— Разорвешь, обязательно разорвешь, если встретишь больным, пьяным и связанным. Это не вопрос. Ты мне лучше скажи, с чего это Володя Тарасов вдруг так передо мной прогибается? Неужели и его гражданин Щеглов достал по самые помидоры? Или Тарасов, как крыса, бежит с тонущего корабля? Альбертыч не ответил, он целиком погрузился в изучение атласа автомобильных дорог Подмосковья. Дальше они ехали молча. Наконец штурман в очередной раз сунул нос в карту и замахал рукой. — Вот здесь сворачиваем! Крюков притормозил и съехал на грунтовку. Альбертыч завозился со своим автоматом. Крюков больше всего сейчас боялся не противника, а того, что Альбертыч от волнения начнет стрелять прямо в машине. К счастью обошлось. Стрелять он не стал, но потянулся к мобильнику, который Крюков бросил между сиденьями. — Надо позвонить ему, предупредить, что мы близко. Крюков придержал его руку. — А если он сейчас в засаде сидит? А ты ему звонишь! Спалить хочешь? Хорошо, если у него сигнал с вибратором имеется, а лучше бы он его совсем отключил. Сыщик заглушил мотор и прислушался. Из-за перелеска доносились частые одиночные выстрелы и целые очереди. — Да и поздно уже. Сейчас лучше его не отвлекать, а поторопиться. Он снова запустил двигатель и дал газу. * * * Два джипа и микроавтобус, украшенные по борту эмблемами фирмы со шитом и мечом, лихо затормозили прямо перед воротами дома Эльвининой тетки. Сама Эльвина на этот момент успела совершенно скрыться за деревьями, а Киселев занял удобную позицию за кирпичным сараем. Из микроавтобуса, как горох, посыпались бойцы — было их с полдюжины — в камуфляже с «Калашниковыми» наперевес. Откуда на вооружении сотрудников частного охранного предприятия взялись боевые автоматы, можно было только догадываться. Из джипов выбрались типы иного склада. То есть габаритами они не уступали камуфляжникам, а даже превосходили их. Но одеты, в отличие от коллег, они были в черные пальто, черные костюмы и белые рубашки. В руках у них были новенькие вороненые короткоствольные «кипарисы». Люди в черном замкнули кольцо вокруг джипов и принялись обшаривать взглядами близлежащие кусты. При данном раскладе это были игроки зашиты, а не нападения. Последним из машины вылез полковник Щеглов. Он махнул рукой, и камуфляжники ринулись в дом. Послышался треск выбиваемой двери и звон бьющихся окон. Бойцы довольно грамотно проникли в дом, что подтверждало их специальную подготовку. Потерь при штурме они не понесли. Через несколько минут старшин группы вновь показался на крыльце. — Пусто, внутри никого нет! — крикнул он. Щеглов выругался. — Сдристнули пташки! И где их теперь искать? — видимо, его осенило, поскольку выражение озабоченности на его лице сменила радостная улыбка. — А ну, все заткнитесь! — рявкнул полковник. Наступила относительная тишина. — Слушать внимательно! — распорядился Щеглов и достал трубку мобильного телефона. Случилось то, чего боялся Крюков. Щеглов набрал ставший ему известным номер мобильника Киселева. Через пару секунд со стороны хозяйственного блока послышались звуки зуммера. Щеглов ткнул пальцем в направлении сарая. — Они там! Рассыпаться и вперед! Камуфляжное воинство мгновенно рассредоточилось. Бойцы заняли позиции и открыли по сараю плотный огонь Киса дал в ответ картечный залп и короткими перебежками устремился к заросшему бурьяном пустырю позади дома. — Отсекай! Отсекай его огнем, уйдет! На бегу Киса выстрелил в направлении машин. Картечь просвистела над головами Щеглова и его охраны, а одна из картечин с жутким визгом пробороздила крышу командирского джипа. Щеглов присел от неожиданности. — Да ети его медь! Так ведь и в глаз попасть можно! Эй, а баба где? Он что. один. — Один! — подтвердил старший камуфляжной команды. — Больше никого не видно. Может, спряталась? — Ага, у тебя в