Я не могла говорить. Глотание и тяжелое дыхание превратились в постоянную работу. Фишер прижался ртом к моей коже и посмотрел на меня снизу-вверх. Я кивнула. Он поцеловал ниже. — Здесь? Я кивнула, сжимая дерево в предвкушении. Мои колени уже были слабыми. Его губы опустились еще на дюйм или больше. Вот. Он был прямо там. Из-за ревущего звука крови в ушах — стука, который совпадал с моим постоянно учащающимся сердцебиением, трудно было расслышать что-либо еще. — Здесь? Я едва слышала его, но все равно кивнула. Фишер нежно поцеловал меня через трусики. Затем его хватка на моих ногах усилилась, и он поцеловал меня чуть сильнее, втягивая часть тонкого хлопка в рот. Прикусывая его. И стягивая. Обнажая часть моей плоти. Он снова страстно поцеловал меня. Сосал. Кусал. Облизывал. Трусики уже почти ничего не прикрывали. Я боролась с доверчивыми мыслями, спотыкающимися в моей голове. Мысли о любви и счастливой судьбе. Некоторые мужчины осыпали женщин стихами и цветами. Возможно, оральный секс был способом Фишера выразить свою любовь. К сожалению, мои трусики, зажатые в его зубах — это не совсем то, что я могла бы сфотографировать и поделиться с друзьями в социальных сетях. #реальныеОтношения #мойПервыйРаз #прощенноеВоскресенье #лижиЕе Мы все равно не собирались афишировать наши отношения, потому что они прекратят свое существование в ближайшее время. — Я тебя, блядь, сожру, — сказал он как раз перед тем, как его рот накрыл мою голую плоть. Как раз перед тем, как его язык раздвинул мои половые губы. Перед тем, как он застонал. Я была… В ужасе от того, что его рот был на мне. Я была в восторге, потому что мне было так хорошо. Слишком хорошо. Греховно хорошо. В замешательстве, потому что это был не секс, но это был секс. Конечно, взгляд, которым он на меня посмотрел, подпадал под угрозу Рори об удалении яичек. Думал ли он об этом? Хоть раз? Вся кровь в моем теле прилила к тому месту, где находился его рот. И от этого невозможно было ни думать, ни дышать. И да, было очень трудно удержаться от падения на пол под моими трясущимися коленями. — Фишер… — Я нашла в себе силы произнести одно слово, пока мое тело отклонялось в сторону, все мое правое предплечье упиралось в раму, а левая рука захватила большую горсть его волос, и мои колени подогнулись внутрь. Это было неправильно! Я знала это. Но у меня не было ни душевных, ни эмоциональных сил, чтобы остановить это. Яркий пример того, почему поддаваться искушению — плохая идея. Существуют точки невозврата, и я миновала их в тот момент, когда он открыл свою входную дверь. Фишер был неумолим и жаден. Он казался изголодавшимся. Потом он, казалось, стал… нетерпеливым, срывая мои трусики с ног. Я отпустила его волосы и потянулась за ними, как будто они были моей последней линией обороны, даже если в этот момент они ничего не прикрывали. Разве то, что я не сняла один предмет одежды, делает это менее неправильным? Упс… Я даже не сняла трусики. Он случайно споткнулся, и его рот просто оказался там. Руки Фишера развели мои ноги пошире, прежде чем он возобновил оральную трапезу и, вообще, довел меня до грани потери сознания или использования очень плохих слов. — Это так неправильно… — пробормотала я. В следующее мгновение он исчез. Точнее, его рот исчез. Фишер стоял и усмехался, положив руки мне на бедра, чтобы направить меня назад, к его кровати, и целовал мою шею. — Ты хочешь остановиться? Ноги ударились о кровать, и я плюхнулась на попу. — Мы можем остановиться прямо сейчас. Опираясь на локти, я покачала головой. — Я просто не хочу, чтобы это было неправильно. — Ну… — Он скривил губы. — Извини. Я могу