Как и предполагал Шеллар, глава департамента прилагал все усилия, чтобы ни на миг не оставлять их с наместником без присмотра. Как будто боялся, что коварный советник за несколько минут успеет совершить свое черное дело, хотя сам ведь прекрасно знал, что подобные дела в двух словах не делаются. Неужели неуловимый шпион так потряс воображение хладнокровного хина, что тот уже приписывает ему скрытые магические способности? Или просто перестраховывается? Если так, любезный брат Чань малость перестарался с предосторожностями. Весьма забавно было наблюдать, как он метался, когда ему понадобилось отдать распоряжение, чтобы доставили тело в лабораторию. Ни одного телепортиста поблизости не оказалось, и бедняге пришлось бежать куда-то в конец коридора, что-то впопыхах объяснять первому попавшемуся подчиненному, а затем с неприличной торопливостью догонять наместника и советника, которые успели уйти далеко вперед. В самом деле, как будто Шеллар каждый день вербует вражеских главнокомандующих и так отработал эту процедуру, что проделывает ее на ходу посреди коридора. Добравшись до лаборатории, Харган велел братьям посидеть в сторонке и не мешать ему готовиться, а сам принялся расставлять на специальном столике флаконы и выкладывать в рядочек инструменты. Шеллар, которому не терпелось услышать, что еще интересного пожелает выспросить у него брат Чань, немедленно уселся в ближайшее кресло и достал трубку. Вопросы не заставили себя ждать. — Как вы полагаете, брат Шеллар, — поинтересовался глава департамента, едва устроившись напротив, — если во дворце действительно работает вражеский агент, как может осуществляться связь? Забавно. В высшей степени забавно. Не ждет же он, что ему расскажут все как есть? Скорее хочет исключить один-два варианта из имеющихся возможных, будучи уверен, что хитрый враг непременно попытается направить его по ложному пути. — Если бы я знал, кто это, мне было бы легче предположить. — Шеллар изобразил глубокую задумчивость. — Если этот человек живет в городе, а во дворец ходит на службу, то связь осуществляется в городе. Любым удобным способом, коих вы знаете не меньше моего. Если же он не покидает дворца… Брат Чань, вы видели этот огромный парк? В нем можно заблудиться и потеряться, в нем вот человека зарезали, и никто не заметил. — Вы допускаете возможность, что кто-то пробирается в охраняемую зону? Вы помните, как это пытался сделать ваш кузен? — Согласитесь, что мы имеем дело с людьми, значительно превосходящими кузена по интеллекту. И кроме того, в отличие от Элмара связному нет надобности переправлять на территорию дворца всего себя. Достаточно перебросить записку или пакет. Это можно сделать даже с очень большого расстояния, если, например, привязать к стреле. — То есть вы не допускаете мысли, что сведения могли передаваться лично? — И это возможно. Но, к сожалению, у меня мало информации для более конкретных выводов. И у тебя, дорогой брат Чань, ее будет очень и очень мало, и снабжать тебя ею никто не собирается. — А вы бы на его месте как организовали связь? — Если вы помните, я намеревался работать один. Без связи. И если бы ее впоследствии организовали, то этим занимался бы не я, а Флавиус и его люди. Моих мыслей по поводу никто бы и не спрашивал. — Ну а если бы спросили? — Поскольку я не живу во дворце и каждый день бываю в городе, возможностей для встреч со связными у меня была бы масса. Право, брат Чань, непродуктивный это разговор. Мы скорее вычислим связного через агента, чем наоборот. Сейчас послушаем, что скажет нам покойный адъютант Тоти, возможно, он подбросит какую-нибудь информацию для размышления, даже если ничего не видел. — Кстати, — заметил брат Чань, — если я верно помню, вы в тот вечер прогуливались где-то в окрестностях кладбища? — У вас прекрасная память. Чтоб вам ее отшибло чем-нибудь тяжелым. — Вы не видели и не слышали ничего подозрительного? — Абсолютно. — И даже не встретились по пути с убитым? — Странный вопрос. Если бы я с ним встретился, неужели я позабыл бы сказать об этом, когда мы разбирали тот случай? — Заткнитесь оба! — раздраженно рыкнул Харган, не оборачиваясь. — Вы мешаете мне сосредоточиться! — Извините, — хором произнесли разговорчивые подданные и послушно умолкли. Жаль, возможно, брат Чань спросил бы еще что-нибудь интересное. Судя по всему, перчаток они так и не нашли. Поленились по саркофагам шарить. Вот если бы обыск проводил лично Шеллар, он бы непременно нашел. Исполнительные сотрудники департамента не заставили