На словах «нездоровые отношения» я отрываю кутикулу, но тут же соединяю ее мизинец со своим. Чтобы сменить тему, спрашиваю Даниэль про ее босса-стоматолога, она лишь фыркает и пересказывает его утомительные двусмысленные шутки о профилактическом осмотре. В середине рассказа я сбегаю в туалет. Там открываю «Инстаграм» и просматриваю истории Розмари. Двумя минутами ранее она сфотографировала свой ярко-оранжевый, словно пламя, коктейль. На заднем плане виднеются чьи-то руки и ключица. Похоже на группу людей: возможно, коллеги оттягиваются после работы, или это чей-то день рождения. Снимок сопровождается геотегом: это некий бар в Гованусе. Я прикидываю маршрут, надеясь, что она задержится там еще на пару часов. «Счастливые часы» в барах давно закончились. Скорее всего, это последнее место на сегодня. Когда я возвращаюсь, Даниэль точно так же просматривает свой «Инстаграм». Под ее пальцами вихрем проносятся тосты с авокадо, парадные снимки знаменитостей, закаты на пляже. У меня начинает кружиться голова. Подойдя к раковине, плещу холодной водой себе в лицо. — Давай куда-нибудь сходим, — предлагаю я с мокрым лицом. Несмотря на увещевания Даниэль, этот вечер отлично подходит для исследования; у меня все под контролем. Подавшись вперед, подруга демонстративно кладет голову на стол. — Неужели нельзя просто посидеть тут с бутылкой вина? — Еще чего. Сегодня пятница! Старость не за горами. Луна рассказала мне об одном новом местечке в Гованусе, там вроде как делают классные коктейли. — Уф, ну ладно. — Даниэль открывает мой мини-бар, достает фляжку и наполняет ее джином. — Кстати, о тусовках: в следующие выходные мои чудаки-соседи устраивают вечеринку по случаю Хэллоуина. Скажи, что придешь! Даниэль живет с двумя соседями, которых она нашла по объявлению, — один графический дизайнер, второй оператор, — в Крейн-Хайтс. Они со странностями и прижимистые, но в целом нормальные. — А ты не можешь прогулять? — Еще чего, я должна проследить, чтобы никто не разнес мой дом или что похуже. Но мы можем отпраздновать заодно твой день рождения! Разумеется, Калеб тоже приглашен. Мне исполнится двадцать пять 29 октября: Скорпион до мозга гостей. — Ладно, я в деле. — Ты просто душка. — Она запихивает фляжку в лифчик. Мы пьем по очереди, пока едем в метро, но большую часть выпиваю я. На выходе нас окружает осенняя прохлада, и я не успеваю собраться с мыслями перед тем, как войти в бар. Все происходит слишком стремительно. Внезапно я жалею, что со мной Даниэль. С другой стороны, мне нужна поддержка. Свет в баре приглушенный, в оранжево-розовых тонах. Музыка ревет, гремят басы. Мы протискиваемся сквозь толщу тел, чтобы заказать выпивку, и я рада, что здесь столько народу — это немного успокаивает. Я оглядываюсь сначала в поисках туалета, а затем в поисках Розмари — вот она, стиснута людьми с двух сторон, спина прижата к окну. На ней укороченная водолазка зеленого цвета. Мне водолазки не идут, но на ней смотрится здорово. Сажусь рядом с каким-то качком, потягивая джин с тоником. Даниэль тут же принимается флиртовать с моим соседом, поэтому я могу сосредоточиться на Розмари. В отличие от меня она не держится за свой коктейль, как за спасательный круг. Отпив глоток, отставляет бокал, делая перерыв. Я же обычно пью едва ли не залпом — лишь бы поскорее стать той остроумной болтушкой, за которую меня все принимают. Розмари молчит уже несколько минут. Наверное, она умеет слушать, и друзья приходят к ней выговориться. Но что, если это Розмари нужно выговориться? Я могу стать таким другом для нее. Вскоре она встает и направляется в уборную. Склонив голову, я начинаю рыться в сумочке в поисках помады. Мои пальцы обхватывают тюбик, и я украдкой бросаю виноватый взгляд на Даниэль. Они с качком увлеклись беседой, суть которой ускользает от меня за басами, а его рука касается ее спины. Она не возражает, значит, он ей нравится, и мне уже не так стыдно сбегать. В уборной я бросаю взгляд на кабинку и сквозь щель внизу вижу коричневые замшевые ботильоны на шпильке. Просто, но сексуально. Раздается звук смыва. Мой выход. Подношу помаду ко рту и наклоняюсь к зеркалу. Губы медленно окрашиваются в красный. Розмари подходит к раковине и поворачивает оба крана с холодной и горячей водой, чтобы добиться идеальной температуры. Я специально смазываю помаду. Она попадает на зубы. — Вот