Ну что ж, Яночка. Ты сама подписала себе приговор. Я сжимаю кулак еще сильнее, в которых держу ее порванные трусики, которые все это время держал в кулаке. Мой взгляд находит открытую папку без одного документа. Амурский! Подослал девчонку, чтобы украсть документы на него. Все, особо важные бумаги, я храню в сейфе, где пароль, мой отпечаток пальца. Хочет получить свободу, придется меня убить. То, что она украла, вообще ничего не значит, пустышка, копия и приговор самой себе! Глава 4 Глава 4 Яна Меня везут сразу к отцу. Озноб бьет по вискам, и я понимаю, что сегодня спаслась чудом. Еще немного и собаки бы меня растерзали. Я сразу всучила документы Леше, не желая держать их у себя больше ни минуты. Правая рука моего отца точно не потеряет их, в отличии от меня. Пульс настолько вибрирует по всему телу, что я сама себе не доверяю. Меня привозят в офис. Я так надеялась оказаться дома. Прекрасно. Я без трусов, а им плевать. Хотя эти двое головорезов, представленные ко мне и не догадываются о таком маленьком пикантном недоразумении. Скрестив руки под грудью и запрокинув одну коленку на другую, я прикусываю язычок, чтобы не сболтнуть лишнего и не наткнуться на их эротические фантазии. Понимаю, что этих людей ничего не остановит, и злить удава не хочется зря. Вообще, для меня загадка, для чего отец с ними связался. От них можно ожидать чего угодно. — Папа, что за спешка? — с порога иду в бой, понимая чей приказ крутить руль в этом направлении. — Хотелось увидеть все документы побыстрее, — потирая ладони произносит и сразу начинает читать текст, как только Алексей передает мои труды в его руки. Настроение отца падает мгновенно, брови хмурятся, поддергивая слишком глубокую морщину, которая явно не красит старика и выдает возраст. Плохи дела. Если его лицо сереет, значит там точно ничего хорошего нет. — Все так плохо? — Его настроение задевает и меня, заставляя прикусить заусенку на большом пальце. Дурацкая привычка, знаю. Но ничего не могу с собой поделать в нервительном состоянии. — Я тебя сейчас убью, собственноручно, — еле слышно произносит, направляя свой взгляд именно на меня. Значит слова тоже предназначены мне. — Ты что притащила? Дрянь, смерти моей хочешь. Если бы я сам туда явился соблазнять его, то больше пользы бы было. — Что не так? — дрожа произношу, почти вдавив себя в кресло. — Сегодня в бой больше не полезу. По настроению понимаю, что не то я урвала с кабинета Шахова. — Ты сама видела, что захватила со стола? Это все одна страница с договора и то копия, дубликат. Какая же тупая у меня дочь, — берется за голову Амурский старший, разорвав предварительно лист на мелкие кусочки. — Ты точно смерти моей хочешь. Теперь он знает, кто ему подослал такую красавицу, которая элементарных вещей не понимает. — Откуда знает? — Я готова поспорить, что мое лицо белеет на глазах. Хочется кричать во что есть мочи и плакать. Плакать, понимая, что такие как Захар не прощают. Уж я наслышана о таком типе мужчин, которые не оставляют следов, заметая все, что им мешает жить. — А ты думаешь он не обнаружил пропажу? На этом листе цифра его компенсации и моего минуса на счету, только поэтому эта бумага красовалась на столе. Другого объяснения у меня нет. Зная, какой документ ты искала, он сможет сопоставить и от кого ты пришла, и что именно искала. Шахов очень умен, иначе бы не был настолько богат. Он так орал, что в какой-то момент мне стало не по себе. Синие вены на лбу начали просачиваться через кожу, придавая отцу устрашающий вид. А лицо стало багрово-красным от вспыльчивости, которая обрушилась на меня. Я просто убежала, удерживая руками уши, чтобы хоть немного притупить крик и не слышать все, о чем он сейчас думает. В эту секунду он меня ненавидит