Очнувшийся пожилой, даже скорее старый, ближе к семидесяти годкам, зек это отлично понимал и тем не менее сверлил меня напряжённым взглядом. Сразу было видно, что несмотря на возраст это человек-кремень. Самым правильным решением было бы пристрелить его, чтобы не навести на моё лежбище поисковый отряд ФСИН, да и ему по-любому лучше, чем зверьё сожрёт. Ствол автомата в моих руках ненавязчиво перемещался в сторону незнакомца, но что-то меня удерживало. Видимо, железная воля, читавшаяся в глазах несломленного беглеца. — Стреляй уже! — жёстко приказал он. — Не хочу, чтобы зверьё меня живого сожрало. Не по-людски это, — помолчав добавил он и потерял сознание. Вот так и познакомился я со старым вором в законе Дядей Ваней или в миру Иваном Тимофеевичем Трубачёвым. Трое суток пёр я на себе нового знакомого до моего лежбища и когда мы добрались до избушки, был тот уже скорее мёртв, чем жив. Хотя пули и прошли навылет, но без квалифицированной врачебной помощи шансов у раненого зека почти не было. Однако, благодаря спецназовской выучке, именно к оказанию первой помощи раненным я был подготовлен неплохо. Скажем так не на уровне полевого хирурга, но уж на уровне фельдшера точно. Но главным фактором, позволившим сохранить Дяде Ване жизнь, стали походные аптечки китайского спецназа, предусмотрительно захваченные мной из приготовленных на случай боевых действияй схронов. Имевшийся в них ассортимент медикаментов и спецпрепаратов и удивительная для столь пожилого возраста жизнестойкость организма беглеца позволили ему выжить. Всю зиму дядя Ваня лечился и восстанавливался и к весне был уже достаточно здоров, чтобы перенести дорогу до спрятанного мной фургона. За это время я успел сделать ещё чуть менее десятка удачных вылазок и общий размер экспроприированного мной золота и камней при удачной реализации мог потянуть на гигантскую сумму в миллиард рублей. Сам себе я представлялся в этой истории кем-то вроде медведя. Трудолюбивые пчёлы старательно собирают мёд (то есть золотишко и камешки) а потом приходит топтыгин и выгребает уже готовый запас. Идея оказалась на редкость удачной, поэтому и добыча оказалась такой крупной. Долгими зимними вечерами мы толковали с Дядей Ваней за жизнь. Я постепенно проникся к нему доверием и рассказал ему сильно откорректированную историю моей жизни, опустив такие подробности, как принадлежность моих родителей к Конторе и свою службу в китайском спецназе. После чего он окрестил меня Китайцем, и кличка прилипла намертво. Дядя Ваня просвещал меня в подробностях и специфике воровской жизни и обычаям российской криминальной среды и к концу нашего вынужденного затворничества я уже вполне мог изображать из себя опытного уголовника. Пора было заканчивать с таёжной эпопеей, и мы стали собираться в дорогу. Во время своих отлучек я проверил, что спрятанный мной фургончик находится на месте, никем не обнаруженный, и перетащил поближе к нему часть добычи. Дядю Ваню в свои дела я не посвящал, так как всё-таки не полностью доверял старому зеку. Большие деньги могут даже близких друзей толкнуть на необдуманные поступки. Как говорил сам Дядя Ваня:“ Бережённого Бог бережёт, а не бережённого конвой стережёт” ©. В общем, добрались мы потихоньку до фургончика и доехали на нём до одного из приграничных посёлков, где задержались на пару дней. У Дяди Вани даже в такой глуши нашлись нужные люди. Как выяснилось, вор он был всероссийского масштаба и пользовался в уголовной среде огромным авторитетом. Чтобы можно было, не особо рискуя доехать до Благовещенска, поступили просто. Один из пожилых, недавно откинувшихся бывших зеков, отдал Дяде Ване свою справку об освобождении, которая в здешних каторжных местах была документом привычным и обычно никаких вопросов при случайной проверке документов не вызывала. Да и нужна эта бумага, была только, чтобы доехать до Благовещенска, где коронованному вору быстро сделают настоящие солидные документы. По всей вероятности, лагерные власти, чтобы избежать проверок и неприятностей списали его как погибшего при побеге, и погореть теперь он мог только если будут брать отпечатки пальцев и пробивать по базе. Но