— Святые боги. Кровь потоками лилась по плечам Грифона, ногам, лицу, туловищу. Несчастный ногтями впивался в кожу и каждый раз все сильнее и сильнее ее царапал. — Остановись, Гриф. — Орфей набросил полотенце брату на шею и вытащил его из душа. Грифон закричал и всей тяжестью своего тела навалился на Орфея. Оба с громким треском упали на пол и принялись бороться на кафеле, пока Орфей не обхватил Грифона сзади, зафиксировав одной рукой его голову, другой — руки, а ногами прижав его ноги, чтобы не оставить шансов вырваться. Грифон дернулся раз, другой, а потом просто сдался и остался лежать, сотрясаясь в душераздирающих рыданиях. Вода и кровь стекали с его кожи на одежду Орфея, собирались в лужицы на полу. — Я не могу это стереть, — плакал Грифон. — Оно повсюду на мне, во мне. Я просто хочу от этого избавиться, просто… о, боги, сделай так, чтобы оно ушло! Его тело дернулось, и всхлипы превратились в судороги, которые Орфей ощущал каждой клеточкой. Он поймал полный ужаса взгляд неподвижно стоявшей на пороге Скайлы, и его сердце, несуществующее сердце, дрогнуло под все еще находившимся у груди воплощением стихии земли. — Позови кого-нибудь на помощь, — прошептал Орфей. — Найди того, кто поможет моему брату. *** Несколько часов спустя Скайла заглянула к Грифону. Там было тихо, несмотря на то, что в комнате находилось несколько человек. Каллия, личная целительница царицы Изадоры, сидела в изножье кровати, держала Грифона за запястье и следила за временем по часам, висевшим высоко на стене. Сама Изадора тихо переговаривались с Тероном у окна. Из разговоров внизу Скайла знала, что аргонавты в течение ночи сменяли друг друга, но Орфей оставался в кресле около брата. Он сидел, поставив локти на колени и сложив ладони, и наблюдал за спящим Грифоном. Образ огромного аргонавта, рвущего свою плоть, не выходил у Скайлы из головы, как и воспоминание о крови, покрывавшей его, пол и Орфея в ванной. Стоило сирене задуматься о том, что Грифон пережил в преисподней, как мысли перескакивали на Орфея, который провел там долгие годы. На страдания, которые он там перенес, о чем, к счастью, не помнит. Она столько раз порывалась рассказать Орфею правду об их отношениях. Представляла, как он узнает, кем на самом деле был. Но, увидев Грифона, поняла, что не сможет. Речь не о том, что она потеряет, как с этим справится, главное — не причинить боль Орфею, а, подняв тему прошлого, Скайла непременно это сделает. Ни к чему ворошить то, что должно быть мертво и похоронено. Все в комнате обернулись к ней. Орфей посмотрел через плечо. Под его глазами залегли тени, капилляры полопались, но на лице ненадолго отразилась радость, и от этого в животе ее сразу же стало тепло. Орфей поднялся и потянулся. Кто-то дал ему чистую футболку, но джинсы по-прежнему покрывала кровь Грифона. Он пошел к ней через комнату. Знаки хранителя ярко выделялись на его предплечьях. Знаки, которые вообще-то теперь, когда его брат вернулся, должны были исчезнуть. Он почесал затылок. Усталый взгляд и щетина на подбородке — Скайле показалось, что он выглядел еще сексуальнее, чем всегда. Орфей остановился сантиметрах в тридцати от нее, засунул руки в карманы и тихо произнес: — Привет. — Ему лучше? От боли, которую Скайла увидела в глазах Орфея, ее грудь сдавило. — Он без сознания. Каллия дала ему успокоительное, сказала, ему нужен отдых, чтобы… — Орфей тяжело сглотнул и снова посмотрел на нее. — Залечить раны. Раны… Безумные глаза Грифона, голос: «Я не могу это стереть. Оно повсюду на мне, во мне. Я просто хочу от этого избавиться, просто… о боги, сделай так, чтобы оно ушло!» Скайла потянулась к руке Орфея, вытащила ее из кармана и переплела их пальцы, надеясь прогнать это загнанное выражение из его глаз. Выражение, что подсказывало: он столь же ясно помнит каждую деталь, как и она. — Выйдем на пару минут. — Я не могу его оставить. — Ты ничем не сможешь ему помочь, если в момент его пробуждения свалишься с ног от усталости. — Нет, я ему нужен. — Орфей потянул руку назад. — Она права, — сказал Терон, — тебе необходимо отдохнуть. Мы с Каллией найдем тебя, если что-то изменится. — Он будет без сознания еще как минимум сутки, — добавила Каллия. Изадора прошла к ним через комнату, ее обувь, похожая на балетные чешки, не издала при ходьбе ни звука. Рядом с царицей