и это читается во всем — в интонации, в словах, вылетающих изо рта, в поведении и во взгляде в целом. А я… я тоже испытываю подобные чувства. На самом деле у нас с отцом не самые близкие отношения, если оглядываться назад и вспоминать мое детство. Он всегда жил как-бы отдельно от нас с мамой, приходя изредка домой для галочки. Иногда я даже забывала о члене семьи, в детском возрасте. Смотрела на него, как на постороннего дядю. Потом хотела забыть, но он приходил и напоминал о своем существовании, тыкая пальцем в наше печальное положение и кто нас содержит. В итоге я так и стала к нему относиться, как к мешку денег. Все изменилось год назад. Мама умерла от порока сердца. И я осталась один на один с этим чудовищем, который постоянно напоминал мне о моей жалкой жизни. На все мои вопросы «Почему он меня так не любит?», я слышу примерно одно и то же — «Я ненавижу твою мать, а ты слишком похожа на нее». Я бы и рада сбежать от него, но некуда. Не знаю, чем я думала, поступая в художественную школу и приняв решение связать с творчеством свою жизнь. Я слишком поздно поняла, что на этом не выжить. А для картинной галереи я недостаточно профессиональна, к тому же у меня нет богатого покровителя, как у всех девчонок с моего потока, которые прогремели в мире искусства. Короче, училась я для галочки, лишь бы не очень сложно и хоть чем-то себя занять. Я, наивная, думала, что так будет всегда. Но ничего не вечно в нашей жизни. Если бы я знала, что придется самой себя содержать, подумала бы лучше над профессией для жизни, которая кормит. Глава 5 Глава 5 Яна Утром, следующего дня я проснулась от собственного кошмара, в поту, с холодными конечностями и сухостью во рту. Вся эта нервотрепка подкосила иммунитет, а снилось мне как Шахов догоняет и душит. Хуже сна и не придумать. Держась за стены, я побрела на кухню, в поиске воды. Силы явно покинули меня за вчера. Подскочила от резкого шума, только вот от какого именно? Точно. Меня разбудил звук телефона. Вибрация гудела прямо под ухом в то время, когда снился этот ужастик, напоминая о вчерашнем дне. Возвращаюсь и ищу мобильник в одеяле. Пропущенный от секретаря отца. Она вот никогда не звонила. Отец решил извиниться и через третье лицо вернуть обратно? Нет. У меня тоже есть гордость, тем более он так меня подставил перед Шаховым. О чем я думала, соглашаясь на эту авантюру? Что этот бандит растворится в моей красоте и пощадит? Или что он настолько глуп, что даже не заметит подмены девушки? Да он никого никогда не оставлял, всех истреблял на своем пути. И отец знал это, отправляя меня в его дом. Просто бросил, как вещь ненужную на растерзание зверю. Но любопытство берет вверх над разумом и игнорированием звонка. Сквозь туман в глазах пытаюсь нажать кнопку вызов и в это же время набираю в рот первый глоток. Может я просто заболела, бегая без трусов и босиком в такую погоду? Или настолько вчера перенервничала, что мое тело почувствовало обезвоживание? В любом случае я еще держу себя на ногах. — Доброе утро, Яна Олеговна. Вам срочно нужно приехать в офис, — немного странно, похрипывая произносит девушка. Я с полным ртом воды только мычать могу в ответ. — Не поеду, — зло произношу, заглатывая очередной глоток. Еще чего. Я жизнью рисковала, а он мерзости только и умеет кидать в ответ. Больше я не пойду на такой шаг ради него. Хорошая была идея самому явиться и влюблять в себя этого Шахова. Я даже расплываюсь в улыбке от представления такой картины. Да уж, хотела бы я увидеть лицо бандита в этот момент. — Ваш отец умер, — почти как шум в ушах я слышу фразу и давлюсь последним глотком. В трубке повисла тишина после этой фразы, или я перестала различать звуки? Как умер? Он еще вчера был здоровей меня, а