себя ждать — едва минута прошла. Два бравых молодца в сопровождении телепортиста возникли из серого тумана, водрузили на стол плотно упакованный непромокаемый мешок и без лишних слов удалились. — Ну-ка, посмотрим, что там от него осталось… — сам себя подбодрил наместник и заглянул внутрь. Видно было, что ему совершенно неинтересно, в каком состоянии покойник и что он скажет. Даже на шпиона во дворце ему было наплевать. — Как я и думал, из этого — только духа. — Так даже лучше, — кратко прокомментировал глава департамента. — Зомби — утомительные собеседники. — Что ж поделаешь, — посочувствовал Шеллар. — Пусть радуется, что получил хоть такое посмертие. Кроме того, он сможет заменить вам пропавшего господина Хаббарда. Да и, как мне кажется, он все равно не успел заслужить большего. — Я не просил ваших комментариев! — рыкнул демон. Похоже, его раздражало решительно все, происходящее в его присутствии. — Посидите молча и не мешайте работать. Верные подданные опять замолчали и не тревожили занятого делом некроманта, пока над немилосердно воняющим мешком не воспарил свеженький, еще испуганный и не опомнившийся дух убиенного адъютанта. — За что?… — жалобно прошелестел он, едва обретя способность говорить. — Для начала сообщите — кто, — посоветовал Шеллар. — А из этого мы уже сможем делать выводы касательно мотивов. — Брат Шеллар, позвольте мне задавать вопросы, — вмешался глава департамента. — Все-таки это дело в моей компетенции… Да и переводить лучше получается у господина наместника. — О, простите, привычка. Конечно, прошу вас и не смею мешать. — Мама, что это?… Ой… Уберите это! Мне дурно… Где я? Дайте… дайте… — Дух растерялся, сообразив, что просить воды недостойно солдата, а чего покрепче ему тут вряд ли кто поднесет, ибо собралось вокруг одно начальство. — Еще один слюнтяй… — с отвращением произнес Харган, мрачно созерцая свое творение. — Мало мне было Генри. Молчать! Смирно! Дух подавился очередной жалобой. — Кратко объясняю ситуацию. Ты умер. То, на что ты смотришь, — твое тело. К сожалению, оно три недели пролежало необнаруженным. Дурно тебе быть не может, потому что ты дух. Возьми себя в руки и отвечай на вопросы кратко, четко и по существу. Услышу еще хоть один звук, напоминающий нытье и скулеж, — упокою и закопаю. Понял? Призрачный адъютант часто-часто закивал, дабы не сердить и без того рассерженного наместника. — Прежде всего пусть расскажет, как он оказался на кладбище. Все по порядку. Я помню, мы опрашивали его сослуживцев, но теперь хочу услышать все подробно из его уст. Харган перевел вопрос, и присмиревший дух принялся уже не жалобно (упасите боги!), но все же с некоторой обидой излагать все то, что Шеллару было известно едва ли не лучше самого рассказчика. Он с самого начала был уверен, что белокурая красотка с третьего этажа влюблена в него по уши, только боится признаться. И не оставлял своих упорных ухаживаний. (Наместник зло сверкнул правым багровым глазом, но от комментариев воздержался.) И вот однажды, когда они оказались наедине, то есть поблизости не было никого, кто мог бы оценить ее неприступность, дама открыла свои истинные чувства. Она сбросила из окна записку, в которой при известной догадливости можно было разобрать приглашение на свидание. — Записку нашли, — добавил брат Чань. — Я был бы чрезвычайно признателен, если бы господин наместник лично на нее взглянул. Возникли определенные языковые трудности. — Потом посмотрю, — проворчал Харган и кивком велел продолжать. Окрыленный повеса, чуть ли не пританцовывая от радости, ринулся наряжаться и прихорашиваться. Мундир погладил, зубы почистил, трусы постиранные надел, душистой водой побрызгался от всей души, не жалеючи. Даже плащик специально прихватил, ну, чтобы, значить, постелить, когда… Слушатели безмолвно переглянулись, как бы вопрошая друг друга, не ослышались ли они и действительно ли этот идиот рассчитывал, что ему отдадутся прямо там же, на кладбище. Даже брат Чань не сдержал легкого недоумения. Ах да, еще лестницу под окно принес, как она просила. Но это раньше, до того. А в назначенный час отправился он на свидание, весь в предвкушении и в радужных мечтах, и вдруг — хлоп! — кто-то зажимает ему рот, бьет в спину, и… и все. Брат Чань, разумеется, не удовольствовался услышанным, и Шеллар его прекрасно понимал. Он и сам не преминул бы уточнить: не слышал ли убитый шагов или иных посторонних звуков, не заметил ли, скажем, тень за спиной, не почуял ли каких запахов… И непременно попросил бы уточнить насчет