— Господа, — вежливо окликнул Шеллар в надежде, что хотя бы один из двух магов его услышит и заметит. — Не позволите ли вы мне тоже поучаствовать в разговоре, ибо мне кажется, речь идет обо мне. Господа одновременно, словно по команде, повернули головы и уставились на непрошеного собеседника. — О, простите, я не заметил, что вы здесь, — извиняющимся тоном произнес эльф, легко и непринужденно переходя на ортанский. Да и не удивительно — как бы он иначе общался с соратниками три века назад, когда был жив. В профиль Шеллар его не узнал, так как и на иконах, и на историческом полотне маэстро Хаггса великомученика Феандилля изображали всегда в фас. Теперь же, когда он повернулся лицом, не узнать его было невозможно. Мумия в очередной раз проворчала что-то ругательное. Да и без того древний куфтийский некромант настолько сильно походил на Повелителя, что даже смотреть на него было жутковато и крайне неприятно. — Не обращайте внимания. — Видимо, на призрачном лице Шеллара отразились какие-то неконтролируемые эмоции, и эльф тут же поспешил его успокоить. — Мэтр Ушеб не отличается вежливостью и терпимостью, но его можно понять — две тысячи лет одиночества кому угодно испортят характер. — А вы, значит, здесь недавно? — Вопрос получился глупый донельзя, но составить что-то более сложное, используя тот чудовищный фарш, в который превратилась его память, Шеллар не сумел. — К сожалению, — грустно развел руками эльф. — Крайне неловкая получилась история… Если совсем кратко, я оказался здесь по неудачному стечению обстоятельств и не могу теперь выйти наружу. Даже телепортом, ибо все известные мне ориентиры стерлись еще в момент моей смерти. Из-за этого мне приходится большую часть времени проводить в стазисе, так как вода в нижнем ярусе собирается слишком медленно, а без пищи я могу прожить хотя и долго, но все же ограниченное время. Но не будем подробно останавливаться на моей скромной персоне, ваши проблемы кажутся мне более серьезными, и уместнее будет обсудить их. — Я умираю? — уточнил Шеллар. Не потому, что сомневался, а чтобы собеседник из-за своей тактичности не пустился в иносказательные рассуждения и вообще понял, что пациент во всех этих утешительных плясках не нуждается. Эльф коротко кивнул. — И, судя по тому, что ваше призрачное состояние не вызывает у вас удивления, не в первый раз. — От чего? — Сепсис. Молниеносная форма. — Сколько мне осталось? — Минимум — десять часов. Максимум… не могу сказать точно. — Варианты есть? Святой великомученик покачал головой с таким виноватым видом, словно лично таскал искусанного пациента по грязному болоту. — Для квалифицированного специалиста пятой стихии процесс еще обратим, но здесь нет ни условий, ни инструментов, чтобы обработать рану. Здесь даже воды нет, не говоря уж о стерильных инструментах и перевязочных материалах. Целебное заклинание, которое я наложил, поможет, но лишь на время. Рана по-прежнему инфицирована, и вскоре процесс возобновится. Возможно, со временем разовьется и гангрена. — Значит, единственный шанс выжить для меня — выбраться отсюда? — Если вы знаете способ. — В таком случае я его поищу. А пока я буду искать… вас не затруднит наложить на мое тело стазис, чтобы не тратить время и силы на бесполезное лечение? — Мысль весьма здравая, — эльф немного оживился, обрадовавшись, что к милому обществу сварливой мумии не добавится еще и разлагающийся труп, — ведь, будучи бесплотным, вы легко можете выбраться наружу сквозь стены и позвать кого-нибудь на помощь. Но сначала… раз уж я вышел из стазиса, возможно, нам стоит познакомиться и поговорить? Нам чрезвычайно интересно, кто вы и как сюда попали, у вас, наверное, тоже есть к нам вопросы… — Нет-нет, — торопливо возразил Шеллар. — То есть я, конечно же, очень хочу с вами пообщаться, но не сейчас. Мне нужно срочно уединиться где-нибудь и основательно поразмыслить, чтобы разобраться в собственной памяти. До тех пор, пока я не приведу в порядок свой разум, из меня будет не особенно полезный собеседник. Вы не сочтете меня невежей, если я попрошу отложить нашу беседу на некоторое время? Если вам на это время нужно будет вернуться в стазис, я охотно подожду… — А что случилось с вашей памятью? — обеспокоился сострадательный мистик. — Вот это мне и нужно выяснить — почему в ней столько невероятных и местами противоречивых воспоминаний. Некромант сердито прорычал несколько фраз, пристально всматриваясь то в призрак Шеллара, то в тело. — Он говорит, — перевел эльф, явно опустив при этом половину произнесенных слов, — что эта магия ему известна и что вам корректировали память. — Я догадывался, — кивнул Шеллар. — Но теперь мне надо понять, где истинные воспоминания, а где ложные. Он может мне помочь? Почтенные мэтры перекинулись еще парой фраз, и эльф, опять с выражением неискупимой вины на бледном точеном лице, пояснил: — Он мог бы, но для этого вы должны быть в своем теле в