такое было маловероятно, так как воры его уровня сами на дела не ходят и попадаются в основном или из-за злоупотребления наркотиками, либо за дела, связанные с организацией преступного сообщества. До Благовещенска мы добрались без особых приключений, где на несколько дней разбежались каждый по своим делам. Я выкупил с десяток хороших кирпичных гаражей, разбросанных по разным районам города, и организовал в них тайники, куда разместил захваченную для первого этапа плана часть накопленной за годы таёжной эпопеи добычи. Всего по этим тайникам было распихано около тридцати килограммов золота на сумму около ста миллионов рублей и примерно на такую же сумму драгоценных камней. Дядя Ваня познакомил меня с верхушкой Дальневосточной уголовной элиты, представив меня своим крестником и рассказав приятелям сильно откорректированную версию своего спасения и нашей с ним жизни в тайге. Приглашал меня остаться в Благовещенске и стать его ближайшим помощником, но у меня были совсем другие планы. Планы, надо сказать, Наполеоновские. И путь мой лежал в стольный град Москву, столицу нашей Родины. Глава 12. Китаец. Вечер в хату 2 “На свободу — с чистой совестью” © Так как добираться в Москву мне надо было с очень стрёмным грузом, то неизбежно встал вопрос, как его безопасно туда доставить. С собой в первую поездку я планировал взять двадцать килограмм золотого песка и самородков, за которые рассчитывал выручить около 50 миллионов рублей и примерно на такую же сумму камешков. Но не один я такой умник нашёлся и так как хищения с приисков носили массовый характер, то и курьеров, пытавшихся переправить золото и камни в европейскую часть России, развелось великое множество. Поэтому милиция и Контора везде раскинули свои сети, контролируя железнодорожный и воздушный транспорт и автомобильные перевозки из проблемных районов. В результате каждый второй курьер попадал под тяжёлую руку правосудия. Или не попадал, а попадал в личное пользование ушлых ментов и недобросовестных работников Конторы сам драгоценный груз, а курьер оставался на свободе. Где легче ему не становилось, так как там он попадал уже в руки своих подельников, перед которыми ему предстояло ответить за пропавший груз. Учитывая огромную стоимость партии товара, который я хотел перевезти? нужен мне был действительно надёжный канал доставки. Вот тут я впервые убедился, что воровской мир располагает возможностями, пожалуй, не меньшими чем наше коррумпированное государство. С помощью Дяди Вани вопрос решился на удивление легко. Есть у нас в стране такая организация “Сургутойлгаз”, крупная нефтегазовая компания. И добыча газа на месторождениях ведётся в основном вахтовым способом. Рабочие вербуются по всей стране и затем доставляются из сборных пунктов в район Сургута. Денег у газовиков немерено, поэтому рабочих везут или самолётами или, если есть сопутствующие грузы, то транспортными вертолётами, которые не менты не Конторские не досматривают. Поэтому сначала я транспортным вертолётом под видом вахтовика долетел до Сургута, а оттуда опять же под видом вахтовика, возвращающегося после отработанной вахты, долетел до одной из баз “Сургутойлгаз” в городе Ершове, Саратовской области. Документы у меня были в полном порядке, так как люди Дяди Вани через коррумпированных ментов сделали мне самый настоящий паспорт и водительские права. Поэтому я спокойно приобрёл подержанные старые жигули девятой модели и покатил в стольный город Москву. Благополучно добравшись до цели своего путешествия, снял в разных спальных районах города две двухкомнатных квартиры. Затем по старой схеме прикупил пару капитальных кирпичных гаражей, в которых, оборудовав тайники, разместил основную часть товара. Осмотревшись пару дней и привыкнув к ускоренному ритму жизни столицы, занялся я весьма непростым и опасным делом — реализацией привезённого товара. Дядя Ваня дал мне необходимые контакты и рекомендации и направился я к его давнему приятелю, московскому вору в законе по кличке Дакар. По погремухе можно было подумать, что это человек восточной национальности, но на самом деле это был чистокровный славянин. А кликуха такая прикипела