Затем, пожалев о собственной грубости, вздохнула и облокотилась на перила, уставившись на воду. Ей слишком трудно было воспринимать постоянные намеки на то, что окружающие ее здесь люди знают о ней больше, чем она сама о себе. Она вовсе не собиралась вываливать все на этого парня. — Прости, дело в том, что мне казалось, я тут одна такая, кто едва ли на что-то годится. Так что насчет тебя? — О, я из тех, кого тут называют «разбавленными», — пояснил он, выразительным жестом обозначив в воздухе кавычки. — У мамы в предках был ангел несколько поколений назад, но все остальные мои родственники — смертные. Мои способности удручающе незначительны. Но я здесь потому, что мои родители обеспечили школу… э-э… этой террасой, на которой ты стоишь. — Понятно. — Действительно, ничего впечатляющего. Моя семья просто одержима тем, что я должен учиться в Прибрежной. Слышала бы ты, как мне капают на мозги дома, чтобы я «наконец-то начал встречаться со славной девушкой из нефилимов». Люс рассмеялась — искренне, едва ли не впервые за многие дни. Майлз добродушно закатил глаза. — Итак, я видел, как вы с Шелби завтракали этим утром. Вы соседи по комнате? Девочка кивнула. — Раз уж речь зашла о славных девушках из нефилимов, — пошутила она. — Ну, я в курсе, что она несколько, хм… Майлз зашипел и одной рукой изобразил бьющую когтистую лапу, снова насмешив Люс. — В любом случае, я не первый ученик и даже близко не стою, но уже некоторое время тут ошиваюсь и по-прежнему частенько думаю, что это место довольно-таки безумное. Так что, если тебе вдруг захочется совершенно обычного завтрака или чего-то в этом роде… Люс закивала прежде, чем сама успела это заметить. «Обычного». Какая музыка для ее смертных ушей. — Скажем… завтра? — предложил Майлз. — Отлично. Майлз ухмыльнулся и помахал ей на прощание, и Люс осознала, что все остальные ученики уже зашли обратно в помещение. Впервые за все утро оставшись к одиночестве, она опустила взгляд на лист бумаги у себя в руках, в сомнениях, как относиться к другим ребятам из Прибрежной. Ей не хватало Дэниела, который мог бы многое для нее расшифровать, если бы он был… А где он, собственно, находится? Она не знала даже этого. Слишком далеко. Люс прижала палец к губам, вспоминая его последний поцелуй. Невероятные объятия его крыльев. Ей было так холодно без него, даже под калифорнийским солнцем. Но она оказалась здесь из-за него, принятая в этот класс ангелов, или кто там они на самом деле, вкупе со своей дикой новой славой, — и все благодаря ему. В чем-то ей даже нравилось, что они с Дэниелом связаны столь запутанным образом. И пока он за ней не вернется, ей не оставалось ничего иного, за что она могла бы держаться. Глава 3 ШЕСТНАДЦАТЬ ДНЕЙ — Ладно, колись: что в Прибрежной школе показалось тебе пока самым странным? Дело было утром в среду, перед занятиями. Люс сидела за солнечным столиком на террасе и вместе с Майлзом пила чай. На мальчике была несколько старомодная желтая футболка с эмблемой фирмы «Санкист», бейсболка, натянутая до самых синих глаз, шлепанцы и обтрепанные джинсы. Воодушевленная свободной формой одежды, принятой в Прибрежной школе, сама Люс избавилась от типового черного наряда. Она предпочла красный сарафан с коротким белым кардиганом, по ощущению — как первый ясный день после долгой череды дождей. Девочка высыпала себе в чашку полную ложку сахара и рассмеялась. — Даже не знаю, с чего начать. Может, моя соседка, которая, думается мне, этим утром прокралась в комнату перед самым рассветом и снова ушла, прежде чем я проснулась. Нет, погоди, это занятия, которые ведет пара из ангела и демона. Или, — добавила она, сглотнув, — то, как здешние ребята смотрят на меня, словно я какая-то легендарная оригиналка. Безымянная оригиналка — это ладно, я привыкла. Но знаменитая… — Ты не знаменитая, — перебил Майлз и откусил изрядный кусок рогалика. — Я разберусь с этим по порядку, по одному вопросу за раз, — добавил он, не переставая жевать. Когда он промокнул рот салфеткой, Люс наполовину поразило, наполовину насмешило его неожиданно безупречное поведение за столом. Она невольно вообразила, как он в детстве берет в гольф-клубе некие причудливые уроки этикета. — Шелби резковата на поворотах, — начал Майлз, — но она бывает и классной. Когда сама этого хочет. Я, конечно, еще не познакомился с этой стороной ее характера, — добавил он, фыркнув. — Но ходят такие слухи. Что до Франки и Стивена, это поначалу озадачило и меня тоже, но каким-то образом они добиваются результатов. Это вроде небесного равновесия. Почему-то присутствие обеих сторон позволяет учащимся лучше развиваться. Опять это слово. Развиваться. Ей вспомнилось, как к нему же прибег