— Он занимался. И не хотел со мной говорить. Он все время учится. — Это неплохо, Каллия. Он ведь не ходил в школу, пока был у Аталанты. — Я знаю, знаю, просто… — Что? Каллия остановилась. — Я знала, что перемены дадутся нелегко. И знала, что медовый месяц закончится, но в последнее время… Мне тяжело к нему пробиться. Он будто больше не хочет с нами разговаривать. Будто замыкается в себе и своей учебе. — Макс должен разобраться в своих чувствах. Он провел с ней десять лет. — Знаю, — ответила Каллия, вновь принимаясь идти. — Я знаю, что он зол и растерян, и пытается привыкнуть к жизни в Арголее. Просто… — Ее голос сорвался. — Я так его люблю. И не хочу потерять теперь, когда он наконец дома. Изадора сжала ладонь сестры. — Не потеряешь. Вы с Зандером поможете ему пройти через это. Ему с вами повезло. Каллия кивнула, но, похоже, слова сестры ее не убедили. Она остановилась перед массивным камином в гостиной, где еще тлели угли с прошлой ночи. — Как насчет кофе? — спросила Изадора. — Он всегда помогает. — Думаю, пять минут отдыха помогут больше. Скоро надо возвращаться к Грифону. — Каллия опустилась на диван. — А тебе можно всего одну чашку. Слишком много кофеина вредно для тебя и малыша. Царица присела на ручку кресла и что-то сказала. Мэйлия не расслышала ее слов, но и неважно. Если эти двое в ближайшее время не уйдут, то кто-то из них обязательно ее увидит. И хотя Мэйлия их не боялась, но ни болтать, ни сближаться с кем-то ей не хотелось. Собеседницы тихо поговорили у камина несколько минут, но тут со стороны лестницы вновь послышались шаги, и обе повернулись на звук. Взглянула туда и Мэйлия. Стуча ботинками по крепкому дереву, Скайла перескакивала через ступеньки, стремясь скорее добраться до низа. Она была одета так же, как и при первой встрече с Мэйлией, но на этот раз совсем не походила на безупречную ухоженную сирену. Волосы ее растрепанной массой окружали лицо, рубашка была вывернута на изнанку, один ботинок расстегнут. А паника в глазах говорила: что-то произошло. Изадора встала с кресла. — Скайла? Что с тобой? — Мэйлия, — задыхаясь, словно после долгого бега, сказала сирена. — Мне надо найти Мэйлию. — Я ее не видела, — ответила Изадора. — Мы были с Грифоном. Что случилось? — Он забрал сферу. — Скайла прижала ладони к глазам. — Он все вспомнил, забрал сферу и ушел. Я должна найти его, прежде чем он что-то натворит… Каллия встала с дивана и вслед за Изадорой подошла к подножию лестницы, где стояла Скайла. Положив ладони на плечи сирены, целительница повернула ту к свету. — Успокойся и расскажи нам, что произошло. Ты об Орфее, так? Что он вспомнил? — Все, — ответила Скайла тем же надтреснутым голосом. — Все. Он… — Задрожав, она выдохнула и уронила руки. — Он — сын Персея. Внук Зевса. — Что значит — сын Персея? — спросила царица. — Орфею всего триста лет. Как?.. — Он получил второй шанс. Когда обе взглянули на нее так, словно она свихнулась, Скайла всплеснула руками. — Больше двух тысяч лет назад он украл у Зевса воплощение стихии воздуха. Меня послали вернуть похищенное и убить вора. Но я этого не сделала. Я… мы… мы вступили в отношения. А потом я узнала, что он действительно похитил артефакт. Я уже не смогла его убить, но и ничего не сделала. Я не думала… — Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох, открыла их и сосредоточилась на царице. — Когда Зевс послал меня за Орфеем, потому что тот охотился на сферу, я знала, что-то не так. Но лишь позже обнаружила, что Орфей — это реинкарнация Кинура. Мне говорили, что он не вспомнит свою прежнюю жизнь, но они ошибались. Они во многом ошибались. А я им верила. Как всегда. Изадора и Каллия неверяще уставились на сирену, а Мэйлия невольно принялась вспоминать все, что знала о Персее и его сыне Кинуре, о котором слышала, но которого никогда не встречала. Он чем-то разозлил Зевса. В отличие от нее, не просто своим рождением, а чем-то более вероломным. — Я должна найти его прежде, чем он сделает то, о чем позже