— Чтобы наглядно показать господину наместнику истинную цену его сподвижников. Чтобы он не считал их друзьями и вообще достойными людьми. Чтобы, когда придет час выбора, расстался с ними без сожалений и колебаний. Повелитель, следивший за допросом в полном молчании, похожий на статую в своем неподвижном одеянии с вуалью, неожиданно подал голос, и эффект от этого получился такой, словно действительно статуя вдруг заговорила: — Наместник, ваше время подходит к концу. — Благодарю вас, Повелитель. — Брат Чань одним движением развернулся в нужном направлении и подтвердил свою благодарность глубоким поклоном. — У меня осталось еще несколько вопросов, но они могут подождать. — В таком случае поторопитесь. Телепортист ждет вас за дверью. Когда новый наместник, попрощавшись персонально с каждым присутствующим (даже с Шелларом), исчез за дверью, Повелитель помолчал еще несколько минут, затем перевел взгляд все туда же, в загадочную точку, которую Шеллар так и не смог высмотреть даже краем глаза. Как ни пытался он вывернуться и удовлетворить свое любопытство, голову ему зафиксировали тоже надежно. — Кайден, ты ничего не упустил? — Нет, о Повелитель, — прозвучало сзади. — Я был внимателен. — А почему так долго подключался? — Там стояла ловушка, мне пришлось с ней повозиться. — Вот как? Какая именно? — Я никогда такой не видел. Школа близкая к нашей традиционной, но поставлено было на классического сканирующего мага. Если бы вы попытались сами его сканировать, то попались бы. Меня спасла только моя неклассическая школа, но понадобилось время, чтобы обойти. Шеллар похолодел. Все это время, пока он думал, что работает по плану, его втихомолку сканировали! Даже хитрая ловушка мэтра Максимильяно не помогла! Вот зачем туда поглядывал брат Чань, и вот почему он так точно распознавал ложь и недомолвки — ему подавали условный знак… Но почему тогда этот Кайден промолчал, когда речь зашла об Азиль и лондрийском агенте, через которого передали информацию о ней? Ведь Шеллар солгал, и маг это видел, но почему-то не просигналил… Почему? — А снять ты ее не смог? — продолжал расспросы Повелитель. — Нет, к сожалению. Чужая школа, неизвестные методики, мне это не под силу. — И ты не смог выяснить, что там не то с этой нимфой, почему ее так старались спасти от меня, что пожертвовали столь ценным агентом? — К сожалению, он действительно знает не больше того, что сказал. Высшие силы, что же здесь происходит? Ведь этот верный слуга Повелителя врет своему обожаемому божеству столь же нагло и откровенно, как и покойный Харган! Почему? Неужели тоже втрескался в нимфу с первого взгляда? Или все еще проще и материальнее: незадачливый брат Шеллар — не единственный агент в стане врага, и сейчас он наткнулся на коллегу неизвестного происхождения, который преследует те же цели? Кружевная физиономия Повелителя на несколько мгновений замерла, словно он пристально всматривался во что-то, — Шеллар так и не понял, в него или в мага за его спиной. — Кайден, — произнес наконец Повелитель, — мне показалось, или тебя что-то очень сильно взволновало? Ты выглядишь… подавленным. Не хватало, чтобы сейчас и этого тоже разоблачили и еще через десять минут они дружным дуэтом проорали всю правду о нимфе и ее предназначении… — Возможно, о Повелитель, — дрогнувшим голосом отозвался Кайден. — Я действительно взволнован и, может быть, подавлен, но разве у меня нет на то причины? — И что же это за причина? — А разве вы не помните? Ведь я говорил вам, когда просил отпустить меня в тот мир… — Ах, верно, я постоянно забываю такие мелочи. Мастер Ступеней был твоим братом, и ты рвался искать его убийцу, которого прошляпил Харган со своими бестолковыми подданными, верно? — Да, о Повелитель. Теперь