сделать это хорошо, но я не могу сделать это правильным в твоей голове. — Я хочу… — Я прикусила губу, подыскивая нужные слова. — Я хочу, чтобы все было как прошлой ночью. Он прищурил один глаз. — Ни за что на свете. Сглотнув, я нахмурилась. — Я хочу… Почувствовать, что мы занимаемся сексом, даже если на самом деле ты не будешь заниматься им со мной! — Я хочу как прошлой ночью или… больше, — сказала я с поражением в голосе. К тому моменту я уже была запятнанной. Неужели, если бы я довела дело до конца перед принятием духовного душа, это имело бы такое большое значение? — Несмотря на то, что ты лежишь голая на моей кровати, несмотря на то, что ты беспрестанно облизываешь губы, глядя на мою эрекцию… Попалась! Я перевела взгляд прямо на него, ухмыляясь от понимания, что он застал меня за разглядыванием его натянувшихся в районе паха шорт. — Я не собираюсь лишать тебя девственности. Я немного поговорил с самим собой на эту тему, и мы — я и моя в меру укорененная совесть — решили отказаться от этого предложения. Я не чувствую себя достойным этого. — Достойным? — Я фыркнула от смеха. — Ты хочешь сказать, что никогда не лишал никого девственности? — Я этого не говорил. — Он потянул меня за ногу, заставив лечь на спину, а сам поднес мою ногу ко рту и поцеловал подушечку большого пальца. — Почему тогда? Ты не можешь заявлять о таком и не иметь объяснений. Почему тогда все было нормально? — Потому что это не было чем-то важным. Не было чем-то драгоценным. Не было никаких колебаний. Не было скандирования «это так неправильно». Я нахмурилась. — Я не смогу вернуть ее, Риз. Если или, когда у тебя появятся сомнения или сожаления, я не смогу тебе ее вернуть. — Значит, ты предпочитаешь одолжить чью-то использованную гигиеническую салфетку? Опустив ногу на кровать, он провел рукой по волосам. — Эм… что? Я села и скрестила ноги, прикрыв грудь ладонями. — Моя бабушка говорила, что не иметь девственности, чтобы отдать ее мужу — это все равно, что одолжить у кого-то использованную гигиеническую салфетку в брачную ночь. Фишер медленно моргал в течение нескольких молчаливых секунд. — Я… я даже не знаю, что на это ответить. Ты… воспитывалась в секте? Какого черта? Кому это вообще пришло в голову? Я вздрогнула, немного встав в позу защиты. Не то, чтобы я верила своей бабушке, но мне не понравилось, что он намекает на то, что она была сумасшедшей или членом секты. — Послушай… — Он вздохнул и сел рядом со мной на кровать, свесив ноги с края. — Я не ходил в твоей обуви (прим: отсылка к фразе я не был на твоем месте). Поэтому я не знаю, что тебе вбили в голову. Мне понравилось то, что произошло сейчас в коридоре. Для меня это так просто, естественно. Мне действительно понравилось. Я бы хотел повторить это снова. И я не хочу чувствовать себя виноватым за то, что был с тобой по обоюдному согласию. Мое мнение не должно для тебя ничего значить. Поэтому, хотя мне и хотелось бы сказать тебе, чтобы ты больше времени уделяла своим ласкам, а не переживала о том, что попадешь в ад, это не мое дело. Дав его словам прозвучать в моей голове еще какое-то время, я отпустила грудь и встала на колени, перекинув одну ногу через его колени. — Фишер… — Я переплела пальцы за его шеей и расположилась так, что его член (прикрытый трусами и шортами) снова оказался между моих ног, как и в прошлую ночь. — Что ты делаешь? — прошептал он, глядя на мой рот, а его руки обхватили мои бедра. — Мне нравится, как ты чувствуешься у меня между ног, обнажённый рыбак. — Бляяяядь… — Он на мгновение закрыл глаза, крепче обхватил мои бедра, одновременно слегка надавливая на мою киску своей эрекцией.