к нему по причине того, что был он ярым фанатом ежегодного марафона Ралли “Париж — Дакар”. Принял тот меня тепло, так, как оказалось, что Дядя Ваня, решив не пускать дело на самотёк, сам позвонил ему и просил оказать крестнику всяческое содействие. Доверия к московскому вору у меня всё равно не было, так как воровское сообщество не располагает к доверию и поворачиваться спиной ни к кому не надо. Особенно если речь идёт о больших деньгах. Поэтому рассказал вору только самое необходимое. Версия моя была следующей. Наша небольшая группа с одобрения Дяди Вани ищет новый надёжный канал для сбыта золота и драгоценных камней. Меня направили с небольшой пробной партией товара, чтобы найти подходящих партнёров и наладить постоянные поставки. Причём с кавказскими ворами, которые традиционно контролировали этот бизнес, мы связываться не хотели. Дакар, поразмыслив, свёл меня с Бондарем, которому поручил оказать мне необходимое содействие и при необходимости прикрыть от излишнего внимания ментов и конкурентов. Но и на старуху бывает проруха и, привыкший решать всё силовыми методами, Бондарь допустил промашку. Свёл он меня с хозяином ювелирной мастерской Соломоном Самуиловичем Кацем, по прозвищу Розочка. Причина, по которой тот имел такое странное прозвище, заключалась в том, что Соломон Самуилович был по жизни подкаблучником и главным авторитетом в этой жизни была для него жена Роза Яковлевна. Поэтому большинство своих фраз он начинал словами: — А вот моя жена, Розочка…. В общем, человек тот был боязливый и своего мнения обычно не имел. И вот чего не учёл Бондарь, так это того, что Розочка работал с ингушской группировкой, которой конкуренты были не нужны. Нет, сначала дело пошло как по маслу. Соломон Самуилович для начала взял у меня около килограмма золотого песка и самородков. Цену дал, правда, так себе, немного больше половины от официального курса, где-то три тысячи рублей за грамм. Итого за золотишко мы сговорились где-то на три миллиона, и ещё на три миллиона он брал драгоценных камней. Половину денег давал сразу, а за второй половиной нужно было прийти через неделю. Люди нас с Розочкой свели серьёзные, так что подвоха я не ожидал. Но к сожалению, этнические преступные группировки живут по своим родоплеменным законам и с пренебрежением относятся к нормам поведения на российской земле. Короче, обмануть и подставить коллег славянской национальности они не считают зазорным. Так что ингушские подельники Соломона Самуиловича подготовили мне сюрприз. И вот когда через неделю я явился за своими кровными деньгами, ждали меня там граждане опера из уголовки с отрядом “тяжёлых”, которые меня и взяли без шума и без пыли. Нехороший человек Соломон Самуилович накатал заяву, по которой мне светило вымогательство и грабёж. Но главной неприятностью оказалось то, что возглавлявший опергруппу капитан оказался сынком прокурора одного из районов Москвы. И как я уже рассказывал, этот козёл так рьяно кинулся помогать СОБРовцам меня вязать, что в толчее упал и сломал себе нос. Так что светила мне теперь ещё и Статья 318 УК РФ. Применение насилия в отношении представителя власти. А самое главное, пользуясь служебным поведением папаши, устроил он мне в крытке весёлую жизнь. Вот так и оказался я сейчас в общей камере и лежал на шконке, размышляя, как разруливать эту ситуацию. На самом деле, дела были не так хреновы, как могло показаться на первый взгляд. И Дакар и Бондарь упороли огромный косяк и по всем понятиям для того, чтобы воровское сообщество с них за это не спросило, должны были теперь в лепёшку разбиться, но меня вытащить из тюряги и дело против меня развалить. Вот только похоже ни Бондарь, ни самое главное Дакар пока не были в курсе случившейся подставы. Поэтому мне позарез нужна была связь, чтобы подать весточку на волю. * * * Ночь прошла спокойно. Ни уроненный мной амбал, ни его дружки никаких попыток свести счёты не предпринимали. Видимо, ждали, какие вести относительно меня принесёт тюремное радио. Утром после раздачи тюремного завтрака, блаткомитет расположился за столом, чтобы похавать более съедобных продуктов, чем в тюремном рационе. Заварили