Дэниел, объясняя, что не присоединится к ней в Прибрежной. Но развиваться во что? Это понятие применимо только к нефилимам. Не к Люс, единственному чистокровному человеку в классе почти ангелов, дожидающейся, пока ее собственный ангел не соизволит вернуться и спасти ее. — Люс, — продолжил Майлз, прервав ее размышления, — на тебя обращают внимание, потому что все наслышаны о вас с Дэниелом, но никто не знает подлинной истории. — Так вместо того, чтобы просто спросить меня… — О чем? Действительно ли вы занимались этим на облаках? Или правда ли, что его неистовая — ну, сама понимаешь — «слава» всегда сокрушает твое смертное… — Он вдруг осекся, заметив перепуганный взгляд Люс, и сглотнул. — Прости. В том смысле, что ты права, вместо этого истории позволяют разрастись в большую легенду. То есть все остальные. Я стараюсь, хм… не домысливать. Майлз опустил на стол чашку с чаем и уставился на свою салфетку. — Возможно, это кажется чересчур личным для каких-то вопросов. Он поднял взгляд и теперь смотрел прямо на нее, но это не встревожило Люс. Напротив, его ясные синие глаза и чуть кривоватая улыбка чем-то напоминали распахнутую дверь — приглашение к разговору на ряд тем, которые она так до сих пор и не смогла ни с кем обсудить. Как бы тошно ей ни было, девочка понимала, почему Дэниел и мистер Коул запретили ей связываться с Келли или с родителями. Но именно Дэниел и мистер Коул отправили ее в Прибрежную школу. Именно они утверждали, что она будет здесь в безопасности. Так что Люс не видела причин скрывать свою историю от кого-то вроде Майлза. Тем более что он и так знал какую-то часть правды. — Это долгая история, — отозвалась она, — Буквально. И я до сих пор не узнала ее до конца. Но в целом Дэниел — важный ангел. Думаю, он до падения был какой-то крупной шишкой. Люс сглотнула, избегая встречаться с Майлзом взглядом. Она порядком нервничала. — По крайней мере, так было, пока он не влюбился в меня. И все это начало выплескиваться из нее. Все, начиная с ее первого дня в Мече и Кресте. То, как Арриана с Гэбби заботились о ней, а Молли и Кэм насмехались. Жуткое ощущение, нахлынувшее на нее при виде собственной фотографии из прошлой жизни. Сокрушившая ее смерть Пенн. Нереальная битва на кладбище. Люс выпустила некоторые подробности о Дэниеле, их совместные переживания — но, закончив рассказ, она была уверена, что нарисовала для Майлза довольно-таки полную картину происшедшего, и надеялась, что развеяла миф о своей личной жизни по крайней мере для одного человека. Под конец ей даже стало легче. — Ух ты. На самом деле я еще никогда и никому об этом не рассказывала. Так приятно проговорить все вслух. Как будто от того, что я призналась в этом кому-то еще, оно стало в большей степени настоящим. — Можешь продолжать, если хочешь, — предложил Майлз. — Насколько мне известно, я здесь совсем ненадолго, — сказала Люс, — И думаю, в чем-то Прибрежная школа поможет мне свыкнуться с людьми — то есть ангелами вроде Дэниела. И нефилимами вроде тебя. Но я по-прежнему чувствую себя не в своей тарелке — и ничего не могу с этим поделать. Словно прикидываюсь кем-то, кем не являюсь на самом деле. На протяжении всего рассказа Майлз кивал и соглашался с ней, но тут затряс головой. — Ни в коем случае — оттого, что ты смертная, все это впечатляет еще сильнее. Люс окинула взглядом террасу. Впервые она обратила внимание на четкую границу, отделяющую ребят-нефилимов от прочих учащихся. Нефилимы завладели столами с западной стороны, ближними к воде. Их самих было меньше, всего два десятка, но занимали они куда больше места, причем порой располагались в одиночестве за столом, рассчитанным на шестерых, в то время как остальные были вынуждены тесниться за оставшимися восточными столами. Взять, к примеру, хотя бы Шелби — она сидела одна, сражаясь с порывистым ветром за газету, которую пыталась читать. Свободных стульев оставалось множество, но никто из обычных ребят даже и не думал садиться рядом с «одаренными». Кое с кем из них девочка встретилась вчера. После обеда занятия проходили в главном здании, куда менее впечатляющем с архитектурной точки зрения, где преподавались традиционные предметы. Биология, геометрия, история Европы. Некоторые из этих школьников казались вполне славными ребятами, но Люс ощутила негласную дистанцию — только из-за того, что ее причислили к группе одаренных, — которая пресекла всякую возможность разговора. — Не пойми меня неправильно, я успел подружиться кое с кем из этих ребят, — заметил Майлз, кивнув на переполненные столы. — Я бы предпочел игру в футбол с Коннором или Эдди компании любого из нефилимов. Но в самом деле, ты что, думаешь, кто-нибудь из них сумел бы вынести все