Кажется, на этот раз все закончилось. Его высочество смущенно пригладил волосы, которые почему-то сами собой встопорщились и превратились в неаккуратную копну. Саша почти одновременно повторила его жест, но ее прическе это точно так же не помогло — нашкодившие подростки по-прежнему выглядели как два взъерошенных воробья, чудом вырвавшихся из дядюшкиного кошатника, куда сдуру залетели в поисках крошек. Позорище… Если бы Ольга была хоть чуточку не такой невезучей и не наткнулась на дядюшку всего одним этажом ниже… Или если бы хоть кто-то знал, что прогулки по территории запрещены из-за угрозы нападения, и отправил девчонок наверх, а не вниз… И если бы один бестолковый эльф хоть чуточку складнее умел врать… И вообще если бы демоны не принесли дедушку, все обошлось бы намного тише… А так — каждый, кто пробегал мимо, счел своим долгом проехаться по интеллектуальным и нравственным качествам принца Мафея, и все вслух, громко, неуважительно и в присутствии дамы… Даже дядя на этот раз изменил своей обычной бессловесной манере и изволил высказаться. Добавить ко всему этому скандалу перетаскивание кроватей и сундуков, а также апофеоз сегодняшнего безобразия — спуск лошади по ступенькам на плечах двух богатырей из дядюшкиной личной охраны… Неудивительно, что бедная девочка тоже сидит пришибленная, хотя ее никто ни в чем не упрекал… Кроме Кантора, конечно, но ее он хоть за уши не хватал, и на том спасибо. Саша еще раз вздохнула и обреченно произнесла: — Папа меня изничтожит. — Может, мы как-то уговорим Кантора, чтобы тебя не сдавал? — Сам Мафей был безутешен, поэтому попытался утешить хотя бы девушку. — Ну что он, не поймет? — Да не в том дело… — еще горше вздохнула Саша. — Он-то, может, и поймет, но если меня несколько дней не будет дома, папа это все равно заметит. И как я потом свое отсутствие объясню, уже не особенно важно. А если я еще и из-за щитов буду объяснять, это будет только доказательством, что я вру. — Ты в самом деле его не предупредила? — Ну да! А если б он меня не пустил? Тут она была права, как ни крути. Мафей и сам давно усвоил, что спрашивать разрешения на сомнительные с точки зрения старших деяния губительно для любых планов. Мало того что запретят, так еще и проследят, чтобы не проделал желаемое без разрешения. Лучше уж не спрашивать — так хоть есть шанс, что не заметят. А если и заметят, за сделанное без спросу все же накажут не так, как за нарушенный запрет. — Прости, пожалуйста… — пробормотал принц, виновато отводя взгляд. Маленькая ведьмочка единственная из всех ни в чем его не упрекнула, хотя опять же единственная из всех имела для этого основания. — Я ведь не знал, что такое может случиться. Как всегда, все всё знали, а мне никто ни слова не сказал, не дорос, видите ли… — Да что уж теперь… — Саша махнула рукой и опять умолкла, уставившись в стремительно темнеющее окно. Пока они говорили, в комнату незаметно вползли сумерки, выпуская из углов прятавшиеся днем тени, размывая очертания предметов, скрывая лица и превращая собеседника в условный силуэт, похожий на фантомы в тире Шеллара. — Как только с этим разберутся, я сразу же верну тебя домой, — пообещал Мафей, не зная, чем еще утешить бедняжку. — Хочешь, я сам пойду к твоему папе и все ему объясню? Хочешь, я скажу, что ты не виновата, что ты ничего не знала, что я пригласил тебя в одно место и не предупредил, что оно в другом мире? Девушка подняла взгляд, и ее глаза блеснули в полумраке особой, ведьмовской искоркой. Точь-в-точь как год тому назад в этот же самый день… вот ведь, бывают же совпадения… Или это не просто совпадение и стоит поискать в нем скрытый смысл и определенную закономерность?… — Мой папа запросто может поймать твои мысли точно так же, как мысли любого другого человека, и то, что ты маг, никак ему в этом не помешает. К тому же ты не умеешь убедительно врать. — Что, настолько? — не удержался Мафей. Слишком уж было обидно. — Мы общались всего ничего, и тебе я даже не пытался врать, но все же ты успела заметить, что я этого не умею? — Достаточно было один раз послушать, как ты пытаешься объяснить ситуацию своему дяде, — пожала плечами Саша. — Да и что тут странного, ты же эльф. Это естественно — вам не дано складно врать, но взамен вы умеете тонко чувствовать неправду. — Как — не дано? — Личный опыт Мафея вопиюще протестовал против подобного утверждения. — А Толик? А господин Раэл? Вот уж кто врет как дышит! — Толик психологически почти чистый человек, — пояснила девушка. — То, что он долго жил среди эльфов и перенял многие их воззрения, не делает его одним из них, так же как и его уши. Он всего лишь