Перелёт дался мне тяжело. Ангарский молча сидел и что-то набирал на ноутбуке. Прямо из Большого Савино мы отправились в кардиологический центр. Там встретила меня мама, она обняла меня и тихонько всхлипывая сообщила, что папу сейчас оперируют. Я повторяла про себя мантру: «Все будет хорошо! Все будет хорошо! Все будет хорошо!» Глава 19 Мы сидели в зале ожидания. Время тянулось очень медленно. С большим трудом заставляла себя не смотреть каждую минуты на часы. Но и заняться ничем не могла, мысли в ужасе метались. Мама несмотря на то, что тихонько плакала иногда посматривала на Алекса с любопытством, а когда тот отошёл, спросила меня: — Это твой мужчина? — Эммм, — не нашлась я что сказать, — нет…не знаю… Алекс принёс нам по бутерброду и стаканчику кофе. — Заботливый, — прошептала мама, — надо брать. Мама осталась в кардиологическом центре, а мы с Алексеем пошли побродить по заснеженной Перми. Совсем недавно отпраздновали Новый год, поэтому горд был ещё украшен к этому любимому в нашей стране празднику. Подсветки на зданиях, ажурные украшения фонарей, ёлки, сверкающие разными огнями на площадях. Позвонила мама: — Светочка, папу прооперировали, сказали, что успели вовремя, но потребуется долгая реабилитация. Кажется, мама немного успокоилась. — Я поехала домой, все равно к нему неделю никого не будут пускать, ты обратно? Я вопросительно посмотрела на Ангарского, он слышал наш разговор. — Как скажешь, Света. Водитель довезет твою маму домой. Я ужаснулась: — Ну это же двести километров от города! Ангарский только закатил глаза. — Мы обратно, мама, но тебя увезут домой. *** Ааа-пчхи! Кажется, я чихнула уже в шестой или седьмой раз. Ой как мне это не нравится…Просто так я не чихаю, а это значило, что вечером я поскачу в аптеку, хорошо, если успею подхватить начинающуюся простуду. Это все снижение иммунитета на фоне нервом по поводу здоровья папы. Маму уже начали к нему пускать, но пока по телефону он со мной не разговаривал, о его состоянии сообщала мама. Ааа-пчхи! К вечеру разболелось горло и начала болеть голова. — Марина, — сказала я гнусаво, — скорее всего завтра я не приду, руководство предупрежу сама. К лифту я шла на ватных ногах, соображая, есть ли где-то рядом аптека, бегать, искать ее сил не было, надо было выпить обезболивающее и доехать домой. Щёки горели, меня начало знобить. Чёрт, я похоже парой дней отлёжки не отделаюсь. Несколько дней Алекс молчал, только его обычные пожелания доброй ночи и с добрым утром. Зашла в лифт, натягивая перчатки, как же холодно! Прислонилась к стене лифта и чуть прикрыла глаза. Лифт остановился ниже и в него кто-то вошёл. — Привет, — улыбнулся Алекс, и серьезно посмотрел на меня, — вот ты и попалась, не отпущу, пока мы не поговорим. — Мне бы домой, — просипела я и кажется стала заваливаться. Очнулась я в холе нашего холдинга, меня осматривал врач, рядом стоял испуганный Ангарский. — ОРВИ, — заключил врач, — выпишу лекарства, если температура продержится три дня, нужно снова обратиться ко врачу, он назначит антибиотики. А так…постельный режим, обильное теплое питье, полоскать горл, сосудосуживающее. Увидела рядом использованный шприц. — Что это? – спросила я, и схватилась за горло, оно нещадно горело. — Жаропонижающие, — пояснил врач, когда мы приехали, у вас температура была сорок градусов. Я попыталась встать и одеть куртку. — Ну как тихо! – негромко рыкнул на меня Алекс, и я послушно замерла на диванчике. Алекса взял назначения врача, потом подхватил меня на руки и под изумлённые взгляды сотрудников вышел из здания. Он аккуратно усадил меня на пассажирское сиденье своей машины, укутал пледом, а сам сел за руль. — Я хочу домой, — прошептала я, накатило состояние вялой апатии. Алекс ничего не сказал, мы ехали по проспектам и улицам. Один раз Алекс припарковался: — Посидишь? Я сбегаю в аптеку. Вяло кивнула. Мыслей в голове не было. Ангарский отсутствовал довольно долго, а когда вышел из аптеки я увидела большой пакет. Это он там чего напокупал? Хихикнула. Сотню упаковок презервативов? Ой, кажется у меня какие-то нездоровые мысли…, впрочем, откуда им быть здоровыми? Мы подъехали к моему дому. А откуда...? Потом вспомнила его послание «Милая, хорошо провести время в Пунта-Кана!». Значит он уже давно знает, где я живу. Мы вошли в квартиру, я стянула куртку и обувь, прямиков отправившись в спальню: — Я пару минут полежу и приготовлю ужин, — сообщила я, — ты ведь разберешься, где кухня? Ответа я не расслышала, я просто рухнула в кровать и кажется уснула. А ночью меня начало колотить, было очень холодно. Рядом кто-то пошевелился, мне было всё равно, лишь бы согреться. Зажегся ночник и в полутьме я увидела Алекса, он сбегал на кухню, принёс стакан воды, прошуршал пакетом: — Выпей, милая, будет легче. Я дрожащими пальцами взяла таблетку, выпила теплую жидкость и снова застучала зубами. На спину легла рука. — Да ты же вся мокрая! Алекс начал быстро расстёгивать мою блузку. Я запротестовала: — Цыц, — шикнул он на меня. Он быстро стянул с меня блузку, бюстгальтер, юбку и колготки. Эротичного в этом не было совершенно ничего! Он порылся в моём шкафу и натянул на меня футболку. К концу переодевания я всем телом сотрясалась от холода. Алекс завернул меня в одеяло и быстро поменял сырую простынь. Я ползком забралась на свою кровать и свернулась в клубочек. Одеяло снова укрыло меня, а рядом лёг Алекс, он подтянул меня к себе и обнял. Уснула я когда температура начала спадать. *** — Светуль, перестань капризничать, тебе нужно прополоскать горло. — Не хочу! Надоело! Из глаз полились слёзы: Ты меня уже залечил до смерти! Алекс хмыкнул: — Да, всего два лечения строго по назначению теперь называется залечил до смерти. Температура падала медленно. Я все еще мерзла, Алекс снова менял белье и переодевал меня. — У меня так постельного белья не останется ворчала я, засыпая после того, как попила ароматного куриного бульона. Проснулась от того, что рядом пошевелился Ангарский и услышала, как моя стиральная машина начала набирать обороты для отжима. Это что Ангарский стирает мои простыни?! Ну дела! А я думала, что он стиральную машину видел только в рекламе… Заметив, что я проснулась, Алекс со смешком сказал: — Знаешь, Света, тебе бы в душ…от тебя пахнет болезнью! — Ты можешь идти, мне уже лучше, справлюсь сама, — резко фыркнула я и с удовольствием посмотрела на сузившиеся глаза, а затем его лицо расслабилось, и он сообщил: — Обойдешься! А потом подхватил меня на руки и понёс в ванную. — Что ты делаешь? – вопила я. — Мы идём мыться, — непреклонно заявил он. — Я сама!