чифирёк, но меня к столу не позвали. Да хрен с ними, не больно-то хотелось слушать трёп этих дебилов. Только честная компания принялась за еду, как загремели запоры открываемой двери и в камеру вплыл весьма занимательный тип. Вид у него был совсем не блатной. Невысокий шустрый дядька лет сорока с солидной плешью, одетый в фирменный спортивный костюм. В обеих руках данный индивид держал по здоровенному красочному пластиковому пакету, как будто обычный гражданин затарившийся в супермаркете. Однако смешков и подколок его появление не вызвало. Наоборот, большинство заключённых отводили взгляды и сторонились с дороги хозяйственного дядьки. Тот уверенной походкой направился к окну и притормозив возле, меня тихо спросил: –Ты, Китаец? — и получив утвердительный кивок, тихо шепнул. — Давид тебе привет шлёт, — после чего степенно подошёл к столу, где расположились блатные. — О, здорово, Завхоз! — обрадованно приветствовал его смотрящий. Но тот ответной радости не выказал и продолжал молча глядеть на смотрящего немигающим взглядом. Отчего тот явно занервничал. — Ты чего, братское сердце? Чо не так-то? — смутился Беда. — Да всё не так Беда! Видно, не уважаешь ты общество, и к обязанностям смотрящего, относишься без должной ответственности, — с нажимом произнёс вновь прибывший. — Да чо за предъявы такие? — возмутился тот. — у нас тут всё по понятиям. — А почему тогда у тебя уважаемый человек на некозырном месте кемарит и к столу вы его гляжу, тоже не пригласили. Смотрящий по тюрьме тобой недоволен, Давид тоже недоволен, общество недовольно тем, как ты заслуженного человека принимаешь. — Да я чо. Да я ничо. Да я не в курсах просто, — засуетился смотрящий и, привстав из-за, стола позвал. — Слышь, Китаец, ты зла не держи. Давай к нам за стол. — И уже резко своему посыльному. — Слышь, Шустрый. Ну ка быстро, освободите человеку койку возле окна. Пришлось вставать и присоединяться к частной компании. Только сел, как ко мне обратился завхоз: — Меня к тебе на время общество приставило из уважения, чтобы хозяйственные вопросы порешать. Вот здесь передали на первое время продукты, курево. Короче, всё что нужно. Если что ещё надобно, говори, я мигом организую. — Обществу благодарочка. А с продуктами давай так, выдели долю в общий котёл, а остальное пока прибери, будешь по своему усмотрению использовать на наши с тобой нужды. А что до остального, то первым делом мобила нужна, чтобы люди моим делом занялись, а то засиделся я здесь, нужно разруливать ситуацию. Завхоз не подвёл и через час организовал через прикормленных охранников мобилу. Подумав, я отзвонился напрямую дяде Ване. Который от таких новостей поначалу обалдел. — Слушай, крестник. Ну Дакар здесь не при делах, просто малость недоглядел. Сейчас я ему позвоню и по-стариковски попеняю старому корешу, что он совсем нюх потерял. А что касается Бондаря, то тут конкретный косяк и мозги мы ему вправим. С терпилой все вопросы разрулим быстро, заяву он заберёт и часть статей с тебя снимут, наши люди в ментовке подсуетятся. А вот что касается этого козла, который прокурорский сынок, то тут вопрос посложнее. Но мы его тоже решим не сомневайся, есть у нас выходы на людей чином по более чем его папаша. Только времени это займёт пару недель, так что придётся посидеть. Да и тебе хорошая школа будет и для авторитета полезно, — хохотнул он. — Ты мне лучше скажи, что за шухер там у вас случился, вся воровская братия только и обсуждает как гадов замочили. По ним было решение всероссийской сходки, многих уважаемых воров они на тот свет отправили. Там за каждого было обещана особая благодарность, вплоть до коронации. Рассчитывали, что их поодиночке со временем удастся где-нибудь перехватить. Но чтобы всех шестерых сразу. О таком даже никто и не мечтал. Пришлось коротко, намёками, рассказать старику, что произошло на самом деле. О своей роли даже иносказательно ничего говорить не стал, нетелефонный, ясень пень, разговор. Только сказал, что попал в камеру вместе с Давидом и малость ему помог, а если хочет знать подробности, пусть свяжется с Давидом, тот учитывая положение Дяди Вани от него скрывать как было дело не