человек, хорошо знающий и понимающий эльфов. А Раэл, думаешь, просто так от природы умеет упаковывать откровенную ложь в красивые слова и вежливую улыбочку? Он этому человеческому искусству специально и старательно учился много лет, потому что оно необходимо для карьеры дипломата. Ты еще каких-нибудь эльфов знаешь или только с этими исключениями знаком? Мафей вспомнил Хоулиана и вынужден был признать, что этот господин уж точно исключением не является — что подумал, то и сказал с милой детской непосредственностью. А если и попытался из вежливости или сочувствия сказать не то, что думает, — у него это получается ничуть не лучше, чем у самого Мафея. — Если господин Раэл научился, то и я смогу, — решительно заявил он. — Жаль только, что на это уходит много лет. — Да уж, до встречи с моим папой никак не успеешь, — невесело засмеялась ведьмочка. — Да и бесполезно — мысли все равно не спрячешь. — Ну все равно… Даже если я не буду обманывать, а честно ему все объясню… — Вряд ли это понадобится… Ему Диего все честно объяснит сегодня же ночью, так что твоя помощь уже будет лишней. — Тогда хотя бы извинюсь. Она не ответила. Оглядела комнату, задерживаясь на особо тенистых углах, всмотрелась в его лицо — странно как-то, словно силилась там что-то уловить и ничего не увидела. — Может, мы тут как-нибудь свет включим? — произнесла наконец, оставив предыдущую тему беседы тихо помирать в забвении. — Или там свечку, керосинку, чем у вас пользуются? Я не боюсь темноты, но не умею в ней видеть. — Ой, извини, — спохватился Мафей и бросился к каминной полке, где стоял подсвечник. — Я совершенно забыл… Мне казалось, что еще не темно… Тебе не холодно? Может, затопить камин? — Нет, — донеслось из-за спины. — Если только меня не заставят при такой температуре снять штаны и куртку и нарядиться в этот дурацкий сарафан, который ты, наверное, снял в темном углу с какой-нибудь младшей помощницы ученицы кухарки. — Нет, я его с веревки спер, — признался Мафей, чиркая спичкой. — Глупо, конечно. К нему все равно надо еще рубашку, и кофту, и обувь… И вообще надо его вернуть. Спешить теперь некуда, завтра я для тебя поищу пристойную мальчишескую одежду. Если тебе еще что-нибудь надо, ты говори, не стесняйся. Может, ты отдохнуть хочешь? Или кушать? — Ты после сегодняшнего хочешь кушать? Пришлось честно помотать головой. Как раз после сегодняшнего скандала провинившемуся принцу кусок бы в горло не полез. — Разве что выпить, — столь же честно признался он, поразмыслив и прислушавшись к своим ощущениям. — Но лучше этого не делать. Потому что мне сейчас так хреново, что стоит начать, и я не удержусь, налакаюсь хуже Элмара. А тебе придется потом общаться с тем, что получится, и ночевать с ним в одной комнате. Разве что составишь мне компанию… Гостья наставительно постучала себя по лбу. — Я же не только выгляжу так, у меня организм детский по всем параметрам. Ты б мне еще дорожку предложил или пчелку. — Разве что косяк, — развел руками Мафей, надеясь обратить неловкость в шутку. — Но за ним придется сбегать… — Куда-нибудь в соседнюю страну, где мы так и не побывали, — поддела его Саша. — Вот если бы вы мне сразу сказали, что нечего мне переться в гости к Жаку, делать из себя дуру и ставить его в неудобное положение, мы бы, может, и успели все, что задумали. Высшие силы, ей тоже было плохо, ничуть не лучше, чем ему, и она все еще старалась как-то это скрыть… — Ты ведь мне тоже не сказала, зачем ты хочешь его видеть. Если бы я знал… я бы сказал, меня всякие бредовые мистралийские завихрения «чего мужчина должен» не посещают. — Я думала, ты сам заметил. Дурацкая подсознательная накладка, будто всем свойственно то же, что и мне. Умом понимаю, что нет, но когда дело касается таких переживательных моментов, напрочь все вылетает… — Э-э… чуть понятнее можно? — попросил Мафей, надеясь хоть немного разговорить девушку на тему ее магических способностей. — А, забудь… Ты все равно не виноват в том, что я навбивала себе в голову всякой ерунды. — Я просто подумал: если я буду хоть немного знать о том, что тебе свойственно, то смогу учитывать это… ну, в следующий раз… если он будет… понимаешь, все-таки хотелось бы довести до конца… — Да уж конечно, раз я здесь застряла, то пусть это хоть не зря будет. Как включится у вас магия, перед отъездом домой обязательно наведаемся к этой твоей аномалии. Мне уже и самой интересно. А если еще и папе рассказать, он может заинтересоваться и хоть чуть-чуть отвлечься от меня. — Я обязательно ему все расскажу и спрошу его совета. Но все же хотелось бы чуть подробнее о том, почему из твоих способностей