полном сознании. — Что ж, тогда попробую сам. Приступайте, мэтр. — Отодвиньтесь, пожалуйста, подальше от тела. — Как скажете, мэтр. Так достаточно? — Вполне. — А на какое максимальное расстояние от своего тела я вообще могу удалиться? — Пока вы живы — достаточно далеко. А вот после смерти… к сожалению, я не могу сказать точно, но в очень ограниченном радиусе. — Благодарю вас. А сейчас, с вашего позволения, я вас покину. — Вы уверены, что вам не нужна помощь? — Что вы, мэтр, вы и так уже очень мне помогли. А сейчас мне нужно просто посидеть немного в одиночестве и подумать. Я скоро вернусь. Очередной визит в чертоги Повелителя оставил у брата Чаня странное и крайне неприятное впечатление. Ничего конкретного, почти никакой фактической информации, из которой можно было бы делать выводы, он не получил, и причиной его тревоги был скорее нюх, да еще пара ничем не подтвержденных предположений. Единственный факт, не вызывающий сомнений, ни о чем не свидетельствовал и допускал самые различные толкования. Повелитель больше не снизошел до личной встречи с новым наместником, хотя и обещал дать ему инструкции. Более того, неприятный тип с жеманным голосом, который говорил с братом Чанем от имени Повелителя, упоминал что-то о «небесных чертогах», куда нет хода даже самым приближенным лицам. Значит ли это, что Повелитель по какой-то причине оставил своих последователей в столь сложный момент и действительно вознесся на небеса, дабы руководить оттуда? Его «правая рука» уверял, что там находится главный источник силы Повелителя, и чем ближе к нему, тем легче Повелителю влиять на события, изменяя ткань бытия нужным ему образом. Помимо этого, только там возможны контакты с другими богами, а сейчас как раз возникла необходимость усмирить нескольких особо зарвавшихся. Это слегка удивило брата Чаня, ибо истинное учение гласило, что никаких «иных богов» не существует вовсе и всякие их упоминания есть ересь и поклонение ложным кумирам. Он осторожно поинтересовался причинами подобного разночтения в основных постулатах веры и тут же получил слегка снисходительное пояснение: дескать, истинный бог действительно один, но там, вокруг небесных источников божественного могущества, постоянно крутится свора всяческих самозванцев, и от них не избавиться, пока заблудшие души верят в них, как в богов. Вот почему так важно очищать мир от скверны и приобщать людей к истинной вере. Объяснение казалось вполне правдоподобным и непротиворечивым, и, возможно, при других обстоятельствах брат Чань поверил бы в него, если бы не одно неприятное обстоятельство. Все эти дни ему не давало покоя смутное подозрение, что в истории с нимфой что-то нечисто, и это невыясненное «что-то» таит в себе угрозу для Повелителя. И по странному совпадению Повелитель вдруг куда-то девается аккурат после того, как ему доставили эту самую нимфу. Хорошо бы все дело действительно заключалось в источнике силы и богах-самозванцах, но тревога не отпускает. Нюх не обманешь. Уже без какого-либо дальнего прицела, просто из стремления узнать хоть что-нибудь еще, брат Чань последовательно поинтересовался, нельзя ли ему увидеть советника Шеллара, нимфу и ее избранника, ибо ко всем этим людям имеется ряд важных вопросов, которые в прошлый раз не удалось задать из-за нехватки времени. Это была пальба наобум по подозрительным кустам, он даже не заготовил вопросов, и в случае чего пришлось бы сочинять их на ходу, но полученный ответ все же дал некую пищу для размышлений. Точнее, для дальнейших подозрений. Ни с одним из упомянутых людей ему поговорить не позволили, мотивировав отказ «нехваткой времени» и «неготовностью». Правда, пообещали к следующему визиту обязательно организовать все надлежащим образом, но обещание не развеяло сомнений наместника. Что-то здесь было не так. Нюх не обманешь. Мучимый неосязаемыми подозрениями брат Чань так сосредоточился на обдумывании происходящих странностей, что едва не забыл рассказать о предложении торговца из Аррехо. Неудивительно, что Харган забывал об этом несколько раз подряд… Заместитель Повелителя отнесся к вопросу с недопустимым на взгляд наместника легкомыслием — без раздумий дал высочайшее позволение, предупредив только, чтобы верный подданный не проторговался, и сразу же отправил к специалистам за чертежами и описанием. Специалисты пожали плечами, выдали пачку нечитаемых бумаг и с сожалением пояснили, что действующей модели в наличии нет и не будет, пока не вырастут новые кристаллы. То есть минимум до осени. Что делать? А ничего. Ждать. Или выкручиваться как-то иначе. Способа искусственно ускорить рост магических кристаллов не существует в природе. Без кристалла — сколько угодно, штук десять уже собранных на складе стоит, но работать они не будут. Будь это его подчиненные, брат Чань живо заставил бы этих бездельников напрячь мозги и совершить невозможное, но командовать здесь у него полномочий