В лаборатории мэтра Силантия действительно собрались все придворные маги, к которым присоединились мэтр Алехандро, Казак, Мафей, внезапно нашедшийся Толик, и даже Жака зачем-то позвали. При виде Кантора почтенные мэтры так наглядно обрадовались, что он понял — у них действительно была причина за него беспокоиться, и папины навязчивые идеи здесь вовсе ни при чем. Если бы с Элмаром действительно что-то случилось, забредшему в его сон Кантору тоже не поздоровилось бы, это понятно. Вот только с чего они взяли, будто с Элмаром что-то должно было случиться именно сегодня? — Элмар жив и здоров, — объявил папа, подталкивая Кантора вперед, словно ему пять лет и он сейчас должен встать на табуретку и рассказать стишок. — Диего был у него сегодня ночью и говорит, есть какие-то новости. — Мы внимательно слушаем вас, дон Диего. Вот почему у мэтра получается общаться с людьми на равных, несмотря на четыре века разницы в возрасте, а у папы — ну никак, все как с маленьким! — У Элмара изменились обстоятельства, — доложил Кантор. — В ближайшее время он не сможет вернуться в Первый Оазис. Его почему-то продали вместе с группой рабов и увезли оттуда. — И как далеко успели уехать счастливые покупатели? — Мэтр поинтересовался безупречно вежливо, но в глазах у него немедленно засверкали ироничные смешинки. — Ну, примерно на час-полтора езды, Элмар затрудняется определить скорость и расстояние. Разделавшись с охраной, освобожденные рабы повернули на юг и сейчас направляются к последним уцелевшим оазисам. И Виктор тоже среди них. Оказывается, все это время они с Элмаром сидели в камерах напротив и считали друг друга отсталыми варварами, пока не познакомились. — Ты Дэну сказал, что Витька жив? — вмешался папа. — Я его не нашел. Дэна то есть. К Виктору я тоже заглянул в сон. Он стонет и ругается — какой-то местный житель опознал в них с Элмаром героев пророчества, и теперь все на них смотрят с благоговением и ждут чуда. А Элмар с радостью их этими чудесами развлекает — то наручники ломает, то мечом волшебным размахивает, то на граке верхом катается. — Можно подробнее насчет катания? — неожиданно влез в разговор мэтр Силантий. — В каком смысле это было сказано? — В самом прямом. Элмар объездил грака, сплел ему уздечку из охапки недоломанных наручников и намерен забрать его с собой и приручать дальше, чтобы как следует выездить и использовать вместо лошади. Половина спутников в шоке, другая половина начинает потихоньку на него молиться. — Но как это возможно? — Растерянная Морриган выглядела чрезвычайно забавно, возможно, потому, что прежде Кантор никогда ее такой не видел. — Вот никогда вы меня не слушаете, — недовольно покосился на нее мэтр Силантий. — Когда я вам говорю, что это искусственная мутация, вы только хихикаете. Когда я говорю, что в этом животном присутствуют гены домашних парнокопытных, вы начинаете надо мной смеяться. А потом, когда это животное, которое мы с вами вместе вскрывали, вдруг оказывается под седлом, вы спрашиваете «как это возможно?», потому что вам удобнее считать невероятным все, что противоречит вашей теории. — Силантий, да ты сам подумай, ну кому может быть нужно искусственно создавать такое вот страшилище? — Генетическими экспериментами на Каппе занимался только один человек, — заметил Вельмир. — А применительно к нему вопросы «зачем» могут и не иметь ответов в рамках общепринятой логики. Хотя скорее всего это результат неудачного опыта или случайный побочный продукт, так же случайно оказавшийся на свободе, где и размножился. Ну, как вы думаете, господа, его величество уже успел утомить своими вопросами несчастного обитателя пирамиды? Не пора ли нам туда наведаться? — А вы что, собрались в другой мир? — уточнил Казак. — У вас есть возражения? — Предупреждать надо было! У меня-то нет, а вот у мироздания есть. Не могу я между мирами перемещаться по своей воле, даже в чужом телепорте. Говорил же, только одним способом. — Простите, я, конечно, помню, — спохватился Вельмир, — но, видимо, неправильно вас понял тогда. А можно полюбопытствовать, вы знаете этот мир, куда мы собираемся? — Да чтоб я еще понимал, в какой именно вы собираетесь! — Давайте выясним это в другой раз, — вмешался папа. Наверное, ему, как и Кантору, не терпелось поскорее позвонить Дэну и обрадовать новостями. Мэтр Вельмир извинился перед Казаком, попросил никуда не уходить и кивнул ушастым телепортистам. Первым делом по выходу из телепорта все по очереди споткнулись о тушу крокодила, а Мафей, соответственно, услышал три неизящных мистралийских выражения, одно лондрийское (печатное, но ничуть не более ласковое), один риторический вопрос, одно наставительное замечание касательно необходимости убирать за собой, два аналогичных насмешливых, один возглас восхищения и просьбу никуда это не девать и одно категорическое требование убрать это немедленно хоть куда-нибудь, если почтенные мэтры не хотят сейчас получить на руки обморочное тело. Мафей со вздохом извинился и телепортировал дохлого крокодила в лабораторию мэтра Силантия, раз уж ему так хотелось сие чудо заполучить. Мэтр Вельмир огляделся и воззвал в пространство: — Ваше величество! Ответа не последовало. Видимо, истосковавшийся в одиночестве древний некромант оказался особо стойким или даже получал от подобной беседы удовольствие. — Он обещал появиться, — умоляюще произнес Мафей, словно испугался, что мэтры сейчас не станут ждать и уйдут. — А ты точно его здесь видел? — уточнил мэтр Хирон. — Не видел, а слышал! — поправил Мафей. — Вот так я и знал — сейчас все дружно усомнятся в моем душевном здравии, уведут домой, полдня будут обследовать… А Шеллар придет — и никого нету! Он обещал прийти, значит, придет. — Раз нам все равно ждать, — предложил мэтр Вельмир, — давайте пока займемся делом. Не знаю, как вас, уважаемые коллеги, а меня весьма уязвил тот факт, что мы с вами почти луну безуспешно искали вход в эту гробницу, а его величество едва успел сюда взобраться, как перед ним тут же все само открылось. Кстати, Мафей, он тебе не сказал, как именно ему удалось открыть вход? — Он сказал, что пытался подняться, держась за вот эту безголовую кошку, и пол вдруг провалился у него под ногами, — честно признался принц. Мэтры, позабыв о возрасте, солидности, авторитете в глазах ученика и добром имени всей магической науки, ринулись к указанной скульптуре. Минут двадцать они щупали, лапали и тискали несчастную кошку, давили в самых разных местах, тянули, толкали, висли на ней и пытались в точности воспроизвести движения Шеллара. Непонятно, каким чудом они не сковырнули скульптуру с постамента, но, невзирая на их старания, она все же осталась стоять на месте. И входная плита тоже. Прекратилось это безобразие лишь после того, как над площадкой раздался бестелесный голос: — Приветствую всех. Почтенные мэтры, оставьте статую в покое, вход открывается не механическим способом. Лучше скажите скорее, что с Элмаром. — Да все с ним в порядке, — ответил Кантор, который все это время стоял рядом с Мафеем и скептически наблюдал за усилиями магов. — Сегодня ночью я его видел, он едет на юг вместе с группой беглых рабов. — Хвала богам, — с искренним облегчением произнес голос. — Значит, все действительно прекрасно. — Ваше величество! — строго возразил мэтр Вельмир, вдруг на глазах становясь старше. — Во-первых, я не назвал бы «прекрасным» положение дел, при котором вынужден разговаривать с вашим призраком. Во-вторых, вы ведете себя так, словно у нас неограниченное количество времени! Скажите честно, ваше величество, вы действительно еще живы или пытаетесь нас осторожно подготовить к… — Честное слово, мэтр, я действительно жив, и у нас нет необходимости куда-либо спешить. В настоящий момент мое тело находится в стазисе, и оставшиеся часы моей жизни можно растянуть на неограниченное время. А сейчас позвольте мне поведать вам все, что я узнал об этой пирамиде и ее обитателях. Возможно, это поможет вам найти способ проникнуть внутрь и достать нас оттуда. — Погодите! — вмешался папа. — Не в одной пирамиде дело. Начните лучше с того, как вы сюда попали. Причем с самого начала. С момента провала. Что случилось во дворце, почему вы не ушли оттуда? — Случилось то, что и было предсказано, — невесело сообщил Шеллар. — Сработал тот самый «веер на бесконечность», о котором вас предупреждали предсказатели. И сработал крайне неблагоприятным для меня образом. — Харган все-таки раскусил вас? — Нет. Этот глупый мальчишка застрелился. Чем немедленно воспользовался брат Чань, который только и ждал момента, чтобы свозить меня к Повелителю на проверку. Кстати, что там с Повелителем? Вы не выяснили точно? — У нас пока нет такой возможности. Не отвлекайтесь. И что было дальше? — С вашего позволения, я опущу не относящиеся к делу подробности и перейду к фактам, которые могут представлять интерес. Прежде всего, когда меня допрашивали, мои ответы контролировал маг-менталист. Он ловил меня всякий раз, как я пытался лгать, за исключением одного момента. Когда я выдал заранее заготовленную ложь касательно Азиль, он промолчал. Магистры молча переглянулись. Да и сам Мафей тут же вспомнил рассказ почтенной Эрны о сложных взаимоотношениях куфти с Повелителем. Вот, значит, как вышло. Едва появилась реальная возможность от него избавиться, они ею воспользовались. И потребовалась для этого сущая малость — в нужный момент промолчать… — Вчера ночью, — как ни в чем не бывало продолжал Шеллар, — заклинание, наложенное на меня Повелителем, развеялось. Утром меня зачем-то умыли, одели и перевязали, после чего привезли на окраину деревни и оставили под деревом, прямым текстом приказав ждать, но намекнув при этом, что для меня же лучше будет умереть легко и быстро, прежде чем за мной вернутся. Я не послушался этих сомнительных советов и решил просто удрать. Кантор невольно поглядел вниз, где примерно в паре часов ходьбы виднелась деревушка куфти — та самая, которую они видели с другой стороны, когда добрались к ней через горы. Великое небо, это он перся пешком через болото, один, без оружия, наверняка не в здоровом состоянии, после допросов-то… И ведь дошел, что поразительно! — Ты добрался… оттуда? — повторил его мысли впечатлительный юный эльф. — Через болото, без оружия, на одной ноге? — Мне любезно выдали костыль, — педантично уточнил неисправимый король. — Согласен, это не было легко, но результат того стоил. Позвольте мне продолжить. Вчера ночью, уже пребывая в призрачном состоянии, я слетал в деревню и, к своему удивлению, нашел там Азиль. С ней все в порядке, и скорее всего она находится там по своей воле, а не удерживается насильно. Я не решился показываться ей в своем нынешнем состоянии, опасаясь расстроить, и поэтому не смог расспросить. Этот вопрос мы с вами потом обсудим и решим, как лучше поступить. А теперь все же вернемся к загадке пирамиды. Кстати, почтенные мэтры, а почему вы все слушаете меня стоя? Присядьте, история довольно долгая… Долгая история мэтра Ушеба началась более двух тысяч лет назад, когда Куфтийская империя еще блистала своим величием, а Снежный край даже не был открыт. Стареющий маг чувствовал приближение смерти и воспринимал сей факт как вопиющую несправедливость. «Какова цена всему моему могуществу, — говорил он сам себе, — если оно не может даже продлить мне жизнь сверх положенного обычным смертным срока? Чего стоят все те знания, которыми я упорно и старательно овладевал всю свою жизнь, если мне некогда ими воспользоваться — так мало времени отмерено мне богами? И не глупо ли я поступил, потратив свои лучшие годы на исследования, которые никаким образом не могут мне помочь?» Ушеб оставил службу при императорском дворе и уехал в свое поместье у моря, захватив с собой кучу книг, магических предметов и верного ученика. И там, укрывшись от посторонних глаз, начал свой последний, самый грандиозный проект — поиск вечной жизни. Время шло, исследования постепенно продвигались вперед, но результаты достигались слишком медленно. Намного медленнее, чем наступала безжалостная старость. И в один прекрасный день Ушеб понял, что не успеет придумать ничего лучшего, чем то, что уже придумал. Что, если он не собирается умереть, не завершив своих исследований, ему придется испытать на себе пусть несовершенную, но относительно надежную процедуру, которую он успел разработать. Он понимал, что превратиться в вечно юного и бессмертного живого человека ему не суждено. Максимум, что может получиться, — разумная нежить. Он понимал также, что не может предугадать, насколько сохранится его личность после ритуала и как он вообще будет выглядеть. Что в случае непредвиденных осложнений может превратиться в безумное чудовище, пожирающее людей и пьющее их кровь. Он все же был порядочным человеком, в отличие от сами-знаете-кого, и не хотел, чтобы из-за его неудачного эксперимента пострадали невинные люди. Поэтому для проведения ритуала избрал старую семейную гробницу на окраине своих владений. Она удобно располагалась на месте Силы и в стороне от человеческого жилья, к тому же у нее были прочные стены и каменные плиты вместо дверей. Главный вход Ушеб распорядился замуровать, а потайной переделал таким образом, чтобы его можно было открыть только снаружи. Дно было выложено камнем еще со времен его предков, и подкопаться было не то чтобы совсем невозможно, но очень трудно. Для верности он еще встроил в камни гробницы защитное магическое поле, границы которого не могла пересечь никакая нежить. И дал последние наставления своему ученику: ровно через цикл прийти к потайному входу, открыть его и проверить, во что превратился его наставник. И если вдруг случится, что эксперимент пошел не так, как планировалось, если вместо разумной мумии в гробнице обнаружится