– Я невиновен, инспектор. Клянусь, невиновен! – Не валяйте дурака, мистер Симмонс. У меня нет времени, мне еще нужно поговорить с кучей народу. Что это за комната? Мы можем тут посидеть? – Это кабинет, но здесь никто не работает. – А мне говорили, вы на занятиях, – протянул Краддок. – Я понял, что не могу сосредоточиться на математике, и вернулся домой. Инспектор держался официально: потребовал, чтобы Патрик назвал свое полное имя и возраст, сообщил об отношении к военной службе. – А теперь, мистер Симмонс, пожалуйста, опишите вчерашний вечер. – Мы заклали упитанного тельца. Я хочу сказать, Мици самолично изготовила мятные печенья, а тетя Летти откупорила новую бутылочку шерри… – Новую? – прервал его Краддок. – А что, была старая? – Да. Целых полбутылки. Но тете Летти эта чем-то не приглянулась. – Она нервничала? – Да не больно-то. Она весьма рассудительная женщина. Это старуха Банни всех взвинтила – весь день каркала. – Значит, мисс Баннер действительно обуревали дурные предчувствия? – Да, она здорово помотала нам нервы. – Мисс Баннер восприняла объявление всерьез? – Еще как всерьез! До смерти перепугалась! – Мисс Блэклок поначалу заподозрила вас в причастности к публикации объявления. Почему? – А меня тут всегда обвиняют во всех смертных грехах! – Вы хотите сказать, что непричастны к публикации объявления? – Я? Да ни с какого бока! – И вы никогда прежде не видели Руди Шерца, не общались с ним? – Нет. – Но подобные шутки в вашем духе, не так ли? – Кто вам сказал? Все из-за того, что меня дернул однажды черт подложить Банни в постель яблочный пирог. А потом я еще послал Мици открытку, в которой написал: «Осторожно! Гестапо напало на ваш след!» – Расскажите о случившемся. – Когда я вышел в маленькую комнату, чтобы принести шерри, вдруг погас свет. Я обернулся и увидел в дверях какого-то типа. Он рявкнул: «А ну руки вверх!» Все разохались, развопились, а я стоял и прикидывал, как бы половчее сбить его с ног. Но он вдруг принялся палить из пистолета, а потом повалился на пол; фонарь упал, и опять стало темно. Тут полковник Истербрук начал драть свою луженую глотку: «Свет! Свет!..» А где я ему возьму свет? Разве моя зажигалка долго протянет? Эти проклятые новинки – сплошное надувательство. – Как вам показалось, налетчик целился именно в мисс Блэклок? – Откуда я знаю? Думаю, он пальнул просто так, шутки ради, а потом понял, что заигрался. – И покончил жизнь самоубийством? – Почему бы и нет? У него физиономия мелкого жулика, такие легко впадают в панику. – Вы твердо уверены, что раньше его не видели? – Да, твердо. – Благодарю вас, мистер Симмонс. Я хотел бы опросить всех остальных, кто был здесь вчера. В каком порядке это лучше сделать? – Так, дайте сообразить… Наша Филиппа – миссис Хаймес, работает в «Дайас-Холле». Ворота почти напротив наших. А от «Дайас-Холла» ближе всего до Светтенхэмов. Спросите – вам любой покажет дорогу. Глава 7 … и другие «Дайас-Холл» сильно пострадал во время войны. Там, где раньше росла спаржа, теперь радостно зеленели сорняки, среди которых, как свидетели преступления, с превеликим трудом пробивались жалкие, тощие пучочки спаржи. Зато вьюнки, крестовник и прочее безобразие чувствовали себя в усадьбе вольготно. Часть огорода, правда, уже была приведена в порядок, и там Краддок обнаружил унылого старика, который задумчиво опирался о заступ. – Вы небось миссис Хаймес разыскиваете? Уж и не знаю, где ее сыскать. Она все поперек делает. Ничьих советов не слушает. Я к ней с чистой душой, да что толку? Нынешние девчонки никого не слушают, никого. Думают, раз штаны надели и уселись на трактор, так им никто не указ! Но тут настоящий садовник нужен. А эту премудрость в один день не одолеешь. Да, настоящий садовник – вот кто тут нужен. – Пожалуй, – поддакнул Краддок. Но старику почудился в его замечании укор. – Да сами посудите, что я один могу? Тут всегда работало трое взрослых и один парнишка. Столько и сейчас нужно. Ведь не всякий будет горбатиться, как я. Бывает, с восьми утра до глубокой ночи вкалываю. С восьми! – С фонариком приходится работать? – Так я ж не про сегодняшний день говорю. Я про лето. – А-а, – протянул Краддок. – Ну, ладно, пойду искать миссис Хаймес. – А чего это она вам понадобилась? – поинтересовался старикан. – Вы ведь из полиции, да? Она что, в какую-то историю влипла или это из-за «Литтл-Пэддокса»? Там, говорят, налетчик в маске вломился с пушкой в комнату и хотел грабануть, а народу было – яблоку негде упасть! Эх! До войны такого не бывало. А все из-за дезертиров. Ишь головорезы, рыщут по стране, как волки! И почему только военные их не прижучат? – Сам не знаю, – пожал плечами Краддок. – Наверное, налет вызвал в поселке много пересудов, да? – Еще бы! И куда мы катимся? Так Нед Баркер сказал. А виной всему, считает он, девчонка, что готовит для мисс Блэклок. Отвратительный у нее характер, она точно замешана, так он сказал. Нед говорит, что она коммунистка или даже хуже, а нам такие тут не нужны. А Марлен, она в баре за стойкой торчит… ну вы понимаете, о чем я… она уверяет, будто бы у мисс Блэклок есть что-то очень ценное. Нет, не то, про что вы сейчас подумали. Я-то лично такого мнения, что с мисс Блэклок взять нечего, разве что ее фальшивые побрякушки. А Марлен вдруг возьми да и скажи: «А вдруг они настоящие?» А Флорри, дочка старика Беллеми, ей в ответ: «Пустое». Это же… как она их обозвала?… Бижутерия, во как! Бижутерия… Ничего себе название для простых побрякушек! Но мы-то с вами знаем, что это обычные стекляшки. Небось и то, что девчонка Симмонс носит, этот ее золотой плющ и собачки, – тоже бижутерия. В нынешние времена редко у кого увидишь настоящее золото, даже обручальные кольца – и те делают из какой-то серой платиновой дряни. Сколько бы эта дрянь ни стоила, все равно вид убогий, такое мое мнение. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.