то, что вынесла ты, и остаться в живых, чтобы об этом рассказать? Люс потерла горло; слезы щипали уголки ее глаз. Кинжал мисс Софии еще не изгладился из ее памяти, и всякий раз, вспоминая ту ночь, она всем сердцем тосковала по Пенн. Ее смерть не имела ни малейшего смысла. Как же это все несправедливо. — Мне это едва удалось, — тихо уточнила она. — Ага, — поморщившись, подтвердил Майлз. — Об этом-то я слышал. Странное дело — Франческа и Стивен охотно рассказывают нам о настоящем и будущем, но только не о прошлом. Это как-то связано с тем, как мы набираемся сил. — Что ты имеешь в виду? — Спроси меня о чем угодно насчет грядущей великой битвы и той роли, которую крепкий юный нефилим вроде меня самого может в ней сыграть. Но дела минувшие, о которых говоришь ты… Ни один из здешних уроков по-настоящему их не затрагивал. Кстати, — спохватился Майлз, кивнув на пустеющую террасу, — нам уже пора. Хочешь как-нибудь повторить? — Определенно. И Люс не лукавила. Майлз ей нравился. Разговаривать с ним оказалось куда проще, чем с кем бы то ни было другим. Он был доброжелателен и наделен чувством юмора, мгновенно позволившим девочке расслабиться. Но кое-что из сказанного им смутило ее. Грядущая битва. Битва Дэниела и Кэма. Или битва с группой старших мисс Софии? Если даже нефилимы готовятся к ней, что остается Люс? Стивен и Франческа имели обыкновение одеваться в дополняющие друг друга цвета, из-за чего уместнее смотрелись бы на фотосессии, чем на уроке. Во второй день, проведенный Люс в Прибрежной школе, на Франческе были золотые сандалии-гладиаторы на трехдюймовом каблуке и стильное, тыквенного цвета платье колоколом. У горла оно было украшено лентой, завязанной свободным бантом, и приятно гармонировало с оранжевым галстуком, который Стивен надел к строгой бежевой рубашке и темно-синему пиджаку спортивного кроя. Они производили ошеломляющее впечатление, и Люс влекло к ним — но не так, как предсказывала накануне Заря, говоря о влюбленности в них обоих. Когда она наблюдала за учителями со своего места между Майлзом и Жасмин, девочку тянуло к Франческе и Стивену по причинам, более близким ее сердцу: они напоминали ей об отношениях с Дэниелом. Хотя она так и не заметила, чтобы они действительно друг к другу прикасались, пока стояли рядом — то есть почти постоянно, — притяжение между ними едва не выгибало стены. Разумеется, дело было в могуществе падших ангелов, но и их неповторимая связь не могла не сказываться. Люс даже невольно обижалась на них. Они служили ей постоянным напоминанием о том, чего она сейчас получить не могла. Большинство учеников уже заняли свои места. Заря и Жасмин уговаривали новую подругу присоединиться к руководящему комитету и помогать им разрабатывать изумительные общественные мероприятия. Она никогда особенно не увлекалась внеклассной работой. Но эти девочки были так милы с ней, а лицо Жасмин сияло таким восторгом, когда она рассуждала о прогулке на яхте, намеченной на конец недели, что Люс решилась-таки попробовать. Она как раз заносила свое имя в список, когда Стивен шагнул вперед, сбросил пиджак на оставшийся за спиной стол и, не сказав ни слова, широко развел руки в стороны. Как будто откликнувшись на зов, густо-черный клочок отделился от тени одной из секвой. Он оторвался от травы, затем обрел плотность и ворвался в класс через открытое окно. Двигался он быстро, и там, где пролетал, свет дня мерк и комната погружалась в темноту. Люс по привычке вскрикнула, но оказалась не единственной. На самом деле большинство учеников испуганно отпрянули назад за своими партами, когда Стивен принялся вращать тень. Он просто свел руки и начал раскручивать ее все быстрее и быстрее, как будто с чем-то боролся. Вскоре тень уже кружилась перед ним с такой скоростью, что казалась размытой, словно спицы у колеса. Резкий порыв пахнущего плесенью ветра вырвался из ее глубины, сдув челку Люс со лба назад. Стивен, напрягая руки, из неряшливого, бесформенного месива тени вылепил плотный черный шар размером не больше грейпфрута. — Класс, — произнес он, хладнокровно поигрывая сгустком черноты, парящим в нескольких дюймах над его ладонью, — познакомьтесь с темой сегодняшнего урока. Франческа выступила вперед и забрала тень из его руки. На каблуках она была почти такой же высокой, как Стивен. И, допустила Люс, не менее умелой в обращении с тенями. — Все вы уже видели вестников прежде, — продолжила Франческа, медленно прохаживаясь вдоль полукруга парт и давая каждому ученику получше рассмотреть шар, — А некоторые из вас, — добавила она, пристально глянув на Люс, — даже имеют некоторый опыт работы с ними. Но знаете ли вы на самом деле, что они такое? Знаете ли, на что они способны?