как всегда, она провела его у родителей. Мама готовила для них, пила с ними чай, и они подолгу разговаривали. Было ли что-то необычное в поведении отца? Кейт порылась в памяти. Он выглядел усталым, перегруженным работой. Но в этом не было ничего странного. Бывал ли он погружен в мысли чаще обычно? Выглядел задумчивым, удрученным? Кейт ничего такого не замечала. Несмотря на ту особую внутреннюю связь с отцом, в тот год она больше заботилась о матери. В сущности, не было ничего странного и загадочного в том, что между Ричардом и Мелиссой произошло нечто такое, что в итоге привело к разрыву. Возможно, ничего особенного и не случалось. Возможно, их чувства просто не выдержали тех проблем и трудностей. Если б двенадцать лет спустя они не погибли столь жутким образом, никто и не пытался бы анализировать их отношения и размолвку. – Мелисса когда-нибудь упоминала имя Денис Шоув? – спросила Кейт. – Нет, – ответила Сью, – а кто это? Дорин прищурилась. – Про него писали в газете. Его разыскивают по подозрению в убийстве, и… – она хлопнула себя по лбу. – Ну, конечно. Ваш отец. Этого Шоува подозревают в убийстве вашего отца, верно? – Да. Мой отец отправил его за решетку много лет назад, и Шоув поклялся отплатить ему. – Но при чем здесь Мел? – недоуменно спросила Сью. – Если их убил один человек? – В этом и состоит главная загадка, – сказала Кейт. – Мел никогда не упоминала это имя, – заявила Сью. – Когда отец изловил Шоува, они с Мелиссой уже три года как порвали, – пояснила Кейт. – Просто я подумала… Она не закончила мысль. О чем ей, собственно, думать? Она просто копалась в истории. И многое в ней не увязывалось. В особенности Шоув. Все это было куда сложнее. – Когда Мелисса переехала в Халл? – спросила она. – Примерно через год после разрыва, – ответила Дорин. – Кажется, в феврале две тысячи третьего. Сказала, что ей необходимо было сбежать от прежней жизни. Нам это показалось не очень разумным. Мел там никого не знала, и дорога занимала слишком много времени, если б нам захотелось вдруг встретиться. Впрочем… ей уже не хотелось видеть нас. – В конце концов мы совсем перестали общаться, – сокрушенно добавила Сью. За время службы в полиции Кейт убедилась, что зачастую люди проявляют особенное чутье, когда речь идет о друзьях и родных, об их поступках и событиях в их жизни, но при этом не доверяют интуиции или не решаются высказаться, так как опасаются, что это прозвучит нелепо. Боятся выставить себя посмешищем. Поэтому она спросила прямо: – Скажите честно, вы думаете, что такие перемены в вашей подруге произошли только из-за разрыва с Ричардом? Что между ними просто угасли чувства, отчего они разошлись, и Мелисса попыталась начать новую жизнь? Или, по-вашему, произошло еще что-то? В то лето две тысячи первого года? Нечто, что поколебало их отношения? Что потрясло Мелиссу? Я говорю сейчас о настоящей драме. Настолько тяжелой, что Мелисса не могла поговорить об этом даже с вами, с ближайшими подругами? Нечто, что выбило ее жизнь из привычной колеи? Может, вы приходили к подобным мыслям? Но выбрасывали их из головы, потому что они казались вам безумием? Чем-то неправдоподобным? На этот раз подруги даже не переглянулись. Обе смотрели в пол. В конце концов Дорин первой подняла голову. – Да, – ответила она просто. – Да, – повторила за ней Сью. И добавила через пару секунд: – Но, мисс Линвилл, также честно: мы не имели ни малейшего понятия, что бы это могло быть. Ни малейшего. Нам оставалось только гадать. 2 В три часа дня Джейн Скейпин покинула квартиру семейства Малиан в Труро. Сильнее, чем прежде, ее терзал вопрос: что же за человек эта Тереза? По всей вероятности, яркий пример покалеченной души. Во всяком случае, Джейн была убеждена, что в такой семье, с такими родителями личностных травм просто не избежать. У нее самой за время разговора возникло чувство, что ей необходимо как-то прийти в себя: принять душ, устроить часовую пробежку или позволить себе бокал темного пива. Но Джейн не стала ничего предпринимать. Она медленно ехала по улицам Труро, пока не заприметила кофейню, остановилась и вошла внутрь. Малианы ничего ей не предложили, хотя знали, что она ехала от самого Скарборо и провела в дороге семь часов. Джейн выехала в семь утра и добралась до места к двум. К счастью, она взяла с собой две бутылки воды и пила по пути, иначе у нее давно не осталось бы сил. В кофейне Джейн заказала большую чашку кофе и два сэндвича с яйцом, села за маленький столик и перевела дух. Порой встречались такие вот странные люди. Было чрезвычайно интересно познакомиться с этими Малианами, но поможет ли это знакомство в розысках Дениса Шоува, оставалось под вопросом. Джейн оценила свои впечатления: идеально прибранная, почти стерильная квартира на окраине Труро. Первый этаж двухквартирного дома. Небольшой палисадник с ровно подстриженной лужайкой, на клумбах ни единого сорняка. Малианы скрупулезно следили за порядком в своей жизни. Миссис Малиан, женщина пятидесяти лет, с незыблемой прической Маргарет Тэтчер, в светлых брюках и коричневом свитере с коротким рукавом. Очень стройная, скорее даже тощая: очевидно, она придерживалась суровой дисциплины в питании. Ее муж, казалось, не обладал такой же силой воли. Пивной живот свешивался через ремень. Красное, лоснящееся лицо свидетельствовало о проблемах с давлением, пристрастии к алкоголю и малоподвижном образе жизни. Было очевидно, что не он убирал квартиру до стерильной чистоты и терзал сад средствами от сорняков. При этом он был не из тех, кто мог оспорить что-либо, сказанное или сделанное супругой. Он находился в полном ее подчинении – хотя бы ради собственного спокойствия. Джейн сразу поняла, что Малианы действительно понятия не имели, где проживала их дочь, на что она жила и с кем. Как и по телефону, Джейн еще раз спросила их насчет Дениса Шоува и проследила за их реакцией. Но, похоже, они и вправду ничего о нем не знали. Поскольку в местных газетах не было объявлений о розыске, они не слышали о нем и в этом отношении. Странным казалось, что супруги даже не спросили, почему полиция вообще интересуется их дочерью. Как в телефонном разговоре, так и теперь они проявляли полное безразличие. Сотрудница полиции Йоркшира тратила выходные, чтобы приехать к ним в Корнуолл и поговорить о Терезе. Наверное, любые нормальные родители тотчас забили бы тревогу, принялись бы лихорадочно расспрашивать, что произошло. Однако Малианы на все вопросы отвечали с невозмутимым видом и монотонным голосом, и по большей части их ответ был один: – Мы не знаем. В какой-то момент Джейн не выдержала: