Насколько было известно Нэнси, существует три способа выследить человека. Первый: идти по следу разыскиваемого человека, что, на самом деле, возможно только в снегах, или в песчаных пустынях, или (если ты индеец) в непроходимых дебрях леса. Танбридж-Уэллс был неподходящей ареной для подобных действий. Второй способ: дать понюхать ищейке какой-то предмет одежды, принадлежащий беглецу; но даже если бы у Нэнси при себе был этот предмет одежды и она могла бы купить в Танбридж-Уэллсе ищейку, этот способ был слишком публичным для ее целей. Иногда случается, что беглец случайно наступает на анисовое семя, прежде чем отправиться в путь, тогда можно использовать менее заметную собаку, но Нэнси сомневалась, что Дженни наступала на анисовое семя. Третий способ: задавать наводящие вопросы в барах гостиниц. Этот способ никак не подходил мисс Питман. Что же остается? «Ну, — сказала себе Нэнси, — разберемся на месте». — Хотите посмотреть газету, мисс? — спросил сидящий напротив молодой человек, видя, что она ничем не занята. — Ой, большое спасибо, — ответила мисс Питман, непроизвольно покрываясь испариной. — Как мило с вашей стороны. Я совсем забыла просмотреть газету сегодня утром. — Это убийство в Обурн-Лодже какое-то подозрительное. — Да, действительно подозрительное. — Погодите. — Он перегнул газету и вручил ей. — Видите? Странно, правда? Нэнси схватила газету. Под слоями одежды, которую она на себя навертела, сердце билось чуть быстрее, чем обычно. Она увидела фотографию собственноручно написанной ею открытки и ощутила то же, что ощущают множество авторов, впервые увидевших свое произведение в прессе. — Что это значит? — спросила она. — Рентон-Фрерз? — Там внизу написано. Название обувного магазина. Это по-французски «Братья Рентон». Вот тут объяснение. — Да, я поняла. Fréres. — Ну да. Братья. Сказать вам, что я думаю? — Конечно, прошу вас. — Сейчас скажу. Все эти рассуждения о Торговле Белыми Рабами… если вы не против, что я упоминаю это при даме… — Ничего страшного, — сказала мисс Питман совершенно искренне. — Я секретарь одного джентльмена и как раз возвращаюсь из Женевы… — Так вот, я могу вам сказать, что по большей части все эти разговоры чепуха. Чепуха, — повторил молодой человек и сделал такой жест, будто что-то отбрасывал от себя обеими руками. — Ничего в этом нет. Хотите знать, что я сказал сразу же, как прочел про это убийство? — Конечно. — Я говорю, кому от этого польза? Понимаете, о чем я? — То есть кому это выгодно? — Ну да. И ответ ясен: Дженни. — Вы в самом деле так думаете? — Но ведь она племянница Джейн Латур, верно? — Да, но… — И единственная ее родственница? — Да, но… — Может, так и нехорошо говорить, но я немного понимаю в этом деле. И я вам скажу… — О, вы детектив! Потрясающе! — И да, и нет. Скорее любитель, если вы понимаете, о чем я. Я изучал подобные дела. И так случилось, что один мой друг знаком с людьми из Скотланд-Ярда, и он сказал мне точно, они знают, что это сделала племянница. Не важно, что они не могут доказать этого, заметьте. Они знают. — Ужасно думать, что молоденькая девушка может быть убийцей! Я все-таки не могу в это поверить. — Это точно, ручаюсь. — Тогда, значит, она сама написала эту открытку? — Ну да. Чтобы сбить со следа. — Да, но не проще бы было, если бы она вообще ничего не писала, тогда все бы решили, что она погибла? — Ну, — сказал молодой человек, подумав и поняв, что для него это слишком сложно, — вам надо рассмотреть это дело со всех сторон. Понимаете, о чем я? Я только рассказал, что говорят в Ярде. Ага, уже «Севен-оукс», мне выходить. Всего хорошего, мисс. Нет-нет, не отдавайте, я ее прочел. Оставшись одна, Нэнси снова взяла в руки газету. Она снова перечитала то, что написала сама, и перешла к менее ценному чтению — к тому, что написали другие. Вдруг газета выскользнула у нее из пальцев, и она присвистнула от удивления и тревоги, совершенно не в стиле мисс Питман. «Боже! — воскликнула мисс Фейрбродер. — Что и думать!..» Она только что обнаружила, что они ищут часы Дженни… Что будет дальше? Они найдут ростовщика. Ростовщик назовет мистера Фентона. И даже в этом нет нужды. Фентон прочитает газеты и сам узнает это «Д», выложенное бриллиантами. Он обратится к полиции. Полиция отправится в Элм-парк-мэншнс… и через двадцать четыре часа все газеты будут кричать: «Где Нэнси?» «Действительно, — самодовольно сказала мисс Питман, — где же она?» II В Танбридж-Уэллсе Нэнси сошла с поезда и отнесла сумку в камеру хранения. Затем отправилась на почту. Вот она, почта. Половина второго. Может быть, зайти и узнать о Глории Харрис? Да… Нет… Конечно, нет. Если Дженни не приходила за письмом, это единственная возможность обнаружить ее. Бродить вокруг почты, пока Дженни не появится. Раньше или позже ей придется прийти. Но если Нэнси спросит про письмо сейчас, потом уйдет обедать и вернется, тогда весь вечер ее будет мучить ощущение, что Дженни приходила и ушла в этот обеденный перерыв и что она ждет напрасно. Потому что второй раз невозможно будет задать простодушный вопрос о письме. Она прошла по Хай-стрит и пообедала. Затем вернулась к почте и вошла внутрь. — Добрый день, — произнесла мисс Питман с робкой, но дружелюбной улыбкой. — Для меня нет письма? Питман. Мисс Элис Питман. Знаете, я путешествую, и не совсем… о, спасибо вам большое. Служащий отошел посмотреть. Вернувшись, он объявил, что сожалеет, но для мисс Питман нет писем. Мисс Питман, казалось, была в замешательстве. — Ой! — сказала она. — О, благодарю вас. — Она колебалась, затем, набравшись храбрости, подарила служащему еще одну робкую улыбку и сказала: — Мне так неловко беспокоить вас, но я хотела бы узнать, не откажетесь ли вы сказать мне, пришло ли письмо моей подруге мисс Харрис? Мы путешествуем вместе, понимаете, и она… — У вас есть какая-то доверенность мисс Харрис, чтобы вы… — О нет, нет, — торопливо перебила его мисс Харрис. — Я не это имела в виду! Как глупо получилось! Нет, я хочу сказать, она должна прийти в Уэллс к чаю, но с противоположной стороны города, понимаете, а я помню, она говорила о том, что собирается зайти и посмотреть, нет ли ей писем, и я подумала, если бы я могла сказать ей, что писем нет, ей бы не пришлось идти, понимаете, а если есть, тогда она, конечно, придет за ними сама. Я, конечно, знаю, что не могу взять для нее письмо без доверенности, но если бы я могла просто сказать ей, понимаете… ой, спасибо вам большое. Служащий отошел посмотреть. Не поворачиваясь, он спросил: — Имя или инициалы? — Глория, — с жаром ответила мисс Питман. — Мисс Глория Харрис. Как мило с вашей стороны. Вы избавите ее от такой длинной дороги, и… — Мисс Глория Харрис, — прочитал служащий. — Да, есть письмо. — О, спасибо вам большое, значит он написал. Я скажу ей. Только, конечно, может быть, она придет раньше, чем обещала, но надеюсь, она придет, но, конечно, она, возможно, передумала и вообще не придет сегодня, но хорошо, когда знаешь, правда? Спасибо вам большое, до свидания. Пока все отлично, подумала Нэнси. Теперь все, что ей нужно делать, это гулять вокруг почты, пока не придет Дженни. Все! Этого вполне достаточно. До сих пор приключение было потрясающим, но в том, чтобы ходить взад-вперед около почты, то и дело останавливаясь, делая вид, что рассматриваешь ту или другую витрину, не было ничего потрясающего. В книжках герой всегда снимает комнату напротив дома, за которым наблюдает, и поэтому может позволить себе присесть, но в реальной жизни владельцам дома напротив другого дома, который кому-то кажется подозрительным, нет никакого резона сдавать комнаты людям, отличающимся такой подозрительностью. Конечно, может быть, стоит попытаться, ведь ей нужно где-то спать, но она не решится наводить справки, пока ее сегодняшние бдения не закончатся. Три часа. Ей надо оставаться на посту по крайней мере до шести. Шесть это вполне приемлемо. Она продолжала прохаживаться взад-вперед… Чтобы придать дополнительную прелесть этому привлекательному городку, власти решили поставить напротив почты отработавший свое Танк, и он вдохновлял молодежь, пробуждал нежные воспоминания у людей среднего возраста и служил символом веры для стариков. После часа, проведенного в его обществе, у Нэнси создалось странное ощущение, будто Танбридж-Уэллс практически целиком состоит из этого Танка (если не считать почты), ей даже захотелось, чтобы Дженни выбрала какой-нибудь другой город в качестве пристанища, например, тут и там украшенный гаубицами или горсткой бомб. Потом ей стало совестно за такие мысли, потому что на самом деле Танк был очень красив, и он вовсе не должен был стоять рядом с почтой, просто так получилось, потому что его хотели поставить напротив церкви уэслианских методистов… Рядом с церковью две гостиницы. В шесть часов она заберет сумку из камеры хранения и снимет номер в одной из них, тогда она утром сможет позволить себе присесть… Трудность заключалась в том, что сейчас она отрезана от Лондона. Она собиралась послать свой адрес миссис Федерстон, которая заходила каждое утро, с тем, чтобы, если Дженни напишет из другого города, письмо можно было бы переслать, но теперь это невозможно. ГДЕ НЭНСИ? Нет, она не собирается сообщать полиции свой адрес в Танбридж-Уэллсе. Пусть отыщут ее сами, если сумеют. Она снова подошла к почте, неторопливо прошла сквозь вращающиеся двери, и вышла. Удар! — Извините, — произнесла серьезная и смущенная мисс Питман.