станет. На том и порешили. Уже через сутки меня выдернули из камеры на встречу с адвокатом, и процесс пошёл. Одновременной каждый день стали таскать передачи от Дакара и Бондаря. Вся камера просто охреневала от такого расклада, а смотрящий начал откровенно передо мной заискивать. Больше всех радовался Завхоз, каждую передачу он любовно перебирал, сортируя жратву, сигареты и прочие ништяки. А к концу недели меня вообще из камеры перевели в тюремный лазарет, где меня встретил Давид, уже неделю наслаждавшийся жизнью в больничке. А через пару дней, поздней ночью в тюремной котельной состоялась сходка, в которой, к моему удивлению, приняли участие не только находившиеся в тюрьме авторитеты, но и несколько воров в законе, которых на мероприятие провела с воли подкупленная охрана. * * * Коронация. Король без короны На сходку среди ночи нас с Давидом отвели подкупленные охранники. На вопросы о теме сходняка Давид только загадочно улыбался. Привели нас в помещение тюремной котельной, жаркое и плохо освещённое. В помещении были расставлены стулья и стоял богато накрытый стол. Но сидели пока все не за столом, а немного в стороне, так как сначала предстояло обсудить вопросы, ради которых и было затеяно всё мероприятие. Состав участников был более чем солидным. Как потом я узнал от Давида, считая его, собралось десять воров “в законе”. Причём целых пять, да вы не ослышались, пять воров прибыли на сходку с воли. Вот она коррупция в системе МВД в полный рост. Первым вопросом сходки было обсуждения нашей с Давидом эпопеи. Возглавлял сходку смотрящий по тюрьме пожилой вор старой закалки Жора Лопатник. Жора был настоящим вором, в смысле вором по профессии, а не просто блатным. И кличку свою он получил отнюдь не за владение землекопательным инструментом. Профессию карманника Жора освоил, ещё будучи ребёнком, и чистил карманы рассеянных граждан он просто виртуозно. Вытащить бумажник, то бишь лопатник, он незаметно мог у любого, за что и получил своё погоняло, как признание своего выдающегося мастерства. Так как посторонних ушей здесь не было, то Давид довольно подробно пересказал историю мочилова обитателей пресс-хаты. При этом не умаляя моих заслуг в ликвидации гадов. Во время рассказа остальные воры поглядывали на меня с явным уважением. Затем председательствующий попросил меня рассказать о себе. Историю я им поведал сильно упрощённую. Рассказал, как попал в Китай, про жизнь и обучение в монастыре, правда утаил что монастырь был разгромлен, и я много лет провёл в китайском спецназе. О подобных вещах знать уголовникам было совсем ни к чему. Рассказал, как жил в тайге и грабил контрабандистов и несунов с приисков, опять опустив подробности, что делал я всё в одиночку без подельников. Рассказал про спасение Дяди Вани и как тот потом стал моим крёстным. Поведал о своей эпопее в Москве и как меня подставили. Причём во время описания этого момента, присутствующий на сходке Дакар страдальчески морщился, а остальные воры поглядывали на него с явным неодобрением. Выслушав мой рассказ, слово опять взял Жора и напомнил присутствующим, что на всероссийской сходке обитателей печально известной на всю страну пресс-хаты приговорили к смерти. И что по решению воровской общины за каждого из гадов была обещана особая благодарность от воровской общины. По Давиду всё было понятно, его, и так основательный авторитет поднялся на недосягаемую высоту. Ему и его клану были обещаны новые территории и доли в различных прибыльных делах, включая транспортировку и распространении наркотиков. А по мне воры были единодушны во мнении, что за свои заслуги перед обществом я заслужил право на воровскую корону и статус вора “в законе”. В качестве двоих обязательных поручителей готовы были выступить Давид и Дакар. Все присутствующие единодушно подтвердили такое решение, и сходка перешла к самому процессу коронации. Жора попросил меня рассказать готов ли я принять корону и жить дальше по законам воровского братства, как положено коронованному вору. И я ответил. — Благодарю общество за оказанное доверие. Но принять корону не могу. Потому что по жизни я не вор, а бандит. Присутствующие