– Что вам надо? – спросил Трейси. – Знаете, чего бы мне по-настоящему хотелось? – Чего? – Воды. И воспользоваться вашим телефоном. – Что? – Вы не возражаете? – спросил Гамаш. Просьба казалась такой разумной, хотя и неожиданной, что Трейси на миг потерял дар речи. – Шланг вон там, – сказал он наконец, показывая на стену сарая. – Телефон сейчас принесу. Звоните и убирайтесь. – Merci. Очень вам признателен. Все смотрели на Гамаша с нескрываемым недоумением, включая и осликов. Впрочем, поведение людей часто их удивляло. – С вами все в порядке, patron? – спросил Камерон, после того как Трейси ушел. Он подошел к старшему инспектору и проверил, нет ли на нем крови – вдруг он ударился головой во время одного из множества падений, когда они поскальзывались и съезжали по склону. – А что бы вы хотели, чтобы я сделал? – спросил Гамаш, когда они подошли к шлангу. – Выхватил у него вилы и отколошматил его ими? Камерон покраснел. Откровенно говоря, на это он и надеялся. И сам поступил бы именно так. Гамаш жестом предложил остальным напиться первыми. – Вы могли бы потребовать встречи с Вивьен, – сказала Клутье, потянувшись за шлангом. – Я и попросил. – Попросили, да, но разве вы не могли надавить пожестче? – С какой целью? Знаете, что бы он сделал? Выгнал бы нас со своей земли и был бы в своем праве. У нас нет ордера. Гамаш оглянулся, чтобы убедиться, что Трейси еще не вернулся, и понизил голос: – Мы должны исходить из того, что имеем дело с человеком, способным убить свою беременную жену. И все, что мы о нем знаем, подтверждает его жестокость. Склонность к насилию. Гамаш похлопал ослика по морде, одновременно оглядывая хозяйственный двор. Он предполагал, что Трейси наблюдает за ними из окна. Места для захоронения тела тут хватало. Хотя Гамаш сомневался, что Карл Трейси настолько глуп, чтобы закопать тело на своей земле. Правда, люди нередко совершают глупости. Например, убивают друг друга. А Карл Трейси не показался Гамашу умнейшим из людей. Кроме того, оставалась надежда, что Вивьен жива и просто бежала из этого ужасного места. – Насилие, угрозы – все это он понимает, – тихо сказал Гамаш, словно обращаясь к ослику, тычущемуся в него мордой, отчего и на без того грязной куртке оставался слизистый след с примесью травы. – Наилучший способ выбить Карла Трейси из колеи – это быть с ним вежливыми. Вы обратили внимание, как он растерялся? – Так вы хотите, чтобы мы с ним были любезны? – Именно. Мы всегда можем потом отыграть назад. Шажками. Потихоньку. И всегда иметь что-нибудь в запасе. А еще, – сказал Гамаш, принимая шланг от Камерона, – мы должны держать кое-что в голове. – Что он убийца, – подхватила Клутье. Гамаш нагнулся и стал пить. Во рту у него пересохло, и, пока он глотал воду, ему вдруг подумалось, как это иронично и как похоже на природу – обеспечить Трейси, этого отвратительного типа, такой свежей водой. – Что он может быть невиновен, – договорил Гамаш, опуская шланг, чтобы сполоснуть грязные руки, а затем выключил кран. – Невиновен в убийстве, будем надеяться, – заметила Клутье. – Но не в избиениях жены. Беременной жены. – Верно, – сказал Гамаш. – Но мы здесь, чтобы расследовать, а не осуждать. Постарайтесь держать эмоции под контролем. Ясная голова, правильно, агент Клутье? – Oui, patron. – Вы будете звонить или нет? – прокричал Трейси, шагнув с крыльца с трубкой в руке. – Звоните и убирайтесь с моей чертовой земли. Гамаш нажал кнопку и услышал гудок. Наконец-то у него в руках был работающий