я его нашел. Я не знаю, что вы хотите с ним сделать, но осмелюсь вас просить… разрешить мне… поучаствовать. Значит, сходство ему не почудилось… Этого еще не хватало… можно подумать, без участия мстительных родственников покойного мастера его смерть будет недостаточно медленной и болезненной… — Хм… Надо подумать… — Повелитель перевел взор на доктора-вампира, который терпеливо ждал указаний, между делом развлекаясь тем, что ловил пальцем капли крови пациента, стекавшие из свежего разреза, и задумчиво слизывал. — Пахм, прекрати баловаться, даже мне смотреть неприятно. Ты закончил? — Шить? — деловито уточнил доктор, нацелившись пинцетом. Шеллар непроизвольно вздрогнул и сжался. — Погоди… — Повелитель подошел вплотную и, склонившись над ним, прошептал что-то, как показалось Шеллару, прямо в открытую рану. — Теперь просто стяни кожу, чтобы не распадалось, и довольно. Доктор флегматично подцепил пинцетом иглу и принялся снимать крючки и сводить края. Пациент вскрикнул и напрягся, но ремни держали прочно. — «Могильные черви»? — понимающе кивнул Кайден. — Да, — задумчиво ответствовал Повелитель. — Думаю, они будут кушать его не торопясь и со вкусом. Не меньше цикла. У тебя будет масса времени налюбоваться и утолить свою жажду мести. Тебе ведь не обязательно… собственноручно? Маг пожал плечами. — Вы же знаете, я работаю не руками. А потом? Когда он все же умрет, через цикл или как получится? Вы поднимете его и продолжите? — Как ты догадался? — Я бы сам так поступил. — Я бы тоже очень хотел, но, насколько мне известно, поднять его не получится. Впрочем, если ты смог обнаружить ловушку на сканирование, то, возможно, найдешь и блокировку от поднятия. И если ты все же сумеешь ее убрать или найдешь способ обойти, у нас будет прекрасная возможность продолжить и после смерти. — Я обязательно поищу, — с энтузиазмом закивал мстительный брат мастера Ступеней. — И вообще пороюсь в его памяти, может, еще что-то полезное найду. — Можешь порыться, если желаешь, но это лишнее. Через пару дней он сам расскажет все, что сможет вспомнить, включая догадки и подозрения. А пока пусть полежит. У меня есть некоторая надежда, что соратники станут его искать и даже, возможно, попытаются спасти. И на этот раз их будут ждать несколько иные сюрпризы. — Вы безгранично щедры, о Повелитель. — Кайден благодарно склонил голову. — Я все же поковыряюсь в его памяти. И осмелюсь добавить к вашему наказанию кое-что от себя. — Это то, о чем я думаю? — Голос Повелителя прозвучал неуместно лукаво и где-то даже игриво. — Да, о божественный. Я намереваюсь подкрепить телесные муки душевными, независимо от того, будут ли они вечны, или продлятся всего цикл. — Уж постарайся найти этот блок. Вечные они как-то интереснее. Шеллар так и не успел разобраться, что они имели в виду и какой еще пакости ему стоит ожидать. Боль в растравленной ране, которую сноровисто сшивал безмятежный вампир, снова начала усиливаться, словно там, внутри, что-то шевелилось, ворочалось и мелкими острыми иголочками тыкалось в обнаженную плоть. Повелитель не шутил — там действительно что-то есть, и это что-то уже начало пожирать его изнутри… Предстоящая казнь действительно будет мучительной и долгой. Если память не изменяет, их цикл — это чуть больше луны… «Ну почему, — мысленно простонал Шеллар, уже понимая, что мысленными его стоны останутся очень и очень недолго, — почему я тогда не застрелился?