Печально было осознавать, что мы уже не дети, какими были раньше. В детстве мы со слезами на глазах расставались друг с другом, ну, точнее я со слезами, а Леша просто не отпускал меня, говоря мамам, что никуда не отдаст меня. Сейчас мы выросли, и все поменялось. Учеба и тренировки занимали большую часть времени. У него появились друзья в новом городе, а у меня, к счастью, остались девочки. Мы, конечно, были в курсе дел друг друга, но общались значительно реже – списывались хоть и подробно, но лишь несколько раз в месяц, а созванивались и того реже. Поток грустных мыслей затянул меня, и настроение стало отвратительным. Всю дорогу до школы я занималась самокопанием, перебирая моменты, которые не вернуть. Не дождавшись девочек, я сразу пошла на урок. Зайдя в класс, села за парту, достав наушники, включила грустный плейлист и уставилась в окно. Погода была пасмурной, и только восходящее солнце старалось разбавить эту серость. Но небо затянуло так сильно, что казалось, что эта тьма поглотит каждого, кто в нее посмотрит. Кто-то коснулся моего плеча. От неожиданности я чуть ли не подпрыгнула на месте, резко обернувшись, увидела девочек. – Зачем так пугать? – недовольным тоном спросила я. – Ууу, кто-то не в духе, – попыталась отшутиться Саша, за что я наградила ее суровым взглядом. – Ха-ха, очень смешно. – Ди, что случилось? Зачем так грубо, это всего лишь шутка, – со взглядом олененка Бэмби посмотрела на меня Леся. – Не смешная, – ответила я и надела наушники, давая понять, что разговор окончен. В этот раз Никита пришел на урок за минуту до звонка. Войдя в класс, он со всей радостью помахал мне, однако это не смогло поднять мне настроения. Я махнула ему в ответ и снова отвернулась к окну, утопая в своих мыслях. Никита был озадачен моей реакцией. Я заметила это по его лицу, но в данный момент мне было все равно. К сожалению, я ничего не могла с этим поделать. Какая-то нескончаемая злость поглотила меня и затягивала все глубже в себя. До начала занятий мы с девочками больше не разговаривали, и во время тоже. На уроке литературы мы проходили описание персонажей «Тихого Дона». Работать не хотелось от слова совсем. Наталья Андреевна обратилась к классу с вопросом: – ребята, сколько любовных линий вы насчитали в романе? Сонное царство поработило класс. Обычно на контакт шла наша четверка, но благодаря мне ни у меня, ни у девочек не было настроения работать. – Диана, может ты скажешь сколько любовных линий в произведении? Голос учительницы привел меня в сознание, но как я уже сказала, настроения не было, я даже не слушала урок. – Не знаю, Наталья Андреевна. Однако стоит ли называть это «любовной линией», где главный герой мучает своей нерешительностью аж двух женщин? Одну любит, к другой привязан, а в итоге все несчастны остались, это разве любовь? Это треугольник – страданий. Казалось, что в классе стало еще тише, если такое вообще было возможно. Время словно замедлилось. Учительница была потрясена моим заявлением, но, как и полагается преподавателю, она взяла все в свои руки. – Такова любовь. Иногда она делает людей счастливыми, а иногда несчастными. Кто что заслуживает. Она подошла впритык к нашему столу и, будто обращаясь ко мне лично, продолжила: – именно поэтому так важно говорить о своих чувствах открыто. Если нравится – признайся, и пусть ваша любовь расцветает, не нравится – тоже признайся, и пусть человек идет своей дорогой. Отойдя от нашего стола она продолжила вести урок. – Что ж, сегодня, видно, не рабочая атмосфера. На такой случай у меня для вас есть отрывок из фильма по данному произведению. Класс ожил, издавая радостные звуки и хлопая в ладоши. Оставшуюся часть урока мы смотрели фильм. Я же снова погрузилась в размышления, переваривая очередную порцию подаренной мне информации. Урок закончился. Девочки не стали меня ждать и ушли втроем. Обижаться на них смысла не было, хоть и очень хотелось, но я прекрасно понимала, что сама заслужила это своими словесными выпадами. Никуда не