следует, что я должен был сам заметить… ну, ты понимаешь… Я просто не улавливаю связи. — Объясняю понятно, — изрекла Саша, и Мафей вдруг ощутил навязчивую уверенность, что сейчас она примется набивать трубку. — У каждого шархи есть какая-нибудь способность к восприятию и к воздействию по отношению к другим людям… ну то есть разумным гуманоидам всех родственных видов. Как эмпатия у Диего, это ты, наверное, знаешь, или как спонтанное чтение мыслей у моего папы… Насчет дяди Макса я не уверена, что там у него приоритетно на восприятие — бабы или покойники. У меня дар смещен в темную сторону еще сильней, чем у дяди Макса. — Ты разбираешься в некромантии? — заинтересовался Мафей, не смея верить в такую удачу. — Нет, это не некромантия. У меня просто и восприятие, и воздействие завязаны на негативные эмоции. Воздействие — на страх, на стыд, на гнев или безысходность, в общем, ничего хорошего я человеку сделать не могу. А восприятие — только на страх. — То есть ты воспринимаешь не все чувства, как Диего и Орландо, а только страх? — Не-ет, вот ты опять не понял. Это не эмпатия и не чтение мыслей, это особое такое знание… Я могу посмотреть на человека и узнать, чего он боится. Не сам страх почуять, как эмпаты, а источник и объяснение этого страха. Теперь улавливаешь связь? Если кто-то боится, как бы не узнали о его тайных чувствах, то я о них непременно узнаю. Из-за этого самого страха. А если я сама боюсь, как бы кто не узнал о моих — потому что ну дура же дурой тогда буду выглядеть, — тут и срабатывает подсознание. Раз боюсь, значит, узнают. Понял теперь? — Ага, — завороженно кивнул Мафей. — И что, сегодня, пока все скандалили, ты потихоньку стояла и слушала, чего мы все боимся? Саша усмехнулась. — Когда вы скандалите, вы в этот момент ничего не боитесь, потому что мысли у вас в другую сторону направлены. Только извечные страхи можно разглядеть, но они в целом у всех одинаковы — умереть, потерять близких… есть еще навязчивые страхи, которые никогда не оставляют, их тоже видно. Или слишком реальные, чтобы о них забывать, как, например, у твоего дяди. — Серьезно? — Не то чтобы Мафей так уж искренне изумился — почему бы дяде и не иметь какой-нибудь глубоко скрытой фобии, тем более если угроза реальна? — но ему показалось, что чем шире он откроет рот от удивления, тем охотнее юная ведьмочка сообщит что-нибудь еще. — Чего такого может бояться дядя Пафнутий? — Обернуться и покусать кого-нибудь. Он правда оборотень, или это его глючит так? Вот тут Мафей действительно на время потерял дар речи от изумления. — Впервые слышу! Дядя всегда был нормальным человеком и отличался от прочих членов семьи именно здравостью рассудка. — Тем не менее он все время боялся, как бы не случилось чего-нибудь такого, что могло бы его неожиданно напугать. Потому что от испуга он может обернуться, а его амулет, который контролирует разум в животном обличье, перестал работать. Оборачивается же он, насколько я поняла, в какого-то крупного хищника, опасного для окружающих. Если, конечно, это правда, а не выверты больной психики. Мафей подумал и признался, что он охотнее поверит в то, что его дядя в самом деле оборотень, чем в то, что он сумасшедший. — А почему ты не знаешь? — удивилась в свою очередь Саша. — Наверное, это скрывают специально. Он ведь король. Может, королям не положено… Демоны его знают… — Имидж портится? — понимающе усмехнулась девушка. — А что, вполне себе объяснение. Дедушка твой тоже, наверное, скрывает? — Что, и дедушка? — потрясенно переспросил Мафей. — Ага. У него тоже амулет не работает, и он боится в беспамятстве куда-нибудь улететь или обернуться человеком на не подходящей для этого высоте. Ты и этого не знал? Ну, раз уж я взялась выдавать тебе твои же семейные секреты, кузен твой тоже оборотень. — Который? — Тот, который так смешно головой встряхивает, ну точь-в-точь как собака. Его второе обличье ни ему, ни окружающим не опасно, но выглядеть он при этом будет полным идиотом, потому и боится. — То-то он так собак любит… — Столько непонятного и необъяснимого вдруг обрело логику, столько вопросов получило ответы, что Мафей даже отвлекся от разговора, пытаясь упорядочить все это в голове. Надо же, сколько он всего не знал и даже не догадывался… Интересно, а Шеллар знал? А придворные маги? Нет, мэтр Силантий — вне всяких сомнений, вот, кстати, почему придворные маги в Поморье традиционно принадлежали только к одной школе… А все остальные? — Мафей! — окликнула Саша, едва пауза в разговоре затянулась достаточно, чтобы понять — один из собеседников о другом забыл. Задумавшийся принц встрепенулся. — Да?