просто онемели. Случай был беспрецедентный. Чтобы коронуемый отказывался от короны, такого в истории воровских сходок ещё не бывало. — Твой человек. Тебе и разбираться! — обратился смотрящий к заметно напрягшемуся Давиду. — Слушай, Китаец. Общество оказало тебе огромное доверие, но и заслуги твои перед обществом велики. Конечно, бывают у людей в прошлом косяки, но учитывая то, что ты сделал для воровской общины и единодушное мнение, что ты короны достоин, мы готовы небольшие прегрешения не учитывать. Так что давай. Обоснуй свой отказ, — попросил Давид. — Да нет за мной никаких косяков. И к обществу я со всем уважением. Поэтому и не могу принять корону. Звание вора высокое, но и обязательства накладывает немалые. Конечно, сейчас понятия несколько размылись, и многие воры имеют семьи, богатые дома и даже бизнес и на это закрывают глаза. Многих коронуют за деньги и “апельсинами” нынче никого не удивишь. Времена нынче такие. Но есть вещи, которые вор делать не должен. Не должен сам убивать, для этого подручные есть. Не должен иметь дела с государством, так как это западло, а особенно с ментами. Такие вещи незыблемы. — Так вот, я — не такой. Я не вор! Я бандит! И по жизни, и по своей натуре. Тайга, место суровое и люди там суровые и все с оружием. И золотишко, и прочий хабар, как вы понимаете, никто добром отдавать не желал. И народу я вот этими самыми руками на тот свет отправил немало. Проблемы я привык решать силой, а не по воровским законам и обещать, что впредь никого не буду собственноручно мочить, не могу. Дела, которые я кручу, требуют взаимодействия с ментами. Для меня продажные менты, это не представители закона, а такие же бандиты, как и я сам, только в погонах. А что это за вор такой, который сам людей мочит и с ментами дела имеет. Поэтому и не могу я подвести людей и общество, оказавшее мне доверие. Тут надо выбирать или вор, или бандит. А я свой путь давно выбрал и менять свою жизнь мне уже поздно. Поэтому благодарю общество, за оказанное доверие, и прошу понять, что дело не в неуважении, а совсем даже наоборот. А обязанности свои перед обществом я и так готов всегда исполнить без всякого сана. Повисло долгое, напряжённое молчание. Наконец, председательствующий на сходке Жора заговорил: — Все слышали? Обосновал Китаец всё грамотно. Прав Китаец, что многие сейчас не по воровскому закону живут. И правильно он сделал, что предупредил общество, чтобы не замарать воровской сан. Но заслуги Китайца перед обществом велики, и никто их не отменял. Поэтому предлагаю сделать так. Коронацию пока отложим. Глядишь, с годами молодой поумнеет и начнёт на жизнь по-другому смотреть. Давить не будем. Когда постареет и поумнеет, да жизнь поправит его безбашенную натуру тогда и вернёмся к этому вопросу. А пока будет некоронованным авторитетом, но на сходках будет иметь право голоса, как коронованный законник. Я лично так считаю бродяги. Но решать, конечн,о Вам. Как общество порешит, так и будет. Что сказать, мудрый человек Жора и настоящий вор старой закалки. Предложенное им решение всех устроило. На том и порешили. И народ дружно переместился за уставленный яствами стол. * * * Через две недели после сходки я вышел из негостеприимной тюрьмы. Мог бы и раньше, но папаша-прокурор сопротивлялся отчаянно. Правда, против своего же начальства долго он не выстоял и пошёл на попятную, но аппетиты у его начальства оказались просто волчьими. Денег пришлось занести просто немерено. Основную сумму, как провинившаяся сторона выложили Соломон Самуилович и ингушская группировка, солидную часть за допущенный косяк внёс и Дакар. Но и мне пришлось отдать половину от шести миллионов, которые мне в конце концов, обливаясь слезами, выплатил Розочка за полученный ранее товар. Вот кто настоящие грабители, коррумпированные сотрудники правоохранительных органов. Куда нам до них. Такая жизнь нынче пошла, узаконенный правовой беспредел. Ещё через две недели из тюрьмы вышел Давид. Опять подтвердив расхожее правило: “что не могут решить большие деньги, то могут решить очень большие деньги”. Давид по своим каналам организовал мне сбыт золота и камней через традиционные каналы