Орфей казался огромным. Она положила ладонь на его предплечье, прямо на знаки аргонавтов, и у Скайлы уже не в первый раз возникло чувство, что между этими двумя есть особая связь. Не сексуальная, а… дружественная. — Иди со Скайлой, Орфей, я обещаю, как только Грифон проснется, мы найдем тебя. Когда вы оба выспитесь, жизнь сразу покажется лучше. Орфей нахмурился, было видно, что он не согласен с данным утверждением, но все же кивнул. Скайла шагнула к двери и почувствовала облегчение, когда поняла, что Орфей следует за ней. Пока они по длинному коридору шли к лифту, звук шагов аргонавта разносился эхом, как барабанная дробь. В кабине Орфей хмуро посмотрел на Скайлу. — С каких пор Терон и Изадора поддерживают сирену? Она нажала на кнопку. — С того момента, когда Деметрий объяснил, что случилось после того, как мы оставили аргонавтов на Крите. Видимо, если ты помог одному аргонавту, то стал другом навсегда и остальным. Даже, если ты сирена. Орфей не ответил, но нахмурился еще сильнее и скрестил руки на мускулистой груди. — Кстати, твои знаки никуда не исчезли. — Знаю. Больше он не сказал ни слова, но Скайла поняла, что данный факт его совсем не радует. Она не стала продолжать тему, чтобы не торопить события. В этот момент лифт доехал, и дверь открылась. — Куда мы идем? — Сюрприз. — Скайла… — Орфей вздохнул. — Я очень устал. Комната неподалеку от той, где сейчас Грифон, наверняка была бы луч… Прежде чем Орфей успел сориентироваться и затормозить, Скайла взяла его за руку и потянула вниз по длинному двухэтажному холлу, одна из стен которого представляла собой черные окна. — Пожалуйста, просто сделай мне одолжение. Через несколько минут, если тебе не понравится, я сама провожу тебя обратно, и ты сможешь выбрать комнату поближе к брату. Орфей снова нахмурился, но поплелся за ней. Они дошли до двойных дверей в конце холла, и Скайла распахнула их настежь. От прохладного воздуха по телу побежали мурашки. Сирена все так же тянула Орфея за собой, направляясь к изогнутой лестнице справа. — Не думаю, что с нашего прошлого визита там нападало больше снега, — сказал он ей в спину, начиная подниматься по ступенькам. Скайла улыбнулась. Она прекрасно понимала, как тяжело ему на душе (хоть Орфей и думал, будто у него ее нет) после событий последних дней, так что и нотка сарказма, проскользнувшая в его голосе, уже радовала. — Что бы ты там ни думал, я не особо люблю снег. — Ну да, решила меня обдурить? О, да, герой, который оказался ей далеко не безразличен, все еще был здесь, скрытый под слоем боли, которую Скайла надеялась облегчить. — Дурить тебя уже не так забавно, как прежде, демон. — Она потянула Орфея к балкону. — Хорошо, теперь закрой глаза. Он нахмурился, но выполнил просьбу. — Если мне в лицо прилетит снежок, для тебя это ничем хорошим не закончится! Она усмехнулась. — Ты меня отшлепаешь? — О, не только. По венам Скайлы прошла волна жара. Вот тот хранитель, которого она снова хотела отыскать. Свободной рукой сирена нажала на ручку, завела Орфея в стеклянную комнату и закрыла за собой дверь. Внутри было тепло от камина, и оранжевое сияние углей давало как раз достаточно света. — Хорошо, теперь открывай глаза. Ресницы Орфея дрогнули. Он осмотрелся по сторонам и прищурился. — А где все вещи? Впервые с того момента, как ей пришел в голову этот сумасшедший план, Скайла ощутила неуверенность. — Лежат в другом месте. Скайла наблюдала, как Орфей знакомится с обстановкой: диван и кресла у камина, книжные полки в дальнем углу комнаты — пока пустые, за исключением пары томов в кожаных переплетах, темные окна на другой стороне и кровать королевского размера, накрытая синим пледом, с горой подушек на ней. — Что это? — спросил Орфей. Живот Скайлы сжался от нахлынувших сомнений. — Твоя комната. Ну, то есть, если ты захочешь. Орфей озадаченно посмотрел на нее, и ощущение неловкости стремительно добралось и до сердца. Скайла ненавидела это чувство, ведь уверенность — неотъемлемая часть личности сирены. Но с момента встречи с Орфеем, эта черта ее характера все время куда-то пропадала. Потому что впервые в жизни чужое мнение имело для неё такое значение. — На самом деле, это идея Изадоры, чтобы у тебя была своя собственная комната. Она подумала, что ты вряд ли в ближайшем будущем оставишь Грифона и уедешь обратно в Арголею.