торопясь, я собирала в сумку вещи, когда Наталья Андреевна позвала меня. Это была не самая лучшая идея, поскольку я еще не остыла, а это чревато последствиями. Подойдя к столу, я вела себя максимально сдержанно. – Диана, тебя ничего не беспокоит? – поинтересовалась классная руководительница. В голове вспыхнуло столько всего, хотелось кричать о том, что меня много чего беспокоит. На носу соревнования, а я поссорилась с девочками. Неминуемое взросление и отдаление близких людей. Невысказанные чувства. Это все так хотело вырваться из меня. – Нет, Наталья Андреевна, у меня все в порядке, – сухо ответила я и улыбнулась, выдавливая из себя последние крупицы радости. Не знаю, почему не смогла открыться ей. Я уверена, что она поняла бы меня и нашла нужные слова для каждой из проблем. Но мне хотелось хоть раз справиться самой без советов мамы, брата, подруг и учителя. Все было решаемо, я это прекрасно понимала. Мне как будто была необходима эта грусть. Хотелось пропустить ее через себя. Причин скрывать боль было много, выбрать одну было сложно. Наталья Андреевна была мудрой женщиной и поняла, что я говорю неправду и также поняла, что на разговор я не настроена. – Ладно, отличного тебе дня, Диана, – погладив меня по плечу, она занялась своими делами, а я направилась в следующий кабинет. Оставшийся день мы с девочками не разговаривали. В столовую я не пошла и на уроках садилась одна за последнюю парту. Гнев во мне перерос в конфликт двух голосов. Один говорил, что я сама виновата в том, что заварила кашу, другой твердил, что настоящие друзья поняли бы и не обижались, а брат мог отменить планы. Дай Бог, раз в год видимся... На сегодня осталось пережить только репетицию. Казалось бы, самое просто, но нет! С Никитой мы тоже весь день не общались. Прогон обещал быть тяжелым. Подходя к актовому залу, я услышала доносящиеся звуки новогодней музыки и смеха. Заглянув, я увидела, как все радостно переодеваются в костюмы, бросаются мишурой, а Наталья Андреевна сидит за пультом управления музыкой и в такт качает ногой. Я же появилась, как грозовая туча среди ясного дня, но меня в мгновенье занесло в хоровод веселых ребят. За пару секунд меня успели закидать мишурой-дождиком и подхватить в танцы. Убирая с глаз яркий серпантин, я увидела, что стою в центре, а вокруг меня, радостно взявшись за руки, кружатся Оля, Дима и Никита. Их лица имели оттенки бордового, кричащие, что они на последнем издыхании от смеха. Однако окончанием веселья и не пахло. Я попыталась выбраться из круга, но снова потерпела неудачу. Димка схватил меня за руки и принялся кружить, на фоне играла песня из рекламы Coca-Cola – праздник к нам приходит. В любой другой день я бы с радостью поддержала их затею, но не сегодня. Я резко остановилась, из-за чего Дима врезался в меня и чуть не сбил с ног. Я окинула его недружелюбным взглядом, тот только пожал плечами и вернулся в хоровод счастья к друзьям. Признаться, эти трое смогли немного поднять мне настроение. Этот водоворот веселья ненадолго отогнал мои мысли. Стоя за кулисами, я снова нервничала. Страх сцены до сих пор не покидал меня, и сколько бы репетиций не прошло, он шел за мной по пятам. Внезапно я почувствовала теплое дыхание над своим ухом, поворачиваться не имело смысла, я знала, что прямо за мной стоит Никита. Что-то теплое пошло по моей груди к животу, ладошки вспотели. Интересно, от страха или от близости? – Ты дрожишь, – прошептал он и стал справа от меня. Сейчас должна быть сцена, где нам необходимо выйти, взявшись за руки, в честь того, что мы победили силы зла. Он протянул ко мне ладонь, а вот я не решалась. Меня злило, что мы до сих пор не решили, что же между нами. Я ненавидела подвешенные состояния. Я привыкла все контролировать, а эти непонятки давно вышли из под контроля. – Нет, – повернув к нему голову, бросила я. – Что нет? Я закатила глаза еще больше злясь. – Не возьму тебя за руку, пока не скажешь, о чем вы разговаривали с моей мамой. – Ты любопытная