сбыта кавказских группировок. Из-за больших объёмов товара по цене пришлось подвинуться и выручил я несколько меньше, чем рассчитывал, в итоге набралось около ста миллионов рублей. Около десяти миллионов взял рублями, а девяносто в зелёных долларовых бумажках, евро шло по невыгодному курсу и терять ещё и на котировках я не стал. Кроме того, договорились, что время от времени буду доставлять из таёжных краёв ещё партии товара, постепенно сбывая награбленные запасы. И Давид, и Дакар предлагали мне остаться в Москве и влиться в их группировки, но у меня были другие планы. И прежде всего нужно мне было отыскать одного человека. Что было очень непросто, так как к ворам за помощью в этом деликатном деле обратиться я не мог. Потому, что нужный мне человек был родным братом моей матери, с которой они были двойняшками. Найти человека в огромной стране непросто, особенно если этот человек связан с Конторой и данные о нём засекречены. Но в современном обществе с его повальной компьютеризацией и засильем глобальной сети скрыться невозможно и тайн почти не осталось. По статистике около 90% объёма информации современная разведка получает из открытых источников. Правда, наиболее ценная информация добывается в результате проведения тайных мероприятий спецслужбами, но нужная мне информация под этот разряд не подпадала. Чтобы не светиться поиск нужной информации я разбил на части и заказывал отдельно в разных организациях и у разных частных спецов. Первым делом мне добыли копии документов из роддома города Аткарска из Саратовской области о рождении двойняшек Светланы и Ивана. Затем документы об окончании Средней школы уже в областном центре городе Саратове. Затем двойняшки окончили Саратовский юридический институт им. Д.И. Курского. Затем официальные следы двойняшек терялись и как я предположил, они поступили в Вышку имени Ф.Э. Дзержинского. После того как они связали свою судьбу с Конторой, данные о них были засекречены и отыскивать их следы стало значительно сложнее. Но прокалываются всегда, как известно, на мелочах. От мамы я знал, что дядя был ранен, во время участия в спецоперациях по оказанию интернациональной военной помощи в одной из развивающихся Латиноамериканских стран, где получил проникающее пулевое ранение бедра, после чего осталась лёгкая хромота. В истории болезни оказался адрес московской трёхкомнатной квартиры, принадлежавшей дяде. Правда, в ней он, естественно, не проживал, так имел служебное жильё и скорее всего за городом. Но квартира по документам БТИ за ним числилась, и я предположил, что иногда он всё-таки её посещает, поэтому пришлось задействовать очень дорогостоящие и сложные средства технической разведки. В наше время сложно встретить человека без мобильного телефона. Конечно, у дяди из-за режима секретности должен был быть спецтелефон спутниковой связи с соответствующей защитой, но это для служебных разговоров. А для личных разговоров он скорее всего, пользовался обычным мобильным телефоном. Нанятая фирма поставила возле интересующего меня дома спецфургон слежения за мобильной связью. Перед спецами была поставлена задача отслеживать перемещения мобильных телефонов локации, которых будут появляться в районе дядиной квартиры. Учитывая точность позиционирования, зона охвата составила несколько десятков квартир. Нужно было отследить, какие из этих телефонных аппаратов появляются здесь лишь изредка, а в основное время по ночам находятся в другом месте. Таких телефонов набралось около десятка. Затем оставалось отследить, какие из этих телефонов регулярно появляются в районе Штаб-квартиры Государственной Службы Безопасности на Лубянской площади. В итоге остался один телефонный номер. Именно на этот номер я и скинул СМС— сообщение с предложением встречи один на один в общественном месте с большим скоплением народа. Почему я был уверен, что матёрый разведчик придёт на эту встречу? Да потому что в текст сообщения я включил некую информацию, прочитав которую не прийти он просто не мог. И я не ошибся. Через час после отправки сообщения пришёл ответ. Человек, который предположительно был моим родным дядей, согласился на встречу.