не было, и, что еще важнее, бездельники об этом знали. Поэтому он молча удалился, недовольный и расстроенный, прихватив на всякий случай предложенную «недействующую» модель. Вряд ли она удовлетворит заказчиков, но все же лучше, чем просто явиться с пустыми руками. Охотники вернулись через пару часов. Разумеется, они ничего не нашли. Далеко ли мог уйти по незнакомому, полному опасностей болоту выросший в роскоши неженка, да еще к тому же хромой и вооруженный одним лишь костылем? По мнению Кайдена, ровно до первого топкого места. Или до первого хищника. Теперь уж не важно, что там попалось раньше. Делиться печальными известиями с нимфой он не торопился — мало ли, вдруг ей покажется, что искали мало и надо непременно поднять всех наличных мужчин во всех поселках и прочесать болото вдоль, поперек и вглубь. Честно дождался темноты и только потом, тщательно изобразив на лице скорбь и проверив ее глубину при помощи зеркала, отправился к дому Эрны. Разговор получился долгим и трудным. Кто бы мог подумать, что это чистое, волшебное существо может питать столь нежные чувства к хладнокровному лжецу и убийце? Ведь она плакала совершенно искренне, она и в самом деле его любила, и не потому, что он король или родственник ее жениха, а просто он ей нравился таким, как есть. Кайден мучительно ждал, когда она наконец успокоится, вставлял к месту и не к месту утешительные банальности и безумно боялся сказать что-нибудь лишнее. Что-нибудь такое, что выдаст его как обманщика и лицемера. И с облегчением покинул комнату, когда нимфа, все еще всхлипывая, попросила оставить ее одну. Было уже далеко за полночь, и Анари скорее всего уже легла спать, но Кайден все же не удержался — подкрался к двери и осторожно прикоснулся к сознанию. Все-таки спит, не дождалась… Ну да ладно, скоро он станет ее законным мужем, и ночь не будет больше разлучать их… Дверь неожиданно распахнулась, едва не стукнув его по носу, и на пороге возникла Эрна. — Я ждала тебя, — неприязненно прошипела она и вдруг, бесцеремонно ухватив бывшего первого мага за шиворот, поволокла к выходу. Без объяснений. В первый момент Кайден даже растерялся немного. Будущая теща смолоду славилась крутым нравом и прямолинейным характером, но так она с ним еще никогда не обращалась. — В чем дело? — шепотом, чтобы не разбудить скандального старейшину, возмутился он. — Разве я мальчишка, чтобы так со мной обращаться? Разве я сделал что-то дурное? Эрна молча выволокла его на порог, плотно прикрыла за собой дверь и лишь потом отпустила. — Иди за мной, — коротко приказала она, спускаясь с крыльца и направляясь в тень фруктовых деревьев, окружавших дом. Даже Повелитель позавидовал бы этому командирскому тону… Они остановились под ветвями шелковицы, и Кайден наконец оказался с тещей лицом к лицу. Лицо это не обещало ничего хорошего, и по нему даже видно было, что женщина едва сдерживается, чтобы не наградить зятя хорошей оплеухой… — Да что я сделал-то? — раздраженно спросил он, поправляя перекошенный воротник. — Ты его убил. — Это был не вопрос, а констатация факта, но Кайдена удивило не то, что провидица все поняла — даже без учета магических способностей Эрна была женщина умная и проницательная, — а такая агрессивная реакция на нормальное торжество справедливости, которое к тому же ее лично не касалось. — Ничего подобного, — упрямо возразил он. — Я к нему даже не притронулся. И сказал я чистую правду — я оставил его ждать под деревом, а он встал и ушел. В болото. — Мне-то не надо рассказывать сказки для юных девиц, — раздраженно бросила Эрна. — Я-то понимаю, что из этой сказки удален изрядный кусок, о котором незачем знать всем подряд. И говорится в нем о том, как именно ты заставил своего пленника «встать и уйти в болото». Зачем ты это сделал? Я ведь тебя предупреждала. Будут проблемы. — Никаких проблем не будет, — заверил ее Кайден, понимая, что настаивать на своей версии бесполезно — все равно не поверит. — Я убедил нимфу, что все вышло случайно. Она поверила. — Она поверила? Идиот! Да с чего ты взял, что проблемы будут с ней?! Она милое, безобидное существо, неспособное причинить зло даже такому крокодилу, как ты! Да узнай она даже правду, она бы не отказалась нам помочь, потому что из-за одного тебя губить весь поселок, с женщинами и детьми, не стала бы! Это только ты носился со своей местью, как ненормальный… — По-твоему, я должен был все так оставить?… — Я тебе объяснила все доступно и понятно! Пока ты был на службе у Повелителя, ты мог делать что угодно, но после того надо было остановиться! А ты не смог, ты все же решил довести дело до конца и утопить этого человека в болоте! Ты не подумал, что кроме безобидной нимфы есть и другие люди, которым он может быть дорог? Тебе не пришло в голову, что теперь их очередь мстить, и они тоже «так не оставят»? И почему ты уверен, что все они окажутся так же наивны и незлобивы, как малышка Азиль?