Захар подушечками пальцев проводит по нежной коже моей шее. Его прикосновения такие нежные, завораживающие, я не чувствую грубости в действиях. Мы пристально смотрим в глаза друг друга. Я молчу, не могу произнести ни слова. Мне нравятся его прикосновения, я хочу большего. Я забываю из-за чего мы тут стоим… Он вцепляется в мою тоненькую шею и сдавливает кулак. Кислород резко перекрывается, еще немного и сердце остановится. Оно и так держится из последних сил. Душа будто вот-вот выпрыгнет из тела. Я пытаюсь закричать, но бесполезно. Сил не хватает чтобы разъединить пальцы, или хотя бы ударить. Может боль заставит его опомнится и Шахов сам позволит мне дышать. — Захар, — пытаюсь сказать хоть что-то, но я и сама не слышу голоса. Словно безмолвная рыбка открываю рот и смотрю на него глазами полными слез. Такого разъяренного Шахова я никогда не видела, даже когда он пришел в вип-комнату в клуб, даже когда пытался изнасиловать, и даже когда пытался выстрелить… — Я хочу, чтобы тебе было так же больно, как и мне, — он пытается сдавить еще сильнее, но я уже почти слышу хруст в позвонках. Он резко отпускает, и я падаю к его ногам, тяжело хватая воздух. — Прости, — давлю это прощение. Я знаю, что сама виновата, но я не заслужила такого к себе. — Что тебе не хватало, Яна? — зло шипит на меня муж, отстраняясь. Его глаза наполнены отчаянием. Я снова не оправдала доверие своего мужчины. Он отстраняется, проводит все теми же пальцами по волосам и тяжело дышит. Пытается привести чувства в порядок, по не получается. Я вижу, что не получается. — Что, бл*дь, тебе не хватало. Я столько раз хотел переломить тебе позвоночник, но постоянно оттягивал это решение. Видать время пришло. Я зажимаюсь всем телом в стену, думая, что она меня защитит от злого мужа. — Я не думала, что Соня не знает, кто отец. Это больше похоже на крик души, чем оправдание. — Не думала она. А ты когда-нибудь думаешь вообще? Мои рыдания заглушают даже его рык. По-другому я не могу охарактеризовать его голос в данный момент. — Пошла вон, — слышу через пелену собственных всхлипываний. Даже на секунду замолкаю от услышанного. Он не может… или все же может. — Ты меня прогоняешь? Не веря собственным ушам, я решаю уточнить. Он не может. Нет. Я не верю. Мы женаты. — Да. Чтобы духа твоего не было в этом доме, когда я вернусь. И молись, чтобы с Соней ничего не случилось. Он вылетает из спальни, а до меня не сразу доходят его слова. — А Соня до сих пор не нашлась? — выбегаю следом, но ответа так и не дождалась. Захар уже вышел на улицу, садясь уже в заведенную машину. «Боже, что я наделала». Я скатываюсь по стене на корточки и руками приглаживаю волосы назад. Слезы так и льются, не собираясь останавливаться. Но вот и все, моя сказка закончилась. Я еще не успела привыкнуть и разобраться в своих чувствах к этому мужчине, а на деле пора его забывать. Захар уже забыл. По щелчку пальцев переписал свою жизнь, в которой не нашлось мне места, а я даже не могу его винить в этом. Он же просил меня не вмешиваться, должна была ждать и верить, что в скором времени Шахов сам подпустит меня к себе. Дура! Дура! Дура! Других слов не могу подобрать к самой себе. Медленно поднимаюсь, вытираю застывшие слезы и плетусь обратно в комнату. В голову лезут дурные мысли, что лучше бы остаться до вечера, узнать, как Соня и поговорить, когда оба успокоимся, но я должна хоть в этом не перечить Захару. Я должна уважать его мнение хоть сейчас. Слишком много бед от меня одной. Собираю в рюкзак только самое необходимое и выхожу. Понимаю, что никто не собирается меня останавливать. Команда прозвучала слишком громко. Медленно иду к выходу, питая надежду, что меня остановят и попросят вернуться обратно, но ничего в таком духе не происходит. Мой взгляд приковывают носилки, накрытые белой тканью. Приглядываюсь и вижу руку, неподвижно лежащую. Тугой узел появляется в горле, когда я вижу часы на руке. Тело Белова… Он мертв. Вот так Шахов расправляется с врагами. Я сглатываю, почти на себе ощущая металлический привкус крови. Еще немного и