руки, которая зажала ему рот, — большая, маленькая, мягкая, жесткая, в перчатке, без оной, и тому подобное. И точное место преступления указать попросил бы, конечно, хоть и прошло три недели, а все ж осмотреть нелишне будет — вдруг да завалялось чего. — Кажется, в перчатке… — с трудом вспомнил потерпевший после дюжины наводящих вопросов. — Вроде бы большая — всю морду облапила… И запах… был какой-то запах, только я сейчас не вспомню… — Другой одеколон? — терпеливо принялся перечислять старательный глава департамента. — Химическое вещество? Мыло? Порох? Конский пот? Табак? — О! — просветлел измученный дух. — Точно! Куревом несло от этой перчатки! Брат Чань даже не преминул поинтересоваться сортом табака, хотя и так было ясно, что потерпевший разбирается в местных сортах не лучше, чем брат Шеллар в харзийских народных танцах. Больше ничего полезного из бедняги выудить не удалось. — Ну что ж, — бодро подвел итог Шеллар, видя, что вопросы постепенно иссякают. — По крайней мере мы можем исключить из числа подозреваемых женщин и некурящих. — Весьма полезно, — не разделил его оптимизма глава департамента. — Особенно если учесть, что женщин во дворце что-то около одной. Да и у той рука что лопата. — Если вы о кухарке, то она не курит, — любезно подсказал Шеллар. — Кроме того, можно с некоторой долей вероятности исключить мужчин изящного телосложения с маленькой кистью. И еще у нас есть записка. Словом, есть с чем работать. — Вот и идите, работайте, — неприязненно перебил их наместник. — Если у вас все. И не забудьте прислать кого-нибудь, чтобы забрали материал. — Непременно, господин наместник, — пообещал брат Чань, и они с Шелларом, вежливо попрощавшись, двинулись к выходу. — А я? — растерянно выдавил дух. — А ты лети отсюда к гракам линялым, чтобы сегодня и завтра я тебя не видел! Послезавтра утром явишься за указаниями, и чтоб до тех пор очухался, привел себя в чувство и не кудахтал над своей безвременной кончиной! Идиот безмозглый! Испуганный Тоти метнулся прочь, с непривычки пролетев сквозь дверь, и повис между господами, которые эту дверь только что закрыли за собой. — Ну что я такого сделал? — пожаловался он, почему-то уверенный, что жаловаться не следует только в присутствии наместника, а у всех остальных можно искать сочувствия и утешения. — Вы еще спрашиваете, молодой человек? — не удержался Шеллар. — Мало того, что ваша глупость и самонадеянность стоили вам жизни, вы еще и оказались истинной находкой для шпиона. Неудивительно, что господин наместник так на вас сердит. Извините, нам недосуг рассказывать вам суть этой истории, расспросите ваших товарищей, они все в курсе дела. Вам подробно поведают, к чему привели ваши похождения по дамам. Ничего не понявший без перевода брат Чань просто промолчал. Не получив сочувствия и здесь, любимый адъютант командира Хашепа полетел дальше — привыкать к своему новому состоянию и выяснять, что интересного он пропустил за прошедшие три недели. Брат Чань оглянулся на дверь, затем на Шеллара и, видимо, решил, что оставлять его здесь без присмотра опасно. — Позвольте поинтересоваться, брат Шеллар, какие у вас планы на остаток дня? — Я намеревался обсудить с братом Гельби некоторые моменты его сегодняшнего доклада, затем потолковать в тысячу первый раз с командирами Махтом и Хашепом касательно жалоб от населения на непотребное поведение личного состава, затем проверить расход казенных средств в министерстве изящных искусств, а то давеча в канцелярии мне попался на глаза донос, что их там якобы банально пропивают… А брат Аркадиус еще так кстати об этом сегодня напомнил. Просветительские беседы о вреде пьянства и культуре потребления алкоголя я, пожалуй, отложу до послезавтра. Во-первых, наместника сейчас и без того все раздражает, а во-вторых, возможно, он понял все без дополнительных пояснений и больше подобное безобразие не повторится. Еще я хотел напомнить Азиль, чтобы никого сегодня не приглашала, а то она может запросто забыть такую мелочь. Ну а вечером собирался пораньше поехать домой и поработать со справочной литературой о культах варварских народностей Белой пустыни. Но если вы желаете пригласить меня на осмотр места преступления или показать найденную записку, я с радостью отложу все дела и окажу вам любую возможную помощь. — Честно говоря, на место преступления я собирался послать подчиненных, а записку показать кому-нибудь, для кого сей язык является родным. Вы все равно вряд ли сможете определить, насколько грамотно она составлена.