– Фотография Голубцова в кадрах может быть? – Возможно. Сходите, посмотрите. – Добро. Ещё раз до свиданья. Извините за беспокойство. Кивинов вышел. – Миша, держи фотку этого водилы и сгоняй в «Плакучую иву». Найдёшь там Молодцова, ну, лётчика этого отставного, покажешь, если узнает, перезвони. – А сам что, не можешь? – Я вместо Дукалиса дежурю, да и материалов поднакопилось – попечатать хотел. Выручи, это ж рядом. – Ладно, давай фотку. Как только Петров уехал, Кивинов позвонил в Василеостровское РУВД, на территории которого проживал водитель, но там про Голубцова ничего не знали. «Надо будет на алиби двадцать пятого проверить, хотя я сам не помню, что тем днём делал». Кивинов притащил машинку и сел печатать. Через полчаса позвонил Петров. – Андрюха! В цвет! Он! – Греби сюда, будем определяться. Соловец, выслушав Кивинова, подумал и произнёс: – Да, это интересно, его надо доставать. Только вот где – на работе, дома? – На работе его сегодня не было, я думаю, взять завтра утром, с хаты. – Слушай, а может, это пустышка? Может, он просто директора привозил в тот вечер? – Ну да, а заодно и с Аявриком в кабаке бухал. А потом, у них дома фасадами в разные стороны – так что директора он бы там никак не высадил. – Ладно, бери Петрова и Дукалиса, и с утра все – на Васильевский. Задержите – позвоните, мы машину пришлём. – Миша, так, главное, не перепутай, у него пистолет может быть, поэтому сначала – в морду, а уж потом – ксиву. – А что спросить? – Скажи, откройте добрым людям, а то они дверь вынесут. Как в мультике одном. Шучу. Соври там что-нибудь. В общем, давай, с Богом. Кивинов позвонил в дверь. – Кто там? – Телеграмма. – Телеграмма? Интересно. Секундочку! Кивинов прижался к стене, Дукалис встал на лестнице. Петров с папкой расположился прямо напротив двери. «Неужели откроет? – мелькнуло в голове у Кивинова, а палец автоматически опустил предохранитель на „Макарове“. – Во лопух! Точно, открывает. Ну, Миша, ты же средний полутяжёлый, не подведи. Ого, вот это да! Тапочки аж на антресоли улетели. Прекрасный удар, теперь вперёд!» – Толя, в квартиру! Осторожнее, это ж старушка, а ты так грубо, гусар. Миша, на браслеты, нацепи, пока в себя не пришёл. Ну, вроде всё. Аллес. Переверни-ка бойца этого. – Андрюха, это не тот. – Может быть, ты фамилию его спроси сначала. Парень приподнялся с пола. – Вы… вы кто? – пролепетал он. – Ах, да, милиция, извини, забыли. – Слава Богу, я думал, налёт. Бабушку успокойте, а то у неё – сердце. Вы что, сдурели? – постепенно пришёл тот в себя. – Фамилия твоя? – Голубцов, Игорь Сергеевич. Кивинов почесал подбородок. – А родился когда? – В шестьдесят пятом. – Где? Родился где? – Здесь, в Ленинграде, ну, в Петербурге, то есть. – Господа, я ничего не понимаю. Слушай, может, у тебя однофамильцы-одноименцы-однорождёнцы есть? – Не знаю, вроде, не было. Парень уже поднялся с пола и сел на табурет. Скула медленно опухала. – Миша, браслеты-то отстегни, пусть их к скуле приложит, они холодные. Ты, Игорь, извини, мы чуть погорячились, работа такая. Думали, ты – преступник. – А что, преступника так можно? – Смотря какой преступник, бывает, и гранаты мало. Игорь застонал. – Чёрт, зуб, похоже, вставлять придётся. Дорого сейчас. – Миша, вон телефон, кинь-ка Игоря по адресному, может, ещё один Голубцов есть. Что, уже кинул? Нету? Ничего не понимаю. – Вы знаете, – произнёс Игорь, – меня уже второй раз путают. Он поднялся и прошёл в комнату, которую ещё до того внимательно осмотрел Дукалис. Через минуту он вернулся, держа в руках скомканную бумажку. – Вот, в июне пришла. Квитанция на штраф за мелкое хулиганство. В 26-м отделении. Я и не знаю, где такое, три тысячи, с ума сойти. Оплатил, конечно, чтобы на работу не пришла. – Наверняка кто-нибудь вашими данными назвался. Это бывает. – Вряд ли, у меня друзья – люди порядочные, и за такое хулиганство никто не попадал. Правда, у меня паспорт с правами пропали, когда с дома отдыха ехал, с Байкала, зимой прошлой. – Украли или пропали? – Я точно сказать не могу, исчезли из куртки. Кто-нибудь и воспользовался. – А кто у вас ещё живёт? – Я, жена да бабка моя. Родители отдельно. – А вы чем занимаетесь? – Младший научный сотрудник в ГОИ. – С милицией были заморочки? – Вот с вами в первый раз, да и то неудачно. Я вообще человек спокойный. Кофе будете? «Действительно спокойный, ему тут зуб выбили, а он кофе предлагает. Другой бы уже давно в „600 секунд“ позвонил», – подумал Кивинов. – Нет, спасибо, нам пора, извините ещё раз. Пошли, – позвал остальных Кивинов, но тут же ему на ум пришла ещё одна мысль. – Стоп, ещё один момент, – снова обратился он к Голубцову. – Вы этого мужчину не знаете? Кивинов протянул ему фото, изъятое из отдела кадров завода. Голубцов долго рассматривал фотографию, подошёл к свету, затем – к окну. – Не припоминаю, хотя что-то знакомое есть. Где-то видел. Сейчас. Ага, вспомнил, я с ним в одном купе ехал с Байкала. Только он тогда не такой плотный был, да и стрижка другая – покороче. У меня память хорошая на лица – наследственное. Вот после его исчезновения у меня документы и пропали. – Только документы? – Да, даже деньги остались. Я потому не сильно расстраивался. Права, правда, долго восстанавливать пришлось. – Он о себе рассказывал что-нибудь? – Я не помню, но, кажется, ничего конкретного. Говорил, что из Белоруссии. – Хорошо. Я запишу ваш телефон, если что – мы вас вызовем. А вот мой. Если что-то вспомните или что ещё необычное произойдёт, позвоните. Моя фамилия – Кивинов.