В ее глазах мелькнуло самодовольство, и Орфей засомневался. А вдруг она действительно так поступила? — Зачем, ты, маленькая… Ликующая улыбка появилась на ее красивом лице. — Вот теперь другое дело. Ты заметил, что твои глаза больше не сияют от злости? Говори она на иностранном языке, он и то понял бы больше. Орфей лишь осознал, что Скайла разрушила его планы. И снова пудрит мозги, такая величественная и дерзкая, а еще возбужденная его крутым нравом. Орфей приблизился, стараясь запугать размерами и силой. — Говори, где она. Скайла поджала губы. — Хм, а вот и нет. Скажи, что пойдешь за братом. Мэйлия бы уже испугалась, но не Скайла. Ей нравился спор. — Сирена, я не в настроении для игр. — А мне они нравятся. Поэтому ты меня столько терпел. А еще потому, что не мог сделать мне больно. Для этого ты слишком благороден. — Ничего подобного. — О нет, демон, благороден. И намного больше, чем думаешь. Орфей потерял терпение. Потребность доказать, что он чудовище, просто кипела в груди, лишая самообладания. Он схватил ее за руку и развернул так, что она прижалась спиной к его груди и не могла пошевелиться. Скайла втянула воздух, но не воспротивилась. — Меня достали игры. Твоя помощь мне больше не нужна. Если не хочешь пострадать, говори, где Мэйлия, а затем проваливай отсюда. Ее тело задрожало, но не от страха, а, скорее, от возбуждения. Дразнящего жаркого возбуждения, которое распалило извращенное желание Орфея, изводившее его каждый раз в присутствии Скайлы. — Давай, попытайся меня проучить! Только посмей! — прошептала она, прижимаясь соблазнительной попкой к его паху. Глава 16 Скайла провела на ветреной террасе двадцать минут и должна была замерзнуть. Но то, что она сегодня узнала, вкупе с теплом стоящего за спиной мужчины зажгло огонь в ее жилах. Сирена с самого начала хотела Орфея, еще до того, как узнала, кто он такой. До того, как поняла, что они связаны. До того, как выяснила, что его душа не так черна, как ее уверяли. Она захотела его, как только увидела в толпе. Ее влекло к опасности и непредсказуемости. К тому, как он посылал весь мир куда подальше, будто жил без всяких условностей. Да, временами Скайла замечала в нем черты Кинура, но вовсе не бывший возлюбленный привлекал ее сейчас. Орфей нравился ей таким, какой есть, вместе с демонической стороной. За долгие безликие годы она забыла, что значит жить. Что значит испытывать желание. Он напомнил ей обо всем. Орфей. Скайла с сильно забившимся сердцем снова прижалась бедрами к паху аргонавта, осознанно его дразня. — В тебе этого нет, демон? Не говори мне, что когда дело доходит до интима, ты предпочитаешь болтать. — Ты снова пытаешься меня соблазнить, сирена. Норовишь воспользоваться своими чарами, особенно в безвыходном положении. — Он коснулся ее груди, и Скайла вздохнула, когда по коже прошел жар. — Но хватит игр. Мы оба знаем, что дальше них ты не зайдешь. Как раз наоборот. И дело не в поручении Зевса, а в собственном желании. — Демон… Орфей схватил ее за плечо и развернул лицом к себе. Не успела Скайла восстановить равновесие, как Орфей подхватил ее и забросил на плечо. Она прижала руки к его пояснице, пытаясь приподняться. — Ладно, отпусти меня. Он протопал по веранде. — Хочешь вниз? Он сбросил ее с плеча, и спину обдал прохладный воздух. Скайла ахнула, чувствуя, как летит вниз. Ее окружила тьма, и на секунду сирена испугалась, не скинул ли он ее через перила. Однако ударившись спиной обо что-то мягкое и холодное, поняла, что оказалась на одном из шезлонгов, которые оставили здесь на произвол непогоды. Тонкий слой снега прилип к волосам и вызвал мурашки по спине. Она попыталась подняться, но Орфей оседлал ее, схватил за руки и завел их наверх, не давая пошевелиться. Он обдал ухо Скайлы горячим дыханием, разогревая прохладную кожу и посылая импульсы наслаждения прямо в лоно. — По-моему пора тебе попробовать себя в противоположной роли. Посмотрим, как тебе понравится побыть жертвой, а не охотницей. От нарисованной им картины кровь закипела, и все мысли о сопротивлении вылетели из головы. — Собираешься меня соблазнить, демон? Он прикусил ее мочку уха. — И оставить возбужденной донельзя. О, даааа! Орфей поцеловал чувствительную кожу за ушком и спустился вниз по шее. Живот Скайлы скрутило в предвкушении. Судя по тому, как он покусывал ее плоть, Орфей злился, но не причинял боли. И если собирался ей отомстить, то выходило у него плохо. Сейчас он делал как раз то, чего ей хотелось. Орфей стиснул ее запястья одной рукой, обхватил грудь другой, а губами и зубами продолжал ласкать шею. Скайла охотно выгнулась навстречу. Орфей от неожиданности замер. Поняв, что застала его врасплох, сирена самодовольно ухмыльнулась, но тут аргонавт разорвал ее рубашку пополам от ворота до талии. Скайла ахнула и попыталась вырваться. Орфей молниеносно расстегнул переднюю застежку лифчика, высвобождая груди. Ее соски затвердели на морозе. — Орфей… Он нагнулся за чем-то у шезлонга. А когда выпрямился со снежком в руке, Скайла округлила глаза. — Орфей… — Давай выясним, холодно ли тебе или ты возбуждена. Скайла напряглась и, затаив дыхание, посмотрела в его потемневшие серые глаза. Они не позеленели, значит, демон ни при чем. Скайла прикусила губу. Орфей провел снежком под грудью, а затем медленно обвел сосок. Кожу будто покалывали сотни иголочек. Снег быстро таял и стекал по голой груди на живот. — Кажется, тебе это нравится, сирена. Да, ощущения превосходили все ожидания. Орфей сужал радиус, пока ледяная влага на соске не послала искры удовольствия в лоно сирены. Скайла крепче закусила губу, чтобы не застонать, опустила голову на шезлонг и зажмурилась. И снова выгнула спину, предлагая себя. Орфей усмехнулся и принялся выводить круги на второй груди. Испытывая муку и экстаз, Скайла приподняла бедра и застонала, ощутив его эрекцию. — О, нет, нет, нет. Ты тут не командуешь, сирена. Он отшатнулся, отпустил ее руки. Прохладный воздух обдал бедра сирены. Скайла уставилась в сияющее небо над головой, пока Орфей снимал с нее штаны, окончательно обнажая тело. Да. Скайла приподнялась на локтях, радуясь, что можно раздвинуть бедра пошире. Лунный свет окутывал густые волосы и широкие плечи Орфея. Он все еще был в тонкой куртке и, вероятно, в отличие от Скайлы, не чувствовал холода, но плевать. Его горящего желанием взгляда оказалось достаточно, чтобы прогнать ночной мороз.