Адреналин зашкалил. Пока лапы — множество лап, — приближаясь, стучали по земле, Скайла подняла глаза и осмотрелась в поисках спасения. Она повесила лук на сосновую ветку и подтянулась. Подобрала ноги и устроилась на суку, обхватив обутой в сапог ногой ствол дерева. Сирена подготовила новую стрелу и ждала. Через несколько секунд на поляну выскочили три гончие с красными глазами-бусинами, открытыми ртами и клыками, с которых капало что-то отвратительное. Четвертая, крупнее и чернее остальных, неторопливо вышла к кромке деревьев, глядя прямо на Скайлу. Сирена прицелилась в нее. Губы гончей изогнулись в оскале — нет, в улыбке, — и над снегом раздался тихий рык: — Спускайся, сирена. Где, Аид побери, Орфей? Скайла выстрелила. Крупная гончая увернулась от стрелы, и что-то рявкнула остальным. Те с грохотом и завыванием бросились к основанию дерева и принялись его трясти, откусывая от ствола огромные куски. Скайла уцепилась за дерево и вскочила. Ей бы выстрелить, но не получалось устоять на ногах. Где носит Орфея? Снизу раздался рев, и от тряски сирена выронила лук. Ее сердце ушло в пятки. Она хотела удержать оружие, но древнее дерево выскользнуло из пальцев. Слишком поздно. Лук с треском упал на землю. Обвив одной рукой ствол, Скайла достала из-за пояса метательную звездочку. Не прицеливаясь, просто бросила. И судя по вою снизу, в кого-то попала. Еще одна встряска лишила ее равновесия. Она почувствовала, что срывается, и завизжала. Затем отчаянно схватилась за ветку, стараясь удержаться. Кора впилась в потные ладони. Проклятие, Орфей. Где же ты? Он бы не оставил ее здесь одну. Не обвел бы вокруг пальца. Правда ведь? Она втянула воздух, пытаясь удержаться. Гончие внизу лаяли и рычали. Скайла поняла, что это конец. Как только она сорвется, ее съедят заживо. По крайней мере, умрет в бою. Это почетно. Во всяком случае, она надеялась, что не пропадет в безвестности. Пальцы снова заскользили. Грохот сотряс землю, дерево и все вокруг. Ветка вырвалась из ее рук. Падая, Скайла закричала. Она была уверена, что пойдет на обед. Ее сапоги со стуком ударились о покрытую снегом почву, ноги подломились, вспышка боли прострелила позвоночник. Справившись с секундным замешательством, она поняла, что дрожь исходит от земли, а не от дерева. Гончие лежали на боку, словно их сбило с ног. Страдая от головокружения, Скайла с трудом встала, подняла лежавший справа лук и подготовила новую стрелу. Ошеломленные псы трясли головами и рычали. Скайла всаживала в них одну отравленную стрелу за другой. Два чудовища упали. Третье ковыляло к ней с жаждой убийства в кроваво-красных глазах. Скайла отпрянула, готовясь выпустить новую стрелу, но тут глаза зверя закатились, он застыл и упал у ее ног. Адреналин пульсировал в венах с безумной силой. От края леса послышался хруст. Скайла направила в ту сторону лук и тут увидела идущего к ней Орфея. Бросив быстрый взгляд вниз, она поняла, что его кинжал торчит из спины лежащей у ее ног гончей. А осмотрев кромку деревьев, обнаружила в кустах окровавленного мертвого вожака — самого крупного из всех. Стремительное и всепоглощающее облегчение накрыло выбравшуюся из замерзшей ямы Скайлу, когда Орфей схватил ее в объятия и поцелуями лишил способности мыслить. — Как ты?.. — Кажется, мы договорились, что ты ждешь моего сигнала. Орфей, нахмурившись, двинулся дальше по снегу. Он выглядел бесшабашным, привлекательным мужчиной, которого она знала и чувствовала, а не ожидаемым ею демоном. Дойдя до последней гончей, он остановился, уперся ботинком в спину чудовища и достал кинжал из плоти. Вытерев кровь зверя о его же мех, Орфей спрятал клинок в ножны и сосредоточил на Скайле взгляд сексуальных дымчатых глаз. Таких знакомых и определенно раздраженных глаз. — Ну? Сирена, перестань уже целиться в меня из этой проклятой штуковины. Она опустила лук, похоже, не в силах унять скачущее сердце. — Я ожидала каких-то кошмаров. Не знаю, демона, который выскочит из-за деревьев, или чего-то в этом духе. — Прости, что разочаровал. В следующий раз постараюсь запомнить, что кровь тебе нравится больше чем плоть и кости. Это не так. Ей нравился он. И больше чем следовало. К тому же, она не могла ясно мыслить от облегчения, что он ее не предал. — Итак, твой демон не захотел выйти поиграть? Орфей стиснул зубы. В глазах мелькнули эмоции, прежде чем он успел их подавить, но Скайла заметила, что сами глаза не позеленели, как бывало, когда аргонавт сердился. — Похоже, нет. Должно быть, замерз на таком морозе. Он явно защищался саркастическими репликами, а не просто играл. — Ты использовал воплощение стихии земли, так? — Да и немного колдовства. Можешь поблагодарить меня позже. — Он похлопал по карману. — Эта штука еще пригодится. Да, это уж точно. Правда, осознание, что у него такая сила, не успокаивало скачущее сердце. Дрожащими руками Скайла нажала кнопку на конце лука и убрала получившуюся палку в сапог. Почему она не перестает думать о том поцелуе? И что сейчас