Пожалуйста, возьми трубку. Не заставляй меня звонить Рори. Или в полицию. Мне было восемнадцать. Он не позвонит в полицию. И я не верила, что он позвонит Рори. Не сразу. Когда автобус остановился, я села в него. И следующие три часа я провела на различных автобусных маршрутах по Денверу. В наушниках. Играла музыка. Мой мозг все перебирал. Мне просто нужно было время. После смерти отца родные бросились утешать меня. Кормить меня ложными речами. Лечить мое разбитое сердце. Поэтому я убежала на двенадцать часов, потому что мне нужно было время. В тот день я тоже каталась на автобусе. Такая поездка не решила всех проблем, но она принесла мне облегчение. Километры. Пассажиры, выходящие и заходящие. Время, чтобы представить, что моя жизнь ничуть не хуже, чем жизнь других людей. Перекусив сэндвичем, я вышла на ближайшей к офису автобусной остановке и прошла остаток пути пешком. — Эй! — Хейли вскочила со своего кресла. — Где ты была? Фишер сказал, что ты сбежала сегодня утром. Он просил меня никому не говорить, но я так волновалась. — Она обняла меня, когда я замерла в ее объятиях. — Прости. Не хотела, чтобы кто-то волновался из-за меня. Кроме Фишера. Я хотела заставить его волноваться. Я хотела, чтобы он почувствовал хоть немного моей боли. Моего разочарования. — Где ты была? — Она отпустила меня. Я поставила свой рюкзак на стол Фишера. — Мне просто нужно было время, чтобы все обдумать. — Риз… — Она протянула мне стакан с водой. От ходьбы по жаре с рюкзаком у меня на лбу и по спине выступило изрядное количество пота. — Мы можем не говорить об этом? — Я бросила на нее умоляющий взгляд. С беспокойством на лице она погладила меня по щеке и медленно кивнула. — Хорошо. Но, если ты захочешь поговорить, ты можешь говорить со мной абсолютно обо всем. Хорошо? Опустившись в кресло Фишера, я кивнула. Хейли дала мне несколько простых указаний, после чего взяла свою сумочку. — Тебя подвезут. Мне нужно уйти пораньше. Помни, я всегда здесь. Меня поразило, что Фишер приехал только через час. — Спасибо, — пробормотала я, когда Фишер открыл дверь, а Хейли протиснулась мимо него, бросив на него недовольный взгляд. — Ты уволена. Я перевела взгляд на Фишера. Я не была удивлена, но все же… была. — Магазин плитки, где я делаю большую часть своих заказов, хочет нанять кого-нибудь, чтобы отвечать на звонки. Я устроил тебе собеседование. Это просто формальность. Они предложат тебе работу. Я скажу Рори, что нашел тебе новую работу, потому что не хотел, чтобы ты была на стройке, где можешь пострадать. А Хейли в большинстве случаев не нуждается в твоей помощи. Я сглотнула комок эмоций в горле. — Это из-за вчерашнего происшествия? Или утреннего? — Мне удалось произнести это не дрожащим голосом. — Да, — ответил он ровно, так же ровно, каким было его выражение лица. — Роуз обещала не говорить Рори, — сказала я. — Она солгала. Роуз обязательно расскажет Рори, если мы не покончим с этим. У меня на языке вертелись все эти «что и если». Что, если бы мы сначала рассказали Рори? Что, если бы мы были более осторожны? Что, если бы мирное существование рухнуло? Что случилось с жизнью в данный момент? Жить лучшей жизнью? Любить того, с кем ты рядом? Это было все, что я делала. Рори бросила меня, и я влюбилась в Фишера, потому что он был единственным, с кем я была. Это действительно была вина Рори. — Завтра Рори возьмет отгул, чтобы помочь тебе купить машину. Собеседование в магазине плитки состоится следующим утром. Ты сможешь доехать туда самостоятельно. — Ты злишься на меня? — прошептала я. В ответ он слегка поморщился, потом ущипнул себя за переносицу и выдохнул. — Нет. Я злюсь на себя. Единственное, что может быть больнее отказа — это сожаление. Фишер начал свою игру. Один жестокий удар за другим. Глупая, эгоистичная, нечаянная слеза пробилась по моей щеке, и я быстро отвела взгляд, чтобы вытереть ее. — Черт… — пробормотал он. — Вот чего я хотел избежать. Рори — мой друг. Роуз — мой друг. Я не хотел быть злодеем. Парнем, который разбил сердце дочери Рори. Я встала и взяла свой рюкзак, не желая смотреть на него, пока шла мимо к двери. — Ты такой высокомерный засранец. Да, я это сказала. Не жалею. — А ты — самая красивая и раздражающая женщина, которую я когда-либо встречал. Я остановилась перед дверью, словно это была стена, появившаяся из ниоткуда. Все друзья этой мятежной слезы явились, чтобы разрушить мой тщательно выстроенный фасад, открыв ворота наводнения. — И в другое время… в другом месте нашей жизни я бы сказала Рори и всему остальному миру, чтобы они шли на хрен. Я бы доказал, что они все ошибаются. Мы бы доказали, что скептики ошибаются. Но… я не думаю, что они ошибаются. Не сейчас. Фыркая и не обращая внимания на неудержимые слезы, я повернулась. — Я красивая… — Я медленно кивнула. — Красивое лицо. Длинные ноги. Пышные сиськи. И я сосала твой член. Никакого высшего образования. Нет шикарной работы. Ничего… но я красивая. Молодая. Невинная. И, может быть, в совершенстве владею наивностью. Теперь все понятно. — Я рассмеялась сквозь слезы. Безумный смех. Смех на грани здравомыслия. — Глупая, глупая я. Думала, что мы — это волшебная вещь, которую невозможно описать. Мы не имели смысла, потому что магия, судьба и случайность не должны иметь смысла. На самом деле мне нравилось, что в нас не было смысла, но моя вселенная казалась идеальной, когда в ней были только мы. Наверное, слово из семи букв для этого — иллюзия. Ты играл со мной. Тебе нравилась погоня. Игра. А что может быть лучше, чем девственница с крестиком на шее? Фишер медленно покачал головой. — Ты не знаешь, о чем говоришь. — Потому что мне восемнадцать? — Потому что ты боишься. — Чего? — Неудачи. Слово из пятнадцати букв. Начинается с буквы «к». Я не понимала, о чем он. Поэтому молчала. Я только моргала своими слезящимися ресницами. — Какоррафиофобия. Аномальный страх перед неудачей. Вот почему ты здесь, а не гонишься за мечтой. Не учишься в колледже. Не строишь никаких планов на жизнь. Твой отец умер. Твоя мама попала в тюрьму. А тебе оставили Библию, которая готовит тебя к смерти и заставляет тебя стыдиться всего, что ты делаешь в этой жизни, чтобы жить по-настоящему. Он открыл дверь, и я ждала большего, но он не дал мне больше ничего. Мы сели в его машину и отправились домой, или я так думала. Но до дома мы не доехали. Вместо этого мы заехали к его родителям. — Пошли. — Он выпрыгнул. А я нет. Фишер подошел ко мне и открыл мою дверь. Я полагала, что мое недавнее увольнение позволило ему открыть мою дверь. — Они уехали из города. Пошли. Я вылезла из грузовика и последовала за ним в дом. Он открыл дверь в кладовую и подсобное помещение, обшаривая стену из коробок и пластиковых контейнеров. Найдя то, что искал, он взял с полки коробку и вынес ее в гостиную.