лиса, Ди. Ох, если он думал, что сегодня я пойму его юмор и игры, то это была катастрофическая ошибка. Из зала послышались крики: – вы чего там застряли, вас все ждут. Я бросила на него уперты взгляд. – Нас все жду, – проигнорировал мой вопрос Власенко. Я была на грани психоза. Значит, он не собирается ничего рассказывать!? Супер! Я дернула его руку, и мы пошли на сцену. Он тихо шикнул, скорее от испуга, чем от боли. Отрепетировав крайнюю часть и поклонившись, я спрыгнула со сцены, скинула с себя наряд снегурочки и вылетела из зала со скоростью света, кинув всем «до свидания». Если я сейчас не окажусь в другом месте, то взорвусь и разнесу все. Примчавшись в гардероб, схватила с вешалки куртку и стала лихорадочно одеваться. Конечно же, запуталась в рукавах! В бешенстве швырнула куртку на скамейку, следом за ней полетела сумка. – Диана, подожди! По коридору бежал Никита. Вот же блин! И какого черта ему от меня теперь надо? Я моментально перестала беситься, схватила куртку и в одно движение надела. Но Власенко своими большими шагами сократил расстояние до минимума и уже стоял напротив меня. – Ну и быстрая же ты однако, – хватая ртом воздух произнес он. – Чего тебе? Он нежно взял меня за плечи, стараясь заглянуть мне в глаза. Я прекрасно понимала, что если встречусь с ним взглядом, то не смогу устоять перед ним. И не дай бог, еще расплачусь. – Диана, что происходит? – Что происходит? Ты еще спрашиваешь! – Я в бешенстве сбросила с себя его руки. Власенко молчал. – Отлично, вот и поговорили. Я не стала дожидаться его ответа, схватила сумку и вылетела из школы. На улице уже стемнело. Решив все равно идти пешком до дома, я надела наушники и включила музыку. Мне было просто необходимо проветрить голову. С каждым шагом ощущалась легкость. Кажется, я выплеснула всю сегодняшнюю злость на Никиту. Не удивлюсь, если после такого он отвернется от меня. Еще и девочкам нагрубила. Даже не представляю, как буду расхлебывать все это. На смену гневу пришло осознание. Глаза стали влажными, и я заплакала. Я дошла до парка и села на первую попавшуюся скамейку, уткнулась лицом в руки и наконец-то дала волю эмоциям. Я всхлипывала, вытерла щеки уже промокшими варежками и снова плакала, пока не кончились слезы. Голова начала болеть, но на сердце стало тише. Глянув на часы, удивилась – прошло не больше десяти минут. Встав со скамейки, я отряхнулась от снега и пошла дальше. Под стать моему настроению заиграла песня группы Нервы. Глядя под ноги, я брела в сторону дома и шепотом подпевала: И пропадает в миллионах навек, когда-то Самый дорогой человек, правда Слишком глубокая рана Забывать друг друга пора нам. Мое внимание привлекли две тени, появившиеся рядом со мной. Я решила не оборачиваться и прибавила шагу. Как бы я быстро не шла, тени не отставали. В наушниках играла уже другая песня, но я даже не могла вспомнить ее название, бешено стучащее сердце завладело моими ушами и разумом. Тук-тук, тук-тук и так до бесконечности. Мне казалось, что у меня выпрыгнет сердце. Или я просто схожу с ума и это паранойя. А вдруг там никого нет? Я сбавила шаг и вытащила наушники. К сожалению, моя чуйка меня не подвела. Были слышны отчетливые шаги за спиной. Взяв себя в руки, я остановилась и, выждав несколько секунд, повернулась. Напротив меня остановились два высоких парня. Они казались старше меня, может на четыре или пять лет. Глаза их были стеклянные, а взгляд блуждал по мне. – Малышка, ты чего убегала? – Спросил запыхавшись тот, что стоял справа. От него разило перегаром, а лицо покрывало щетиной, за которой давно не ухаживали. – Вам показалось. Внутри меня все дрожало, но снаружи старалась не подавать вида. Второй был ниже и мощнее, глаза его жадно блестел. – Сигаретки не найдется? – Нет, – ответила я, стараясь чтобы голос не дрожал. Они переглянулись. В надежде, что все позади, собралась уходить. Но рука здоровяка упала мне на плечо. Я покосилась на нее. Костяшки были поцарапаны, в некоторых местах виднелась запекшаяся кровь.