– Когда уже полиция приедет нас освободить? – Сэмми еще не расстался с мечтой о главном приключении в своей жизни. – Думаю, ждать уже недолго, – заверила его Стелла. – Я проголодался! – Давай подождем немного. Поедим через пару часов, ладно? Сэмми вздохнул, вернулся в свой угол и резкими движениями раскидал все, что успел смастерить. – Стелла, это еще не всё, – Джонас говорил очень тихо. – Я совсем плох. Мне нужен врач. – Но тебе уже лучше! – Это ненадолго. Поверь. Мне нужен врач. Стелла взглянула на окно. Джонас был прав: Сэмми действительно смог бы пролезть в него. Он мог подарить им шанс. Или подтвердить их участь. 4 Поскольку ей больше нечем было занять себя, кроме как сидеть в доме отца и предаваться раздумьям, Кейт решила, что вполне может съездить в Ливерпуль. Она понятия не имела, будет ли какая-то польза от разговора с Норманом Доуриком, но с другой стороны, ничего не теряла. В особенности – время. За последние несколько недель время обрело особое выражение. В конце концов, Кейт больше не работала. Она пыталась привести свою жизнь в порядок. А вот Сюзанна в это утро на работу безнадежно опоздала. Она села за стол напротив Кейт, налила им еще кофе. И стала рассказывать. – Да, я знала о Мелиссе. Норман рассказал. Ричард с самого начала ему доверился. Чтобы перед кем-то объясниться – и получить надежную поддержку. Его тайные встречи в Уитби… Кто-то должен был его прикрывать. И в известной мере подтверждать его алиби. По словам Сюзанны, Норман тяжело переживал эту ситуацию. И она тоже. – Нам нравилась Бренда. Норман порой жаловался, как невыносимо быть сообщником в этом деле. – Вы в то время еще общались с моей матерью? Сюзанна покачала головой. – Она была очень больна. Время от времени я посылала ей открытки с ободряющими словами, книги, цветы… Она очень радовалась им. И всякий раз немедленно отвечала. Но при этом давала понять, что не хочет встреч. «Увидимся, когда мне станет лучше, – писала она, – сейчас у меня выпали все волосы, и я быстро утомляюсь…» Конечно, она не хотела, чтобы ее видели в таком виде. И порой у нее просто не было сил на разговоры. Мне в каком-то смысле было легче. Я не хотела лгать ей в глаза, даже мысль об этом была невыносима. Лгать в том смысле, что я знала насчет измены Ричарда и молчала бы о ней. Это представлялось мне ужасным: собираться вечерами, как раньше, – Ричард, Норман, Бренда и я. Бывало, мы шли куда-нибудь съесть пиццу или встречались у кого-то дома. И вот мы дружно сидим за одним столом, и трое из нас знают, что четвертой изменяет муж. Что у него отношения на стороне, а она ничего не подозревает. Я бы этого не выдержала. Да и Норман тоже. Так что… мы не настаивали, не призывали Бренду к общению. Ситуация и без того была достаточно непростая. – А вы не думали рассказать моей матери всё начистоту? – спросила Кейт. Сюзанна вздохнула. – Само собой. И довольно часто. Норман тоже. Но вот ведь какое дело: его с Ричардом связывала дружба. И мы с Брендой отлично ладили, но без них, наверное, никогда не познакомились бы и не подружились – хотя бы из-за разницы в возрасте. Норман просто не смог подставить своего друга, который, помимо прочего, был и его начальником. Обмануть его доверие. Я и сама опасалась последствий. И не в последнюю очередь для карьеры Нормана. Мы были в тупике. И испытали огромное облегчение, когда эта пагубная связь прекратилась и Ричард, можно сказать, вернулся на праведный путь. Кейт выпрямилась. Она услышала главное. – Вам известно об этом что-нибудь? Об их разрыве, я имею в виду. Почему мой отец внезапно порвал с Мелиссой? – Да, это было странно, – ответила Сюзанна. Она налила себе еще кофе, положила сахар и стала задумчиво перемешивать. – Я тоже пыталась что-нибудь выпытать из Нормана. Но тот ничего не говорил. Ничего, что убедило бы меня. – По-вашему, он знал истинную причину? И не хотел ее называть? Сюзанна ответила не сразу. – Сложно сказать. Он утверждал, что знает не больше моего. И все-таки у меня было такое чувство… не могу объяснить… просто было ощущение, что он знает что-то еще. Но по каким-то причинам не хочет этого говорить. Я полагала, он пообещал Ричарду держать рот на замке, и не понимала, почему. Что такого ужасного у них могло произойти? – Считается, что они расстались из-за болезни моей матери, – сказала Кейт, припомнив слова Дорин. – Да, – сказала Сюзанна, – Ричард так все и представил. Но мне это показалось странным. Бренда ведь поправилась. Норман говорил, что Мелисса потребовала от Ричарда, чтобы тот наконец развелся. А Ричард опасался, что у Бренды вновь разовьется рак, если он ее бросит. – Но в этом нет никакой логики, – заметила Кейт. – Нет. Потому я и сочла это странным. Чтобы вы знали, на тот момент мы с Норманом уже двенадцать лет как состояли в браке. Я знала этого человека, как никто другой. И чувствовала, что он от меня что-то скрывает. Он больше не хотел говорить на тему Ричарда и Мелиссы, буквально выходил из себя, когда я об этом заговаривала. Хотя прежде мы постоянно об этом говорили. Теперь эта тема оказалась под запретом. Кроме того… Сюзанна запнулась. – Да? – спросила Кейт. – Кроме того, мне показалось, что в отношениях Ричарда и Нормана произошли перемены. Конечно, они виделись каждый день на работе, но не более того. Раньше они по меньшей мере раз в неделю отправлялись в паб выпить пива, а иногда договаривались побродить по