чудовище — запереть потайной вход и никогда больше его не открывать и людей вокруг предупредить, чтобы ни в коем случае не входили внутрь и не пытались разрушить пирамиду, иначе случится большая беда. Ученик был старательный, послушный и тоже очень порядочный. Он не предал наставника, не обманул его доверия, ничего такого. Ровно через цикл, как и было велено, он открыл потайной вход и вошел в гробницу. Роковая ошибка, которую мэтр Ушеб допустил в своих расчетах, была донельзя глупой и всего лишь арифметической. То ли где-то не ту циферку поставил, то ли сложил-отнял неправильно, но в результате срок в один цикл, который он назвал, оказался неверным. И, войдя в пирамиду, исполнительный ученик застал почтенного мэтра в середине трансформации. Он был еще и весьма впечатлительным, этот честный юноша. Увидев жуткое существо, напоминающее недоваренную тушу с лоскутами свисающей кожи, которое ползло ему навстречу и что-то нечленораздельно хрипело, он сделал логичный вывод: бедный наставник все-таки превратился в чудовище, как и опасался. Всхлипывая и утирая слезы на ходу, он выбежал наружу и закрыл за собой дверь. Навсегда. Еще цикл спустя незадачливый маг обрел надлежащий вид и способность говорить, но было поздно. Две тысячи лет он ждал благоприятного случая, надеялся, что когда-нибудь каким-то чудом кто-то все же найдет способ войти в гробницу, и тогда он сможет этому кому-то все объяснить, а в ответ ему помогут выбраться из заточения. И в один прекрасный день дождался. Сначала почтенный мэтр был без ума от радости — человек, сумевший проникнуть внутрь, оказался коллегой, что являлось несомненной и редкостной удачей. Коллеге не надо объяснять на пальцах вещи, понятные любому магу, он все поймет и во всем разберется, а главное — ему под силу снять то злосчастное защитное поле, исходные точки которого Ушеб так предусмотрительно расположил снаружи. Молодой человек охотно согласился помочь, но попросил для начала ознакомиться со всеми записями по эксперименту, чтобы иметь полное представление о ситуации и разобраться в структуре защитного заклинания, да и вообще в данной школе магии. Так как он, извините, чужестранец, его учили совсем по-другому, и новую для него школу он должен сначала изучить. «Изучение» длилось подозрительно долго, и Ушеб уж начал было подозревать, что вежливый коллега его попросту надул, но в конце концов молодой маг вернулся. И даже не один. Он рассказал, что не только изучил, но и усовершенствовал методику Ушеба, и хотел бы повторить его эксперимент. По каковой причине ему, в свою очередь, тоже требуется помощь. Защитное поле он снять не сумел, но придумал другой способ вытащить жертву собственной предусмотрительности из опостылевшей гробницы: телепорт. Словом, предложил взаимовыгодное сотрудничество, на которое доверчивый старик без колебаний согласился. Чем закончилась их договоренность, всем известно. Бессовестный чужестранец все-таки надул партнера и телепортировался оттуда один. Будущему Повелителю не нужны были конкуренты. Обманутый маг обиделся до глубины души и несколько лет щедро осыпал коварного коллегу разнообразными проклятиями, которые вряд ли могли нанести сколь-нибудь ощутимый вред квалифицированному некроманту, да к тому же бессмертному и неуязвимому. Спустив пар и поняв, что так он ничего не добьется, почтенный мэтр обратился за справедливостью к своим древним богам. Денно и нощно досаждал он им просьбами послать в этот мир достойного героя, который мог бы добраться до презренного клятвопреступника, невзирая на бессмертие, и бедные боги, которым настойчивый старик проклевал все мозги, пошли советоваться к коллегам. Совершенно случайно они набрели на некого Создателя, в чертогах которого обретался один симпатичный святой, известный тем, что когда-то давно, еще при жизни, имел дело с упомянутым злодеем и даже относительно успешно. Боги как-то между собой договорились, святой с радостью согласился помочь несчастной жертве, и беднягу отправили с миссией спасения и восстановления справедливости. Не уточнив предварительно, где объект спасения находится и как до него добраться — вернее, от него выбраться. И теперь они сидят там вдвоем, поскольку у спасителя не сохранилось ни одного ориентира из тех, что он знал при жизни. Мэтр Вельмир опять на глазах помолодел. Кантор невольно подумал, что при такой частой смене облика у него не больше шансов сохранить свою тайну, чем у замурованного в пирамиде коллеги самостоятельно оттуда выбраться. — То есть… — осторожно уточнил мэтр, — вы хотите сказать… что там, внутри…