я могла бы лежать рядом. Если бы кулак еще немного сдавил, я бы не выдержала. — Вам лучше уйти, — ко мне подходит человек с персонала и показывает на выход, который уже открыт. Ну вот и все, не издав и звука я шагаю прочь. Мне больше ничего не угрожает. Мой враг мертв и в какой-то степени я тоже. Самой себе же можно признаться, что я влюбилась этого человека и сама же все испортила. Глава 54 Глава 54 Захар — Ее нигде нет, Захар Александрович. Я уже под каждый куст заглянула, — в слезах встречает меня няня и с порога начинает истерить. Не обращая внимания на женские сопли, иду сам обследовать территорию. — Не ходи за мной, — понимаю, что та скачет, как коза по моим следам. Раздражает неимоверно, поэтому отдаю приказ уйти с глаз моих. Сам залажу под каждое строение, куст, лестницы. Нигде нет. Паника нарастает с бешенной скоростью. Нигде нет следов человека. Сони не было на территории, в ином случае на земле, песке, траве виднелись бы следы маленькой ножки. Возвращаюсь в дом и собираю всю прислугу. Я убью каждого, кто замешан в похищении дочери. — Неужели никто ничего не видел? — срываюсь на крик. Я себя вообще мало контролирую. У меня явно состояние аффекта. — Нет, — дружно качают все головой. Все напуганы, особо впечатлительные в слезах. Сука. Мне плевать на ваши эмоции. — В доме около десяти человек, няня, домработница, повар, охрана, даже садовник нарисовался, и никто ничего не видел? Я вам за что плачу зарплату вообще? Всех бы порвал на месте, бесполезные и бестолковые людишки. Не смогли за девочкой приглядывать должным образом. Ухожу, пока реально не задушил кого-то. Захожу в кабинет. Здесь нет моих дел, комната зовется кабинетом чисто номинально. Здесь есть стол, стул, какая-то библиотека, вполне уютно и даже чисто, судя по полкам. Достаю виски и пью залпом прямо с горла. Здесь нет другого пойла, эта бутылка тоже здесь случайно, завез как-то и забыл. Запечатанная. При других обстоятельствах я бы не рисковал. Выпиваю половину залпом. Горло обжигает, немного морщусь и падаю в кресло. Все плывет, мысли разъедают нутро. Да против меня прямо банда орудовала. Не всех я еще перестрелял. Злость закипает с бешенной скоростью, и я становлюсь неуправляем. Все за сутки довели меня до состояния невменяемости. Скидываю все со стола, потом хватаю статуэтку непонятно кого и кидаю в окно. Стекло разлетается на мелкие осколки, я вхожу в раж, круша все вокруг. Я купил этот дом Соне, и на хрен мне все это богатство без дочери. Никто не рискует подойти и остановить, все щемятся по своим норам и на кухне, скорее всего цокают и вздыхают. Хозяин сошел с ума. А мне просто нужно вывалить пар, и чтобы не причинять никому вреда, я разряжаю тело и мозг таким образом. В бреду выхожу снова на свежий воздух. Уже стемнело, но мне плевать. Я просто блуждаю вокруг особняка, пытаясь увидеть то, чего не видел при свете дня. Соня не могла просто раствориться среди трех елок и травы. Еле передвигаю ноги, вливая в себя остатки бухла. Не ел весь день, вот и разнесло, словно свинью. Плевать. Тыльной стороной ладони вытираю губы и пью снова. Хочется кричать от безысходности. Если эти твари хоть пальцем ее тронут, то я пропущу через мясорубку каждого. Никого не пожалею. Под ивой вижу лоскуток ткани. В глазах рябит и двоится, подхожу ближе, чтобы лучше разглядеть. Я, черт возьми, несколько раз обходил это место, еще и все причастные обшаривали территорию. Не было ничего такого. Соня! Подбегаю ближе и беру на руки нежное тело дочери. Не слышу сердцебиения. Кожа бледная, грязная. Она будто ползла по сырой земле, судя по черным коленкам на розовых колготочках. Без куртки и шапки. Мария точно говорила, что Соня выбежала, схватив куртку. Осматриваю родного ребенка на наличие и гематом. Ничего. Трясу маленькое тельце в попытках оживить. Дрожь по всему телу, спазмы от невыносимой боли, которая чернотой разливается по органам. Впервые за несколько лет слезы текут. Даже не спрашивают своего разрешения. Очнись, девочка моя. Я всех загрызу за тебя! Если моя девочка умерла, то я тоже мертв.