вересковым пустошам в выходные. Это все осталось в прошлом. И когда Бренда поправилась, мы уже не собирались вчетвером. Впрочем, я была только рада. Я по-прежнему не знала, как смотреть ей в глаза. – А потом… – начала Кейт. Сюзанна поняла, о чем она говорила. – Потом случилось это несчастье. Норман стал калекой. С тех пор… все стало иначе. Кейт не решалась задавать вопрос, который ее мучил, но в конце концов отбросила сомнения. Это было лишь предположение – возможно, даже тень предположения, не более. – Вы бы допустили, что Норман в каком-то смысле винил моего отца? В этом несчастье, как вы сказали? Сюзанна, похоже, была удивлена. – Нет. Вашего отца там даже не было. Он был в отпуске, когда все произошло. – Да, но возможно, в этом Норман и упрекал его. Что его не было рядом. – Не думаю, – сказала Сюзанна. – Нет. Во всяком случае, он никогда такого не говорил. Он озлобился на весь мир, буквально на каждого, кто был более здоров, в том числе и на вашего отца. Не сразу, но постепенно. Когда стало ясно, что его состояние безнадежно, он возненавидел всех, кто вообще здоров. Кейт подумала о найденной открытке – отправленной примерно через четыре месяца после ранения. Очевидно, в то время Норман еще питал слабую надежду. Она таяла день за днем и в конце концов совсем угасла. Как выразилась его супруга, Норман озлобился и возненавидел всех вокруг. Кейт поняла, что общение между ним и ее отцом сошло на нет. Но, очевидно, что-то произошло еще раньше, некий перелом – что-то изменилось, и эта перемена привела к разобщению. Норман осуждал тайную связь Ричарда, однако они по-прежнему оставались друзьями. Их дружба действительно дала трещину, только когда Ричард порвал с Мелиссой. Что-то предшествовало их разрыву, и мириться с этим было невозможно. Кейт сознавала, что должна поговорить с Норманом. * * * К вечеру она добралась до окраины Ливерпуля. Сюзанна дала ей адрес Нормана и добавила при этом, что не знает, живет ли он там по-прежнему. – В общем-то, – сказала она, – я даже не знаю, жив ли он еще. Ливерпуль по-своему красив – с реки открывается прекрасный вид на высотные дома, выросшие там за последние годы. Все это дает обманчивое впечатление экономического роста и благополучия. В действительности Ливерпуль относится к числу городов с самым высоким уровнем безработицы в стране и представляет собой бомбу замедленного действия в плане социальной напряженности и беспорядков. Целые кварталы нуждаются в срочном ремонте, но ввиду повальной нехватки средств медленно ветшают. Существуют кварталы, где люди живут в непривычной, по западным меркам, бедности – и полной безысходности касательно улучшения жизненных обстоятельств. Сюзанна говорила, что пособия Нормана едва хватало на жизнь, и Кейт приготовилась лицезреть картину убогой нищеты. И все равно увиденное произвело на нее неизгладимое впечатление. Она оказалась в той части города, которая прежде была, вероятно, промышленной зоной, теперь уже недействующей. Обширная территория давно заброшенной фабрики, кирпичные стены разрисованы вызывающими граффити, просторные площадки заросли крапивой и чертополохом. Одинокая остановка у дороги, окна складского помещения выбиты все до последнего, от приклеенного у ворот графика погрузки остались оборванные клочки. Очевидно, никто и не пытался отремонтировать это строение – возможно, в этом не было смысла, так как в людях вновь проснулась бы жажда разрушения. Напротив фабрики и остановки выстроились несколько жилых домов, окна которых выходили на дорогу или заваленные мусором дворы. На углу висела вывеска «Кафе», но жалюзи на окнах были опущены, и непохоже было, что там еще можно заказать кофе. Чуть поодаль располагалась заправка, и вот она, по всей видимости, еще функционировала. Кейт припарковалась под эстакадой, чтобы машина не грелась под солнцем, и двинулась по улице к ближайшим домам. Ей пришлось собрать все свое мужество в кулак. Она страшилась встречи с Норманом Доуриком. Встречи с его бедственным положением и злобой. И того, что он мог рассказать ей об отце. Найти дом, который назвала ей Сюзанна, оказалось не так просто: таблички с номерами вытерлись, так что цифры едва можно было разобрать. В конце концов Кейт направилась к ближайшему из домов. Звонок был сломан, но и дверь оказалась незапертой. На лестничной клетке было темно, штукатурка осыпалась со стен, и в воздухе стоял неприятный запах. На первом этаже располагалось по две квартиры, на втором, вероятно, так же. Однако Норман, будучи прикованным к креслу, мог жить только внизу. Кейт наугад постучала в левую дверь. Сразу послышались шаги, и дверь отворилась. На пороге стояла женщина. – Да? Это «да» прозвучало с недоверием. Очевидно, подобные визиты были здесь редкостью, и ничего хорошего от них не ждали. Кейт приветливо улыбнулась. – Здравствуйте. Простите, если помешала. Я ищу мистера Доурика. Нормана Доурика. Женщина мотнула головой. – Не знаю такого. – Он, вероятно, живет на первом этаже. Как и вы. Он парализован, передвигается в кресле. Женщина задумалась. Кейт видела, как ей тяжело воспринимать информацию и формулировать мысли. Она почувствовала запах алкоголя и поняла по красному, отечному лицу, в чем недуг этой женщины. Пьянство уже подвело ее к могиле: она и сейчас была пьяна. И, вероятно, пребывала в этом состоянии каждую минуту дня и ночи. Иначе просто не выдержала бы такой жизни.