…» — Ну и чем бы мне заняться? — сам себя спросил Повелитель, остановившись у выхода на лестницу и прислушиваясь к истошным воплям, доносившимся из лаборатории номер четыре. — Поднять этого болвана или поговорить с нимфой? Кайден почтительно молчал. Или просто не хотел отвлекаться от приятных его сердцу звуков. Где-то этажом выше хлопнула дверь, и визгливый голос Нимшаста истерически вопросил в просторы коридоров, кто это орет и почему левой руке Повелителя, страдающей от невыносимой мигрени, невозможно спокойно прилечь на пять минут. — О, действительно! — обрадовался Повелитель. — Почему это моя левая рука мается от безделья и даже не знает до сих пор, что она опять правая, а я тут между двумя делами разрываюсь? Кайден, ну-ка сбегай за ним, введи в курс дела и передай мой приказ. Пусть он займется Харганом, а я поговорю с девушкой. Может, она сама мне что-нибудь вразумительное объяснит, хотя нимфам это и несвойственно… — Что именно? — полюбопытствовал Кайден и получил исчерпывающий ответ: — Объяснять вразумительно. Эти существа то ли не от мира сего, то ли с большой придурью. Но попробовать все же стоит. — А что поднимать? — Пока — нестабильного духа. Когда я с ним поговорю, решу окончательно. Надо все-таки выяснить, что там случилось, вдруг его на самом деле убили. А если сам, то почему? Страх наказания? Раскаяние? Или бедняга просто утратил рассудок? Возложив таким образом задачу на нерадивого помощника, Повелитель отправился в жилой блок, где без труда нашел нужный бокс по торчащим у двери халкам. Можно было и не трудиться самому, а приказать, чтобы пленницу к нему доставили, но что-то подсказывало — чем меньше посторонних будет вертеться вокруг их беседы, чем уединеннее и доверительнее она окажется, тем больше шансов разговорить перепуганную нимфу. С первого взгляда на бесценную добычу Повелитель понял, что зашел не в самый удачный момент. И виноват во всем Нимшаст, который своими воплями сбил его с мысли, он и будет за это отвечать. — Когда в жилище моих подданных вхожу я, — наставительно произнес он, слабо, впрочем, надеясь на то, что подобные наставления производят эффект на плачущих женщин, — при виде моей персоны надлежит прекратить все личные дела и встать, приветствуя меня. Она послушно умолкла и встала, ни словом, ни жестом, ни выражением лица не показав ровно ничего. Даже глаза, из которых по-прежнему обильно струились слезы, ухитрялись ничего не выражать. Что угодно ожидал увидеть Повелитель на этом прекрасном застывшем личике — вызов, страх, покорность, упрек, ненависть, обиду, что угодно, но не это чудовищное «ничего», свойственное скорее зомби, чем живым людям. — Почему ты плачешь? — Потому что все плохо, — произнесла она. Несмотря на потоки слез, голос ее не прерывался, и сказанное прозвучало скорее печально. — Что именно — все? — Все. Харган умер. Шеллар страдает. Я… мне плохо здесь, здесь все мертвое, как в могиле, стены давят со всех сторон, везде боль и злоба… Это очень плохое место. — Ты можешь сесть, — великодушно разрешил Повелитель, которому надоело стоять столбом, и подал пример, заняв единственный стул. Девушка одним быстрым движением вспорхнула на кровать с ногами и опять замерла, выпрямив спину и не утирая бегущие слезы. — Итак, мы начали говорить о плохом. Мне тоже жаль Харгана, но не ты ли сама виновата в том, что с ним случилось? — Нет, — вскрикнула она, мгновенно утратив свою пугающую «никаковость», и в очаровательных темных глазах появилась искренняя боль. — Не я. — А кто же? — Ты. И… еще что-то… что-то такое, что сильнее меня, сильнее тебя и сильнее любого мага. — Я? — Повелитель от возмущения едва не потерял дар речи. — То есть мне следовало подарить ему тебя и просто подождать, пока вы оба не умрете? — Дело не во мне. Ты оттолкнул его, когда ему было плохо. Ты ведь мог объяснить, что не сделаешь мне ничего плохого, что он напрасно переживает и боится, что ты не собираешься меня обижать и ничего со мной не случится. С остальным он бы справился. А ты бросил его, когда ему нужна была твоя поддержка.