блин, — ругаюсь я, — вечно так. Кто-то мог бы улыбнуться из вежливости, кто-то бы не обратил внимания на девушку, напортачившую с помадой и чертыхающуюся себе под нос, но Розмари то ли пьяная, то ли слишком добрая, то ли сама когда-то была несчастной девочкой, которая неумело красила губы в туалете, но только она отвечает мне: — Каждый раз, когда крашу губы, чувствую себя так, будто мне снова десять и я таскаю вещи у мамы. У нее в носу серебряное колечко. Как это я раньше не заметила? Хотя, может, она не носит его на работу, чтобы не показаться непрофессиональной. — Я была без ума от фиолетовой подводки в старшей школе, — отвечаю ей. — Выглядела, как клоун. Намыливая руки, Розмари поворачивается ко мне, и я затаиваю дыхание. Что, если она вспомнит меня в том кафе? Вдруг она что-то заподозрит? Она сбежит или накинется на меня? Наши взгляды встречаются. У нее удивительно зеленые глаза. — Всему виной те дурацкие советы из «Космо», — улыбается она. — Точно! Все статьи там в стиле «Как подвести глаза, как у кошечки» или «Стань профессионалом в этих семи позициях для быстрого секса», — в ужасе застываю: я что, правда только что использовала словосочетание «быстрый секс» в разговоре с бывшей своего парня? О.Бо. Же. Мой. Но Розмари только смеется и выглядит одновременно удивленной, радостной, уставшей и заинтригованной. — Воистину цитадель искусства и изящной словесности, — говорит она. — И, бесспорно, лучший журнал, чтобы скоротать время в полете. Спешно киваю: — Абсолютно! Повисает неловкая пауза, и слышно, как течет вода в раковине. Закончив мыть руки, Розмари закрывает кран, и я понимаю — наш разговор закончен, она вот-вот уйдет. У меня есть только одна попытка удержать ее. — Рискую показаться сумасшедшей, — начинаю я, — но у меня такое ощущение, будто мы где-то виделись. Она сминает бумажное полотенце в руках: — Правда? — Да, точно не скажу, но ты кажешься очень знакомой. Мне хочется сказать: «У нас с тобой один парень на двоих. Когда-то он касался тебя. Сегодня он прикоснется ко мне». — Знаешь, мне постоянно такое говорят, так что то ли у меня такая типичная внешность, то ли это проекция в чистом виде, и ты принимаешь меня за кого-то другого, — рассуждает Розмари, разглядывая себя в зеркало. — Нет! — практически кричу, затем сдерживаюсь: я не ожидала, что она внезапно ударится в философствования. — Ничего типичного, то есть, прости, я работаю в книжном в Бруклине. Сотни людей в день, и обычно все лица сливаются в одно, но твое я откуда-то помню. Розмари резко сужает глаза, и я тут же изображаю беззаботный смешок. — Да уж, звучит как бред сумасшедшего. — Немного, — кивает она. — Но я работаю в издательстве, так что точно побывала во всех книжных города. Ты из какого? — «Лит-хаус». Лицо Розмари светлеет. — Люблю это место, кажется, у одного из моих авторов скоро там выступление. Делаю мысленную пометку немедленно проверить наш календарь событий, чем я обычно не занимаюсь. Обычно Луна напоминает мне — часто утром того же дня, — кого мы ждем вечером. Бумажное полотенце летит в мусорную корзину, и Розмари тянется к дверной ручке. — Друзья, наверное, уже потеряли меня, так что мне пора. — Ой, точно, мне тоже. В глубине души надеюсь, что Даниэль ушла с тем качком, потому что я получила то, за чем пришла, и буду чувствовать себя менее виноватой, если повезет и ей. — Тогда, наверное, скоро увидимся в книжном. — Вполне возможно! Кстати, меня зовут Розмари. Какое облегчение. Мне больше не нужно беспокоиться о том, что я случайно назову ее по имени, до того как она представится. — А меня Наоми. — Приятно познакомиться, Наоми. Отличного вечера! — И тебе! Дверь закрывается, и я стираю пальцем помаду с зубов. Когда я выхожу из уборной, Розмари уже сидит на своем месте и не поднимает взгляда, когда я прохожу мимо. Две блондинки рядом с ней знакомы мне по фотографии в «Фейсбуке»: белое вино, крыша, багряный закат. Оглядываю бар в поисках Даниэль, но ее нигде нет. В телефоне обнаруживаются пропущенные сообщения. Десять минут назад: «Ты где?» Четыре минуты назад: «Не знаю, где ты, но этот парень позвал меня в другой бар. Извини, но он работает в кастинге. Ненавижу себя и этот дурацкий бизнес, но таковы правила игры. Мы ведь увидимся на вечеринке в выходные? Приходи пораньше! И ответь мне, чтобы я знала, что ты не валяешься в какой-то канаве».