заднице! — Щеглов в ярости пнул колесо джипа. — Ладно, мне тут делать нечего. Козе понятно, что баба свалила. А этот придурок, — полковник кивнул в сторону кустов, где скрылся Киса, — интересует меня только как коврик в зале трофеев. Привезете мне его шкуру. Как убьете его, сразу возвращайтесь на базу. Дом сожгите. Вот еще что. Если все же случайно встретите молодую блондинку, тащите ко мне. И упаси вас бог задеть ее хоть пальцем. Она нужна мне живой и абсолютно здоровой. — А если у нее гонорея? — осмелился пошутить один из бойцов, бритоголовый, с блестящим загорелым черепом. Но Щеглов так глянул на ослушника, что у того враз отнялся язык. Полковник уселся в джип, люди в черном погрузились следом, и обе машины рванулись с места, оставляя за собой густой шлейф ныли. — Я не въехал, дом-то зачем сжигать? — снова подал голос бритоголовый остряк. — А затем, одни, чтобы этой сучке жизнь медом не казалась! Хватит с нее на сегодня положительных эмоций! — объяснил старшин группы и скомандовал. Рассыпаться цепью! Бегом марш! Стрелять во все, что дышит! И группа облаченных в камуфляжную форму людей с автоматами бросилась охватывать место предполагаемой огневой точки противника. Загремели выстрелы. * * * Крюков загнал машину в ближайший перелесок. И вовремя. Поднимая клубы пыли, не заметив их, по грунтовке в сторону шоссе промчались два черных джипа с эмблемами охранного агентства «Щит и меч». — Наверняка Щегол покатил, — сплюнул в траву Альбертыч. — Эх, садануть бы по нему «Мухой». — Была бы одна машина, без проблем. А тут две. Не успеешь уйти, как из второй машины тебя расстреляют. А издалека промазать можно. К тому же мы не знаем, может, они в одной из этих тачек Эльвину везут. — Или Кису, — предположил Альбертыч. — Нет, Киса отстреливается. Бери зброю и рысью за мной! Крюков забросил на одно плечо пулемет, на другое тубус «Мухи» и бегом направился к отдаленному дому, откуда, не переставая, доносилась канонада перестрелки. Но не успели они сделать несколько шагов, как стрельба внезапно превратилась Опера ускорили бег. Через небольшой заросший овражек они сумели подобраться к месту боя. Перестрелка и в самом деле закончилась. — Ложись! Крюков рухнул в кусты и потянул за собой Альбертыча. Прямо перед ними, шагах в двадцати, стоял микроавтобус, украшенный той же эмблемой, что и укатившие раньше джипы — мечом и шитом с аббревиатурой «ЧОП». — Гляди, автобус, — зашептал Альбертыч. — И лейбак на нем такой же — «Щит и меч»? К тому же он один. Давай хоть по нему из «Мухи» шарахнем! Крюков посмотрел на товарища с нескрываемым сочувствием. — За что люблю тебя, Альбертыч, так это за светлую твою голову, за ничем не замутненный разум. Тебя бы в бронзе отлить и написать: «Памятник горю от ума». — Это шутка? — обиделся тот. — Отгадай с трех раз. А если Киса уже в автобусе? Или ты ему много бабок должен? Тогда нет базара, бери трубу и шарахай. Альбертыч насупился. — Что предлагаешь? Крюков сунул ему в руки бинокль. — На, держи прибор. Наблюдай. Альбертыч торопливо приник к окулярам. Не успел он толком настроить резкость по глазам, как негромко воскликнул. — Гадом буду. Кису тащат! Крюков напрягся. — Где? Дай сюда! Дай, говорю! Это вообще-то мой бинокль! — А я первым увидел! — А кто тебя вообще сюда привез?! Наконец после недолгой перепалки Крюков вырвал бинокль у товарища и впился взглядом в группу людей, одетых в камуфляж. Их было шестеро. Один шел впереди. Другой, бритоголовый, спотыкался на каждом шагу и качался, как пьяный. Видимо был ранен. Остальные четверо несли тело. Это был Киса. По тому, как его тащили, было видно, что он мертв. Живых так не носят. — Убили суки, — Крюков снова протянул бинокль Альбертычу. Тот взглянул и вцепился побелевшими пальцами в автомат. — Что делать будем? Крюков пожал плечами.