сегодня… нет. Этого не может быть. Это злая и глупая шутка, для того чтобы я прибежала сломя голову к нему и снова попалась на уговоры. — А какая причина? — заикаясь спрашиваю, думая, как мне жить дальше. — Не знаю. Он сидел в кабинете, как обычно. Я пришла утром. Заварила кофе. Я всегда так делаю. Это моя обязанность. Занесла поднос ровно в восемь утра. Все как обычно. А он не отвечает. Сидит в кресле боком и молчит. Я и подошла к нему. Сердце не бьется, дыхания нет. Я вызвала скорую, которая зафиксировала смерть в районе пяти утра. Вы его единственный близкий родственник. И вы его видели последняя. Вам лучше приехать. Тут следователь и много полиции. У них вопросы… — всхлипывая произносит девушка и до меня только сейчас доходит, что это правда. — Я скоро буду, — перебиваю его Верочку, понимая, что та в панике и не знает, как быть. В смысле последняя? После того как я вышла от него, он умер? Но ведь так не бывает. Через час я уже стою у кабинета. Отца увезли для расследования его смерти. Но я уже знаю, что смерть его не случайна. После вчерашней нашей махинации, он не мог так быстро кони двинуть. Слишком подозрительно. Олег Амурский относился к своему здоровью слишком щепетильно, чтобы у него вот так просто сердце останавливалось. Мои дела очень плохи, если то, о чем я думаю правда, нужно лечь на дно, чтобы этот бандит меня не нашел. Я могу быть следующей. Его Верочка на фоне расследования, заливается слезами. Я знаю, что у них далеко не официальные отношения. Видела и слышала как-то раз их стоны. Но в чувства я точно не верю. Не может двадцати восьмилетняя молодая девушка быть со стариком, хоть он и мой отец. Явно карьеру так себе пробивала, а сейчас у нее тупик, нужно искать нового спонсора. Она явно распинается тут ради следователя, который всем задает неловкие и нескромные вопросы. Отвечая на все, он меня отпускает. Подписка о невыезде последний пункт всех причастных. Да я и не собираюсь никуда. Стою, смотрю на его кабинет, в котором была пару часов назад, понимаю все свое положение и знаете, мне даже не жалко отца. Я просто в растерянности как быть дальше и что делать. По сути, без связей я могу рассчитывать только на роль учителя младших классов. А зная, что отец недавно бросил фразу, что все имущество перепишет на государство, я не сомневалась в его намерениях. Придется научиться жить по-другому. Как бы я не отпиралась, другого выбора у меня точно нет. … Похороны прошли тихо. Не знаю, что стало причиной, но после смерти у моего отца резко поубавилось друзей, а у меня знакомых. Я даже не ожидала, что будет все именно так. При жизни его связи открывали много дверей. Все были рады его видеть. А сейчас я стою на замершей земле в окружении нескольких десятков человек. Я не смотрела на лица. Мне это не интересно. Я все равно почти никого не знаю. Смотрю только на сырую холодную землю и на закрытый гроб. Мурашки по коже от неизвестности и страх от дальнейшей жизни. Не знаю почему я не скорблю по своему родителю, но мое будущее меня приводит в ужас больше, чем смерть Амурского старшего. Я ужасная дочь, но по факту я совершенно не знала своего отца, чтобы убиваться слезами. Вот когда я лишилась мамы, то была в депрессии очень долго. Иногда мне кажется, что я до сих пор в ней. А после, на следующий же день я озадачилась и выставила на аукцион все свои дорогие наряды, украшения и сумки. Мне нужны деньги, а не полный шкаф тряпок, которые я теперь вряд ли достану. Да и вопрос куда? Мне, как дочери разорившегося человека, тоже не рады ни на одной вечеринке. Не представляю, как я буду существовать дальше. У меня есть только маленькая тойота и небольшая сумма в банке. Этого хватит только на комнату непонятно где. Я до сих пор не знаю куда