телефон. Где-то на заднем плане, почти неслышимая теперь, шумела река Белла-Белла, неся свои воды в Три Сосны. Набирая номер по памяти, Гамаш наблюдал за Карлом Трейси, который подошел к осликам, и те ткнулись в него носами и принялись игриво толкать его. Трейси вытащил из кармана огромные морковки и дал каждому по одной. Телефон прозвонил несколько раз, прежде чем раздался ответ. – Oui, allô, – сказал Гамаш с явным облегчением. – Да, все в порядке. Здесь сотовые не работают, так что мне пришлось попросить обычный телефон. Как там у вас?.. Понятно… Да. Мешки с песком. Хорошая идея… Сделаю. Он посмотрел на Трейси, который, услышав про мешки с песком, отвернулся от осликов, и лицо у него стало встревоженным. – Но мне нужна услуга, – продолжил Гамаш. – Я нахожусь на ферме, где живут Вивьен Годен и ее муж. Карл Трейси отказывается отвечать на вопросы, а также впускать нас в дом или сарай. Мне срочно нужен ордер. Т-Р-Е-Й-С-И… Oui. У Трейси отвисла челюсть. Словно на него свалился мешок с песком. – Ты можешь звонить на этот номер, – продолжал Гамаш. – Если ответа не будет, присылай сюда патрульную машину. Они знают куда. Да, и когда будет ордер на обыск, пришли их помочь с обыском. Только пусть имеют в виду: дорога местами непроезжая… Нет, все в порядке. Я сообщу тебе, как только у нас появятся новости о мадам Годен. Au revoir. В управлении Квебекской полиции Жан Ги Бовуар повесил трубку и быстро приготовил запрос на обыск, потом позвонил судье: – Да, ваша честь, нам он нужен немедленно. Старший инспектор Гамаш находится на месте и ждет. Пропала женщина. Возможно, убита мужем. Я отправляю запрос прямо сейчас. Он нажал кнопку «отправить». – Пожалуйста, дайте мне знать. Он повесил трубку и посмотрел в окно. Дождь уже начался. Типичный апрельский бесконечный дождь. Глава восьмая Гамаш с улыбкой протянул трубку Трейси: – Merci. Вы нам очень помогли. – Что это была за фигня? – Вы все слышали, месье Трейси. Через несколько минут этот телефон зазвонит. Звонок по поводу ордера на обыск вашего дома и территории. Я советую вам ответить. Давайте войдем в дом, и в ожидании звонка вы сможете прояснить для нас некоторые вопросы. Лицо Трейси окаменело. Он стал похож на упрямого ребенка. – Вы можете отказать нам, – любезно произнес Гамаш. – Но мы замерзли и промокли и будем признательны вам за сотрудничество. Он почти слышал, как Камерон и Клутье хихикают над его вежливым тоном. На их верхней одежде, брюках и ботинках образовалась корка грязи. Они выглядели и чувствовали себя как квебекская версия воинов Терракотовой армии[16]. Полицейские скинули куртки и ботинки, оставили их на крыльце. Но снять мокрые грязные брюки они, конечно же, не могли. Трейси ничуть не волновала грязь на полу, и он пошел по дому, не снимая резиновых сапог. В помещении было жарко, даже душно. У плиты в кухне лежала пожилая дворняга. – Скоро пивная прогулка, – сказал Трейси, показывая на собаку. Гамаш знал, что это означает, но другие – нет. Он посмотрел в усталые старые глаза на седой морде и подумал о прогулке в лесу с ружьем. И спросил себя, не такая ли судьба постигла хозяйку собаки. Тарелки, кастрюли и сковородки были свалены в раковину и рядом с ней. Здесь пахло жиром и гниющей пищей. Алкоголем, старой собакой и куревом. Запах был почти невыносимый. Гамаш сделал глубокий вдох через нос. Подумал, сумеет ли в этой удушающей жаре уловить еще один запах. Нечто знакомое. Нечто безошибочно узнаваемое. Нечто гораздо худшее, чем все остальное.