пожалеет. У него сфера и воплощение стихии земли. Орфей думает, что я его предала. Он зол и страдает. Если Орфей попытается бросить вызов Зевсу, используя сферу… Каллия бросила взгляд на Изадору. — Нужно сообщить Терону. — Приведи его, — велела Изадора. Когда Каллия поспешила прочь, Изадора добавила: — Теперь расскажи мне, какое отношение это имеет к Мэйлии. — Мэйлия умеет видеть сдвиги энергетических потоков. Она узнает, если Орфей попробует воспользоваться силой сферы. И сможет его обнаружить, прежде чем он… Мэйлия выступила из тени. Скайла повернула голову и захлопнула рот. Застыв посреди комнаты, Мэйлия растирала руки, чтобы избавиться от мурашек, что побежали по коже от этих новостей. — Он мой племянник. За три тысячи лет я еще не встречала прямых родственников. Я… я даже не подозревала. — Мне нужно узнать, где он. Мэйлия кивнула. Она слишком хорошо знала, что случится, если Орфей начнет изводить Зевса с помощью сферы. И часть ее — та часть, которая поверила ему в ночь, когда он сказал, что хочет сферу, дабы спасти брата из подземного мира — жаждала узнать, способна ли душа преодолеть всю эту тьму. — Он спустился по лестнице перед тобой и ушел туда. — Она указала в дальний конец коридора. — А что со сферой? — спросила Скайла. — Я… Я ее не видела. — На земле Орфей может перемещаться, — вмешалась Изадора. — В отличие от колдуна, ему не нужно обращаться к силе сферы и открывать портал. — Проклятие, — пробормотала Скайла, проводя ладонью по лицу. — Я об этом забыла. — Не нужно, — согласилась Мэйлия. — Он использует сферу, чтобы восполнить силу. Ту, что потерял с исчезновением демона. — Где он? — спросила Скайла. Мэйлия закрыла глаза и сфокусировалась на тьме, которую почувствовала, когда Орфей спустился по ступенькам. Она знала, что тьма покинула колонию вместе с ним. Мэйлия освободила разум и щупальца тревоги, которые часто держала на привязи. А обнаружив место, открыла глаза. — На холмах возле Литохоро, в Греции. — Город богов. — Решимость наполнила глаза Скайлы, превратив их в яркие осколки цветного стекла. — Спасибо. Скайла выскочила за двери прежде, чем Мэйлия успела ответить. Прежде чем царица Арголеи попробовала ее остановить. В холле послышался топот, а затем комната будто уменьшилась раз в десять, поскольку внезапно ее наполнило слишком много мужчин. Больших, мускулистых, пугающих мужчин. Аргонавты. Мэйлия со всей возможной скоростью юркнула обратно в тень. Царица взглянула на темноволосого аргонавта с глазами цвета глубокой ночи. — Где? — спросил он. — Литохоро. У подножия горы Олимп в северной Греции. Сирена уже ушла, чтобы попытаться его остановить. Но, Терон… Она вцепилась в руку двинувшегося к двери аргонавта. Тот повернулся к царице. — Я знаю, ваше величество. Мы не причиним ему вреда. Если нас не вынудят. — Он взглянул поверх ее головы на высокого аргонавта, стоящего сзади. — Мы должны идти. Комнату наполнило тихое бормотание. Мужчины двинулась к двери, но высокий воин задержался, дождался, пока остальные уйдут, затем подошел к царице, поцеловал ее и исчез следом. И в тишине Мэйлия, увидев то, что ей не найти, как бы долго она ни искала, почувствовала себя еще более одинокой, чем прежде. А с одиночеством ощутила и тьму, не связанную со сферой и по-прежнему реющую над какой-то скрытой частью колонии. Тьма взывала к ней и манила. Глава 26 В горах дул холодный ветер. Орфей едва ощущал его, потому что месть полыхала огнем и согревала его изнутри. Деревья изменились, и вершины гор больше пострадали от ветра, чем ему помнилось. Хотя люди называли поселение у подножия величественного Олимпа Городом богов, они ошибались. Это лишь камни и земля. Метафизическая гора Олимп, где на самом деле жили боги, располагалась совсем не там. Но Орфею не требовались ориентиры, чтобы понять, что он попал, куда надо. Чем ближе аргонавт подбирался, тем горячее становилась сфера на его груди, а воспоминания о прежнем пребывании здесь проносились в уме разноцветным потоком.