отписано все основное имущество, но явно не мне, нотариус был не многословен, оставив фамилию счастливчика в тайне. Понимая, что я ничего не добьюсь, перестала обходить все инстанции и сдалась. Купила комнату на окраине нашей столицы, и смирилась со всей участью. Обшарпанные стены, серый не побеленный потолок и общая кухня с сан. узлом. Я думала таких апартаментов уже и нет, но как оказалось, кто ищет, тот найдет. Теперь я выживаю. Теперь остается дело за малым — работа. Я должна найти хоть что-то и научиться саму себя обеспечивать. Глава 6 Глава 6 Захар Я знаю об этой девчонке все. Каждую деталь. Она дочь моего врага, которого я убил, и я не скрываю этого. Вот только доказательств нет, но я чувствую шестым чувством, что она догадывается, чьих рук это дело, поэтому скрывается. Она ведет затворнический образ жизни. Каждый день одно и то же. Яна живет по расписанию. Каждое утро пробежка по окрестностям, в районе которых она снимает квартиру, после стакан кофе из ближайшего ларька. Потом Амурская приходит домой и сидит там до четырех-пяти вечера, иногда, конечно, выходит в магазин, но это крайне редкое явление. Днем, она два раза на неделе таскается в художественную школу. Не знаю, учится, наверное, натюрморты рисовать, ну или полы может там моет от безысходности, в которой оказалась. Раз в месяц она заходит в обычную, самую дешевую парикмахерскую подравнять кончики волос. А в выходные, по расписанию работа в клубе — официанткой. Благодаря лучшим нанятым ищейкам города, я даже в курсе о цикле ее месячных. Все как обычно. Никаких нововведений за полгода. Мои люди следят круглосуточно. Сам не понимаю, что за тотальный контроль. Можно было сразу переломать позвоночник этой пигалице и все, дело сделано. Но я пошел более извращенным путем. Я принял позицию наблюдателя и сам не понял, как втянулся. Скучное конечно кино, но я упорно, на постоянной основе, сканирую отчет, который присылается ежедневно. Я даже знаю, что за это время у нее секса не было. Извращенец, вот зачем мне эта информация? Перед смертью, я ее явно не собираюсь удовлетворять… Хотя, тогда зачем я здесь? Сижу в вип комнате и смотрю в потолок. Вдыхаю мятный запах кальяна и цежу свой стакан с чистым виски. Я взбешен до ярости. Вместо крови — адреналин. Я жду встречи и нервничаю. Нет, я не испытываю чувства свидания, я чувствую, что скоро расквитаюсь и с ней. В голове крутится скорая казнь маленькой дряни, но я до сих пор не знаю финал этой истории. Эта встреча затянулась. Я жду очень долго, дав время на отдых. Не себе. Ей. И через считанные минуты, а может и секунды она зайдет в эту дверь. Добровольно. А обратного пути нет, и так слишком долго дышала взаймы. Как же руки чесались отправить ее следом за папочкой, но я решил дать временную свободу и затаится. Уж очень хотелось знать, как и на что Амурская будет жить и как выкрутится из задницы, в которой сама же оказалась. Только она виновата в том, как и где сейчас живет. Если бы она тогда не пришла, и сама не столкнула бы нас лбом друг с другом я бы не трогал кровинушку врага. У меня другие методы с ликвидацией противников. — Добрый день. Хотите сделать заказ? — раздается милый и нежный голосок моей мышки. Я смотрю прямо на нее. Официантка. Так вот до чего довела тебя жизнь. До самого низа. Еще вчера дорогие наряды, туса и деньги, которые не знают счет, а сегодня официантка. Я смотрю на нее, а она на блокнот, готовая записать все, что я скажу. — Да. Я хочу на ужин. Тебя, — говорю тихо, но она слышит и моментально поднимает свои испуганные глаза в мою сторону. Ее зрачки расширяются. Она меня узнала. Значит ждала встречи со мной и мысленно готова защищаться. Тем лучше, я люблю, когда получаю добычу с боем. Так слаще моя игрушка.