Орфей стоит рядом и выглядит героем? Она посмотрела в сторону, чтобы его взгляд не отвлекал ее. — Я хотела спросить, как у тебя получается использовать колд… За деревьями раздался гул. Она инстинктивно потянулась за луком и развернулась. Но прикосновение Орфея заставило ее повернуть голову. Как и обжигающий жар его пальцев. — Полегче, Рэмбо. Это мотоцикл. Думаю, власти прибыли. Катастрофа. Правильно. Должно быть, люди ищут пропавший поезд с пассажирами. — Нам надо вернуться до того, как Мэйлия решит сбежать, — сказал аргонавт, выпуская ее руку. Мэйлия. Одним предложением он напомнил ей, что они здесь делают. И желание Скайлы попросить его вновь до нее дотронуться исчезло, как луна за горами. Вдвоем они дошли до кромки леса и встали на рельсы. Позади обломков поезда припарковалась техника. Спасатели перемещали выживших в безопасное место. Но не эта деятельность привлекла внимание Скайлы, а женщина, неподвижно, как камень, стоявшая в хвосте поезда: рука согнута на поясе, глаза смотрят прямо на них. Именно ее Скайла вроде как защищала, чтобы иметь возможность поучаствовать в этом маленьком приключении. Именно ее так охранял Орфей. — Ну, по крайней мере, она не сбежала, — сказал аргонавт, направляясь к Мэйлии. — Да, — пробормотала Скайла, идя следом. — Мы прямо везунчики. *** Город Грехов оправдывал свое название всеми возможными способами. С балкона покоев Аталанты Грифон через каменную балюстраду смотрел на море разврата. В центре площади фонтаны извергали кроваво-красную воду, в ушах аргонавта звенели похотливые стоны. Обнаженные тела занимали скамьи вокруг фонтана, подобно изголодавшимся по крови демонам. Некоторые лежали парами, но большинство предавались сексуальным утехам по трое-четверо на виду у всех желающих. Приглашая всех, кто хотел присоединиться. Здесь, в Городе грехов, происходило все. Оргии, азартные игры, гулянки, недоступные в реальном мире. Здесь существовало все, что только можно вообразить. Титаны создали мир разгула слаще, чем Вегас. Удовольствие, потворство капризам, отсутствие любых ограничений — все это притягивало жителей и предотвращало их попытки уйти так же, как вечность назад цветки лотоса удерживали Одиссея и его команду, вставших на якорь у острова вблизи берегов Северной Африки. И единственное, чего требовали титаны в обмен на это полное удовольствия бегство от мук Тартара — полная и безоговорочная преданность. Крон верил, что однажды освободится из тюрьмы, в которую его заключили сыновья. Каждая душа, украденная им у Аида, превращалась в солдата, призванного служить в его армии, когда он наконец выйдет на свободу. — Увидел что-то приятное, дулас? При появлении Аталанты желудок Грифона сжался. Арголеец не слышал, как она вошла в комнату, но ожидал этого. Богиня словно всегда знала, где он находится. Ее горячее дыхание омыло его затылок, вызывая мурашки по спине. Она была чуть выше и в тысячу раз могущественнее. Как дулас, Грифон был обязан выполнять ее волю. С начала их пребывания в Городе греха и до сих пор эта воля состояла в сидении у ее ног, в беготне по ее поручениям по вонючим улицам, в уклонении от опасностей города Крона, дабы принести все, что она пожелает. А иногда, пусть Грифон это и ненавидел, ему приходилось обслуживать ее гостей и позволять им ругать и оскорблять его. Бывший воин не гордился своим положением. Исполнение чужих приказов унижало. Осознание, что его жизнь принадлежит другим, давило. Но это было лучше, чем муки Тартара. В миллион раз лучше. Какой-то потаенный инстинкт призывал бороться, но Грифон его игнорировал. Хотя, когда Аталанта провела ладонью по обнаженной спине аргонавта и склонилась ниже к уху, он занервничал. — Мне нравится на тебя смотреть, дулас. Ты превосходный экземпляр. Беспокойство многократно усилилось. И худшая из пыток, еще не воплощенная, но, похоже, ожидавшая за следующим поворотом, наполнила его мысли. Это не ты. Он тяжело сглотнул, стараясь не отпрянуть от ее прикосновения. Нельзя взбесить Аталанту каким-то поступком. Но глядя на черные горы и туманное красное небо вдалеке, Грифон не вполне понимал себя. Он был уверен, что некогда, до мук Тартара, он был кем-то. И частью чего-то. Правда, он не знал, чего именно. И кто может по нему скучать в эту минуту. Но был уверен в одном: когда-то он был другим. — Что такое? — спросила Аталанта, становясь перед ним. Грифон не заметил, когда она перестала поглаживать его спину, но сейчас ее ладони обхватили его лицо, приближая к своему. Она была красива. Даже он не мог этого отрицать. Фарфоровая кожа, большие ониксовые глаза, черные волосы, шелковистые, как самая нежная ткань. И тело лучше, чем у любой сирены. Но при этом дьявольская душа. И глаза пустые, как его собственные. И пусть он навечно обречен быть ее дуласом, он никогда об этом не забывал. Ни на мгновение. — Ничего, — выдавил Грифон. Аталанта провела пальцем по его щеке, стерла неизвестно когда пролившуюся из глаз слезу. Он даже не знал, что может плакать.